Во многих странах гаражи служат не только для парковки автомобилей. В гаражах репетировали любительские группы, породившие целое музыкальное направление – гаражный рок. В культуре американской провинции существуют знаменитые "гаражные распродажи".
В СССР, где квадратных метров катастрофически не хватало, гаражи превратились в важнейшее дополнение к жилплощади. Владельцы прятались там от семейных забот, хранили вещи, встречались с друзьями, выпивали.
Потаенная гаражная жизнь в России продолжается. Живущая в Германии режиссер Наталья Ефимкина посвятила ей документальный фильм "Гаражане". В Мурманской области она снимала колоритных обитателей гаражей. Среди героев фильма – художник, мастерящий в гараже иконы, радиолюбитель-диексист, рок-музыканты, реконструкторы, переодевающиеся в нацистскую военную форму, и собиратель металлолома. А один из персонажей всю жизнь расширял свой гараж, внедрялся в глубь земли, вытаскивая почву ведрами, и в результате построил целый бункер, пять подземных этажей, укрепил их рельсами и бетоном, но никак не использовал.
Наталья Ефимкина родилась в Киеве в 1983 году, в 1995-м ее семья переехала в Германию. Работа над дебютным фильмом шла четыре года, за это время трое героев "Гаражан" умерли, а двое создали семью.
Премьера фильма состоялась 26 февраля в программе "Перспективы немецкого кино" Берлинского кинофестиваля.
Наталья Ефимкина ответила на вопросы Радио Свобода.
– Почему вы заинтересовались российскими гаражами?
Наталья Ефимкина
– Мы снимали в России игровое кино, я была в режиссерской группе, отвечала за статистов. Всех, кого мне нужно было найти, я находила в гаражах. Я познакомилась с огромным количеством людей, у всех были гаражи, и я попала в этот гаражный мир. Я поняла, что через гаражи можно показать русское общество – молодежь и стариков, инженеров и алкоголиков, разнообразных людей можно показать через гаражи. В гаражах люди находят свою свободу, кусок своего пространства, которое нужно каждому человеку.
– Вы снимали в разных местах, это не один гаражный комплекс, но все в Мурманской области?
– Очень близко друг от друга. Мои главные персонажи живут в одном кооперативе. Это Апатиты, Кировск, и рядом с Кировском есть такое место "25-й километр". Но я не называю его, потому что такие гаражи можно найти везде в России. Просто я хорошо знала эту местность, мне было удобней снимать там.
– В России люди недоверчивы. Как они вас подпустили к себе так близко, почему позволили снимать их частную жизнь?
В гаражах люди находят свою свободу
– Люди очень недоверчивы, им было очень сложно открыться и открыть двери своих гаражей, потому что это личное пространство, все очень недоверчиво относятся к тем, кто хочет туда попасть, особенно иностранным гражданам. Очень сложно сказать, почему они открылись. До конца некоторые из моих персонажей не понимали, зачем я снимаю про гаражи, про их повседневную жизнь, которая никому не должна быть интересна.
Наталья Ефимкина и герои ее фильма
– Были такие люди, которые сразу поняли ваш замысел?
– Я говорила, что хочу показать гаражную жизнь, об этом все знали. В течение съемок некоторые персонажи отпали, остались только самые для меня важные, сильные...
– …В том числе и очень странные. Например, реконструкторы, которые ходят в форме вермахта, дивизии "Эдельвейс". Кто они такие?
– Это совершенно обычные жители, которые работают на руднике инженерами, у них такое хобби, они переодеваются в немецкую форму, потому что русская форма им кажется не такой утонченной или не такой совершенной, как немецкая.
– Наверное, они к вам были расположены, потому что вы из Германии?
– Они расположены ко всем. На Севере много реконструкторов, их приглашают в музеи, они устраивают слеты, там тоже нужны немцы. Это нам кажется странным, а там выглядит совершенно нормально.
– Ваши немецкие коллеги, наверное, были озадачены?
– Да, для моих продюсеров и для немецкого монтажера это было слишком, эти сцены не хотели включать в фильм. Но я настояла, сказала, что это жизнь, я их не придумала, у них такое хобби, я не могу с этим ничего поделать, это реальность.
– У вас есть сцена, когда все напиваются вдрызг в гараже, начинается дебош, драка. Как вы это снимали? Они понимали, что камера работает?
– Все знали, что камера включена, у пятерых были петлички c микрофонами. Они дрались и кричали: "Только не бей меня в микрофон". Так что они были в курсе, что мы снимаем. Но мы, конечно, ожидали другого, думали о каком-то празднике… Для нас это был шок, особенно для немцев, потому что они ничего не понимали. Немецкий оператор просто забился в уголок, снимал из угла. И это длилось 6 часов, разные побоища, смонтировать это было тоже очень сложно. Два моих монтажера пытались это исключить из фильма.
