Чернобыль по традиции – тема трагическая. И дело не в традиции, а в самих чернобыльских событиях: крупнейшая авария за всю истории ядерной энергетики, заражение, множество пострадавших и погибших, массовая эвакуация, наконец, серьёзный экономический ущерб. Но в передаче «Чернобыль туристический», которую подготовила киевская журналистка Елена Холоденко, есть и оптимистические ноты.
Еще недавно «Чернобыль» и «туризм» считались понятиями несовместимыми. Первой возродилась природа, освободившись от не всегда грамотной опеки человека. После ликвидации радиационных последствий Чернобыльской катастрофы пришел черед борьбы с «информационным загрязнением». Туристов, образно говоря, впустили в реанимацию к тяжело больному. Так Чернобыльская зона получила надежду на выздоровление.
Сергей Мирный, основатель компании «Чернобыль Тур», писатель, эколог, капитан запаса. Летом 1986 года он руководил взводом радиационной разведки и ездил по зоне почти по тем же маршрутам, что и туристы сегодня. Только тогда средством передвижения была бронированная разведывательная дозорная машина, а уровни радиации в центре зоны в 1000 раз превышали нынешние.
—Я влюбился в эту природу, в приволье еще в 1986 году. Идея сделать из места трагедии туристическую Мекку поначалу не была принята. Сейчас блокаду прорвали, но бои ведутся: как можно – это же танцы на гробах. Мне помогает то, что я сам ликвидатор. Я говорю: «Вы вспоминаете об этом раз в год, а тысячи ликвидаторов, до полумиллиона переселенцев, оставшиеся местные жители – живут с этим каждый день». Человек не может жить в постоянной скорби. Да, Чернобыль – трагедия, но это и место преодоления. Саркофаг построили за полгода – это был грандиозный проект! Уровни радиации уменьшились в 1000 раз. На войне – если из тысячи солдат противника остался один, то это полная победа. Но отношение к ликвидаторам было иное: мол, вы герои, но в Чернобыле все плохо, а вы еще какие-то льготы просите.
Сергей Мирный
Туризм – первая не чрезвычайная активность, которая пришла в Зону. Сигнал того, что там не так уж опасно. В Зоне отчуждения в 2019-й доковидном году побывало около 125 тысяч из 130-150 стран мира. Из них 80% – это иностранцы. За 12 лет существования «Чернобыль Тур» – лидера экскурсий в Чернобыль – количество туристов исчисляется сотнями тысяч.
Кроме негативных, есть и позитивные последствия Чернобыля: холодная война прекратилась в течение месяца, мы подружились с американцами, через пять лет распался Союз. Все, у кого за спиной был Чернобыл, перестали бояться власть, потому что радиация хуже. Чернобыль остановил распространение очень опасной ядерной технологии. Началось экологическое движение.
Смотри также Опера "Чернобыльдорф". Археология будущегоЧернобыльский туризм называют «экзистенциальным». Это познавательный туризм, в результате которого жизненные ценности ранжируются иначе. Человек понимает: для жизни главное то, что всегда с тобой – твои умения, здоровье, умение общаться с людьми.
Когда случилась Фукусима, японцы перенимали украинский опыт. Но я понял: чернобыльский туризм – это мировое явление, туризм послерадиационных катастроф. Такой же туризм есть на бывших ядерных полигонах в Неваде и Семипалатинске. Белорусскому заповеднику в Чернобыльской зоне уже 30 лет.
Сами туристы попросили в свое время организовать двух-, трех, семидневные туры. Есть люди, которые каждый год ездят туда в отпуск. Но большинство туристов едут в Чернобыль один раз, поэтому съездить в этот тур нужно правильно. А правильно – это двухдневный тур. Комфортный темп, ночевка в пустом городе Чернобыль, когда под окнами ходят дикие кабаны – отдельное культурное переживание.
К самоселам ездят процентов 10 туристов, большого потока нет. Это невероятно морально и физически сильные люди, которые ежедневно борются за жизнь. Их было человек 400, осталось около ста. И это пожилые люди. Среди них, например, есть женщина, которая еще Холокост пережила. Для урбанизированных туристов этот образ жизни —открытие и шок.
Елена Гнесь, инициацию экскурсовода по Зоне отчуждения получила в компании «Чернобыль-Тур». Но вскоре ушла на свои хлеба и в основном работает с иностранными туристами. Также ведет ютуб-канал What is Ukraine, рассказывая иностранцам об Украине и Чернобыле. Представляется по-украински – «Олена».
—Это не была любовь с первого взгляда. Но первая поездка меня удивила, впечатлила. Недаром эти поездки называются an eye-opening experience – опыт, открывающий глаза. И я решила попробовать. Месяц учебы, месяц стажировки – и теперь это работа моей мечты. То, что я люблю, то, чем я занимаюсь, мне очень нравится.
Елена Гнесь
Чернобыль – это рюкзак трагедий. Я ехала в Чернобыль без рюкзака трагедий, я была открыта. Иностранцы тоже приезжают туда без него. Рюкзак тащат украинцы, рожденные до аварии. Я родилась в год аварии, мой год рождения 1986, апрель.
Кроме трагедии, меня впечатлило то, как природа восстановилась без вмешательства человека. Для меня Чернобыль не Зона отчуждения, а Зона возрождения. Пересекая границу Зоны отчуждения, вы видите первозданную природу. Только потом вы видите заброшенное село и трагедию людей, которые были выселены навсегда. И первое что я говорю людям: посмотрите вокруг, обнулитесь.
Конечно, это трагедия, но это и урок, предупреждение. Я тот гид, который пытается работать с болью, с трагедией и помочь людям из нее выйти. Мы опускаемся в этот ад, но есть много лесенок выйти из этого горя и увидеть позитивные последствия аварии.
Мое личное мнение, мнение маленькой гидессы – украинцы боятся ездить в Чернобыль. Они живут с посттравматическим синдромом, с которым никто не работал. Не было проделано психологической реабилитации. Для них Чернобыль – открытая рана, травматический опыт, который не хочется переживать вновь.
Основные туристы – это молодежь, люди, рожденные в 90-е. Чернобыль для них – это инстаграм, urban exploration, игра «СТАЛКЕР», приключения. Но даже те, кто едет просто за селфи-фотографиями, в самой поездке узнают о Чернобыле больше, чем могут рассказать все книги и фильмы.
Для граждан Украины отпуск, туризм – это в первую очередь развлечение, отдых. В Чернобыль же едут не за позитивом. Иностранцам уже скучно ехать в Турцию, в Египет на пляж с all inclusive. Кроме того, они не откладывают весь год деньги на отпуск для семьи. Для иностранцев это обучающий тур.
У каждого свои повороты и прорывы в сознании. С нашими соотечественниками старшего возраста я работаю предварительно – им нужно дать возможность выговориться и выплакаться до поездк. Их экскурсия начинается с вопроса: «Что для вас Чернобыль? А как вы пережили? Расскажите…» Они рассказывают, плачут по дороге в Зону, но в самой Зоне им уже легче испытывать новые чувства, работать со своей памятью, со своей травмой.
Молодежь я предпочитаю немного припугнуть радиацией. Потому что Зона отчуждения – это место повышенной опасности и требует повышенного внимания. Недаром нужно достичь совершеннолетия, чтобы быть допущенным в Зону. Поэтому большее внимание уделяю технике безопасности.
Самому младшему из иностранцев было 18 лет, самому старшему туристу – 92 года, и он был из США. Интересно наблюдать, как люди в группе обмениваться опытом. Тот, кто приехал с трагедией, немного облегчает свой рюкзак трагедий. А тот, кто приехал совсем налегке, наполняет рюкзак какими-то тяжелыми мыслями. И место наталкивает на глубокие размышления: о нашей планете, о роли человека на ней, о том, что мы потеряли такое важное место на территории нашей страны.
Всех туристов возят по одному и тому же маршруту. Стандартный тур занимает один день. Но каждый гид раскрывает их по-своему, и каждый турист в одной и той же локации видит свое. Туризм – это, в первую очередь, о тебе. Локации – сама ЧАЭС, территория вокруг разрушенного реактора, это город-призрак Припять – кульминация поездки. Это город Чернобыль, для многих, особенно иностранцев, откровение, что Чернобыль и Припять – два разных места. И обязательно стоит остановиться в заброшенном селе, потому что большинство людей, которые жили на территории Зоны отчуждения, это жители простого украинского села.
—Какие темы, кроме рожденных атомной катастрофой, присутствуют в ваших экскурсиях в Зону отчуждения?
—Полесье – это колыбель нашей цивилизации – об этом стоит говорить. О том, что город Чернобыль имеет 800-летнюю историю. Еще Чернобыль является одним из центров украинского хасидизма, паломничества хасидов, евреев. В 19 столетии больше половины населения Чернобыля – были евреи. В городе находились и синагоги, и еврейские школы, и здание кагала, и там же жили цадики – люди, которые являются отцами хасидизма в Украине. В Чернобыле есть заброшенное еврейское кладбище, есть место массовых расстрелов – свой Бабий Яр, в котором около 400 евреев было расстреляно в 40-х годах.
Есть иностранцы, которые приезжают в Украину ради Чернобыля. И для них Чернобыльская зона – это точка входа в Украину, ее историю и культуру. Поэтому мы говорим и о Голодоморе, и об истории независимости Украины, и об истории Киевской Руси.
У Зоны есть два пути развития. Первый – превратить ее Зону отчуждения, окончательно в огромную свалку, для сброса отработанного ядерного топлива, других токсичных отходов. Другой путь – сохранить это место как Зону возрождения, оставить за ней статус заповедника, превратить Припять в город-музей, сохранив архитектурный ансамбль города. Это не должен быть mass tourism, over- tourism, нужна деликатность, тонкий подход, мудрость. В итоге хотелось бы, чтобы Зона отчуждения получила статус ЮНЕСКО, была внесена в список культурного наследия.
Юрий Верес
Юрий Верес, вокалист, фронтмен киевской рок-группы «Кам'яний гість». Вернувшись из экскурсии в Зону отчуждения, он написал песню «Твоя дорога». Что его так потрясло в Чернобыльской Зоне?
—Наверное, это ощущение, когда ты находишься между жизнью и смертью. Потому что город Припять мертвый, но одновременно он живой: природа, птицы, животные из Красной книги. Ощущение тишины, которую я давно уже не слышал. Вы слышите, насколько тихая эта тишина. Это ощущения другого мира, плюс – воспоминания, переживания 86-го года. Хоть я тогда был второклассником, помню все. Тогда все перевернулось. Ты видишь испуганные глаза родителей. Тебя запихивают в забитый детьми автобус и куда-то увозят на три месяца. Конечно, ребенок не понимает того, что осознают взрослые, тем не менее, думаю, все мои ровесники что-то подобное ощущали.
Знакомство с Зоной – это продолжение пути. Ты стоишь в двух шагах от разрушенного реактора. Попадаешь в Припять, улицы которой заросли деревьями, даже на крышах растут деревья. А ведь это был один из самых перспективных городов в СССР, в нем царил мир, любовь, цвели розы. И тут – щелк! – мир остановился, вечность на паузе стоит. Зона будет навсегда закрыта для жизни человека. Но – открыта для жизни животных. Я вижу старый поселок Залесье, в котором дома погружаются в землю, обнимаются лесом, уже не виден асфальт – он покрылся слоем земли. Мы можем наблюдать за тем, как природа может жить самостоятельно, если в нее не вмешивается человек. Возможно, в будущем это будет самый чистый уголок планеты несмотря на то, что он пострадал от радиации. Это была очень глубокая поездка, которая поставила какие-то предметы на полочки осознания. И конечно же, после этого не могла не родиться песня.
Вообще Полесье – прекрасный край, своя энергетика там есть. Если бы даже не было трагедии чернобыльской, я бы в те края ездил с удовольствием. Во-первых, у меня мама, папа, бабушки, дедушки из тех мест. Моя бабушка Анна Верес была художницей, занималась декоративным ткачеством, лауреат Шевченковской премии. Чуть позже после взрыва Чернобыльской АЭС, в 1991 году, она выпустила работу под названием «Спалах». Ее работы есть в музее народного искусства в Печерской Лавре.
Хотя я уже вырос в Киеве, когда я возвращаюсь на родину предков, мне не хочется оттуда уезжать – настолько там хорошо энергетически. И если вы хотите что-то ощутить, пережить, что-то изменить в себе, вам нужно снова и снова туда съездить.
Далее в программе:
Фольклор и современность.