"Они воевали не за это"

• В России прошли задержания и аресты противников войны по случаю 9 мая.

• Ландшафтные пожары в Сибири и на Урале – зачем россияне себя поджигают?

"Они воевали не за это"

^{Видеоверсия программы}

"ОНИ ВОЕВАЛИ НЕ ЗА ЭТО"

На День Победы противники войны с Украиной в Москве подавали властям заявку на проведение митинга-шествия. Заявку отклонили, сказав, что в Москве продолжают действовать пандемийные ограничения на массовые мероприятия, что, впрочем, не помешало властям по всей стране провести акцию "Бессмертный полк", от которой в этом году открестились ее основатели. В Петербурге активисты движения "Весна" предложили принять участие в шествии "Бессмертного полка" под лозунгом "Они воевали не за это". Накануне Дня Победы к координаторам, активистам и бывшим членам "Весны", а также к тем, кто никогда в движении не состоял, пришли с обысками.

Аресты и День Победы

На видеосвязи с нами – федеральный координатор движения "Весна" Богдан Литвин и юрист "ОВД-Инфо" Дмитрий Пискунов.

Дмитрий, за что задерживали и привлекали к ответственности людей, которые на официальном антивоенном митинге выступали за мир и против войны?

Дмитрий Пискунов: Сейчас любое высказывание, которое можно интерпретировать как выступление против войны в Украине, таким образом и интерпретируется. Даже если человек выходит на марш "Бессмертного полка" с какой-нибудь надписью о том, что он за мир, его могут привлечь. Привлекали и в Екатеринбурге, и в Петербурге. Всего на акциях 9 мая было задержано 82 человека.

Марьяна Торочешникова: В чем их обвиняли? Человек идет на официальной антивоенной акции, несет портрет своего деда и табличку "Миру – мир!" – это же естественно.

Дмитрий Пискунов: Нет какого-то стандарта доказывания. Дискредитацию Вооруженных сил сотрудники полиции сейчас видят в чем угодно. Один молодой человек шел с надписью "Наши деды воевали за мир, а не за это", – его посчитали дискредитирующим ВС. Полицейские не проводят никакие лингвистические, антропологические экспертизы, они составляют протокол, опираясь на свою собственную интерпретацию того или иного высказывания.

Марьяна Торочешникова: То есть вы считаете, что это инициатива конкретных полицейских, не было разнарядки сверху?

Дмитрий Пискунов: Да. Есть общая установка, что нужно задерживать всех, кто пытается высказаться против войны. Доходит до смешного: задерживают людей с пустыми бумажками, в желто-синих кроссовках и так далее. Я не думаю, что была конкретная установка – задержать по всей России определенное количество людей. Очевидно, они каждый раз руководствуются принципом: задержать как можно больше, сколько может проглотить система.

Марьяна Торочешникова: Политик Илья Яшин сообщил в среду, что полиция составила на него сразу несколько протоколов по статьям о "дискредитации армии" и "воспрепятствовании проведению спецоперации". Верно ли, что теперь ему и таким, как он, может грозить еще и уголовное преследование? Ведь сейчас эту статью сформулировали так, что за повторное привлечение за "дискредитацию" уже будут возбуждать уголовные дела.

Дмитрий Пискунов

Дмитрий Пискунов: Да, это так. Мы знаем, что уже возбудили два дела: в Кемеровской области и в Кабардино-Балкарии. Возможно, есть и другие уголовные дела. И я уверен, что таких дел будет много больше, потому что на данный момент было составлено около 1800 административных протоколов по статье 20.3.3 ("дискредитация ВС").

Марьяна Торочешникова: Богдан, почему власти обратили столь пристальное внимание на движение "Весна"?

Богдан Литвин: Рано или поздно мы должны были попасть под удар, потому что с самого начала войны выступали против нее, приглашали людей на акции протеста. И уже тогда на нас началось давление. Я был помещен в спецприемник, многие коллеги попали под обыски по делу о "телефонном терроризме". Стало понятно, что дело о "телефонном терроризме" придумано просто для того, чтобы отправить человека на два дня в ИВС, надавить, кого-то выгнать из страны.

Думаю, нынешнее уголовное дело в первую очередь вызвано акцией по поводу 9 мая. Для власти это их идеологический центр. Они боялись, что мы попробуем объяснить людям, что нынешняя политика власти полностью противоречит памяти о тех, кто боролся против войны, против нацизма, ведь когда государство нападает вероломно, без объявления войны, в четыре часа утра начинает бомбить Киев, это и есть нацизм. За это нам и решили отомстить. Возможно, это еще как-то связано с тем, что сам Путин участвует в Москве в шествии "Бессмертного полка", который изначально вообще был другой акцией – не официозной, а камерной, семейной.

Наша главная идея была – показать: те люди, которые участвовали в Великой Отечественной, боролись против нацизма и за то, чтобы больше не было войны. Безусловно, их память оскорбляется тем, как сейчас проходит акция. То, как государство использует эту акцию, отвратительно. Наши предки воевали не за это.

Марьяна Торочешникова: Многие ли поддержали эту вашу идею?

Богдан Литвин: Очень много фотографий приходит к нам в бот от участников. Многие люди, кто хотел бы принять участие, не смогли: кого-то задерживали на подходе, кто-то мог испугаться из-за давления. Но и так много людей приняли участие в разных городах, где никогда не существовало движения "Весна". И мы уверены, что людей, которые разделяют нашу точку зрения, гораздо больше, чем тех, кто участвовал в акции, и их не сильно меньше, чем тех, кто активно выступает за войну.

Марьяна Торочешникова: Дмитрий, будет ли каким-то образом перерождаться протестная активность в России из-за усилившихся репрессий? Или вообще уже не остается никакой возможности для того, чтобы высказывать свой протест?

Дмитрий Пискунов: К сожалению, пока по сравнению с началом войны протестная активность снизилась в разы. Если в начале марта мы наблюдали многотысячные акции по всей России, то сейчас такое невозможно, потому что люди запуганы. Государство использует весь административный ресурс, чтобы запугать людей. Идет давление на студентов, преподавателей, бюджетников. Люди боятся за себя и свои семьи. Есть попытки как-то переосмыслить протест. Есть люди, которые экспериментируют, используя сложные способы завуалированно высказаться против войны – с ребусами, цитатами, фотографиями. Но даже такие формы протеста подавляются государством. Несчастная зеленая ленточка на дереве считается дискредитацией Вооруженных сил.

Марьяна Торочешникова: А что касается пандемийных ограничений на проведение массовых мероприятий, их в России официально отменили или нет?

Дмитрий Пискунов: Они действуют на основании регионального законодательства. Насколько мне известно, в Москве и в Петербурге они не отменялись. Сейчас все ограничения на пребывание на массовых мероприятиях, на транспорте, в магазинах сняты, но при этом все еще остается очень удобный для государства запрет на массовые несогласованные мероприятия.

Марьяна Торочешникова: Богдан, сколько людей включало ваше движение? И что с ним будет теперь, когда в России фактически запретили ваш сайт и всю деятельность "Весны"?

Богдан Литвин: У нас около сотни участников. Были люди, которые поддерживали нас в соцсетях. Мы знали, что с нами может что-нибудь случиться, и построили всю нашу антивоенную кампанию на том, что в ней участвует большое количество людей, которых мы вообще не знаем. У нас есть проект "Видимый протест" – люди отправляют в боты фотографии. Иногда незнакомые нам люди совершенно неожиданно для нас участвуют в каких-то акциях: листовки, граффити, стикеры, ленточки – все что угодно. Этих людей никто не сможет запретить, они продолжат участвовать в антивоенной кампании.

Богдан Литвин

Существует множество инициатив, которые мы поддерживаем, они тоже не имеют прямого отношения к нам, но мы помогаем им информационно. У нас уже год существует структура за рубежом. Мы не планируем прекращать существование нашей организации. Ее цель все еще не реализована.

Марьяна Торочешникова: Сложилось ли уже в России какое-то единое антивоенное общественное движение?

Богдан Литвин: Это так не работает, особенно сейчас, во времена соцсетей. Совершенно не обязательно, чтобы была единая структура. Антивоенное движение – это множество разных организаций, которые сотрудничают. В этом движении люди очень разных взглядов: и левых, и либеральных, есть даже националисты, и они привлекают свою аудиторию, до которой другие не могут достучаться. Не нужно пытаться засунуть всех в одну организацию.

Марьяна Торочешникова: Ждать ли каких-то крупных скоординированных акций, антивоенных флешмобов в ближайшее время в России?

Богдан Литвин: Митинги имеют важное символическое значение, но это не единственный способ, который помогает в борьбе. Мы экспериментируем с разными методами, общаемся, придумываем. Сейчас самым важным мне кажется "Видимый протест" – это визуальная агитация. Люди видят, что они не одни, и это очень важно. И на этом фоне большее количество людей тоже как-то высказываются. Кроме того, мы периодически делаем обращения, рассказываем, как нам можно помочь, если вы находитесь на другой стороне, если вы военный или силовик. Ведь очень важно, чтобы и те, кто сейчас поддерживает государство, и не всегда по своей воле, пытались как-то бороться изнутри.

РОССИЯ В ОГНЕ

В начале мая сильнейшие пожары охватили регионы Сибири и Зауралья. По меньшей мере 17 россиян погибли, десятки получили ожоги. В пострадавших регионах сгорело около 800 домов и дач, школа, детский сад, несколько пилорам и вышка сотовой связи. Местные власти рапортуют, что ситуация под контролем. Экологи и пожарные так не считают.

Пожары в Сибири и на Урале

У нас на связи руководитель противопожарного проекта Greenpeace Григорий Куксин.

Григорий Куксин: Мы находимся на Урале с группой наших сотрудников и добровольцев, помогаем тушить ландшафтные пожары, в том числе торфяные, в том числе вокруг Екатеринбурга. И заодно помогаем с подготовкой местных добровольцев и сотрудников особо охраняемых территорий. У нас массово действуют ландшафтные пожары по очень многим регионам. Это обычное весеннее бедствие. Сейчас в Свердловской области большой дефицит осадков – и очень легко загорается торф. Хочется всех, кто нас слышит, призвать перестать жечь траву и сразу вызывать пожарных, если вы увидели любой пожар.

Все было очень плохо и в Красноярском крае, и в Омской области, и в Кургане, где, к сожалению, погибли люди, сгорели сотни домов. Пока поджигателей больше, чем пожарных, и пожарные просто не успевают тушить огонь.

Марьяна Торочешникова: На протяжении многих лет пожарные и экологи не перестают повторять: главные виновники масштабных лесных и ландшафтных пожаров – люди. Почему они продолжают жечь траву?

Григорий Куксин

Григорий Куксин: В последние годы все-таки становится чуть меньше пожогов травы. Но все еще сильны заблуждения о том, что это полезно, быстрее растет зеленая трава, что так можно избавиться от клещей и гадюк. В лесном хозяйстве это фактически выжигание, когда надо жечь полоски травы, чтобы огонь не перешел на лесные массивы. Но делать это контролируемо не получается. По сути, лесники подают дурной пример населению: поджигать нельзя, а люди в форме сами поджигают. Надо перестать жечь профилактически. Но, конечно, это и вопрос к людям, которые все еще жгут траву вокруг кладбищ и деревень. Когда в каждой деревне горящая трава, а ветер 25 метров в секунду, трудно ждать, что пожарные справятся.

Марьяна Торочешникова: Известны ли случаи привлечения к ответственности самодеятельных поджигателей?

Григорий Куксин: Только в единичных показательных случаях. Депутаты постоянно говорят об увеличении штрафов, но проблема в том, что эти штрафы обычно никто не взыскивает. Здесь важнее неотвратимость, чем размер наказания. А это упирается в отсутствие лесного надзора. У нас часто один инспектор на административный район, скажем, в Забайкальском крае, то есть на территории размером с европейскую страну.

Марьяна Торочешникова: Почти ежегодно звучат заявления о том, что большинство лесных пожаров не только рукотворны, но и создаются намеренно – с тем, чтобы либо скрыть незаконные вырубки и масштабные хищения древесины, либо купить по дешевке лес, который по бумагам сгорел, а по факту сохранился.

Григорий Куксин: Это популярные версии. Первая из них совсем несостоятельна, потому что лес горит прежде всего в местах легальной заготовки древесины. Это не "черные" лесорубы, а самые обычные лесозаготовители. Вторая причина иногда имеет место, но это единичные случаи. Абсолютное большинство пожаров начинаются на обычных легальных вырубках. Это банальное сжигание порубочных остатков, использование костров, брошенные окурки.

Надо отказываться от применения огня в лесном хозяйстве. Для этого надо просто перестать заставлять лесопользователей сжигать порубочные остатки. Кроме того, лесопользователи не заинтересованы в тушении, потому что они никак не страдают от того, что лес сгорел: сгорел в одном месте – им разрешают столько же вырубить в другом. Поэтому здесь важно организовать давление на них.

Но все равно останутся случайные пожары от костров, от окурков. К тому же будет все больше молний, ведь с изменениями климата растет молниевая активность. Нужно усиливать лесную охрану, увеличивать количество парашютистов, десантников, пожарных летчиков, наблюдателей, вкладывать деньги, развивать технологии. И конечно, в этом году мы, скорее всего, по-прежнему будем испытывать дефицит техники, топлива, людей. Именно поэтому 40% российских лесов фактически не охраняются от пожаров. Мы вынуждены концентрировать силы только в населенной части, только вблизи хозяйственных объектов. Именно те пожары, которые никто не тушит, дают огромную площадь и потом задымление городов.

Здесь все связано. Пожары усиливают изменения климата, а чем быстрее меняется климат, тем больше условий для развития пожаров. Но при этом все-таки девять из десяти по-прежнему возникают по вине людей. Надо включать максимальные ресурсы, в том числе и государственной пропаганды, чтобы убеждать людей менять свое поведение, бережнее относиться к окружающей среде. Есть опыт разных стран, которые прошли этот путь и научились не жечь траву. Мне стыдно смотреть на границу нашей Калининградской области и соседних стран: наша область вся подсвечена огнями пожаров, а соседние страны не горят.

Марьяна Торочешникова: По данным Greenpeace, прошлый, 2021 год стал рекордным по площади пожаров в России за все время наблюдений. Горели миллионы гектаров леса, а NASA сообщала, что дым от пожаров в Якутии распространился до Северного полюса. Хочется верить, что 2022 год не станет новым рекордным.