В субботу 10 октября в Минске прошла акция "Массовый женский демарш с цветами против политических репрессий". В ней участвовали сотни женщин. Они прошли по проспекту Независимости с букетами цветов. Женские марши спровоцировали перемены не только в понимании того, каким может быть протестное движение, но и добавили серым улицам цвета благодаря своей одежде.
Когда все только начиналось и люди еще не знали тактики борьбы, знали только, что вместе – лучше – началось невиданное. Девушки, у которых в сетевых статусах всегда были цитаты из Коэльо, вдруг начали цитировать Купалу и Короткевича. Эти представительницы поколения, не заставшего иных цветов флага, кроме красно-зеленого, переоделись в белое и красное.
Уже появилась одежда с репродукциями "Евы" Хаима Сутина. Эта картина нечаянно солидаризировала белорусов, из-за того, что она была арестована вместе с коллекцией других произведений искусства, при том что она не содержит в себе ни социальной критики, ни радикального посыла. Затем The Guardian Weekly вышел с обложкой Flower Power, посвященной белорускам, выступающим против насилия и узурпации власти, и уличный стиль начал меняться радикально и молниеносно.
Девушки одевались в белое с рюшами, несли георгины, хризантемы и, конечно, васильки. Они, пусть не белые и не красные, зато милые сердцу белорусок. В центре Минска стали бить, и с этого момента все чаще можно было видеть бело-красно-белую одежду на окраинах, вдоль веток метро – Каменная Горка, Серебрянка, Малиновка.
Инна Зайцева – так называемая протестная невеста – решила, что если уж и попадать в СИЗО на 15 суток, так хотя бы делать это не зря. Она достала свое белое свадебное платье, муж нанес спреем на кринолин красную краску, и девушка так гуляла на фоне серых металлических щитов и "шредеров" (так называют ОМОН. – Прим. РС) в шлемах, вдохновляя своим видом демонстрантов. Инна рассказывает, что к ней подходили люди, благодарили, плакали и говорили: "Вы такая сильная, смелая и красивая! Спасибо!"
Викторианских воротничков, какие были на обложке российского октябрьского журнала Elle, в котором писали о Беларуси, на улицах нет. Сейчас, несмотря на пасмурную погоду и дождь, люди выходят на марши в раскрашенных дождевиках, многие – в комбинезонах.
Дизайнер Ольга Кардаш выпустила коллекцию маек с логотипами белорусских заводов. Планировалось, что большая часть средств от продажи будет направлена в фонд солидарности и пойдет на поддержку рабочих протестующих заводов и политзаключенных.
"Это аналогия с "супергеройскими" футболками. Ребята, наши заводчане – новые реальные герои и заслуживают, чтобы ими гордились не меньше, чем героями Марвел", – сказала Кардаш.
На следующий день на сайт дизайнерки была совершена атака. Следом в адрес Ольги Кардаш пришли письма от предприятий с требованием прекратить тиражирование логотипов. В результате Ольга записала обращение, что не считает возможным дальше продолжать работать и платить налоги в Беларуси, и переехала в Варшаву.
Дизайнер Ксения Романова считает, что уличный стиль Минска меняется радикально и молниеносно. Недавно она выпустила несколько предметов гардероба с названием "Перемен!" с шестью разными мотивами: есть и диджеи перемен, и кричалка "Собачку!", которая является пародией на лозунг "За батьку!" (его скандировали сторонники Лукашенко на акциях в его поддержку), далее цитата из "Чиполлино" "В наших тюрьмах сидят честные люди", Flower Power, Peace and Love, "Я гуляю" с Ниной Багинской.
Еще один элемент протестной моды – дождевик. В коллекции Романовой есть дождевик с надписью "Удалите диктаторский режим, загрузите демократию".
История моды вообще – это история протеста. Начиная французскими санкюлотами ("sans culottes" – "без штанов"), которые носили штаны в противовес коротким бриджам аристократов, продолжая маленьким черным платьем, которое Коко Шанель задумала нарочито простым из нежелания следовать сиюминутным трендам, и оно стало символом независимости и сексуальности, заканчивая джинсами и белой футболкой, которую носил Марлон Брандо в фильме "Трамвай "Желание", бунтуя против ценностей предыдущего поколения. До этого джинсы были рабочей одеждой, белая футболка – нижним бельем. Мини-юбки, пикейные жилеты, арафатки и даже розовые вязаные шапочки – все может стать оружием.
О том, существует ли протестная мода в сегодняшней Беларуси, мы говорим с Ольгой Жадеевой, экспертом моды, fashion-журналистом, создателем и главным редактором портала о белорусской моде pret-a-portal.by.
Ольга Жадеева
– Протестная мода, разумеется, есть. Это заметно и по спросу в магазине и по фотографиям блогерок. Светская жизнь сейчас свелась к участию в митингах, развлекательные мероприятия практически не проводятся. Негласно считается, что это моветон, когда вокруг аресты, ведь они коснулись очень многих. Тут как с коронавирусом – у каждого есть знакомый в пределах одного рукопожатия, который переболел. Такая же ситуация с протестами – у всех есть знакомый, который отсидел, был задержан и/или избит. Мероприятий нет, а на митингах дресс-код негласный. Многие девушки готовятся к демонстрациям серьезно. Два раза меняют образ на протяжении одного женского марша. Это делается для конспирации, поскольку на женские марши ходит людей гораздо меньше, и вероятность быть схваченной – выше, чем на других акциях протеста. Во время субботнего марша омоновцев было столько же, сколько девушек. Если у них привлекающий внимание свитер с капюшоном, ленты в волосах, они забегают в магазин или кафе, выворачивают свитера, надевают сверху что-то другого цвета, кепку сняли, завязали платок – для того чтобы выйти как другой человек. Это как будто из какого-то шпионского фильма, но это реальность жизни, очень многие так делают. Многие хотят декларировать свою причастность к движению сопротивления, однако уже не так явно, как в августе, когда девушки выходили в бело-красно-белых цветах. Тогда смеялись, что закончилась вся одежда нужных цветов: стирать не успевают, и приходится покупать что-то новое. В магазинах мы не могли купить шарики белого и красного цвета. Белые хризантемы и розы раскупали так быстро, что люди передавали их друг другу: "Я уже сходил сегодня, сходи ты". Это было демонстративно, детей наряжали в такую же одежду. Сейчас силовики стали жестокими – применяют санкции к родителям, которые ходили на демонстрации с детьми, дают по несколько суток всем подряд, и уже не действует правило, что если у женщины несовершеннолетние дети, ее должны в течение трех часов отпустить. Недавно была задержана мама пятерых детей, ее продержали сутки, потом дали штраф – 20 базовых величин (207 долларов США. – Прим. РС).
– Я слышала, как пожилая женщина кричала омоновцу: "Вы понимаете, я выхожу в магазин, беру с собой таблетки на два дня, удобную обувь, чтобы убегать, и теплую одежду, чтобы не мерзнуть в камере".
– С одной стороны, хочется подчеркнуть свою позицию, но, с другой стороны, ОМОН реагирует на это как бык на красную тряпку и может задержать с большей долей вероятности, чем если ты будешь одет во что-то более нейтральное. На прошлом воскресном марше было прохладно, многие надевали темную одежду, праздника в этом гораздо меньше. Сейчас, когда повсюду задержания, девушки предпочитают брать с собой одноразовые недорогие вещи, потому что воду окрашивают специальными жидкостями, одежда пачкается и портится. И дождевики тоже должны быть одноразовыми.
После белого и красного третий по популярности цвет – черный. Я черный не носила четыре года. Мне казалось, если я надеваю что-то черное, то сразу становлюсь больная и некрасивая, а сейчас хочется, есть потребность в защите, в коконе.
Смотри также "Авторитаризм – не такая простая штука". Беларусь и женский протест– Так было и в Гонконге. Начиналось все с белой одежды, продолжалось черной, а закончилось запретом ввоза одежды черного цвета в страну…
– На маршах можно наблюдать, как люди самовыражаются при помощи одежды. С любым человеком в любой компании вы все равно придете к обсуждению этой темы. Для меня было открытием, насколько белорусы креативны. Казалось бы, я давно работаю в сфере моды, знаю очень многих художников, дизайнеров, и тем не менее, я была поражена, насколько быстро все это хлынуло на улицы. Столько интересных перформансов, мини-спектаклей, сколько появилось музыкантов, графических дизайнеров, инсталляций, плакатов, в соцсетях потрясающее количество шаржей, картинок, историй.
– Как протесты вообще сказываются на креативной индустрии Беларуси?
– Виден не только оптимизм. С началом протестов ряд дизайнеров и брендов вообще приостановили свою деятельность, потому что им не до креатива. Очень часто именно творческие люди остро реагируют на происходящие события. Я знаю дизайнеров, которые отказались от создания осенних коллекций, настроения были упаднические. Одни говорили: "Кому сейчас нужна одежда? Людям вообще не до этого". Другие же становились волонтерами, работали в штабах кандидатов, занимались общественной активистской работой. Одна моя знакомая выслеживала, куда ОМОН повез бить ребят в лес, и потом их, брошенных, избитых, оттуда забирала. Была волна обсуждений на тему производства одежды с принтами. Многие говорили, что это спекуляция и желание нажиться на протесте. Противоположное мнение – если и могут белорусские дизайнеры сделать что-то важное, привлечь внимание мировой общественности, то именно так. Есть дизайнеры, которые за свою активную деятельность оказались под давлением и были вынуждены уехать.
Сейчас можно ожидать всплеска интереса к Беларуси, белорусскому искусству, белорусским дизайнерам. Наступит ренессанс белорусской культуры и идентичности. У нас очень талантливые одаренные дизайнеры, и сейчас они получают огромную энергетическую подпитку.
Смотри также "Когда поёшь, становится не так страшно". Музыка и белорусский протест– Раньше жаловались, что в Беларуси все советское и мы чуть ли не обязаны эту "советскость" оправдывать и поддерживать этот имидж. Вот такие были настроения. Сейчас все это может быть переосмыслено.
– Мода – это живая структура, но наши дизайнеры научились выживать в абсолютно разных условиях. Как они умудряются закупать ткани, лекала, что-то создавать и продавать, выплачивать налоги в условиях бесконечного экономического кризиса? Глобального интереса к белорусским дизайнерам не было. Многие наши мастера (такие как Елена Цокаленко, Ольга Самощенко) показывали свои коллекции в Москве, и до сих пор многие считают их российскими дизайнерами. И не было такой гордости за свою родину, внутри уверенности не было. Не было и консолидации. В той же Грузии все иначе. Я ездила на Неделю моды в Тбилиси и говорила с создателем очень успешного бренда Ниной Заркуа. Она говорит о том, что такие знаменитости, как Демна Гвасалия, которые уже добились успеха, сильно поддерживают своих, молодых, начинающих. Она говорит, что секрет успеха как раз в том, что они держатся друг за друга, в этой консолидации, у них нет глобальной конкуренции, они просто все говорят о грузинской моде. У нас такой консолидации не было, и как раз вот эти события дают шанс ей появиться.