Невозможно не заметить, что за любым сопротивлением, независимо от религии или географического расположения страны, стоит желание, причём не только в его традиционном смысле чем-то обладать, но и в значении что-либо осуществить, изменить. В этой связи мне вспоминается рассказ о том, как поразило несколько лет назад моего знакомого, летевшего из Саудовской Аравии в Европу, поведение девушек во время пересадки в стамбульском аэропорту: они решительными движениями срывали с себя хиджабы, под которыми оказывались джинсы и футболки, и продолжали путешествие в "обычной" одежде. Это тоже своего рода сопротивление, пусть не выраженное решительными действиями на улицах собственной страны, но тем не менее демонстрирующее презрительное отношение к правилам, по которым там живут.
Многие российские туристы, прибыв в Европейский союз, закупают в магазинах сыры или рижские шпроты, запрещённые в РФ после введения продовольственного эмбарго в 2014 году. Это тоже своеобразная форма сопротивления государству, может быть, даже не осознанная – желание всегда сильнее любых запретов. До сих пор говорят, что стремление во что бы то ни стало обзавестись настоящими американскими джинсами привело к распаду СССР. В Советском Союзе карты считались азартной игрой, которая не приветствовалась в государственных учреждениях, в отличие от шашек или шахмат, но это не мешало играть в них даже школьникам, и в этом был особый азарт – нарушить правила.
Нечто похожее на то, что когда-то считалось нормальным для советских людей, после революции 1979 года можно наблюдать сегодня в Иране. Официально алкоголь там запрещен, а тем более такие напитки, как американский виски, но это, конечно, не означает, что иранцы его не употребляют. Иран относится к группе стран Передней Азии с высоким уровнем потребления алкогольных напитков в пересчёте на одного человека: 1,9 литра чистого спирта в год на человека в Иране. Для сравнения: в Египте, где ограничений на употребление алкоголя нет, – 0,7 литра на человека.
Двойная жизнь стала частью повседневности в Иране. Воображаемый Запад, несмотря на антиамериканские плакаты и лозунги по всему Тегерану, является на самом деле желанным, как это было в своё время в СССР. Это проявляется в том числе в искажённом обожествлении западных марок одежды, которая в изобилии продается на местных базарах (чаще всего это подделки, ценность которых лишь в том, что на них изображена заветная эмблема нью-йоркского или парижского модного дома).
Желание перемен может порождать, конечно, не только бытовые формы протеста. Удивительно, что эту особенность человеческой психики не учитывают те, кто продолжает вводить запреты. Стремление сменить Александра Лукашенко уже второй месяц заставляет выходить на улицы белорусских городов тысячи людей. Так же во время Евромайдана желание людей сблизиться с Европой заставляло тысячи украинцев выходить на баррикады, а тысячи сочувствующих – поддерживать их.
Рано или поздно Берлинская стена всё-таки падает, несмотря на то что десятки лет кажется: она нерушима
Ливийский диктатор Муаммар Каддафи после прихода к власти запретил гитарную музыку, которая была признана западной. Как пишет в докладе "Революция музыкантов" Саид Хатиби, цензура была самым распространенным словом на протяжении 40 лет правления Каддафи. "Газеты, радио и телевидение были монополизированы государством... Возможности петь песни, в которых бы упоминались женщины и любовь, были ограничены, а упоминание в них секса и алкоголя было строжайше запрещено... Музыкальные фестивали проходили под контролем полиции. Перед выступлением власти требовали от их участников подробное описание и тексты песен, которые они собираются исполнять", – пишет Хатиби. С 1995 года в Ливии было запрещено даже исполнение песен женщинами, а на западные записи был наложен религиозный запрет: их в 2008 году населению предписывалось уничтожать. Эти запреты, естественно, нарушались – благодаря доступу к интернету, хотя некоторые сайты, например, YouTube, были в стране недоступны.
В то же самое время сам Каддафи и его семья имели доступ ко всем достижениям западной культуры, которые запрещали своим согражданам. Несколько лет подряд на Новый год перед самой богатой ливийской семьей выступали Бейонсе и Мэрайя Кэри, получившие за это по миллиону долларов. Бейонсе подтвердила участие в такой вечеринке в 2009 году. На день рождения лидера Джамахирии в 2007 году приезжала Нелли Фуртадо. Фотографии роскошного убранства вилл, принадлежавших Каддафи и его семье, стали доступными после свержения режима диктатора.
Те, кто добивались перемен, в большинстве своём желали одного – чтобы доступ к нефтяному богатству страны имели не только избранные, но и все её жители. Именно по этой причине расследования Алексея Навального и его коллег о роскошной жизни находящихся на государственных постах представителей российской элиты, об их особняках, отдыхе на роскошных яхтах, полётах за границу на частных самолетах читают миллионы россиян. Видимо, то обстоятельство, что Навальный переводит стремление к переменам с уровня шпрот на уровень смены режима, и заставляет его противников подсыпать ему яд и арестовывать его банковские счета.
Несмотря на то что диктаторские или тоталитарные режимы распространяют свою монополию и на желания людей, их действия тоже руководствуются желанием – сохранить status quo. Вопрос в том, какое из этих желаний в итоге возьмет верх. История дает немало ответов на этот вопрос. Рано или поздно Берлинская стена всё-таки падает, несмотря на то что десятки лет кажется: она нерушима.
Александра Вагнер – журналист Радио Свобода
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции