Работавший в милиции "ДНР" города Докучаевск Владимир Карась или сотрудничавший с сепаратистами, избивавший других заключенных Евгений Бражников оказались на свободе в результате последних двух обменов между Украиной и контролируемыми Россией республиками Донбасса. В то же время по меньшей мере восемь гражданских лиц, отправленных в тюрьму за свои проукраинские взгляды, а также пять украинских военных до сих пор остаются в плену.
На это противоречие указала Медийная инициатива за права человека Украины, призывающая выработать правила, согласно которым можно было бы избежать ошибок при составлении списков на обмен.
В феврале этого года освобожденный по обмену блогер Станислав Печенкин в интервью Радио Свобода высказал несогласие с тем, что Евгений Бражников оказался на свободе в результате обмена: "Евгений Бражников – личность достаточно известная, активный участник сепаратистских митингов "русской весны" в Донецке. Он потом за свои деньги поставлял боевикам Гиркина-Стрелкова в Славянск оптические прицелы, приборы ночного видения, большой друг блогера Анатолия Шария. В 2015–16 годах он был начальником службы безопасности одного из донецких заводов, и там какие-то боевики ему оставили на хранение оружие. А эмгэбэшники позарились на это оружие и, чтобы его отжать, обвинили его в том, что он якобы украинский диверсант и хочет свергнуть власть "ДНР" по заданию украинских спецслужб, для чего и накапливал оружие. Его внезапно обменяли во время последнего обмена, хотя он сепаратист и при этом активно сотрудничал с начальством "Изоляции" (нелегальная тюрьма на территории "ДНР". – Прим. РС), участвовал в пытках над другими удерживаемыми и в издевательствах". Одновременно с этим освобожденный по обмену журналист Станислав Асеев рассказал, что Бражников его избивал. Но несмотря на это, он оказался на свободе и не находится в заключении, хотя против него и возбудили несколько уголовных дел – на основании показаний других освобожденных пленных. Сомнения в том, что Бражников должен был быть обменян, есть и у Татьяны Катрыченко из Медийной инициативы за права человека:
– Он попал в заключение, кажется, в 2016 году, но в обменный список СБУ его внесли только в 2018-м. Почему человек два года находился в застенках, а его родственники не пытались сразу его освободить? Есть даже видео о том, как его знакомый говорит, что Женю задержали неправильно, он поддерживал "русскую весну", участвовал в акциях протеста на стороне пророссийских сил в Донецке весной 2014 года. То есть это свой человек попал к своим же, но свои его не захотели отпускать. Значит, не зря его внесли в список только через два года. Видимо, он и его семья надеялись, что, скорее всего, его освободят другими способами, не через список СБУ. А потом еще оказалось, когда я поговорила с освобожденным в 2017 году Игорем Козловским, что Бражников действительно боялся, что его внесут в список на обмен и передадут Украине, потому что он поддерживал сепаратизм на территории Донецкой области.
– Были ли Бражникову предъявлены обвинения после его возвращения?
– На него было очень много жалоб, что, находясь в "Изоляции", и в тот момент, когда он думал, что будет освобожден своими, он издевался над другими людьми. По этому эпизоду после освобождения в 2019 году было начато уголовное производство, потому что люди, которые были освобождены с ним, подали заявления на Бражникова об издевательствах.
– А в сепаратизме его не обвиняют?
– Насколько я понимаю, его обвиняют в участии в террористической организации, потому что в "Изоляции" он работал на стороне сепаратистов. Но он на свободе, под подпиской о невыезде, не под стражей или в СИЗО, – рассказывает Татьяна Катрыченко.
Последний обмен пленными между Украиной и контролируемыми Россией республиками Донбасса состоялся 16 апреля. Из заключения "ДНР" и "ЛНР" вернулись 20 человек, в основном гражданские лица. Среди них только о военнослужащем Викторе Шайдове и 23-летнем студенте Сергее Русинове, которого осудили на 6 лет тюремного заключения за комментарии и лайки в социальных сетях, можно сказать, что речь идет о тех, кто действительно отстаивал территориальную целостность Украины. Из-за этого министерство по вопросам реинтеграции временно оккупированных территорий Украины делало заявление о том, что не существует универсальной формулы, почему одних должны оставлять в тюрьме, а других освобождать, что речь идет о гражданах Украины. Однако родственники тех, кто находится в заключении на неподконтрольных Киеву территориях, недоумевали, почему, например, бывшего милиционера Владимира Карася, сотрудничавшего с сепаратистами, освободили по обмену в апреле этого года.
Освобождение пленных 16 апреля этого года
– Владимир Карась остался жить на оккупированной территории после событий 2014 года, – рассказывает Татьяна Катрыченко. – В открытых источниках мы нашли информацию, что он работал в так называемой милиции "ДНР", в городе Докучаевск. Речь о зарплатной ведомости сотрудников "МВД ДНР" по состоянию на октябрь 2014 года. Подобные ведомости как доказательства используют в украинских судах, поэтому мы посчитали возможным предположить, что написанное в них – правда. К тому же Владимир Карась находился в одной колонии с Бражниковым – макеевской колонии №97 для бывших работников правоохранительных органов. В ней не содержат так называемых политических заключенных, они находятся в 32-й колонии, где у них там специальный барак.
– Почему эти люди оказываются в списке на обмен?
– Списки составляет Служба безопасности Украины. Начиная с 2014 года, в них попадали в первую очередь военнослужащие, которые защищали Украину, а также гражданские лица, которые имеют проукраинскую позицию. Когда боевые действия стали менее интенсивными, в списках стало меньше военных и больше гражданских. Когда происходили последние обмены, в 2017 и в 2019 годах, речь шла о десятках человек. Среди них были те, за освобождение которых боролись родственники, они устраивали акции, общались с представителями власти и международными организациями. Поэтому имена большинства этих людей были на слуху. Но и тогда среди этих известных пленных были люди, мягко говоря, с сомнительной репутацией. Просто их появление в этих списках не было заметным. Что касается последнего обмена, то громкие фамилии в большинстве уже закончились. Уже почти никто не знает, кого именно нужно освобождать по обмену с неподконтрольными территориями. Остались примерно 10 человек военнослужащих, попавших в плен. Остальные – гражданские. Может, поэтому 16 апреля на обмен не приезжал президент? С одной стороны, можно оправдываться коронавирусом, но с другой стороны, возможно, представители власти понимали, что они освобождают граждан Украины, которые по условным, возможно, критериям, но не должны были оказаться в списке СБУ.
– Но, когда говорят об обмене, речь все-таки идет о гуманитарной миссии: Украина принимает обратно всех людей, которые хотят вернуться. Почему вы считаете необходимым обращать на это внимание?
– Это гуманитарная акция, если человек по законам Украины был незаконно задержан, незаконно осужден, его удерживают незаконно. Но государство Украина отдает в обмен на людей с сомнительной репутацией тех, кто был осужден за государственную измену или за терроризм по законам нашей страны. То есть мы отдаем людей, которые совершили преступления, доказанные в суде государства Украина. А суды на неподконтрольной территории не действуют законно. Помимо этого представим себе, что сепаратисты завтра попросят людей, осужденных за мошенничество, и тогда мы как будем менять? Мошенников на мошенников – граждан Украины на граждан Украины? Иными словами, в этом формате нет системы. У нас есть подозрения, что родственники на неподконтрольных территориях за материальное вознаграждение просят, чтобы добавляли шпионские или политические статьи, чтобы можно было освободить человека по обмену.
Смотри также "Это были россияне, сотрудники ФСБ". Рассказ пленного– Каковы сейчас критерии появления людей в списке СБУ на обмен? Это обращения родственников или государственные органы сами определяют, кто должен по обмену вернуться в Украину из "ДНР" и "ЛНР"?
– По обращениям родственников. Они обращаются в полицию с заявлением о том, что пропал человек или что его украли. Полиция открывает уголовное производство об исчезновении человека на неподконтрольных территориях Украины, и с этим открытым производством человек обращается с заявлением в СБУ. Теоретически любой может в списке СБУ оказаться. Так было всегда, просто сейчас этим инструментом пользуются люди, которые не имеют отношения к конфликту в том понимании, которое мы определяем как поддержку целостности страны. Поэтому в этом списке оказываются даже такие люди, как, например, Александр Садовский, который был задержан еще милицией на то время Украины в Донецке за конкретное преступление – убийство (в мае после обмена Садовский был арестован Шевченковским судом Киева по подозрению в мошенничестве, а также убийстве кассира. – Прим. РС). Правоохранительные органы Украины расследовали это преступление, но не успели передать материалы в суд, потому что в Донецке произошли события, о которых мы хорошо знаем. Человек сидел, пока так называемые правоохранительные органы "ДНР" не взялись за дело Садовского. Они осудили этого человека, и он там остался в заключении, а потом был обменян. В моем очень субъективном понимании этого человека нужно было освободить по обмену, потому что если это гуманитарная акция, то речь о том, что он находится в заключении без законного приговора. Но, с другой стороны, за него Украина отдает того, кого называет террористом. Это, мне кажется, неправильно.
Таким образом, мы снова возвращаемся к вопросу о том, что нет критериев формирования списков. Украина действительно не может сказать: мы одного освобождаем, а другого не освобождаем, потому что это не определено на законодательном уровне. Сейчас, конечно, ни глава Службы безопасности Украины, ни президент теоретически не могут взять на себя такую ответственность и сказать, почему Иванов хуже Петрова или наоборот, какая очередность освобождения у них должна быть. Если мы говорим о гуманитарной миссии, то, может, в первую очередь освободить людей, которым за 70 лет, женщин, тех, у кого есть тяжелые хронические заболевания? А мы знаем, что такие люди среди пленных есть, были они освобождены и во время прошлых обменов, – говорит Татьяна Катрыченко из Медийной инициативы за права человека Украины.