Леонид Велехов: Здравствуйте, в эфире Свобода - радио, которое не только слышно, но и видно. В студии Леонид Велехов, и это новый выпуск программы "Культ личности", который вы также смотрите на телеканале "Настоящее время". Наша программа, как я всегда повторяю, не про тиранов, она про настоящие личности, их судьбы, поступки, их взгляды на жизнь.
У меня в гостях сегодня художник, знаменитый карикатурист "Московского комсомольца" Алексей Меринов.
(Видеосюжет об Алексее Меринове. Закадровый текст:
Вот уже действительно легендарная, культовая, эпохальная личность! Карикатуры Алексея Меринова сопровождают нашу послесоветскую жизнь на всем ее протяжении, причем фактически в ежедневном режиме. Это еще сейчас газеты читают не так, как прежде, а 90- годы, начало 2000х, и Московский комсомолец – это как Правда или Известия в советское время, с МК день начинался. А сам МК начинался с разглядывания рисунка Меринова. Там была почти всегда квинтэссенция нашего собственного взгляда на эту ужасную, несчастную и смехотворную при том нашу действительность. В Коммерсанте был Бильжо с его гениальным идиотом Петровичем, и было выдающееся соревнование двух графических остроумце, Меринова с Бильжо… Как же оно украшало нашу жизнь! А на НТВ были Куклы Виктора Шендеровича, а потом еще "Тушите свет" на ТВС с Володей Кара-Мурзой и другими. С "Тушите свет", конечно, накаркали – свет таки потушили…
А сегодня из всей этой пестрой компании пересмешников в публичном пространстве, на виду у массовой аудитории, остался только Меринов – неиссякаемо изобретательный, неутомимо трудоспособный, острый, артистичный во всем – в том числе в образе собственной жизни. Ну кто бы еще додумался – а если бы и додумался, то и набрался смелости – прийти на нашу передачу в майке с надписью "Иностранный агент"? Тут не только смелость – для этого надо к самой жизни относиться как к акту художественного творчества. Вот Меринов так к ней и относится. Таких людей в любой эпохе наперечет. Они эту эпоху символизируют, отражают, и именно поэтому заслуживают звания эпохальных личностей.
Я помню, как в последнем выпуске уже упомянутой передачи "Тушите свет" Хрюн и Степан пели голосами замечательных пародистов Колгана и Ленькова:
Скучно жить, друзья, когда
Нам заткнули глотки!
Мы уходим в никуда,
Громко хлопнув водки!
А вот Алексей Меринов и водки с тех пор хлопнул не раз, а никуда не ушел. Респект ему большой за это! Без него наша жизнь была бы куда скучнее).
Студия
Леонид Велехов: Я вас специально, представляя, связал намертво с "Московским комсомольцем", хотя, естественно, слава ваша и карикатуры ваши гуляют по миру, по Интернету уже вне связи с "Московским комсомольцем", – так вот, связал, чтобы спросить - вам не надоело, что вас ассоциируют с МК все время?
Алексей Меринов: Иногда это надоедает, да. Когда меня называют "лицом газеты", пытаясь мне польстить, меня это дико бесит. (Смех в студии). Иногда я себя чувствую другой частью тела. Но, конечно, я там с 1988 года в штате, а рисую для них - с 84-го.
Леонид Велехов: Почти 40 лет!
Алексей Меринов: Да, вот Моисей мучился этим, я мучаюсь другим.
Леонид Велехов: Кто кого только по пустыне водит…
Алексей Меринов: Да, да. И мне очень хотелось пойти на вольные хлеба. Но тут опять не удалось сбежать - переподписали контракт на более выгодных условиях. Наверное, не сбегу я никогда оттуда, от "Комсомольца".
Леонид Велехов: Ну и хорошо!
Алексей Меринов: С другой стороны, да, все-таки я работаю дома. Я, наверное, процентов 80 журналистов знаю только по Интернету. И встречаемся мы, в основном, два раза в году: один раз по веселому поводу, это день рождения газеты, в какой-нибудь немецкой пивнушке, а второй раз - у памятника Диме Холодову. Там мы и разговариваем.
Леонид Велехов: Ну, понятно. Я еще хотел сказать, что одни вас ассоциируют с МК, а другие наоборот – МК с вами. Я, честно скажу, газету редко в руках держу и в Интернете редко смотрю, хотя отношусь к ней и к ее истории с уважением, а ваши карикатуры при малейшей возможности всюду, где они только появляются, рассматриваю. Так что, повторяю, еще неизвестно, кто кого за собой водит.
Алексей Меринов: Будем считать, что мы друг друга дополняем.
Леонид Велехов: Абсолютно! Вообще, ведь это очень такая, очень западная традиция – начинать газету с рассматривания карикатуры.
Алексей Меринов: Да.
Леонид Велехов: И у нас в 90-е, в начале 90-х, несколько газет по этому пути пошли успешно – это, прежде всего, "Московский комсомолец" с вами и "Коммерсантъ" с Бильжо. И еще несколько, "Независимая", в частности, пытались это сделать. Но получилось только у МК и "Коммерсанта". А теперь вы и вовсе один остались.
Алексей Меринов: Я даже не знаю, кто еще работает в бумажной прессе. Не из-за того, что я такой великий, но я просто сам с появлением Интернета, собственно, перестал держать бумажную газету в руках. До этого, в советское время, в основном были последние странички "Сатира и юмор", где со спичечный коробок картинки: "Художники шутят". В одной еженедельной газете - это серьезно, это не шутка! – главный редактор проверял на просвет картинки – нет ли там каких-то масонских знаков. (Смех в студии). Карикатуру считали каким-то… вот "дырку" забить на последней странице. А тут вдруг оказалось, что можно иллюстрировать исторические материалы, политические материалы, экономические материалы, и не только на последней странице.
У нас в МК, когда я пришел, был клуб карикатуристов при МК, но был художник-оформитель, то есть такой единицы, как "художник-карикатурист", не существовало. И только в конце 80-х понадобился штатный карикатурист. Ну, вот выбор пал на меня. Уходил я из театра "Ромэн"…
Леонид Велехов: Хочу отдельно об этом спросить. Действительно, вы с "Ромэна" начинали свою творческую жизнь: колоритное местечко-то, да?
Алексей Меринов: Да! (Смех в студии). Правда, начинал я свою творческую жизнь с работы художником-оформителем в Строительном управлении номер308.
Леонид Велехов: Но это все-таки такая полутворческая работа...
Алексей Меринов: Да, я там писал плакаты "Носи каску", а особенно мне удавалось "Устал – отдохни". (Смех в студии). А в театре – да, конечно! Это была сумасшедше-веселая жизнь, безденежная, но, во-первых, там два месяца летом гастроли в какие-нибудь южные города. Ты отрываешься по полной!
Леонид Велехов: Да, еще с табором!
Алексей Меринов: Да, да! Тебя ничего не сдерживает! Деньги кончались на второй день. Там какую-то кашу покупали, пшено какое-то покупали, местные вина такие пили, что потом стакан от стола не оторвешь, только вместе с полировкой. Было очень весело!
Леонид Велехов: И люди все-таки какие яркие!
Алексей Меринов: Да, да!
Леонид Велехов: Николай Алексеевич Сличенко…
Алексей Меринов: Да, Николай Алексеевич. Он, по-моему, до сих пор так и не изменился. Я даже боюсь узнать, сколько ему лет, но он такой живой, все поет, все играет. Ну, и дай-то бог…
Леонид Велехов: И такая была у него совершенно всесоюзная знаменитость! Письма писали – "Москва. Кремль. Сличенко".
Алексей Меринов: Да, потом он был народным депутатом. Причем, он, действительно, очень хороший человек: он помогал своим и не своим, он эту миссию не формально воспринимал… Так вот, однажды на улице в городе Николаеве он свистнул мне, я подошел, думал: "Чего же мы вчера такого сделали, что мне главный режиссер свистит на улице?" Он говорит: "Слушай, спектакль скоро должен быть к маю. Мне нужен новый художник. Сценографию мне сделаешь?" Я говорю: "Конечно, сделаю". Что такое сценография? (Смех в студии). И так я, в состоянии невменяемости и не приходя в сознание, оформил три спектакля как художник-постановщик. И меня потихоньку готовили на должность главного художника, но тогда еще была Советская власть, и это было должностью номенклатурной, то есть я должен был быть членом партии. Но поскольку это уже конец 80-х, то уже какие-то партии возникли. И когда меня склоняли: "Ну, когда ты в партию-то вступишь?", я включал дурака и спрашивал: "А в какую?" (Смех в студии). И тут вдруг предложение из МК. И дело не в деньгах, но просто я параллельно занимался карикатурой, печатался. Понимаете, театр "Ромэн" не очень богатый, там спектакль выходил раз в полгода, и ты полгода занимался одним и тем же. А поскольку я еще был бутафор, то есть я его, спектакль, сначала рисовал, потом делал макет, потом все это воспроизводил в натуральную высоту и ширину. И полгода для меня это одно и то же, репетиции, ты об одном и том же думаешь… А тут 5 минут, ну, 20 минут, 30 минут – ты сам себе режиссер: хочешь - убьешь героя, хочешь – наградишь. И буквально на следующий день, а сейчас через 5 минут, ты видишь уже все. А человек я ленивый, нетерпеливый, для меня это просто был какой-то выход, какая-то гармония с собой. И я ушел из театра, там проклинали меня, обиделись на меня, в газету. Кстати, как ни странно, разницы я практически не почувствовал, потому что, пардон, и там бардак – перед спектаклем, и здесь – перед выходом номера. (Смех в студии). Там кулиса порвалась, окно порвалось, дверь упала – надо все это делать буквально за пять минут до начала спектакля, и тут – что-то слетело, дырка в полосе появилась – Леша, рисуй, осталось 30 минут, а о чем – я не знаю, а давай вперед – шашки наголо! Такой беспорядок меня всю жизнь устраивал. Даже когда мне присылают материал заранее, это мечта, правда, но иногда бывает, я все равно держу до последнего. В этом состоянии стресса получается как-то лучше.
Леонид Велехов: Но, кроме того, те же карикатуры, а, тем более, в таком количестве, в каком вы их нарисовали, - это же тот же театр.
Алексей Меринов: В общем-то – да.
Леонид Велехов: Тем более, ваши персонажи сквозные…
Алексей Меринов: У меня там какие-то сериалы уже есть.
Палач, царь какой-то, клоун, Буратино…
Леонид Велехов: А вообще, как вы себя чувствовали в советское время? Мне сдается, что вы и в советское время чувствовали себя очень хорошо, в любом, что называется, месте и в любых обстоятельствах.
Алексей Меринов: Там была игра – игра с редакторами, игра с цензурой. Надо было так нарисовать, что умный поймет, а цензоры – нет. И это повышало уровень карикатуры – тот же Златковский, тот же Виталий Песков, тот же Тюнин Сережа, Игорь Макаров…
Леонид Велехов: Макаров, который "Вокруг смеха" рисовал, да?
Алексей Меринов: Это был первый человек, который увидел мои каракули, в общем-то, мой крестный отец. Я его до сих пор люблю и уважаю. Мы с ним переписываемся. И тогда это было такое время, когда карикатуру без слов печатали неохотно, потому что мало ли чего этот художник придумал. (Смех в студии). В "Литературке" любили без слов – эпоха Пескова. И это, действительно, была интересная игра. И у нас была, по-моему, на шестом этаже неприметная дверка, там сидела милая женщина-цензор, и я приносил ей картинки, когда был дежурным по иллюстрациям. У нее всегда была хорошая реакция. Она так смотрела на картинку и говорила: "Ха-ха-ха! Ну, что вы, Алексей, ну, что вы, Алексей, заберите! Но дома за чаем я семье расскажу, мы посмеемся!" (Смех в студии). Я с упорством таскал одну и ту же картинку. Иногда, то ли ей надоедало, то ли она теряла бдительность, это проходило.
Леонид Велехов: Как цыган лошадь продает.
Алексей Меринов: Да, да, да! Потом, когда цензура рухнула, действительно, можно стало все. И меня иногда несло в 90-е годы, особенно в начале. Редактор мой, пролетая через Гонконг в Нью-Йорк, открывал газету и хватался за голову: "Как же это могли напечатать?!"
Леонид Велехов: Но уже было поздно.
Алексей Меринов: Да, уже было поздно. Потом приезжал в газету и говорил: "А что, нормально! Публика в восторге".
Леонид Велехов: Замечательно. Леша, а когда вы рисовать-то начали?
Алексей Меринов: Я все детство рисовал. У меня мама работала в секторе спортивной медицины. Меня некуда было деть, она брала меня с собой, а у них стояли какие-то осциллографы, они проверяли сердце спортсмена. И там вот эта бумага, которую так раскатываешь рулоном. И вот весь рабочий день я рисовал слева направо войну – наши против буржуев. Почему-то буржуи были в трусах, в немецких касках, но на них был нарисован доллар, это влияние, наверное, журнала "Крокодил".
Леонид Велехов: Ну, конечно.
Алексей Меринов: И вот я так ровненько все это разукрашивал.
Леонид Велехов: Вот все-таки, при всем том, что ничего нельзя было, но традиция карикатуры была?
Алексей Меринов: Была.
Леонид Велехов: Мы упомянули замечательные такие имена. Пескова, конечно, невозможно забыть, 16-ю полосу "Литературки". Он повлиял на ваших человечков, да?
Алексей Меринов: Да, конечно, конечно! Да, они все повлияли – и Златковский, и Тюнин…
Леонид Велехов: Бахчян, я помню, замечательный был.
Алексей Меринов: Да, но он уехал, к сожалению. В основном, ты учишься не тому, как рисуют, а о чем думают. Это не значит, что копируешь картинки, но тебе со временем приходит понимание, что можно, а что лучше и не надо. У меня было несколько ошибок, тем более, с моей-то хорошей красивой фамилией, я играл с другими фамилиями – и суды были. (Смех в студии). Я понимаю, что этого не надо. А потом, когда пала Советская власть, когда цензура, не то, что плакаты, но немножко такая… "на заборе" сказать тоже нельзя, но немного уровень пал: все в лоб, все в лоб.
Леонид Велехов: А была ведь еще традиция политической карикатуры. "Крокодил" вы упомянули: понятное дело, что там была борьба с империализмом, но какие мастера были – и Кукрыниксы, и Борис Ефимов.
Алексей Меринов: Да, про Бориса Ефимова и Кукрыниксов говорили, что они на военно-промышленном комплексе США заработали больше, чем сам военно-промышленный комплекс США.
Леонид Велехов: Я думаю! (Смех в студии). А какой популярностью еще у нас пользовался Бидструп.
Алексей Меринов: Бидструп – да.
Леонид Велехов: Пять томов у меня были просто залистаны до дыр.
Алексей Меринов: Да, но дело в том, что у него популярность в СССР была гораздо больше, чем в Дании, потому что он был коммунистом. У него есть шикарная серия эротических картинок, которые практически никто не знает у нас, потому что их здесь не печатали. Он рисовальщик гениальный! Бытовые зарисовки, со скамейкой серия, конечно, они прекрасны! Очень вкусно рисует.
Леонид Велехов: А можно не то, что определить, но как-то все-таки сформулировать – что такое карикатурист? Это человек, который умеет рисовать, не как Репин или Пикассо, но умеет. А дальше что – чувство юмора?
Алексей Меринов: Безусловно, чувство юмора. Карикатура необязательно должна быть смешной. Она может быть грустной, злой, ироничной, но остроумной. Я никогда себе не даю цель – сейчас я возьму и нарисую смешную картинку. Это выходит как-то само собой. У меня чаще грустные, я люблю черный юмор. Я где-то прочитал, что он имеет терапевтическое свойство – освобождать человека от страха.
Леонид Велехов: Ну, наверное.
Алексей Меринов: Нужно знать – не как рисовать, а о чем. Вообще, это сложно объяснить.
Леонид Велехов: Это невозможно, наверное. Это химия какая-то. Когда и как выработался ваш стиль, я имею в виду, носатые эти черные человечки.
Алексей Меринов: Это было очень смешно. На самом деле, я просто пролил чернила. Поскольку я человек очень ленивый, перерисовывать мне не хотелось, и я размазал чернила по контуру. И потом я вспомнил, в детстве книги мне бабушка читала, в основном, немецкие сказки, они были как раз иллюстрированы так называемой контурной графикой, или силуэтной. Потом я уже придумал себе эту легенду… Первая песня моя любимая Rolling Stones называлась "Paint It Black". Это раз. Второе. Мы ходили с бабушкой (я занимался в ДК Горбунова на пианино) через парк. Там сидел дедушка еще, по-моему, в военном галифе и вырезал за 25 копеек силуэты. Помните?
Леонид Велехов: Да, конечно! Ножничками маникюрными.
Алексей Меринов: Плюс один из самых моих любимых поэтов – Саша Черный.
Леонид Велехов: Ну, все один к одному. Я прочитал в каком-то очень умном эссе о вас, что вы изобрели новаторский прием – рамку, обрамление карикатуры, и что этот прием особым образом фокусирует смысл, содержание карикатуры…
Алексей Меринов: У меня была такая грубая черная рамка. Но потом, когда уже ввели цвет в газету, она как-то сама по себе отпала. А так она, конечно, очень бросалась в глаза. А что бросается в глаза? Заголовок и иллюстрация. Человек же с этого начинает читать, а тут картинка с черной рамкой. Хотя, что я это изобрел, - это я только от вас услышал. Я никогда об этом не думал: как-то само собой получилось...
Я не хотел бы остаться в памяти народной только политическим карикатуристом, о Господи, ужас какой! (Смех в студии). Потому что сейчас есть интереснее проект. Это Пушкин – письма Пушкина к друзьям, письма друзей к Пушкину. И мы решили сделать картинок двести с чем-то – цитата и короткая картинка, цитата-картинка. И там, конечно, Пушкин, ну, просто шпана и хулиган! Это просто какой-то ковбой! Жил, как хотел – страдал, ни разу не был за границей, но, тем не менее, даже в тех условиях жил, как хотел. И он, конечно, просто мой кумир!
Леонид Велехов: Он же ведь и рисовал недурно!
Алексей Меринов: Да! Он и рисовал на полях, у меня есть эти дела. Что он там творил - и с царем вольно обращался, и с дамами!.. Там потрясающие его мысли, которые можно в сейчас переносить, когда он пишет про государство, про народ, про историю. И вот мы сейчас на "Планете" выйдем с этим проектом. Мы решили не связываться ни с каким издательством, без посредников – посмотрим, что из этого выйдет.
Леонид Велехов: Но это будет, естественно, бумажный проект?
Алексей Меринов: Да, бумажный. И я на нем просто отдыхаю! Потому что когда я восьмые сутки рисую про пенсии или про падение рубля, я уже рублей нарисовал больше, чем их напечатал Госзнак (смех в студии), мне хочется пойти и убить всю редакцию, а самому потом повеситься. И тут мне ребята присылают Пушкина или Вяземского, и я просто… это другой мир. И это очень здорово, когда есть, чем отвлечься.
Леонид Велехов: Но от себя ведь не уйдешь - наверняка, там тоже будут аллюзии всякие.
Алексей Меринов: Да, да, да! Там у меня и игла "Газпрома" есть, и мавзолей у меня есть. Я соединил времена, потому что все очень перекликается.
Леонид Велехов: Ну, конечно.
Алексей Меринов: Книжка такая хулиганская получается, по-доброму хулиганская.
Леонид Велехов: А вот есть в карикатуре красные линии – над чем смеяться нельзя? Не с точки зрения политической цензуры…
Алексей Меринов: А это вопрос вопросов. На него не знаю, как и ответить-то. В принципе, можно оформить все – от дня рождения до некролога. Просто надо себя сначала спросить – зачем тебе это нужно? Есть просто какие-то неудобные темы. Я не очень люблю рисовать на военные темы, я не очень люблю рисовать на автомобильные темы, потому что они ограничены – дорога, фонарь, гаишник, столб – все!
Леонид Велехов: Аптека! (Смех в студии)
Алексей Меринов: Да, и в конце аптека! (Смех в студии). Насчет самоцензуры. У меня она есть, уже присутствует как-то, потому что вот здесь где-то сидит этот Роскомнадзор. Я уже говорил, что в 90-е годы редактор видел картинки уже в газете, а сейчас у нас есть отдел юристов, потому что три предупреждения и…
Леонид Велехов: По-моему – два.
Алексей Меринов: Два, и демобилизация. Мой любимый двуглавый орел, над которым я шутил, - уже нельзя. И с каждым разом этот список удлиняется, удлиняется…
Леонид Велехов: Совершенно замечательная ваша карикатура в памяти всплыла, как какой-то чиновник тащит знамя в руках, а сзади него идет обыкновенный человек. И мы видим, что это знамя - вывернутый наизнанку пустой карман человека. Другой карман у него тоже вывернут. Грандиозно!
Алексей Меринов: Да, у меня целая серия про знамя. Конечно, художник должен быть свободен. Но, слава богу, есть Интернет, где Роскомнадзор пока еще как-то слабо себя ведет.
Леонид Велехов: У вас много мрачного антуража в рисунках – кладбища, могилы, гробы: тут вы не перешучиваете?
Алексей Меринов: Иногда хочется в лоб. Иногда хочется, чтобы без аллегорий, а чтобы было понятно. Из меня оптимист не очень оптимистичный. Ну, что делать, я такой. Я рисую то, что происходит вокруг нас, а поводов для радости не так много.
Леонид Велехов: История уже старая, но я не могу вас не спросить про историю с Charlie Hebdo. Они все-таки, бедные, перешутили?
Алексей Меринов: Я считаю – нет. Это их право. Это же ярморочное – карикатура. А там же шутили очень грубо.
У нас старый лубок посмотришь, там тоже ого-го, мама дорогая!
Леонид Велехов: Конечно.
Алексей Меринов: И они это перенесли на свои страницы. Но это их право, это Франция. У нас немного по-другому, у нас так не принято шутить, да.
Леонид Велехов: Я помню, каким успехом у нас пользовался Жан Эффель.
Алексей Меринов: Да, да, да!
Леонид Велехов: Вся эта серия "Сотворение мира"! Это же о чем? Это же о религии, о божественном.
Алексей Меринов: Интересно, сейчас-то как в связи с последними событиями? Он оскорбляет чувства верующих? (Смех в студии). Кстати, тоже тема – можно ли рисовать церковь, здания церкви? Оскорбит это или нет?
Леонид Велехов: Но вы рисуете, причем, часто такие покосившиеся…
Алексей Меринов: Да, священников рисую. Вот недавно, в связи с высказыванием товарища про гражданских бесплатных жен… Чума, конечно, дядя! И вот между акул, как между каких-то красных флажков, бегаешь. (Смех в студии). Но это даже интересно.
Леонид Велехов: Ну, конечно, это бодрит и молодит. Опять же, мы часто проводим параллели между нынешним временем и советским. Это то, что вы говорили, как в советское время эти запреты обходили, одну и ту же карикатуру приносили, как цыган лошадь приводит на ярмарку…
Алексей Меринов: Я очень не любил журнал "Крокодил" за борьбу с империализмом, за эти шутки над сантехниками и тещами. Но самое поразительное, что сейчас смотришь, иногда в Интернете выплывают их картинки. Они про Запад, про полицейских, но это про сегодняшнюю Россию!
Леонид Велехов: Абсолютно!
Алексей Меринов: Это удивительное дело. 40-50 лет тому назад, а просто ложатся на сегодняшние события.
Леонид Велехов: А такие детские книжки, как "Приключения Незнайки на Луне", как "Чиполлино"? Я сейчас слушаю, Сережа Бунтман читает на "Эхе Москвы" по утрам, - елки зеленые, это же просто про Росгвардию и все такое прочее!
Алексей Меринов: То есть мы по такому кругу идем, даже не по спирали, а по кругу. У меня много картинок 80-х годов, они даже не политические, но сейчас их можно абсолютно на политику положить, как свеженькие.
Леонид Велехов: Это нормально?
Алексей Меринов: Конечно, нет, но что делать?!
Леонид Велехов: Да, это реальность. А вот теперь немного о цензуре. Вы работаете в газете, которая имеет репутацию двойственную – и нашим, и вашим. Тут одновременно и Минкин, и Хинштейн…
Алексей Меринов: Он не пишет уже, но условный Хинштейн.
Леонид Велехов: Да, и главный ваш редактор, человек очень опытный, очень профессиональный, вместе с тем, к власти приближенный, очень осторожный, сам политик…
Алексей Меринов: Да, конечно.
Леонид Велехов: Перо у вас очень острое, и не говорите мне, что не бывает, что это все заворачивают только так…
Алексей Меринов: Бывает, конечно. Но что делать?! Раньше обижался, теперь понимаю. (Смех в студии). Раньше звонил, грозился уйти и там трали-вали. Мне говорили: "Алексей, потерпи. Понимаешь, ты добавляешь негативный фон к и так критическому материалу". Но у меня любимая рубрика – это "Свободные темы". Там печатаются внештатные наши авторы – экономисты, журналисты, писатели, театральные режиссеры. Я не понимаю, почему, но там мне дается почти полная свобода. Может быть, еще существует такое понятие как "первая полоса – нельзя, а внутри никто не посмотрит".
Леонид Велехов: Причем, московскую власть продергивать еще труднее, чем федеральную, да?
Алексей Меринов: Труднее, конечно! Помните эту поговорку: "До бога высоко, до царя далеко, а губернатор-то вот он, здесь".
Леонид Велехов: Тем не менее, что-то приходилось насчет плитки, реновации, парковок и так далее?
Алексей Меринов: Плитка, реновация, потом с дождями, с ливневкой, – это я рисовал, и даже ставили в МК – с ливневкой, "Где этот гондольер?" называлась картинка. Но, конечно, это, в основном, в Интернет идет. Потому что градоначальник – святой человек, что вы хотите?! (Смех в студии)
Леонид Велехов: А хотелось бы, чтобы не только в Интернет, но и на полосу…
Алексей Меринов: Да, конечно, хотелось бы!
Леонид Велехов: Потому что, повторяю, - бумага есть бумага. Ведь когда-то вас называли "графическим террористом". Было дело?
Алексей Меринов: Ой, кем меня только не называли. Кто-то меня обозвал "SOSреалист".
Леонид Велехов: Замечательно!
Алексей Меринов: Я не обижаюсь: обзывают – значит, знают.
Леонид Велехов: Конечно! Действительно есть запрет на карикатуры на Путина?
Алексей Меринов: У нас в газете?
Леонид Велехов: Цитирую вас: "Картинки про политику –тут принцип простой: главное не трогать "папу". Думу, правительство, чиновников можно хоть под асфальт закатать. Хотя я умею рисовать Путина, потому что делал иллюстрации к сборнику его цитат "Путинки". После этого меня позвали в передачу на НТВ, чтобы спросить, как же рисовать президента. Я начинаю рассказывать: "Рисуем нос уточкой…". Съемку тут же останавливают и говорят: "Алексей, они не терпят, когда над ними смеются. Назовите это, например, "нос палача"! Им нравится, когда их боятся"". Грандиозно!
Алексей Меринов: Да, я сказал: "Рисуем нос уточкой". (Смех в студии). Они сказали: "Все, Леш, давай, заканчивай". Пивоваров Леша говорит: "Давай про другое". (Смех в студии). Да, но я же могу нарисовать главного, не рисуя его.
Леонид Велехов: Конечно.
Алексей Меринов: Корона ли, со спины ли, трон… То есть чем прекрасна карикатура? Вот шарж – ты без человека не обойдешься. Это нужно рисовать его. А в карикатуре можно нарисовать предметы, можно нарисовать действия, можно вспомнить известную фразу, которая запомнилась, а персонаж может быть условный. Это могут быть только предметы, но люди поймут – это про него. Поэтому этим самым я так и пользуюсь и хотя бы какая-то отдушина есть. Да, не рекомендовано мне рисовать Медведева и Путина.
Леонид Велехов: А еще вспомним судьбу карикатуры большой формы – телешоу "Куклы". Прихлопнули.
Алексей Меринов: Прихлопнули, да.
Леонид Велехов: Вспомнили «Куклы»: я слышал, какой-то проект у вас с Шендеровичем есть?
Алексей Меринов: Да, с Витей Шендеровичем вдруг… У меня была первая книжка "В деревне Гадюкино идут дождю", которую я проиллюстрировал. Он ко мне подошел, это был первый праздник МК, по-моему, 87-й или 88-й год, еще в Парке Горького. Мы с ним не были как-то лично знакомы, а он печатался у нас в "Сатире и юморе" у Левы Новоженова тогда. Потом мы как-то потеряли друг друга. И вот вдруг он недавно мне звонит и говорит: "Слушай, есть проект – твои картинки, а мои афоризмы". Я говорю: "Да, на здоровье!" Но получилось как? Я ему, не буду врать, тысячи полторы картинок отгрузил. Он схватился за голову и сидит сейчас, выбирает картинки.
Леонид Велехов: Есть хотя бы примерный подсчет, сколько всего картинок вами нарисовано – десятки тысяч?
Алексей Меринов: Очень примерный! С появлением Интернета я начал копить их, собирать в папочки – тысяч 15 у меня, по-моему, с 2005 года.
Леонид Велехов: Всего лишь с 2005 года!
Алексей Меринов: Нажимаешь на папочку на "свойства", и она тебе выдает количество файлов. Но были еще пять лет до 2000-х, еще были все 90-е и половина 80-х. Я даже затрудняюсь сказать – тысяч 20-30. Моя любимая мама их вырезала. Мне надо на дачу просто собраться, и там весь чердак в этих коробках. Я половину не помню, что я рисовал. Мне иногда присылают, я говорю: "Это я?! (Смех в студии) Боже мой, какой кошмар!" – "Да, ты что!" У меня были очень смешные случаи. Кто-то мне написал, что его бабушка обклеила моими картинками сарай. Я говорю: "Это же в каком году было - до Первой мировой войны или нет?". (Смех в студии). Мне один дядечка написал: "Я вырос на ваших картинках". Я смотрю на фотографию – дядечка лет на десять постарше, чем я. (Смех в студии). В общем, для многих я рисую вечно, наверное.
Леонид Велехов: Это главная обида для актеров и особенно актрис, когда к ним подходит пожилой человек и говорит: "Я вырос на ваших ролях". (Смех в студии)
Алексей Меринов: Да, да, да. Нет, я не обижаюсь, мне, наоборот, смешно. Поэтому там какие-то тысячи, и мне надо собраться с духом и посмотреть, что я рисовал. У меня есть одна картинка, в "Огоньке", где люди снимают с себя кожу и под ними ватники, ватные штаны. Это конец 80-х – начало 90-х.
Леонид Велехов: Браво!
Алексей Меринов: Я хочу найти эту картинку и показать: "Вот, ребята! Не вы придумали этих ватников!" Это было придумано лет 20 тому назад, но это нужно искать "Огонек" тех лет.
Леонид Велехов: Да, потому что перерисуешь – уже никто не поверит, тут дорога подлинность. Есть у вас какая-то самая ваша острая, самая ваша лучшая карикатура?
Алексей Меринов: Насчет острой и лучшей… Их несколько – это где стоят люди, у них кандалы и черные шары. Они стоят и смотрят – магазин, вывеска и там все то же самое, но только шары раскрашены в разные цвета. И они говорят: "Раньше-то об этом и мечтать не могли!"
Леонид Велехов: Ох, ты!
Алексей Меринов: Ну, и вторая картинка (она до сих пор "бегает" по Интернету), где человек с плакатом "Нет счастья". Он стоит на коленях, а его мутузят полицейские и кричат: "Счастье есть, есть счастье!" Какие-то такие вещи.
Леонид Велехов: Ой, Леша!
Алексей Меринов: Есть более графичные, где изможденный человек в изношенной одежде обнимает березку, которая превращается в топор. Это неизбывная любовь к родине. Она так и называется "Березки". И там поле идет, горизонт и все в этих березках с этими людьми. Но они злые опять же, да.
Леонид Велехов: Ну, какие они злые?!
Алексей Меринов: А моя самая любимая – не политическая. Она про каждый день. Это огромный, огромный лабиринт. Оттуда выползает весь изодранный больной весь, волосатый, понятно, что он там провел полжизни, человек и с тоской смотрит вперед, а там второй лабиринт и написано: "Призовая игра".
Леонид Велехов: Боже мой!
Алексей Меринов: В 84-м году она была нарисована.
Леонид Велехов: Грандиозно! Ай, да, Меринов! Вы подсказки принимаете идей карикатуры?
Алексей Меринов: Очень ревностно, в основном, от близких друзей, которых я знаю. Потому что несколько раз я купился, а оказалось, что это анекдот. А анекдоты перерисовывать, конечно, не очень хорошо, не тобой придуманные. И меня обвиняли – совсем ты, дружок, изрисовался, уже анекдоты рисуешь… Но я не могу знать все анекдоты в мире – это, во-первых, во-вторых, человек знакомый подсказал. Поэтому практически – нет. Вот есть мой друг – Сережа Воронов, музыкант – очень остроумный человек. Вот он мне два-три раза подсказал.
Леонид Велехов: Я уже упомянул, что МК такая газета всеядная…
Алексей Меринов: Как у нас написано – газета для всех.
Леонид Велехов: Да, таблоид, выражаясь языком западной прессы.
Алексей Меринов: В принципе – да.
Леонид Велехов: А вот у вас, как у художника, есть позиция, которая, скажем, вот вы иллюстрируете филиппики Минкина – это все понятно. А вот вам скажут, условно говоря, проиллюстрировать какой-нибудь наезд обобщенного Хинштейна на Навального.
Алексей Меринов: Не скажут.
Леонид Велехов: То есть уже знают?
Алексей Меринов: Ну, мы договорились, что я рисую, а что я не рисую. А потом, птица в клетке не поет: я не смогу нарисовать хорошо из-под палки… Я договорился очень мирно. Мы выяснили свои позиции. Да, я пятая колонна, нацпредатель, белоленточник и так далее. И все понятно. Все с облегчением разошлись.
Леонид Велехов: С одной стороны, трудоголик, какие-то бесчисленные тысячи картинок нарисованных за жизнь, но вместе с тем у вас много хобби, да? Рок-н-ролл, блюз, футбол, пиво…
Алексей Меринов: К сожалению, уже некоторых хобби нет…
Леонид Велехов: Что из этого отпало?
Алексей Меринов: Отпало пиво, потому что я сейчас год не буду пить, благодаря медицине и главному редактору.
Леонид Велехов: Это он настоял?
Алексей Меринов: Да, а вы говорите, какие у меня отношения? Как я могу относиться к человеку, который…
Леонид Велехов: …заботится о вашем здоровье.
Алексей Меринов: Да. (Смех в студии). Я обожаю "Гиннесс", обожаю "Саут" – другое пиво я не пью. Я полюбил его в Лондоне, но, увы, увы, увы. Теперь придется только смотреть. Блюз – да, блюз энд ритм, блюз рок – это все мое. Я хожу к друзьям на концерты. Футбол. Я теперь "диванный ультрас". Был такой довольно большой период, я даже ездил на выезды по стране, я был на финале Кубка УЕФА в Лиссабоне, где ЦСКА выиграл его. Но здоровье уже не то.
Леонид Велехов: Купались в фонтане там?
Алексей Меринов: Да, где я только не купался! (Смех в студии). Да, было дело – купался, и не только в Лиссабоне. Раз в аэропорту Перми мы сидим и смотрим на ресторанное меню – "пирожки-посикунчики"…
Леонид Велехов: Посикунчики?! (Смех в студии)
Алексей Меринов: Ну, это еще ладно, но еще и салат "Седой Урал"! (Смех в студии). Я говорю: "Все, ребята, я поем дома!» В Волгограде рейс задержали, мы сидим с утра. Да, немножко такие развеселые. К нам подходит милиционер и говорит: "Ребята, а давайте я на вас протокол составлю?" Я говорю: "Здрасьте! С чего это?!" Он говорит: "Вы в Москву летите – вам все равно. А мне баллы". Я говорю: "А если самолет улетит?" – "Никакой самолет без вас не улетит. Сейчас киоск откроют – пивка попьете". Я говорю: "Господи! Да, ради бога!" Про меня написали, что я ходил походкой, оскорбляющей гражданское достоинство человека.
Леонид Велехов: Браво! (Смех в студии)
Алексей Меринов: Ну, вот, помогли товарищу милиционеру. И мы катались, но здоровья мало стало. Ну, и я не то, чтобы переболел, но мне просто моя профессия как-то меня опять сейчас захватила. Мне нравится рисовать, рисовать, рисовать, и ни на что другое времени у меня практически не остается.
Леонид Велехов: Но "болел" крепко. Что случилось в Риме, когда ЦСКА проиграло в Лиге чемпионов в 2014 году?
Алексей Меринов: О! Ну, там была драка, конечно, такая мощная. А потом я от горя сел на урну, а у нее были заостренные края, ну, и поранил себе некие ткани. А у них принято в Италии у болельщиков пырять кончиком ножа, пардон, по мягким тканям. Во-первых, это больно, во-вторых, это очень стыдно и обидно. И меня в "скорую" куда-то за город. Ну, подшили, заштопали. На следующий день мы поехали опять по городу, а на мне рубашка, в крови вся спина. Но я же интеллигентный человек – я не могу ходить в окровавленной рубашке. Новую купить – не догадался, но смотрю – фонтан. Два часа дня. Я говорю: "Миша, подожди" – и там выкупался. Но это, кстати, был мой последний выезд… Приехал домой и сказал себе: "Леша, посиди-ка ты дома, "поболей" по телевизору".
Леонид Велехов: Леша, как жена все это терпит? У вас же, вдобавок, одна жена на протяжении многих лет?
Алексей Меринов: Терпит… Да, 40 лет будет в следующем году.
Леонид Велехов: 40 лет!
Алексей Меринов: Какие сроки!.. В газете – 40 лет, с женой – 40 лет.
Леонид Велехов: И газета, и жена в вас влюблены, видимо, без памяти.
Алексей Меринов: Да, Маша – да. Во-первых, очень многих знает ребят. И они, на самом деле, очень классные, они помогут в любой момент – приедут. Мы можем годами не видеться, но я знаю несколько людей, которые обязательно примчатся и помогут. Машка их всех знает. Какие-то хулиганы, "ультрас" гуляли с нашими собачками по двору, Маша их попросила…
Леонид Велехов: Маша – укротительница тигров, я чувствую.
Алексей Меринов: Да.
Леонид Велехов: ЦСКА – потому что фамилия лошадиная или как?
Алексей Меринов: Ну, нет, конечно. Папа "болел". Папа был интеллигентным человеком. В отличие от меня он знал три языка, но, тем не менее, мат первый раз в жизни я услышал из его уст, когда он смотрел в 1970 году переигровку: мы играли с "Динамо" два матча.
Леонид Велехов: Это когда Шмуц закинул мяч в свои ворота?
Алексей Меринов: Нет, нет, нет. Это в Ташкенте. Кто же стоял на воротах в "Динамо"? Ему кочку подарили, еще вырезали, потому что о кочку мяч ударился и попал в ворота. Первый мы сыграли 1:1, и была переигровка. И папа так орал!
Леонид Велехов: У "Динамо" стоял Пильгуй, наверное.
Алексей Меринов: Да, Пильгуй, конечно! И ему кто-то из болельщиков вырезал эту кочку и подарил в целлофановом пакете.
Леонид Велехов: А помните, как Шмуц, вратарь ЦСКА, закинул в свои ворота мяч?
Алексей Меринов: Да. По-моему, с "Араратом" мы играли. Причем, вратарь-то он очень хороший был.
Леонид Велехов: Да, очень хороший!
Алексей Меринов: Но вот представляете, до сих пор ему это вспоминают.
Леонид Велехов: Только это и вспоминают. Такова вся спортивная жизнь.
Алексей Меринов: И мы с папой стали ходить на футбол, потом с одноклассниками, а потом на свою беду появился Интернет, и я нашел там одну армейскую «гостевую» и понеслось! И моя жизнь, и жизнь семьи превратилась в ад, а у меня выезды, слава, кровь, пот и слезы. (Смех в студии). Но сейчас общаюсь, в основном, по Интернету.
Леонид Велехов: Замечательно! Мы говорили о карикатурах, о творчестве, а закончим на футболе, на спорте, который то же самое творчество…
Алексей Меринов: Да, еще какое!
Леонид Велехов: …и который в нашей жизни составляет очень важную часть и смысл. Спасибо за этот разговор! Час пролетел, как десять минут!
Алексей Меринов: Спасибо, что дотерпели!
Леонид Велехов: Спасибо!