– Слава богу, что не исключили, потому что это впечатляющая сцена, особенно когда они сломали трубу, а потом пытались ее починить!
– Это такой абсурд: они сначала ссорятся, друг друга избивают, а потом вместе эту трубу ставят, совместно и дружно. Этот абсурд я пыталась передать короткой сценой, чтобы было понятно, что это длилось долго. Немцы, которые смотрели фильм, меня спрашивали: а кто начал драку, почему это всё началось? Но это не важно. Они сами не знают, почему это началось, кто кого бил и почему.
– Но при этом они и играли на камеру тоже?
– Мне кажется, не играли. Для этих персонажей камера не имела такой важности, они были сами собой, они вели себя так, как они себя обычно ведут, поэтому получилось так естественно. Я выбирала персонажей, чтобы они не чувствовали камеру, им было все равно. У меня есть такая сцена, где персонаж идет, очень красивый пейзаж, и я слышу, как он в микрофон говорит: "Ну что же они (матом ругается) снимают опять?!" До конца они не понимали, для них это был абсурд, зачем это всё снимать.
– Кто ваш любимый герой? Наверное, человек, который вырыл пять этажей под гаражом?
Общество совершенно не занято политикой, занято своей личной жизнью
– Они все мои любимые. Мы их снимали почти год, ездили туда часто, пережили трагедии, стычки, конфликты, были и нежные сцены. Самый открытый человек и самый непроблематичный – Сергей, у которого болезнь Паркинсона.
– В фильме нет ни слова о политике, только одна сцена с портретом Путина, который висит в гараже, но наверняка такие разговоры возникали. Вас спрашивали про Украину, про Германию?
– Общество совершенно аполитичное. Как раз был конфликт в Украине, конфликт в Сирии с вмешательством России, но никто не говорил о политике. Единственное, что меня периодически спрашивали, что у нас с беженцами и что они насилуют немецких женщин – это единственное, о чем со мной говорили, и единственное, что интересовало людей, а так общество совершенно не занято политикой, занято своей личной жизнью.
– Вы родились в Украине и эмигрировали в детстве. Что вы для себя открыли за время съемок этого фильма – о России, о массовом сознании?
– Я училась полгода в Москве, так что Россию чуть-чуть знаю. У меня папа русский, я в Сибири жила, когда была ребенком. Но гаражи – это совершенно другой мир, не тот, который знают мои друзья из Москвы или Питера. Каждый человек, как в России, так и у нас, ищет какой-то выход, какое-то пространство, где он может себя осуществить.
– В Германии тоже есть нечто подобное – крохотные дачные участки размером с гараж.
– Эти маленькие дачки имеют только особые люди, далеко не все. А в гаражи в России уходят многие – и молодежь, и старики. Я считаю, что это все-таки феномен.
Наталья Ефимкина и гаражи, которые она снимала
– Трудно было убедить немецких продюсеров, что эта картина имеет право на существование? Легко ли вы нашли финансирование?
– Моя продюсер была в России, мы снимали игровое кино. Она знала Россию, знала гаражи, так что она довольно быстро поняла эту тему. Немецкая киноподдержка не понимала, что есть такой мир, мне пришлось снимать за свои деньги маленький тизер, где я представила 20 гаражей, чтобы убедить их, что это существует и мы сможем рассказать о России изнутри.
– Сложно дебютировать в документальном кино в Германии?
– Финансирование складывается из разных частей. Сначала телевидение, потом киноподдержка, потом Arte купило короткую 52-минутную версию. Конечно, сложно собрать хорошую сумму на дебют, сложно взять хорошего оператора, сложно на это жить. Надеюсь, что на следующий проект будет легче найти бюджет.
– Он связан с Россией?
– У меня разные проекты. Предыдущий должен был быть про Донбасс, он не состоялся, потому что на него не дали финансирование. Сейчас я хочу снять документальное кино про общество в Берлине. Есть планы на игровое кино, которое частично связано с Россией.
– Но пока нужно думать о премьере "Гаражан". Есть ли у вас планы на прокат в России и будете ли вы показывать фильм его героям?
– Я очень хочу, чтобы его увидели как можно больше людей. Поэтому я за то, чтобы его показали в России. Мы хотим поехать на фестиваль в Финляндию, который проходит близко от границы, от моих персонажей, привезти их туда и показать им кино.
– Почему в Финляндии, а не в России?
– Я не знаю, хотели бы они, чтобы этот фильм показали в их городе, рядом с ними, потому что это очень личное кино. Мне кажется, им было бы удобнее посмотреть его в Финляндии.