Мало и расплывчато. Рикард Йозвяк – о запоздавших решениях

После почти двух месяцев торгов, активной "коридорной дипломатии" и встреч на разных высоких уровнях Европейский союз наконец согласовал то, что уже вообще-то было согласовано в самом начале, – вопрос о введении санкции против руководства Беларуси за фальсификацию президентских выборов 9 августа и жестокий разгон демонстраций гражданского протеста. Неизбежно возникнут вопросы о том, как вся эта сага повлияет на и без того небесспорную внешнеполитическую репутацию ЕС, как и о том, что правительство Кипра, блокировавшее быстрое принятие санкционного решения, получило в итоге. Почему оказалось так сложно выполнить столь простые задачи, как введение запрета на въезд в страны ЕС и заморозка банковских счетов политиков и чиновников из диктаторской страны, принимая во внимание и то обстоятельство, что лидеры Евросоюза уже достигли согласия по этим вопросам за неделю до голосования?

Единодушие в рядах членов ЕС отчасти причиной этому, а вторая причина – жёсткая позиция Кипра, связавшего ограничительные меры против режима Александра Лукашенко с потенциальным противодействием Турции в её намерениях продолжить разведку газовых месторождений в Восточном Средиземноморье. Но, может быть, главная проблема заключается в нехватке ясности относительно того, что именно было согласовано и как всё это следует интерпретировать? Это классическая брюссельская ситуация. Похоже, главные препятствия возникли в конце августа в Берлине, где состоялась неформальная встреча министров иностранных дел стран ЕС. Никаких письменных соглашений на таких встречах не заключается, министры предпочитают говорить в философской манере, а не заниматься болтами и гайками европейской политики.

Из встречи в Берлине разные министры сделали разные выводы. Или, по крайней мере, различались их интерпретации происходящего. Было понимание, что санкции против Беларуси следует вводить и что рабочие группы в Брюсселе должны как можно скорее согласовать списки чиновников и политиков, которых эти санкции затронут. Вначале в списке числилась дюжина имен, к началу сентября перечень расширили до 20 или 30 имен, и представители ЕС собирались одобрить его 9 сентября в Брюсселе. Уже в Берлине ходили слухи о том, что Кипр и Греция свяжут белорусский вопрос с турецким, однако надежды на то, что их требования окажутся ненастойчивыми, не оправдались.

За кулисами предпринимались активные дипломатические усилия, прежде всего со стороны канцлера Германии Ангелы Меркель, с тем чтобы заставить Турцию смягчить позиции. В сентябре турецкие суда начали покидать территориальные воды Греции, но не территориальные воды Кипра. Постепенно многих в Брюсселе стали одолевать сомнения: а что если давление на Турцию, важного участника НАТО, окажется слишком сильным? В конце концов, эта страна дала приют миллионам мигрантов с Ближнего Востока, которые иначе хлынули бы через границы ЕС. Франция продолжала обвинять Турцию, но эти обвинения имели риторический характер. Кипр фактически остался в одиночестве, и для маленькой страны блокировка действий ЕС на протяжении всего сентября оставалась вопросом национальной гордости. Никосия отказалась от требования немедленных антитурецких санкций, однако на саммите ЕС на уходящей неделе всё ещё добивалась, чтобы Анкара дала твёрдые письменные гарантии прекращения газовой разведки.

Дискуссии продолжались девять часов. В конце концов Кипр вынужден был удовольствоваться общим заявлением о том, что "Европейский союз использует все имеющиеся в его распоряжении инструменты для защиты интересов своих стран-членов". ЕС обязался пристально следить за развитием ситуации и "в случае чего" принять соответствующие меры не позже своего следующего саммита в декабре. В заявлении упоминаются статьи из устава ЕС о возможности введения санкций, но в целом текст является дипломатическим шедевром, написанным с целью не рассердить Турцию слишком сильно. Нет ни слова об автоматическом введении санкций, ни разъяснений того, как они будут выглядеть, ни графика их применения.

Вопрос в том, стоила ли эта дипломатическая дискуссия вложенных в неё усилий? Кипр получил утешительные слова солидарности, размытые обещания принять меры, но достаточно ли этого? Окажет ли это заявление воздействие на Турцию и если окажет, то какое? Тем временем белорусский санкционный лист разросся до 40 имен, среди которых нет Лукашенко. Об этом на саммите как раз много не говорили: как только покончили с вопросом "турецкой блокады", быстро вернулись к проблеме, которую намеревались решить месяц назад. Для белорусской оппозиции, вероятнее всего, помощь ЕС слишком мала и пришла она слишком поздно, а облегчение в брюссельских коридорах будет смешано с горечью разочарования.

Рикард Йозвяк – европейский обозреватель медиакорпорации Радио Свободная Европа/Радио Свобода

Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции