"За мной следит один и тот же майор". Школьник на особом счету

После митинга 21 апреля 18-летний школьник Александр Кашеваров стал подозреваемым по "дадинской статье" (статья 212.1 УК "Неоднократное нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования"). Максимальное наказание по этой статье – 5 лет заключения, сейчас активист находится под подпиской о невыезде.

До этого лидер челябинского отделения молодежного демократического движения "Весна" был оштрафован комиссией по делам несовершеннолетних за январский митинг в поддержку Навального. В феврале, через три дня после совершеннолетия, Александр отсидел пять суток в спецприемнике за якобы организацию акции в память о Борисе Немцове. В интервью Радио Свобода Александр Кашеваров рассказал, как его из школы выводили сотрудники Центра "Э", что он делал во время ареста и почему ему не страшно.

– Я был задержан перед весенним митингом в поддержку Алексея Навального. Но мне не предъявили обвинений и отпустили, обязав явиться к следователю. Только через неделю от журналистов Znak.com я узнал, что на меня завели уголовное дело по "дадинской статье". Из сотрудников полиции со мной никто не связывался. Подробности об уголовном деле я узнал из пресс-релиза полиции. В этом документе не были написаны мои имя и фамилия, но я подходил под описание человека, против которого возбудили уголовное дело. 1 мая я поехал в аэропорт, чтобы праздники провести в Ереване. Я давно запланировал такой отдых. На паспортном контроле аэропорта Екатеринбурга мне сказали: "Подождите, у вас какой-то странный значок рядом с именем". Потом меня пропустили, я зашел в самолет и задремал в кресле.

Толчком меня разбудили сотрудники полиции со словами: "Нужно пройти с нами – вы находитесь в уголовном розыске". Я три часа сидел в аэропорту Екатеринбурга, читал Марселя Пруста и ждал челябинскую полицию. За мной приехали сотрудники Центра "Э", они увезли меня на допрос к следователю. Он в присутствии адвоката от "Апологии протеста" допросил меня и присвоил мне статус подозреваемого. 3 мая в доме моих родителей прошел обыск. Из дома родителей изъяли только одну флешку, на которой хранились мои домашние работы по биологии и ОБЖ, которые нам задавали в школе. Из квартиры по месту моей постоянной регистрации ещё изъяли камеру GoPro, флаг движения "Весна", газету президентской кампании Алексея Навального 2018 года и один пустой жесткий диск.

– Как родители восприняли обыск?

– Я родителей морально готовил к обыскам перед январскими акциями. Но все равно родители были в шоке, они целый день отходили от стресса, их пришлось успокаивать.

– Что родители думают о преследовании вас по политическим мотивам?

– Родители осуждают сотрудников полиции. Близкие поддерживают меня и помогают мне. Мне очень повезло с родителями.

– Какие действия вам ставит в вину следствие?

– На меня составили протокол по статье 20.2 часть 2 КоАП РФ за пост об акции в поддержку Алексея Навального 31 января в паблике движения "Весна". Меня задержали до этого митинга, и я в нем не смог принять участия. Осенью я вышел в одиночный пикет в поддержку журналистки Ирины Славиной, которая совершила самосожжение. Пикет был с элементами перформанса. На мне, когда я стоял в пикете, горела джинсовка. Для создания такого эффекта я использовал раствор борноэтилового эфира. Это не было опасным для меня или прохожих. Никто не мог пострадать, тем более рядом со мной стояли коллеги с мокрыми тряпками в руках. За это меня осудили по статье 20.2 часть 5 КоАП РФ на 20 часов обязательных работ. За якобы организацию акции памяти Бориса Немцова я получил пять суток ареста. На самой акции я тоже не был.

– Почему вы в Челябинске вышли на пикет в память о журналистке Ирине Славиной, которая работала и погибла в Нижнем Новгороде?

– Давление системы доводит человека до самоубийства, и эта проблема касается всей страны. Когда у моей семьи были обыски, я понял, что единственная их цель – запугать наиболее активных оппозиционеров и активистов. На меня такие методы не действуют. Они только злят и провоцируют на ответные действия. Дело против меня – не больше чем очередная попытка запугать оппозицию. Во время допроса меня спрашивали, как я отношусь к молодежному демократическому движению "Весна". То есть они напрямую интересовались моей политической деятельностью. После первого пикета 31 мая прошлого года в поддержку арестованного журналиста Ильи Азара, которого задержали за пикет в поддержку омбудсмена полиции, за мной следит один и тот же майор. Он меня часто задерживает перед акциями. Я уверен, что за мной ведется слежка и я числюсь на особом счету.

Александр Кашеваров. Фото Альбины Нажиповой

– Почему вы, школьник из Челябинска, решили выйти в поддержку московского журналиста?

– Тогда задержания и аресты за одиночный пикет были редкостью. Меня возмутило преследование Ильи Азара, поэтому я вышел в пикет.

– Как вы увлеклись политикой?

– Я увлекся политикой после антикоррупционных расследований Навального. До этого я был в розовых очках. И вот появился Навальный и показал истинную суть нынешнего правительства, это меня воодушевило. Сначала я решил до совершеннолетия не принимать участия в акциях. Но разгон митингов против недопуска независимых кандидатов в Мосгордуму показал, что от власти можно ждать чего угодно и мне надо принять участие в протесте. Весной 2020 года я хотел вступить в какую-нибудь политическую партию. Но активных организаций в Челябинске не было. И я решил открыть отделение "Весны". За год мы провели много оппозиционных акций. Одна из них называлась "Чай для ФСБ", во время второй после расследования отравления Навального активисты вывесили пару синих трусов около здания ФСБ в Челябинске. Еще в январе этого года активисты вывесили баннер со словами Алексея Навального "Я не боюсь, потому что я прав".

– В 2020 году давление на активистов со стороны власти усилилось. Именно в это время вы решили заняться политикой. Почему?

– Тогда возникло ощущение исторического рубежа, после которого стало бы понятно, будет ли Россия свободна, или мы на несколько лет останемся под гнетом авторитаризма. Держаться в стороне было нельзя.

– Как учителя и одноклассники воспринимают уголовное дело против вас?

– Одноклассники меня поддерживают и обещают помощь. Администрация тоже, я уверен, отреагирует после майских праздников. Школа постоянно получает на меня жалобы из полиции. Мол, ваш ученик выходит на акции протеста. Однажды в школе провели со мной воспитательную беседу: "Зачем вы раскачиваете лодку? Здесь и так все бесполезно. Да и кто, если не Путин". Вскоре администрация поняла бессмысленность таких бесед. Меня даже не заставляют подписывать предупреждение о последствиях участия в митинге. Администрация школы знает, что я ничего подписывать не буду. Большинство учителей относится к моей деятельности со скепсисом или нейтрально. Но один из учителей очень волновался, когда я сидел под арестом.

– Как вы пережили арест?

– Люди очень драматизируют нахождение в спецприемнике. Все было не так уж ужасно. Самый лучший момент под арестом – утренние звонки близким. Когда слышишь голоса родных, настроение немного улучшается. Самое худшее в спецприемнике – отсутствие интересных занятий. За четверо суток я прочитал книги "Пена дней" Бориса Виана, сборник рассказов Леонида Андреева и сборник рассказов Ивана Бунина. Перед арестом я написал заявление, что хочу находиться в камере один, – так что мне никто не мешал читать.

– Как вас арестовывали?

– Сотрудники Центра "Э" приехали за мной в школу. На перемене ко мне подбежала одноклассница и сказала, что меня по всей школе ищет завуч. На следующей перемене меня позвали в кабинет директора. В кабинете директора были сотрудники Центра "Э". Они сказали, что меня надо отвезти в прокуратуру, чтобы выдать предупреждение. Администрация школы не стала возражать. Меня вывели из школы и посадили в машину. В прокуратуре я отказался от получения предостережения. Потом они привезли в полицию, держали в кабинете час, затем отпустили. Я вышел из полиции, выпил кофе в кафе, на выходе из него те же сотрудники полиции меня снова задержали. Они повезли меня в отделение полиции и составили протокол за якобы организацию митинга в память о Немцове. Ночь я провел в отделении, на следующий день меня доставили в суд и осудили на 5 суток административного ареста.

– Что вы чувствуете, став подозреваемым в уголовном деле за акции, в двух из которых вы, по вашим словам, даже не принимали участия?

– У меня боевое настроение, я, конечно, осознаю все риски, но если я испугаюсь, никому лучше не станет. Сейчас я буду прилагать все силы, чтобы придать этому противоправному фарсу огласку. Поскольку огласка – одна из немногих форм защиты в такой ситуации.

Александр Кашеваров. Фото Альбины Нажиповой

– Кто из исторических деятелей произвел на вас наибольшее впечатление?

– Лех Валенса и Александр Дубчек.

– Что вы планируете делать после окончания школы?

– Останусь в Челябинске и буду получать историческое образование. Я хочу принять участие в муниципальных или региональных выборах. Хочу проводить демократию в родном крае. Я бы хотел изменить Россию путем выборов. Главная проблема России – это коррупция. Если коррупцию удастся победить, то появятся честные суды и профессиональная полиция. Будем ждать, что оппозиция придет к власти и начнется настоящий демократический процесс. Автократии вечно не держатся, рано или поздно они падают. Кроме того, рейтинг партии власти и ее отдельных представителей падает, а оппозиционные настроения растут.