Тотальный призыв

• Что скрывается за пунктом президентского Указа, предназначенным для служебного пользования.

• Россия упростила процедуру получения гражданства иностранцами, которые идут служить по контракту.

• Правовые последствия голосования о присоединении к России оккупированных территорий Украины.

Тотальный призыв

^{Видеоверсия программы}

МОБИЛИЗАЦИЯ ЧАСТИЧНАЯ ИЛИ ПОЛНАЯ

В России объявлена частичная мобилизация. Указ о мобилизации сформулирован максимально широко, что фактически позволяет министру обороны действовать по своему усмотрению. Первые повестки в военкомат россияне начали получать уже спустя несколько часов после обращения Путина.

Как проходит мобилизация в России

По иронии судьбы 21 сентября, то есть ровно в тот день, когда Путин объявил мобилизацию, отмечался учрежденный ООН еще 30 лет назад Международный день мира. Судя по всему, в ближайшее время о мире забудут и в тех российских семьях, где до недавнего времени не думали о войне.

Так кого все-таки призовут на службу в рамках частичной мобилизации, как можно ее избежать и что грозит уклонистам? Расспросим об этом руководителя правозащитной организации "Гражданин. Армия. Право" Сергея Кривенко и ответственного секретаря Союза комитетов солдатских матерей России Валентину Мельникову.

Валентина Дмитриевна, можно ли объявлять мобилизацию без введения военного положения?

Валентина Мельникова: Да, конечно, закон это предполагает. Это такой многоступенчатый процесс, который совершенно не сводится только к отлавливанию военнообязанных, которые находятся в запасе. Там есть масса экономических, правовых проблем.

Марьяна Торочешникова: А можно ли объявленную частичную мобилизацию по факту проводить как всеобщую?

Валентина Мельникова: Судя по тому, что официально в Указе о мобилизации нет числа мобилизуемых, оно только вслух было сказано, наверное, это возможно. В принципе, у нас 25 миллионов человек – это те, кто отслужили, находятся в запасе, поэтому есть кого мобилизовывать.

Марьяна Торочешникова: Сейчас Шойгу говорит, что вроде мобилизуют 300 тысяч человек, но поскольку мы не знаем никаких подробностей, может быть и 1 миллион 300 тысяч, и 2 миллиона 300 тысяч, благо есть из кого выбирать.

Валентина Мельникова: Ну, много нельзя, конечно. Мало просто загнать людей в военкомат, их же надо отправить в воинскую часть, одеть, обуть, накормить, провести тренировки. Так называемый "мобилизационный резерв" – это люди, которые частично находятся на военной службе. Есть у нас такая форма: они без отрыва от работы и от гражданской жизни периодически проходят учебу и получают за это небольшие денежки. Они готовы к нахождению в воинской части и к боевым действиям. А остальные-то – никто же ничем давно не занимался. И чтобы даже 300 тысяч человек разместить в воинских частях, дать им оружие или какие-то машины, все это проверить, что называется "боевое слаживание", – это очень длительный процесс. И много людей не охватишь – это совершенно невозможно. У нас в призыв отправляют около 130 тысяч призывников, но призыв длится 3 месяца, эта логистика как-то распределена во времени, и более-менее понятно, куда их будут направлять. А тут, похоже, и планов-то особо нет. Нужно провести какую-то учебу, какой-то карантин, в конце концов. Мало ли кого отправят по мобилизации военкоматы: там всякое может быть – и душевнобольные, и так далее.

Марьяна Торочешникова: Кого схватят, того и отправят, а дальше – разбирайтесь.

Валентина Мельникова: Да. Ведь мобилизацию проводит та же структура, что и призыв. А мы за 30 с лишним лет своей боевой правозащитной деятельности знаем, что военкоматы нарушают все законы и правила. А что мешает им при мобилизации нарушить все законы и правила, не проводить медкомиссию, психологический отбор?

Марьяна Торочешникова: Сергей, у вас есть объяснение, почему засекретили 7-й пункт Указа о мобилизации? Судя по всему, именно он содержит список и специальностей, по которым будет набор, и возраст, и звания, и регион, и даже пол тех, кого следует мобилизовать, а главное – число людей, подлежащих мобилизации.

Сергей Кривенко: Потому что ситуация неясна. И объявлять какое-то количество, которое потом надо будет увеличивать еще одним указом, – наверное, президент посчитал, что это нецелесообразно. И действительно, хотя указ называется "О частичной мобилизации", это фактически просто указ о мобилизации. И то, что в указе нет открытых данных о цифре, о категориях, кого могут призывать, означает, что под принудительный призыв по мобилизации может попасть сейчас любой человек, состоящий в запасе, где находятся десятки миллионов: фактически все мужчины от 18 до 50, а некоторые офицерские звания – до 65 лет, и ряд категорий женщин, имеющих военно-учетную специальность, – медики, связисты и другие.

Сергей Кривенко

Действительно, единственным ограничением сейчас будет способность армии принять такое количество военнослужащих. Нужны офицеры, которых очень мало, нужно оружие, обмундирование, нужно, чтобы они прошли слаживание. И большое количество армия не способна принять – это очевидно.

Марьяна Торочешникова: То есть категория "ограниченно годен", разряды – это сейчас никого не интересует?

Сергей Кривенко: Закон о мобилизации есть, но он рамочный, он кардинально отличается от закона "О воинской обязанности и военной службе", по которому проходит обычный призыв (а он, кстати, начнется через 10 дней). В законе о мобилизации не прописана подробная процедура призыва, фактически вообще нет процедуры медицинского освидетельствования. А категории годности – по всей видимости, не будут призываться только "Г" и "Д". "А", "Б", "В" – основной запас – подлежит призыву при мобилизации. Военкоматы нарушают даже те законы, где есть подробная процедура, а тут ее нет, и можно представить, какой беспредел будет твориться.

Марьяна Торочешникова: Сегодня в лентах уже обсуждали возможный размер взяток в военкомате. Скорее всего, это невероятно спровоцирует рост коррупции.

А кроме депутатов и членов Совета Федерации, есть ли люди, которые на 100% не попадают под мобилизацию?

Сергей Кривенко: Есть специальная глава "Отсрочки при призыве на мобилизацию". Там обозначены все категории, и они очень сильно отличаются от тех, которые проходят при обычной мобилизации. Там нет отсрочки по учебе, очень сокращены социальные отсрочки. У мужчины должно быть четверо и более детей, чтобы он не попадал под мобилизацию. Люди должны быть не судимыми. И бронь на заводах, которая дается указами президента. Фактически и все.

Марьяна Торочешникова: Могут ли потенциальные мобилизуемые выехать из страны?

Сергей Кривенко: В законе о мобилизации есть важная статья 21-я: "Гражданам, состоящим на воинском учете (а это те, кто подлежит обычному призыву и призыву по мобилизации), с момента объявления мобилизации воспрещается выезд с места жительства без разрешения военных комиссариатов". Это очень странное положение, потому что в законодательстве России место жительства никак не обозначено. У нас есть адрес регистрации. Граждане России имеют право спокойно жить в любом месте, не там, где они зарегистрированы. Многие эксперты говорят, что будет естественное желание просто закрыть границы для мужчин или женщин, подлежащих мобилизации, не разрешать им выезд.

Марьяна Торочешникова: Есть ли какое-то логичное объяснение того, почему было решено объявить эту мобилизацию? Ведь официально это же по-прежнему не война, а "специальная военная операция с высокоточными ударами, где работают профессионалы".

Валентина Мельникова

Валентина Мельникова: Наши комитеты видят ситуацию с другой стороны – со стороны семей, у которых пропали без вести, погибли или попали в плен их солдаты и офицеры. Картина совершенно не такая, какой ее пытаются представить. Конечно, российские ВС по личному составу сейчас нуждаются в большом пополнении. Сначала пытались организовать двухмесячные военные сборы, но, видно, не получилось, поэтому решили делать мобилизацию. И проводится она методом облав. То, что Росгвардия на улицах останавливает мужчин и записывает по их документам в пустые повестки их данные, – это неприлично. В Генштабе должна быть база людей, которые находятся в запасе, с выборкой по воинским учетным специальностям. Но индивидуальная мобилизация, как декларировалось во вступительных словах наших руководителей, не получается. Получается, что неводом, который закидывают в населенных пунктах, пытаются загрести всех, кого попало. Это совершенно другая история.

Марьяна Торочешникова: Сергей, что будут делать с уклонистами? Можно ли легальным способом избежать этого призыва?

Сергей Кривенко: Легальным способом, по всей видимости, не получится. Советов только два. Первая рекомендация: максимально уклоняться от мобилизации любыми способами – не получать повестки, не приходить. Срок за уклонение от мобилизации – два года, и судить будут как человека гражданского, там будет работать адвокат. Гражданин имеет право подать заявление о замене военной службы по призыву исполнением гражданских обязанностей, что также может явиться основанием для того, что это не уклонение. Конституция дает такое право: любой гражданин в случае наличия антивоенных или любых других убеждений – религиозных, пацифистских, политических, противоречащих военной службе – имеет право требовать замену исполнения воинских обязанностей гражданскими. Закона нет, но конституционное право действует и без закона. Так что надо пытаться подавать такие заявления, и тогда никакого уклонения быть не может, и призван человек быть не может.

Марьяна Торочешникова: А если человека привлекут к уголовной ответственности за уклонение от мобилизации, то он уже будет судимым и не будет подлежать мобилизации?

Сергей Кривенко: Да, на время судимости не будет. И после этих двух лет еще какой-то срок – год или больше – судимость не будет снята.

Марьяна Торочешникова: Я уже видела опасения юристов, что на этой волне в стране может значительно вырасти мелкая преступность: люди будут искать разные варианты, как не попасть на войну.

Сергей Кривенко: В истории СССР мы такое видели: люди сознательно воровали хлеб и садились на небольшие сроки, зато избежали большого террора.

ГРАЖДАНСТВО ЗА ВОЙНУ

Московские власти планируют отправлять на войну с Украиной мигрантов. В ближайшее время при Центре временного содержания иностранных граждан в Сахарово им будут предлагать службу по контракту в обмен на упрощенное получение российского гражданства. Там же, в Сахарово, по данным правозащитников, содержатся десятки граждан Украины с непонятным правовым статусом: за нарушение российских законов их должны были выдворить, что после начала войны стало невозможно. Членам ОНК неофициально заявляют, что они "террористы".

Гражданство за войну

Вот комментарий руководителя правовых программ Московской Хельсинкской группы Романа Киселева.

Роман Киселев: В июне нам в больших количествах начали звонить украинцы, которые содержатся в ЦВСИГ "Сахарово". 6 июня мы получили документ: оказывается, там содержатся 113 человек. За три месяца через нас прошло только 84 человека, где остальные 30 – неизвестно. И это примерно соотносится с той цифрой, которую нам называли, когда описывали этих неизвестных людей.

Большинство людей все-таки находились там по стандартным миграционным историям: отсутствие регистрации, утеря документов, незаконное пребывание на территории РФ, поэтому эти люди могли выходить. А вот про тех людей, которые там застряли по какой-то истории с национальной безопасностью, мы либо ничего не знаем, либо не можем выковырять их оттуда. Помимо этих 30-и, там есть еще 5 человек, у которых в деле есть справка от ФСБ, что они подозревались в экстремистской и террористической деятельности. Не удалось найти ничего, что позволило бы возбудить уголовное дело, но ФСБ просит суды учитывать эту информацию при принятии решения о выдворении. Суды, видимо, очень боятся отменить свои решения в этой связи, поэтому мы их уверенно проигрываем.

Процедура выдворения устроена так, что ее в нынешнем виде невозможно осуществить, потому что она предполагает обязательную связь с дипломатическим представительством государства происхождения, организованную передачу представителям того государства, куда человек выдворяется. Также она предполагает покупку билетов на транспорт, прямого же сообщения между РФ и Украиной сейчас не существует, и дипломатических отношений тоже нет. Кроме того, на территории Украины идет война, и попытка вывезти их на границу будет представлять опасность для их жизни и здоровья. И суды уже многократно указывали на то, что организация выдворения невозможна. Но очень трудно переломить ситуацию в делах, где есть рука ФСБ. По всей видимости, многих людей опрашивали по поводу отношения к войне, к Зеленскому, к Путину, и итоговый результат предопределяется результатом этого разговора. Сейчас мы обращаемся в кассационные суды.

Для людей это безумная пытка, ведь они продолжают там содержаться в нечеловеческих условиях. Мне на этой неделе звонил человек с такой справкой, он находится там с марта. У него разболелся зуб, а ЦВСИГ не мог оказать ему никакой медицинской помощи, давали только одну таблетку Парацетамола в день. И в итоге он был вынужден сам себе вырвать зуб, чтобы перестать мучиться от боли. И сейчас его, конечно, не волнуют никакие кассационные суды, он просто хочет оттуда выйти.

Возможно, в скором времени ему это удастся, ведь если у людей есть загранпаспорта, можно попытаться организовать выезд в третью страну, если она будет готова их принять, обеспечит их правовой статус и купит билеты. Возможно, в скором времени эта договоренность будет – и несколько человек уедут. Но это не решает саму проблему, потому что они вообще не должны были изначально отсюда уезжать – у них тут семьи. И вот такое жестокое, бесчеловечное отношение приводит и к разрушению семей, и во многом к разрушению судеб.

РЕФЕРЕНДУМ ПОД КОНВОЕМ

Перед объявлением в России частичной мобилизации Общественные палаты так называемых "ДНР" и "ЛНР" обратились к руководителям этих образований с требованием немедленно провести референдумы. Заявлено, что жители самопровозглашенных республик, а также оккупированные российскими войсками Херсонская и часть Запорожской области якобы захотели присоединиться к России, чтобы обезопасить свои территории. Референдумы пройдут с 23-го по 27 сентября.

Референдум под конвоем

С нами доктор юридических наук, профессор Илья Шаблинский.

Кто-то должен спрашивать мнение россиян по поводу того, включать какие-то территории или не включать?

Илья Шаблинский

Илья Шаблинский: Это может касаться граждан, но потом, когда уже палаты Федерального собрания будут принимать решение, включать или не включать эту территорию в состав России. А изначальное решение, которое принимается на референдуме, вообще никак не регулируется российским правом.

Марьяна Торочешникова: А могут ли сейчас сами россияне собрать инициативную группу и устроить референдум о том, чтобы не принимать кого-то или прекратить "специальную операцию"?

Илья Шаблинский: В России есть закон о референдуме, который практически неисполним, в нем перечислены условия, которые соблюсти невозможно. До сих пор в российских регионах проходили только те референдумы, которые инициировала сама власть. Сейчас мы имеем дело с предложением каких-то референдумов в частях Украины, где российские законы не действуют, поэтому к российскому законодательству вся эта ситуация не имеет отношения.

Марьяна Торочешникова: А на мой взгляд, имеет. Несмотря на то, что в России Конституцию "обнулили", она все-таки еще действует. В частности, у России существуют международно-правовые обязательства, в соответствии с которыми есть запрет присоединять территории в нарушение норм международного права с применением или угрозой применения силы. Россия входит в часть этой международной системы, и это написано в Конституции. Какие тогда могут быть истории, связанные с проведением референдумов на оккупированных территориях?

Илья Шаблинский: Да, конечно. РФ же еще входит в ООН, и норма Устава ООН является, таким образом, частью российского законодательства. Норма запрещает агрессию против другого государства. Но для того чтобы напомнить об этом, нужно, чтобы был хоть один депутат, способный на это. У нас Дума – не представительный орган, а вспомогательный орган администрации президента. Формально речь должна идти о том, как отнестись к тому, что российская армия оккупировала часть территории соседнего государства, и вот теперь мы собираемся ее присоединить. Но этой дискуссии нет. Это жуткая трагедия, за которую будем расплачиваться в итоге все мы, россияне.

Марьяна Торочешникова: Если где-то идет война, будут ли легитимными результаты любого референдума на этой территории?

Илья Шаблинский: В таких условиях референдумы не проводят. Тут невозможно соблюдение никаких норм проведения голосований. Нет населения, которое голосовало бы, нет возможности организации избирательных участков. Меньше половины территории Донецкой области контролируют украинские войска, небольшая часть Луганской области тоже под контролем Украины. Я уж не говорю про Херсонскую и Запорожскую области. Это беспрецедентная ситуация. По-моему, никто не рассматривает ее с точки зрения права.