Дом уже не крепость. Александр Рыклин – об отложенной каре

Акция 21 апреля в поддержку Алексея Навального собрала по всей стране десятки тысяч людей. В большинстве городов в тот вечер силовики действовали по привычной схеме – то есть разгоняли демонстрантов, многих из которых задерживали. Особенно лютовали в Санкт-Петербурге. Но вот в столице мы наблюдали совершенно иную картину: люди свободно шли вниз по Тверской, довольно значительная толпа собралась на подступах к Манежной площади, после чего многотысячная колонна проследовала по Кузнецкому мосту к Лубянке. Сотрудники полиции и Росгвардии ни в какое противостояние с демонстрантами не вступали, никого не лупили и не запихивали в автозаки. Акция в Москве закончилась задержанием пары десятков человек, но охватившая прогрессивную столичную общественность эйфория по поводу неожиданно в буквальном смысле мирной акции уже через пару дней сошла на "нет".

Силовой сценарий в Москве 21 апреля был отменен понятно по какой причине. В тот день президент Путин обращался к Федеральному собранию с ежегодным посланием, и Кремлю наверняка не хотелось портить медийную повестку картинами задержаний и столкновений в нескольких сотнях метров от проведения торжественного собрания. Но власти вовсе не планировали москвичам спускать с рук активное стремление выступить в поддержку лидера российской оппозиции.

К участникам демонстрации стали приезжать на дом целые бригады силовиков. По данным "ОВД-Инфо", за неделю после акции правоохранители только в Москве наведались по десяткам адресов, в результате этих набегов в столице были задержаны 58 человек, не всех удалось выкурить из их жилищ или перехватить на подходах. Всего по стране эта отложенная кара настигла 115 человек. Задержанных привозят в отделы полиции и составляют протоколы по двум административным статьям, вменяя в вину либо участие в несогласованной акции, либо организацию этой самой акции. В первом случае доказательная база опирается на данные камер наружного видеонаблюдения, во втором – на репосты и ретвиты призывов выходить на несогласованную акцию.

Наказание – или штраф, или сутки административного ареста. Причём выхватывают всех, кого получается зацепить, не только политиков и гражданских активистов. Смели и устроили по спецприемникам всю "головку" Либертарианской партии. Административный арест отбывают Михаил Светов, Сергей Бойко и ещё несколько человек, повестка с требованием явиться в отдел МВД вручена Дмитрию Гудкову (на него будет составлен протокол ещё и за участие в зимней акции), на двадцать суток отправлен в место лишения свободы активист "Солидарности" Михаил Кригер. Сергей Давидис, сотрудник "Мемориала" (организация внесена Министерством юстиции в список "иностранных агентов", но не согласна с этим решением. – РС.), приговорен к десяти суткам ареста. Приехали сотрудники полиции и по адресам представителей московской интеллигенции: к писателю Дмитрию Быкову, преподавателю французского языка Анне Борзенко, к литературному редактору Александру Щербакову, ко многим другим. Конечно, визиты силовиков, обыски – отнюдь не новые методы в российской практике. Однако раньше это были всё же целевые точечные наскоки, а теперь мы очевидным образом столкнулись с новой стратегией реагирования властей на мирный уличный протест, и это совсем иная форма давления, возможно, даже более жесткая.

За уже два десятилетия противостояния отечественной власти и "несогласных" последние привыкли к тому, что в подавляющем большинстве случаев репрессии заканчиваются с завершением акции. Не повезло тебе – получил дубинкой по голове или оказался в автозаке с неясными перспективами. Если же удалось этой участи избежать и благополучно вернуться домой, то, считай, улизнул из-под пресса. Ваш покорный слуга несколько раз и в Москве, и в Питере сбегал из отделов и даже прямо из автозака, только однажды я был объявлен в розыск и меня ловила чуть ли не вся московская полиция (и поймала, кстати). Но если практика минувшей недели укоренится, то это будет означать, что гражданское общество перешло на новый уровень взаимоотношений с правящим режимом.

Разумеется, такой "переход" не мог бы состояться без существенного ужесточения законодательства – раньше за репосты не сажали. Кроме того, надо учитывать, что подобная практика серьезно увеличивает уровень психологического давления на тех, кто готов протестными настроениями делиться не только с представителями своей семьи. Одно дело, когда тебя схватили на улице и уволокли в автозак, где уже ждут единомышленники, и совсем другое – когда люди в форме и в штатском толкутся у тебя под дверью, требуют пустить в дом, стучат, суют в глазок удостоверения и какие-то бумаги. А из квартир на этой же лестничной площадке выглядывают соседи, которые до сей поры и не догадывались, что это за злодей и нарушитель закона проживает в 287-й квартире. А внутри квартиры, пока ты звонишь адвокату и в "ОВД-Инфо", охают и пьют корвалол престарелые родители, плачет ребенок, лает собака.

Сегодня многие комментаторы сходятся во мнении, что подобная практика "отложенного реагирования" может почти полностью заменить уличные побоища и снующие по городу автозаки, развозящие задержанных по отделам. Дескать, зачем все эти ужасные кровопролития и скандальные фотографии в соцсетях, когда потом можно просто приехать к "правонарушителю" домой? Я, признаться, так не думаю. Власти побоятся перестать разгонять уличные акции, опасаясь, что в таком случае протест начнёт расширяться. Особенно это касается молодежной среды. Скорее, в будущем они будут совмещать обе стратегии. Кого не смели с улицы – за тем приедет бригада. А вот перечень причин, по которым могут быть предъявлены обвинения, будет, разумеется, расти. Странно, например, что фотографии или короткие репортажи с места событий, опубликованные в частных аккаунтах, силовики до сих пор не трактуют как добровольное признание вины.

Александр Рыклин – московский журналист

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции