Центр и провинции. Вадим Штепа – о лидерах оппозиции

Суд по признанию Фонда борьбы с коррупцией (внесён российскими властями в список "иностранных агентов", в ФБК оспаривают это решение) и региональных штабов Алексея Навального "экстремистскими организациями" назначен на 17 мая, но Росфинмониторинг уже внёс эти штабы в свой "перечень экстремистов". Ещё один показательный пример репрессивного произвола: в вину этим штабам вменяется подготовка "цветной революции", хотя этого определения в российском законодательстве не существует.


Дело против штабов Навального с очевидностью носит политически мотивированный характер, и поэтому суд наверняка согласится с требованиями прокуратуры. К тому же трактовки "экстремизма" в российской судебной практике чрезвычайно расширены. Понятно, что расследования коррупции высших чиновников выглядят с их точки зрения вопиющим "экстремизмом", хотя это наглядное свидетельство глубокого кризиса российской государственной системы.

Руководитель сети штабов Навального Леонид Волков ещё в конце апреля заявил об их роспуске, чтобы не подвергать сотрудников риску уголовных преследований. Однако в целом его выступление прозвучало слишком оптимистически: "Нет больше сети штабов Навального, но есть десятки мощных и крутых региональных политиков, есть тысячи их сторонников, есть сильные и самостоятельные политические организации, которые будут заниматься расследованиями и выборами, общественными кампаниями и митингами. Вы им поможете, и все у них получится".

По данным замороженной веб-страницы штабов Навального, на момент роспуска их насчитывалось 37. Несмотря на самопрезентацию как "главной оппозиционной силы в стране", их все же трудно назвать безусловными лидерами региональных протестов, потому что в каждой области или республике существует своя политическая специфика, и для федеративного государства это совершенно нормально. Однако одна из ключевых проблем российской политической системы состоит в её сверхцентрализме, который прорастает даже в самых оппозиционных организациях. Региональные отделения всех нынешних российских партий в первую очередь ставят в повестку дня не местные задачи, а исполнение решений своих московских "политбюро". Вот и "навальнисты" из региональных штабов персонально могут выглядеть, используя определение Леонида Волкова, "крутыми" последователями харизматичного оппозиционера, но в реакции на конкретные локальные запросы часто "плывут"…

Например, в известных протестах в Шиесе последних двух лет, когда общественные активисты Архангельской области и Республики Коми сопротивлялись строительству гигантского полигона для мусора из Москвы – и в конечном итоге победили, местные штабы Навального, конечно, принимали участие, но называть их протестными лидерами было бы преувеличением. Экозащитное движение северян выглядело широким и многообразным, не сводящимся к отдельной политической силе или фигуре вождя. Кроме того, оно наглядно противоречило неоднократно заявленной идее Навального о том, что лидерами "Прекрасной России Будущего" (и соответственно, центрами нынешних протестов) он видит преимущественно крупные города. Поморье, выступившее против мусорной агрессии столичного мегаполиса, никак не вписывалось в этот тренд.

Ситуация в поволжских республиках также продемонстрировала сложные отношения движения Навального и его региональных штабов с политическими запросами местного населения. Лидер уфимского штаба Навального Лилия Чанышева в объявленный день протестов 21 апреля улетела из России – видимо, надолго. Разумеется, нельзя упрекать оппозиционного политика в том, что он заботится о личной безопасности в условиях ужесточающихся репрессий. Но возникает иной вопрос: несёт ли этот политик этическую ответственность перед согражданами, которых он призывает выходить на улицы, но сам своему призыву не следует? Полицейские задержания протестующих в Уфе в тот день оказались по масштабу самыми многочисленными после Санкт-Петербурга.

Политические репрессии в Башкортостане в последние годы уже прямо напоминают если не сталинские, то андроповские времена. В августе 2020-го общественного деятеля Айрата Дильмухаметова приговорили к 9 годам колонии строгого режима – всего лишь за публикации, в которых он отстаивал идею нового, договорного федерализма в России. Интерес к равноправной федерации для общественности этой республики имеет глубокие исторические корни: собственно, Башкортостан в 1919 году стал первой автономией в РСФСР, вошедшей в федерацию именно на договорной основе. Этот интерес пробуждается и в современных массовых протестах, например в защиту горы Куштау (своего рода "башкирский Шиес"). Однако движение Навального никогда не придавало особого значения теме федерализма.

Смотри также "С современным миром империя несовместима". Cтанет ли РФ федерацией?

Более того, иногда трактовка ими этой темы приводит к прямому мировоззренческому конфликту с общественностью российских республик. В сентябре 2020 года команда Навального выпустила фильм "Взятки. Дворцы. Самолеты. За что продали народ Татарстана", в котором один из идеологов движения русских мусульман Харун Сидоров замечает: "Смысл создания Республики Татарстан заключается исключительно в обогащении взявшей его под контроль властной группировки. Ну, а если Татарстан как проект есть не что иное, как инструмент для решения коррупционных, то есть преступных задач, то и отношение к нему формируется как к чему-то порочному". В итоге возникает довольно странная картина: путинский Кремль вот уже много лет отбирает у граждан Татарстана право жить в суверенной республике, за которую они проголосовали на референдуме 1992 года. А "главный российский оппозиционер" фактически поддерживает эту кремлевскую политику, сводя весь смысл республиканского суверенитета лишь к коррупции властей и игнорируя его гражданское измерение. Хотя в режиме путинской "вертикали" коррупции стало ещё больше, и сам Навальный прекрасно это знает.

Запрос на выражение в политике региональных интересов и умение ставить их выше партийных у местных избирателей доминирует

В хабаровских протестах, развернувшихся с лета прошлого года, местный штаб Навального принимал активное участие. Его лидер Алексей Ворсин даже утверждал: у нас идет пробуждение институтов федерализма. Однако в реальности таких институтов за почти год протестной активности в крае так не возникло – никакого регионального общественного движения, которое выдвинуло бы четкие требования к властям, до сих пор нет. Эти требования наверняка должны предусматривать не только лозунг "Свободу Фургалу!", но и базовые принципы федерализма, которые исключают произвол с отстранением избранного губернатора и заменой его на никогда прежде не бывавшего в регионе "наместника".

Запрос на выражение в политике региональных интересов и умение ставить их выше партийных (что и сделало столь популярным Сергея Фургала, заявлявшего "Моя партия – Хабаровский край") у местных избирателей доминирует. Однако сумеет ли соответствовать этому запросу хабаровский штаб Навального, не входя в противоречие с установками своего федерального лидера? Реально федеративные отношения предполагают договорное согласование региональных интересов. Но Навальный называет идею нового федеративного договора в России "абсолютно утопической" и даже иронизирует: "Что, Смоленская область с Калужской будут заключать федеративный договор?" Возможно, это кажется ему остроумным, но совершенно выдает мировоззрение типичного московского централиста, уверенного, что решения за всю страну должны приниматься только в столице, а "провинция" не может обладать никакой политической субъектностью. По этой логике и Хабаровский край должен не бороться за право свободного выбора региональной власти, а смиренно подчиняться любым кремлевским распоряжениям. Но тогда возникает вопрос: против чего протестует хабаровский штаб Навального?

Весьма показательно, как "главный оппозиционер" объясняет своё понимание федеративных отношений. По его мнению, города должны иметь больше полномочий, чем области и республики: "И это убережёт нас от сепаратизма". Интересно, если бы Навальный был американским или германским политиком, он бы тоже предложил понизить роль штатов и земель, мотивируя это "угрозой сепаратизма"? В таком обострённом переживании за территориальную целостность проявляется именно имперское мышление, в котором Навальный совпадает с ненавистной ему "Единой Россией". А настоящие федерации не имеют нужды в таких опасениях, потому что их регионы сами заинтересованы состоять в одной стране.

Конечно, в условиях, когда Навальный в тюрьме, а его движения находятся на грани запрета как "экстремистские", любая их критика может показаться неэтичной и неуместной. Но мне бы хотелось быть понятым конструктивно: осенью текущего года состоятся выборы не только Государственной думы, но и 39 региональных законодательных собраний. Сумеют ли бывшие штабы Навального из централизованной структуры превратиться в федеративную сеть автономных политиков, выражающих интересы региональных гражданских сообществ, зависит только от них.

Вадим Штепа – главный редактор журнала "Регион.Эксперт"

Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции​