В субботу Алексей Навальный получил от российского государства сразу два приговора: по делу о клевете на ветерана и, в очередной раз, по делу "Ив Роше".
Как все и ожидали, по обоим делам Навальный был признан виновным.
Навального отправляют в колонию. Апелляционная жалоба без удовлетворения, требование ЕСПЧ проигнорировано. И еще обмакнут в оскорбление ветерана напоследок.
Что будет дольше: срок Навального в колонии или срок Путина в Кремле?
Блогеры обратили внимание на то, что гигантский штраф за оскорбление ветерана самому ветерану (и его внуку) не достанется.
Тогда же стало известно, что против Навального готовятся возбудить ещё одно дело.
Конечно, легче засудить оппозиционера, чем поднять уровень жизни обывателя. Легче обдолбать обывателя ложью про историю, чем вести себя достойно, прилично и талантливо на практике в той самой истории.
Когда шло судилище по ветерану, мне один хороший знакомый прислал тонкую шутку: "Как Россия возбудила уголовное дело по клевете на ветерана, если Германия до сих пор не предоставила сведения о том, был ли он предателем или нет?".
Я посмеялся, но решил не публиковать: не все считают двойное дно, а идиоты опять "оскорбятся".
Но реальность превзошла все ожидания и любые шутки, когда они реально в приговор ("Именем Российской Федерации...") буквально это умудрились вписать! "Вина Навального подтверждается тем, что Артеменко не привлекался к уголовной ответственности по статье "Государственная измена"!" Шах и мат!
Но вообще, главное не забывать, что вся история с ветераном — обманка от начала и до конца.
Путин приказал убить Алексея Навального.
Навальный выжил и расследовал покушение, а потом вернулся в Россию и выпустил расследование о дворце Путина.
Путин, ослепленный ненавистью, в ответ приказал сгноить Навального в тюрьме.
На нас с вами лежит огромная ответственность
1) не отвлекаться на ерунду, обманки и разводки
2) рассказать всем россиянам о том, что на самом деле произошло
3) добиться освобождения Навального как можно скорее
Сегодняшние судебные мероприятия с Навальным были почти лишены какой-либо интриги. Реальный срок ему дали точно не для того, чтобы на апелляции его отменять. По делу о «клевете» почти миллионный штраф — это, скорее, бонус, зато теперь в производстве новое дело об оскорблениях суда и государства, которое Навальный наговорил во время судебных заседаний. Ну, и на нем висит дело о растратах, которое тоже, понятно, когда-то да дойдет до суда. Надо будет задержать «пациента» на нарах — добавят либо по одному, либо по другому, а то и по обоим сразу делам.
Смысл всех действий — в том, чтобы устранить Навального из публичного пространства. По всей видимости, пока его пользовали в ходе подковерной драки кланов, он был системе даже в чем-то полезен. Когда он активно начал вытаскивать ключевой элемент, на котором держится вообще все, риски стали перевешивать пользу.
Структура Навального — ФБК — скорее всего, теперь тоже быстро исчезнет. Частично через террор и полицейский разгром, но в основном ее судьба предопределена сугубо российским вариантом строительства «под лидера». Персонализированные структуры критически зависят от личности своих фронтменов и не могут сохраниться в их отсутствие. Конечно, можно назвать несколько фамилий, которые также ассоциируются с ФБК, но все они в большей или меньшей мере проходят по разряду «соратников» Навального, а значит — пока они не воспринимаются в качестве самостоятельных фигур. Возможно, пока не воспринимаются.
В любом случае эту проблему власть, без сомнения, решила. Но создала для себя новую. И даже неизвестно, насколько худшую.
Навальный для системы — зло понятное. И даже в чем-то полезное. Но тот протестный потенциал, который собирался «под него» теперь остается сам по себе. И неизбежно будет радикализовываться. В процессе радикализации численность этого потенциального протеста, конечно, уменьшится, но здесь важно другое.
Режим умеет бороться с терроризмом 20 века. Не фейковым вроде нарисованных от руки групп из контактика, чтобы заработать премии и звания, а настоящим терроризмом. Плохо или хорошо умеет — вопрос отдельный. Сколько в этом терроризме настоящих террористов, а сколько — производителей «рязанского сахара», тоже вопрос интересный. В любом случае это терроризм привычный и известный. Но тут-то дело идет к тому, что радикальными идеями борьбы проникнутся люди совершенно иного поколения. Они, возможно, не умеют (да и не собираются) взрывать дома, но новое время предоставляет совершенно новые возможности для террора.
Российская власть славится тем, что решая текущие задачи, она закладывает мины на будущее. Тактические победы оборачиваются практически всегда стратегическими поражениями в дальнейшем. Что неудивительно при чудовищном кретинизме (не в медицинском, но в бытовом смысле) как лиц принимающих решения, так и всей нижестоящей вертикали, подобранной по принципу «не быть умнее руководства».
Самое дурацкое, что может сделать полицейское государство, а уж тем более государство, твердо решившее управлять исключительно с помощью террора — это даже на время утратить контроль над потенциально протестными группами и даже стратами. Радикализация идет очень быстро, и это обычно билет в один конец.
Если в России 21 века появятся новые эсеры, взявшие на вооружение террор, причем террор против самой власти, то справится ли с ним путинская охранка? У царской это, в общем-то, так и не получилось, хотя наиболее острые гребни волны эсеровского террора она все-таки сбила. А нынешние, пожалуй, будут не сильно умнее тогдашних.
Гораздо больше внимания, чем предсказуемые приговоры, привлекло последнее слово Навального на одном из этих судов.
Соратник Навального Константин Янаускас приводит его целиком:
Представители оппозиции и просто недовольные политикой российских властей называют эту речь одним из самых сильных политических высказываний в России.
В голове не укладывается, но эта речь, конечно, войдет в русский риторический канон как «Предпоследнее слово». А сам канон, в части XXI века, будет состоять исключительно из последних слов разных авторов, все прочие публичные выступления на их фоне очень тускло смотрятся.
Навальный сегодня в ударе, что сказать. Второе последнее слово про ветерана можно цитировать целиком до последней запятой! В нем вся суть теперешней паскудной, блевотной системы
Жизнь научила более-менее спокойно относиться даже к самым талантливым и пламенным речам, текстам, выступлениям и "колонкам". В конечном итоге, это всё шекспировские "слова, слова, слова".
Но выступления Навального в суде, "последние слова" - это событие, - то, что сегодня случилось со всей страной.
Это, конечно, деяние высокого уровня, а не "слова". И нам с этим жить, делать выводы и пытаться найти свое место и позицию.
Реальная свобода слова есть только у того, кто действительно чувствует себя свободным. Навальный сказал, живьем, а не в фейсбуке, в глаза, а не заочно, то, что у многих было на кончике языка, но удавалось вовремя прикусить.
Браво!
Уверен, что все речи, которые произнес Навальный на судах в качестве последних слов обвиняемого, войдут в хрестоматии ораторского мастерства наравне с речами Цицерона и других крупнейших ораторов.
Навальный в судах творит невероятное. Вроде бы говорит вполне обычные вещи, но звучит это с каждым разом все круче, достойнее и фантастичнее на фоне того убожества, той подлости и низости, которые происходят в структуре, формально называемой государством.
Возможно, в прекрасной России будущего, где Навальный и многие другие его соратники и соперники будут произносить свои речи не в судах, а по телевизору и радио, в ютубах и клабхаузах, мне было бы что возразить ему, скажем, в вопросе религии. И лично я бы много раз подумал, голосовать ли за человека верующего и проповедующего. Но сейчас, в совершенно иной, несравнимо иной ситуации любой порядочный и нормальный человек вообще не может сказать ничего иного, нежели "Свободу Алексею Навальному. Немедленно"
Алексей Навальный выйдет на свободу не раньше, чем на свободу выйдет Россия. И наоборот. Теперь это стало окончательно ясно.
Я не знаю, кем надо быть, чтобы не испытывать уважения к человеку, который, отправляясь в колонию на годы, а может быть, и навсегда, сказал в последнем слове: «И это очень важно — просто не бояться людей, которые добиваются правды, а может быть даже как-то их поддержать: прямо, косвенно. Или просто может быть даже не поддержать, а хотя бы не способствовать этой лжи, не способствовать этому вранью, не делать мир хуже вокруг себя. В этом есть, конечно, небольшой риск, но, во-первых, он небольшой, а во-вторых, как сказал другой выдающийся философ современности по имени Рик Санчез: «Жизнь — это риск. А если ты не рискуешь, значит, ты — просто вялая кучка молекул, собранных беспорядочно и плывущих по течению Вселенной».
Особенно слушателей речи Навального впечатлили в ней два фрагмента. В первом Навальный, в качестве объяснения того, что происходит с ним и со страной, привёл пример из "Гарри Поттера".
Предприму-ка я очередную "шумливую и суетливую попытку во что бы то ни стало отметиться в своем единстве с фигурантом дела и его клевретами по борьбе с коррупцией"*, и скажу что мне понравились все последние слова Алексея Навального, но особенно понравилось, что он высказал ту мысль, которую я давно считаю самой важной:
"[В]ажнейшая вещь, которую и власть наша, и вся система пытается сказать таким людям: ты одинок. Ты — одиночка. Сначала важно запугать, а потом доказать, что ты один. Ну, потому что какие нормальные люди, ну мы же нормальные люди, адекватные люди, ну придерживаться какой-то там заповеди, господи боже мой? И вот эта вот вещь про одиночество — она очень важна, она очень важна как цель власти. Кстати говоря, по этому поводу сказала один из замечательных философов — Полумна Лавгуд, помните, была такая в «Гарри Поттере»? И, разговаривая с Гарри Поттером в сложные времена, она ему сказала: «Важно не чувствовать себя одиноким, потому что на месте Волан-де-Морта я бы очень хотела, чтобы ты чувствовал себя одиноким». Безусловно, наш Волан-де-Морт во дворце тоже этого хочет".
Власть в России десятилетиями делает все, чтобы люди чувствовали себя одинокими, потому что человека, за спиной которого никого нет, которого никто не держит за руку, проще и запугать, и "развести", и унизить, и подавить. А человека, который знает, что за ним много других людей, гораздо сложнее сломать, потому что он не один в этом мире, ему помогают, от него не откажутся, и он это понимает.
В общем, ничего нового: солидарность и взаимопомощь. Быть вместе чтобы помогать другим не быть одинокими.
* - цитата из недавнего выступления в прессе вице-президента Федеральной палаты адвокатов. По действующему кодексу адвокатской этики я не могу дать его словам той оценки, которую они, безусловно, заслуживают.
Но куда большее внимание, чем упоминание Гарри Поттера, привлекло то, что Навальный процитировал Библию и заявил о том, что он верующий.
Нагоню немного пафоса на общую тему.
Возвращение Навального в Россию — поступок, насколько понимаю, в нашей истории беспримерный. Превративший его (АН) из крупнейшего оппозиционного политика еще и в крупнейшего современного художника, и в святого мученика, и в какой-то не принадлежащий самому себе метеорит, с колоссальной скоростью и энергией приближающий к нам некое будущее.
Сегодняшняя его речь о вере, правде, заповеди блаженства и счастье (какой монотеистический разворот!), возможно, не совершит чуда и не развернет к нему толпы неверующих в него россиян, но все же будет многими услышана. Этот новый мета-политический регистр закрепляет добровольное возвращение АН как героический и мученический акт.
Я знаю, что моя френд-лента кишит скептиками, но и им уже пора смело задуматься, как так могло произойти, что на человека, за которым столько лет следили практически все, кто на это способен, не смогли найти ничего сколько-то очерняющего и криминального. Думаю, впереди нас ждут трудные времена, но саму центробежную силу, переживаемую сегодня страной и ускоряемую уже одним только произнесением-упоминанием имени Навального, не чувствовать, видимо, невозможно.
С Навальным происходит гигантская трансформация. Он поставлен в такое невыносимое положение, которое достойно перенести может только человек, сильный духом. И дух Алексея укрепляется, что мы видим на каждом судебном заседании. У Булгакова Йешуа говорит о том, что человек может перемениться. Навальный меняется не по дням, а по часам, как будто сам высший дух питает его. Сейчас смешно слушать какие-то претензии в его адрес. Человек настолько качественно меняется, что по выходе из заключения мы увидим совершенно другого человека, а не того, к которому привыкли. Его характер выплавляется в горниле страданий. И эти перемены могут вызывать только сопереживание и восхищение.
И очень хочется, чтобы он вышел живым из застенков.
Тот пафос, который был изначально в самом возвращении Навального в Россию, вполне закономерно проявился сегодня в его последнем слове, в традиционных христианских выражениях.
В этом - одна из опасностей использования властью таких средств, как отравление неудобных. Человек, который был отравлен, но выжил, может не испугаться, а наоборот приобрести новый, куда более ясный взгляд, и найти новые силы и уверенность - в том, что он прав и кто-то, может быть, ведёт его за руку, кто-то, против чьей воли ничего дурного с ним не случится.
Навальный, который уверенно говорит суду: блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся; или: есть книжка, в которой чётко написано, что нужно делать в каждой ситуации; или: ребята из конвоя замечательные, им запретили со мной говорить, но они говорят иногда дежурные фразы - это уже другой, гораздо более опасный для любой власти человек.
На слова Навального о Боге откликнулся и бывший редактор "Журнала Московской Патриархии", ныне опальный Сергей Чапнин:
Наверное, это было года три-четыре назад. Приходит мой младший сын из школы (3 или 4 класс) и не без гордости говорит:
- Папа, тебя теперь весь наш класс знает!
- Что случилось? - теряюсь я в догадках.
- Как?! Разве ты еще не видел? Навальный сделал репост твоей последней статьи!
Я еще не видел. Не подписан. Но, конечно, посмотрел из любопытства. Комментарий был краткий, сдержанный и по делу.
* * *
Два вывода я сделал тогда из слов сына. И оба меня очень удивили. Первый - это то, что практически весь 4 класс подписан на Навального и регулярно его читает. Второе - это выбор Алексея и его комментарий. Этим репостом он не только очень аккуратно обозначил свой общий интерес к теме, но и свою христианскую позицию... И тут же огреб множество довольно злобных комментариев. Пожалуй, я тогда впервые увидел, как растет не просто раздражение, а самая настоящая злоба в отношении Московской патриархии.
* * *
До сегодняшнего дня я не встречал других манифестаций его веры, но сегодня в суде он выступил очень хорошо:
"Мне недавно пишет человек: «Навальный, а что тебе все пишут: «Держись, не сдавайся, терпи, сожми зубы?» А чего тебе терпеть-то? Ты же вроде в интервью говорил, что в бога веришь. А сказано: «Блаженны жаждущие и алчущие правды, ибо они насытятся. Ну так вот и отлично тебе, значит!» И я подумал, надо же, как человек хорошо меня понимает! Потому что не то чтобы мне отлично, но вот эту конкретную заповедь я всегда воспринимал как такую более-менее инструкцию к деятельности. И поэтому, безусловно, не очень наслаждаясь тем местом, где я нахожусь, тем не менее, я не испытываю никаких сожалений о том, что я вернулся, о том, что я делаю. Ну потому что я сделал все правильно. Наоборот, я испытываю такое удовлетворение, что ли. Потому что в какой-то сложный момент я делал как положено по инструкции, но заповедь не предал".
* * *
Всё верно. Именно поэтому Евангелие для современного Российского государства - это опасная книга. Не удивлюсь, что не только иеговистов, но и православных будут скоро судить за изучение Евангелия по статье за экстремизм.
Неудобные, страшные заповеди есть в Евангелии. Навальный о них напомнил и, боюсь, власть этого не забудет.
Единственное спасение для православных - это не читать Евангелие, воспринимать Заповеди Блаженств эстетически, как *красивое пение* во время выхода священника из алтаря. Эти заповеди звучат в православных храмах на каждой литургии, но прочел/услышал ли кто-нибудь из православных их так же пронзительно, как Навальный, с готовностью пострадать, лишиться свободы?
Очень надеюсь, что не все ответы будут отрицательными.
Пусть это будет открытый вопрос.
Большинство "патриотов" не верит в то, что Навальный действительно верующий. Но и не симпатизирующий ему "патриот" Егор Холмогоров сквозь зубы оценил его выступление.
Любопытно что именно сейчас, на фоне того, как власть прямо скажем обгадилась с Дзержинским (а осадочек останется даже при наилучшем развитии событий), Навальный начал подчеркивать, что он - верующий человек. То есть реакция мгновенная и безошибочная - сокращение уровня своей неприемлемости.
Две недели назад ситуация была безнадежная. Погоревший на пуськах и Крыме иностранный шпион против православных патриотов государственников.
Но товарищ Прилепин (точнее его кураторы) протянул руку. Религиозный флер с власти мигом слетел. Нельзя верить в Бога и быть дзержиноидом.
И сейчас уже картина "человек, который молится" против бесноватых сторонников организатора русоцида.
Помимо того, что Навальный искренне верующий православный христианин (в чем сомневаться не приходится), а также сторонник "сильной богатой страны" (с очевидным акцентом на социальную ориентированность бюджета, о чем с ним можно и поспорить), он еще и обратился по сути к электорату Путина.
Власть так долго накачивала население казенным православием, патриотизмом и патернализмом, что эти составляющие новой идеологической модели (точнее, попытки ее построить), кажется, намертво срослись с ней, будучи картонными декорациями, а не реальными пунктами к действию.
И вот приходит Алексей (как мы знаем, "все было хорошо, пока не пришел Навальный"), и показывает, что оказывается можно быть всамделишным (а не декларативным) христианином, настоящим (а не квасным) патриотом, как и последовательным (а не конъюнктурным, "перед выборами") сторонником социального государства и поддержки населения.
Сильное чувство.
Я так понимаю, в ближайшее время отповедь Навальному должен дать патриарх. Что-нибудь в том духе, что негоже, дескать, в политической борьбе использовать религию. Не поминай, мол, имя господа твоего всуе.
Задержка связана с необходимостью удалить из Сети многочисленные ссылки на выступления патриарха в поддержку действующей власти.
Во втором последнем слове Навального тоже нашлись запоминающиеся образы.
До чего же точно умеет Навальный выбирать слова и образы. Более того – выбирать главное, о чем следует сказать за несколько минут. Вот и в последнем слове он «двумя штрихами» создал образ свиньи, что хлебает из корыта с деньгами. Именно этот образ сегодня для нас главный. Именно его восприятие разделяет Россию на три больших группы. Одна группа – те, кто возмущен этим и хочет свинью от корыта оттащить. Другая – безразличные: те, которые говорят, что все мы свиньи, что народ у нас свинский, и не так уж важно, кто конкретно хлебает из корыта, поскольку, если эту хрюшку оттащить, придет другая. Наконец, третья группа – это те, которым тоже на все плевать, поскольку они ничего не знают и информацию черпают из другого корыта: не с деньгами, а с помоями.
Итак: два на одного. Две больших группы по разным причинам считают, что все нормально, что так можно жить, а кто хочет иначе – пусть эмигрирует. И лишь одна группа желает перемен. Навальный делает большую работу: он перетаскивает людей из третьей группы в первую. Поскольку важно, кто будет доминировать в России в тот момент, когда мы сможем реально выбирать свой путь. Если первая группа, то перемены будут реальными. Если вторая – то общество останется пассивным, и выбор опять осуществит какая-нибудь «Семья».
Меня часто ругают за пессимизм в отношении возможности быстрых перемен. Да, я не хочу врать, будто режим вот-вот рухнет, поскольку исторический опыт показывает, насколько мало сейчас реальных условий для этого. Но условия так или иначе складываются, и в будущем наши шансы на демократизацию велики. Если, конечно, мы сами ее захотим. Если поверим в то, что не все ведут себя по-свински. Если осознаем, что существуют другие ценности, кроме корыта с деньгами.
Навальный говорит именно об этом. Возможно, в последний раз. Возможно, мы вновь услышим его нескоро. Но сегодня услышали. И будем об этом помнить.
Корней Чуковский, подводя как литературный критик итоги российской словесности за 1908 год, на одно из высших мест своего рейтинга поставил письмо из тюрьмы, написанное приговоренной к смертной казни эсеркой Натальей Климовой.
Больше ста лет спустя, я решила последовать его примеру и вставила в свой рейтинг за 2013 год письмо Надежды Толоконниковой из колонии, где говорилось о непереносимых условиях, в которых там содержатся заключенные женщины.
Теперь я думаю, что я тогда немного ошиблась в терминологии. (А Корней Иванович, не то чтоб не ошибся, а просто все же жил в другой реальности – в том числе культурной).
Конечно, письмо Толоконниковой и (куда больше) последняя речь Навального – это произведения искусства.
В отличие от литературы как узкого жанра, который во многом замкнут сам на себя, искусство в широком смысле, и, тем более, современное искусство включает и контекст вокруг и реакцию – так черный квадрат включает в себя и почерневшие иконы-доски в крестьянских избах и «я тоже так могу».
Речь Навального, произнесенная из этого самого аквариума в душной закрытой комнате с охранниками, но при этом направленная во вне – это произведение искусства. Речь Навального, сказанная не тем, кто в комнате и, которые, скорее всего ничего не знают о Полумне Лавгуд, а миру (в некотором смысле «молодому миру») – это произведение искусства. То, что в этой речи (наконец-то) говорится не о воровстве, а о правде – это проходит не только по части искусства, но и по его части тоже, потому что искусство – часто интуитивно – нащупывает главное и работает с ним на личном, эмоциональном (а не объяснительно-философском уровне).
Искренность на фоне очевидной несправедливости и подлинного трагизма происходящего породила силу особую и правду, какую-то неяркую красоту слова.
Слова, что заставляет задуматься вновь и вновь и, как ни странно, не оставляет места унынию. Несмотря на всё это.