Юрий Жигалкин: В чем секрет преуспевания страны: новая теория американского ученого. Учиться или купить знания – такой выбор предлагается ныне американцам. Таковы темы уик-энда в рубрике «Сегодня в Америке».
Стоит ли России и другим странам, создающим рыночную экономику, надеяться на то, что им удастся достичь желанного преуспевания, грубо говоря, догнать и перегнать Америку? Новое исследование знаменитого американского экономиста Грегори Кларка, профессора Калифорнийского университета, не дает им особых поводов для надежд. В своей еще не вышедшей, но уже обсуждаемой специалистами книге «Прощайте, подаяния» он пытается доказать, что главный ингредиент экономического успеха страны, ее способности поднять уровень жизни людей – не политика правительства или качество рыночных институций, а столь эфемерная вещь, как работоспособность народа. Преуспевающую страну от отсталой отличает производительность труда, которая закладывается, как считает профессор Кларк, столетиями культурных традиций. Без этого запаса страна, скорее всего, обречена на прозябание. По крайней мере, Кларк пророчит угасание многим странам третьего мира с растущим населением и неумением работать.
Насколько основательной кажется такая гипотеза сотруднику Гуверовского института, экономисту Михаилу Бернштаму.
Михаил Бернштам: Эта точка зрения основательна как частичное объяснение того, почему одни страны бедные, а другие страны богатые. Речь идет о качестве труда. И то, что качество труда, начиная с времен европейских гильдий в XVII - XVIII веке в Европе, а потом во время промышленной революции в Англии было высоким и перегнало качество труда в европейских колониях, с которыми сравнивают Европу, это факт. Это измерено. Но тут надо вот что добавить. Помните известную притчу про слепых – шесть слепых и слон? Каждый описывает свою часть слона, потому что они трогают на ощупь. Качество труда – это важный фактор экономического развития, один из многих.
Юрий Жигалкин: Профессор, но именно это и оспаривает автор книги, говоря о работоспособности как о главном двигателе преуспевания народа. Вы с этим не согласны?
Михаил Бернштам: Дело в том, что умение работать, трудовые навыки очень быстро вырабатываются. Есть страны, которые вдруг совершали колоссальный бросок в будущее, - Тайвань, Гонконг, Сингапур и вот сейчас Китай. Китай был 30 лет назад одной из самых бедных стран мира с национальным доходом в мировых ценах 450 долларов на душу населения. Сейчас Китай – уже свыше 7 тысяч долларов на душу населения в мировых ценах, то есть он перегнал большинство слаборазвитых стран и догоняет страны со средним доходом.
Юрий Жигалкин: Но Китай, по словам автора книги, как раз и отличается давней традицией готовности к труду?
Михаил Бернштам: Невозможно условиями тысячелетней культуры объяснить вот такие вот колебания, когда Китай был первой страной в мире в 1500 годом, стал одной из последних стран в мире к исходу XX века и вдруг уже в конце XX века поднялся. И предсказывают, что через 30-40 лет Китай опять будет самой успешной экономикой мира и едва ли не самой богатой. Действительно, низкая дисциплина, низкая мораль, плохое отношение к труду, низкая этика в обществе вообще. Если все воруют и никто не работает, конечно, это обрекает экономику. Но каждая страна или почти каждая страна, если мы посмотрим на экономическую историю, проходит период подъема и упадка, поэтому ничего, грубо говоря, в крови этих народов или в голове, в каком-то национальном характере ничего такого нет, что предопределяло бы их судьбу.
Самый замечательный эксперимент – бывшая Восточная Германия. Те же немцы, с той же трудовой этикой, с той же дисциплиной труда, с той же культурой труда, они до сих пор без подачек Западной Германии не дошли до того уровня производства, который существовал во времена вот этой Германской демократической республики, когда они отставали еще от Западной Германии.
Юрий Жигалкин: Так все-таки причина экономического успеха народа продолжает быть тайной или нет?
Михаил Бернштам: Эмпирический закон вытекает довольно четко: без государственного насилия, без центрального планирования, без государственного принуждения производить, которое было при Госплане, добровольный труд, добровольная изобретательность, добровольное вложение капитала, добровольные инвестиции происходят там, где человек получает по своему вкладу в экономику, то есть где наименьшее перераспределение дохода, где меньше всего социализма.
Юрий Жигалкин: Профессор, откровенно политически некорректный вывод автора книги заключается в том, что некоторые народы обречены на прозябание. И, наблюдая за результатами реформ последних пятнадцати лет в разных странах, трудно с этим не согласиться?
Михаил Бернштам: Как показывает нам опыт, у стран, в общем-то, рока нет. Есть страны, которые становятся жертвами своей собственной природной наделенности, но у них тоже всегда есть возможность подняться, использовать доходы от природных ресурсов для того, чтобы вложить в образование. Образованные страны, как правило, страны с высоким уровнем человеческого капитала, с умением пользоваться мировым технологиями – эти страны живут хорошо. Шанс такой перспективы есть и у России. Все зависит от экономической политики, от экономической системы России. И если российские предприниматели и российские хозяева предприятий, которые получили их за бесценок, в общем-то, заинтересованы просто вывозить капитал из России, а не вкладывать и не развивать новые технологии, то, конечно, большого, хорошего будущего у России нет.
Юрий Жигалкин: Говорил профессор экономики Михаил Бернштам.
Многочисленные сочинения и курсовые работы, как известно, – самая обременительная и важная часть жизни американского студента. Но, как выясняется, в последнее время в стране возникла целая индустрия, обещающая за небольшие деньги освободить студента от неприятных обязанностей и открыть дорогу к желанному аттестату об окончании колледжа.
Рассказывает Аллан Давыдов.
Аллан Давыдов: Я зашел в поисковую систему Google и задал поиск в Интернете по ключевому словосочетанию « term papers ». Я не поверил своим глазам, система выдала мне по меньшей мере 20 веб-адресов американских фирм, которые предлагают на заказ эти самые term papers , что в переводе означает « студенческие курсовые работы». На каждом веб-сайте с небольшими вариациями расписывается, насколько желанными клиентами являются студенты, не успевающие к сроку сдать курсовую работу по литературе или общественным наукам, сценическому искусству или антропологии. И тут же – расценки: выполнение работы за 7 календарных дней стоит от 7 до 13 долларов за печатную страницу; ускоренное выполнение заказа повышает цены в разы. Титульная страница, ссылки и список использованной литературы, как правило, не включается в стоимость работы.
Любопытства ради я позвонил по бесплатному телефону, указанному на одном из таких веб-сайтов. Трубку взяла диспетчер по имени Мишель. Я сказал, что хочу заказать курсовую по русской литературе.
Мишель: Нет проблем, можем сделать. Вы нам только сформулируйте тему и сообщите нужное количество страниц.
Аллан Давыдов: А где гарантия, что моему профессору эта курсовая понравится?
Мишель: Видите ли, наши сотрудники – это вышедшие на пенсию профессора лучших американских университетов, не ниже доктора наук. Вы вышлите нам текст задания, и мы подберем автора, который в точности ему соответствует.
Аллан Давыдов: Мишель, а сколько клиентов удовлетворены услугами вашей фирмы?
Мишель: 95 процентов.
Аллан Давыдов: Мишель добавила, что берет на себя обязательство бесплатно доработать курсовую, если вашему профессору она не понравилась.
А что думают о подобном сервисе и о возможности купить через Интернет курсовую сами вашингтонские студенты? Я проинтервьюировал несколько первых попавшихся на улице.
Студентка: Нет, не слышала и не имела с ними дела. Я учусь на бухгалтера, поэтому избавлена от необходимости писать сочинения.
Студент: Никогда не пользовался такой возможностью и даже не слышал о ней.
Студент: Речь идет о моем образовании. Я плачу огромные деньги за учебу, потому что хочу научиться. Так зачем еще мошенничать?
Студент: Я бы не испытывал комфорта от таких услуг. Ведь курсовая должна содержать именно твои мысли. Если ты учишься в вузе и пишешь требуемые программой курсовые, то подразумевается, что при этом ты тренируешь свои мозги, повышаешь свое умение излагать мысли и получаешь новые знания. Но если нанимаешь кого-то, то возникает вопрос: а зачем тогда, собственно, тебе учеба?
Аллан Давыдов: Тем не менее, такой бизнес существует в избытке. И, судя по всему, процветает.
Студент: Я в этом и не сомневаюсь. Я даже слышал, что данный бизнес очень популярен в некоторых частях земного шара. Якобы многие из американских курсовых работ производятся в Индии.
Аллан Давыдов: Прокомментировать проблему поставленной на деловую основу фальсификации курсовых работ я попросил профессора английской литературы Джорджтаунского университета в Вашингтоне Джона Глэвина.
Джон Глэвин: Да, я много раз слыхал о том, что это явление существует, хотя никогда с ним не сталкивался. Но? доведись столкнуться, я всегда определю, принадлежит ли авторство курсовой моему студенту или нет. Потому что, в принципе, я знаю способности и предел возможностей каждого своего студента. Ведь к таким услугам прибегают, как правило, не самые прилежные. И если ты вдруг получаешь хорошую работу от разгильдяя - это сразу вызывает подозрение.
Аллан Давыдов: Профессор Глэвин говорит, что подобные манипуляции с курсовыми работами считаются академическим подлогом, а в ряде случаев – плагиатом.
Джон Глэвин: Есть два различных вида курсовых, сфабрикованных нечестным путем. В одних случаях в них используется уже опубликованный материал без ссылки на подлинного автора – это считается формой плагиата. Но в большинстве случаев такие работы пишутся на заказ, скажем, студентами старших курсов, нуждающимися в деньгах, или анонимами – через специальные веб-сайты. Тогда это не плагиат, потому что формально речь идет о продаже автором своей работы.
Аллан Давыдов: Профессор, а что грозит студенту, если обнаружится, что он не является автором представленного сочинения?
Джон Глэвин: У нас в Джорджтаунском университете все студенты принимают так называемую «клятву честности», частью которой является обещание не присваивать себе плоды чужого труда. Если студент будет уличен в том, что выдает чужие мысли за свои, тогда он предстанет перед университетским Советом чести, который налагает на него санкции, вплоть до исключения из вуза. Совет принимает во внимание особые обстоятельства, смягчающие наказание. Но в любом случае наказание следует, и довольно серьезное.
Аллан Давыдов: Кстати, газета The New York Times недавно провела собственное расследование, представив сфабрикованные за деньги курсовые работы на объективную экспертизу авторитетным университетским профессорам. Все работы были оценены как исключительно примитивные и заслуживающие не выше «тройки с минусом».
Юрий Жигалкин: Рассказывал Аллан Давыдов.
Но даже «тройка с плюсом» может стать заманчивым целью в стране, где тяга к аттестату о высшем образовании становится все сильнее. Феномен, над которым подтрунивает автор мюзикла « Capeman » легендарный Пол Саймон…