Оговорился Владимир Путин или нет, когда на заседании Совбеза, комментируя израильско-палестинский конфликт, заявил: "Это происходит в непосредственной близости от наших границ"? Тысячи километров между Россией и Израилем – это "непосредственная близость"? С географической точки зрения нет. Но вряд ли Путин имел в виду километры. Помните, он учил девятилетнего победителя школьной олимпиады по географии: "Границы России нигде не заканчиваются"?
Так что не будем придираться к словам. Каждый раз, когда Путин говорит "границы" (а он рассуждает на эту тему регулярно), он имеет в виду не границы, а интересы. Интересы России.
А вот скажите, когда в Москве с демонстративным радушием принимают представителей ХАМАСа, какой интерес преследуется? Уж точно не заинтересованность в стабильности и мире в регионе. Когда там же гостеприимно принимают ливийского маршала Халифу Хафтара, которого международно признанное правительство национального согласия Ливии объявило военным преступником, может ли это принести мир ливийскому народу? Нет, только новый виток разрушительных военных действий. А фактическое предательство своего военно-политического союзника, Армении, во время прошлогодних карабахских кровавых событий? Тут уж российская граница еще ближе. Может, это было в интересах России? Мы ответим положительно, только если согласимся, что эти интересы заключались в компрометации и низвержении Никола Пашиняна, ставшего премьер-министром без предварительного одобрения Путина.
И если уж говорить о границах, то как не вспомнить фактически уничтоженную российскими войсками границу между Украиной и Россией в Донбассе и поддержание всеми возможными способами напряженности в регионе? Это Путину зачем? Неужели для России лучше, когда на границах с её соседями нестабильность и "серые зоны" (вспомним ещё и такого соседа, как Грузия)? Получается, что так: чем хуже, тем лучше.
Когда в голове одни "интересы", о границах не думаешь. Если в интересах России взорвать военные склады в Чехии и Болгарии, где лежит оружие для Украины, то туда с фальшивыми паспортами едут специальные люди и взрывают. Если в интересах России наказать "своих" предателей, то те же специальные люди едут в Великобританию и Германию и пытаются убить их там, по месту проживания. Бойцы частных военных компании готовы в любой момент отправиться в Африку или Сирию, а надо будет – хоть в Латинскую Америку, да хоть и на Северный полюс. Везде, где только можно подогреть конфликт или поддержать нестабильность – наши тут как тут.
Для внутренней аудитории такая активность преподносится как необходимость "симметрично" ответить на действия Запада, который якобы предпринимает неустанные попытки дестабилизировать или даже уничтожить Россию. И тут уже трудно разобраться: это результат собственных прогрессирующих фобий российского руководства или циничная манипуляция? До поры до времени граждане в массе своей благосклонно принимают такие объяснения, но это не может продолжаться бесконечно. Как долго россияне готовы мириться с ухудшающимся экономическим положением, снижением качества жизни – ради призрачного "величия России" и "наказания" её многочисленных недругов?
Ну не может же такого быть, чтобы единственной целью внешней политики одной страны было нагадить как можно большему числу государств
Вот, скажем, такой вид наказания, как продовольственные "антисанкции", кому они пошли на пользу? Воображение Путина наверняка рисовало эпические картины того, как трудящиеся Запада, фермеры и рыболовы, возмущенными колоннами штурмуют здания своих правительств, требуя вернуть им упущенные от ссоры с Россией прибыли. На деле всё вышло по-другому. В первый год "антисанкций" сельхозпроизводители ЕС получили дотации, компенсирующие убытки; начиная со второго года они уже отрегулировали объемы производства, поголовье скота и даже посевные площади в соответствии с изменившимися реалиями и одновременно занялись поисками новых рынков сбыта. Через три-четыре года ущерб от российских "антисанкций" был полностью преодолен, и к сегодняшнему дню о России как перспективном рынке сбыта прочно забыли. А российский потребитель? Он не заметил роста цен на продукты, сокращения ассортимента, падения качества? Поднимали ли патриотические настроения и гордость за свою страну бесконечные телевизионные репортажи о том, как бульдозеры закапывают в землю польские яблоки и испанскую ветчину?
Когда мир был разделен на два лагеря и Советский Союз целенаправленно работал против "капиталистического мира", стремление посеять хаос на территории противника можно было объяснить борьбой идеологий. Но сейчас, когда путинская Россия занимается практически тем же самым и в тех же масштабах – это вообще что и зачем? Сила инерции или продуманная стратегия, направленная на укрепление авторитета страны? Но о каком авторитете можно говорить, если противостояние двух блоков, характерное для второй половины ХХ века, в наши дни заменило противостояние одной страны всему миру? Разве так зарабатывается авторитет?
Короче, одни вопросы. И думаю, не только я пытаюсь найти на них ответ. Ну не может же такого быть, чтобы единственной целью внешней политики одной страны было нагадить как можно большему числу государств. Неужели нет других способов продвигать свои интересы, кроме актов террора, компьютерных атак, поставок оружия наиболее сомнительным режимам, засылки гибридных воинских соединений?
Единственной, на мой взгляд, значимой попыткой выйти в мир с позитивной повесткой дня стало продвижение российской вакцины "Спутник V". Но это продвижение проводится столь грубо и прямолинейно, с использованием самых топорных и иногда даже грязных методов пропаганды и дипломатии, что эффект достигается обратный задуманному. Давайте признаем: предстать перед международным сообществом в роли спасителя мира от смертельного вируса у Путина не получилось. И виной тому не качество самой вакцины (хотя и тут есть вопросы), а попытка встроить её продвижение в общую агрессивную концепцию внешней политики. Если политика в целом агрессивна и основана на негативе, почему какая-то её часть должна выделяться миролюбием и открытостью? Особенно когда президент Путин заявляет, ссылаясь на мнение некоего профессора из Вены: "Российские вакцины от ковида надежны, как автомат Калашникова".
Извините, но автомат Калашникова – это, как говорится, из другой оперы. Эту метафору вы для маршала Хафтара и мясника Башара Асада приберегите! Продвигая свою повестку в Европе, следовало бы поискать другие аргументы. Но в том-то и дело, что и автомат Калашникова, и вакцина, спасающая мир, для Путина одинаково важны. То и другое, по его мнению, продвигает российские интересы. Поверх границ и барьеров.
Андрей Мальгин – журналист и блогер
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции Радио Свобода