В "Гранях времени": депутаты Госдумы Геннадий Гудков и Александр Хинштейн и ветеран следствия Владимир Волков.
В четверг, 31 марта, президент России Дмитрий Медведев в экстренном порядке провел в своей резиденции в Горках встречу за закрытыми дверьми с генпрокурором России Юрием Чайкой и главой Следственного комитета (СК) России Александром Бастрыкиным. Об этом сообщила пресс-служба Кремля. По данным издания "Коммерсант", в ходе встречи президенту удалось остановить конфликт между двумя структурами, разгоревшийся в середине февраля и связанный с расследованием дела об организации сети подпольных игорных домов в Подмосковье.
Владимир Кара-Мурза: Как и ожидалось, конфликт между Следственным Комитетом и Генеральной прокуратурой дошел до самого верха. Накануне генпрокурора Юрия Чайку и главу Следственного комитета Александра Бастрыкина вызвал к себе президент России Дмитрий Медведев. Встреча была незапланированной, и судя по всему, была назначена по инициативе генпрокурора, В минувший вторник сообщалось, что некий засекреченный свидетель, давая показания в Серпуховском суде по одному из дел, возбужденных против главного фигуранта Ивана Назарова, заявил, что координаторами между подмосковными прокурорами и бизнесменом якобы выступали люди 35-летнего юриста и предпринимателя Артема Чайки.
Незадолго до встречи у президента Генпрокуратура нанесла Следственному комитету ответный удар, обвинив руководство СК в том, что оно не отреагировало на представленные прокурорами сведения о возможной преступной деятельности начальника Следственного управления по Московской области.
Детали беседы у главы государства не разглашаются, пресс-служба Кремля также отказалась от комментариев. Прямого приказа оставить в покое Артема Чайку от президента не последовало, Но источники, близко знакомые с ситуацией говорят, что президент попенял собеседникам, что публичные раздоры между ними роняют авторитет их служб и власти в целом, и также объяснил, что дети и другие родственники не должны становиться заложниками подобных распрей. О том, удастся ли Кремлю погасить противостояние между Генпрокуратурой и Следственным комитетом, мы сегодня говорим с Владимиром Волковым, адвокатом, ветераном следствия, Геннадием Гудковым, заместителем главы думского комитета по безопасности, членом фракции "Справедливая Россия", Владимиром Калиниченко, бывшим следователем по особо важным делам при Генпрокуроре СССР и Александром Хинштейном, членом комитета Государственной думы по информационной политике, депутатом от фракции "Единая Россия". Чем вы объясняете необходимость вмешательства главы государства в конфликт между Следственным комитетом и Генеральной прокуратурой?
Александр Хинштейн: Тем, что, как вы совершенно справедливо заметили в преамбуле, этот конфликт вышел за рамки дозволенного и достиг своего апогея.
Владимир Кара-Мурза: Чью вы видите большую вину в происходящем?
Александр Хиштейн: Однозначно Следственного комитета. Потому что не прокуратура начала всю эту ситуацию, и не прокуратура начала публичную эскападу. Это все сделано Следственным комитетом. Причем для меня совершенно однозначно понятно: в основе лежит не задача объективно разобраться в произошедшем, установить истину по конкретным делам преступников, а задача политический характер носит. И все это происходит накануне переутверждения Генерального прокурора, срок полномочий которого заканчивается в июне. Поэтому из совершенно конкретной ситуации с совершенно конкретными злодеями пытаются сделать не частный случай, а систему, демонстрируя тем самым, что вся без исключения прокурорская служба погрязла в коррупции, превращена в некую коррупционную вертикаль и венчает эту вертикаль Генеральный прокурор и члены его семьи.
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, роняет ли авторитет российского правосудия конфликт между Следственным комитетом и Генеральной прокуратурой?
Владимир Волков: Безусловно, роняет. Авторитет уже давно упал той же Генеральной прокуратуры и вообще всех следственных правоохранительных органов. Потому как если вспомнить, министр юстиции в свое время Ковалев получил 9 лет условного наказания, за такие дела, если бы он не был министром юстиции, он бы был реально осужден на срок не меньше, чем 9 лет. Потом у нас был крупный скандал с исполняющим обязанности Генерального прокурора Ильюшенко, против него расследовалось уголовное дело, обвинительное заключение было представлено Устинову на утверждение. Представлено было Николаем Алексеевичем Емельяновым. Устинов предложил дело прекратить, Емельянов отказался, и в тот же день в конце декабря 2003 года был уволен из органов прокуратуры. Он это сильно переживал, это был мой товарищ, и в августе месяце следующего года, не дожив недели до 60-летия, умер. Следующий скандал – Скуратов. Здесь если встать на точку зрения Скуратова, а она изложена в его книге "Вариант Дракона", то как раз двое его заместителей сыграли очень активную роль в его этом деле. А если знать о двух экспертизах, то получается, что все это фальсификация против Скуратова. А именно: речь Скуратова представляет собой монтаж – это раз, а его облик представляет из себя что-то, короче говоря, однозначного нет заключения о том, что это именно Скуратов.
Владимир Кара-Мурза: Представляются ли вам правдоподобными подозрения, выдвинутые в адрес сына Юрия Чайки, 35-летнего юриста и предпринимателя Артема Чайки?
Николай Калиниченко: Знаете, что у меня вызывает огромное удивление: не прошло еще и 20 лет знаменитых событий конца 80-х годов, когда в центре Москвы на Пушкинской площади Гдлян и его сотоварищи вывешивали протоколы допросов председателя компартии Узбекистана, несмотря на предварительное расследование, в которых подробно и в деталях излагались факты получения взяток Лигачевым и другими руководителями государства. То, что в дальнейшем все эти факты не подтвердились, там не было события преступления, то есть была правда, замешанная на лжи, это никого не интересовало, потому что точно так же по таким же материалам сфальсифицированным убрали Рекункова, потому что он не справлялся с группой Гдляна. И прокуратура Генеральная уже тогда становилась заложником больших политических игр. Любое сложное уголовное дело требует тишины. Когда мы занимались какими-то крупными делами 70-80 годов, то естественно, операция по реализации этого дела велась всегда довольно скрытно, участвовал очень узкий круг людей во всем этом. И когда шла реализация операции, мы не говорили средствам массовой информации о том, что у меня установлено в ходе предварительного расследования. Вы можете себе представить, если бы я на министерство рыбного хозяйства, по краснодарскому делу, по хлопковому делу начал сбрасывать информацию не проверенную. Во-первых, на многих партийных руководителей, которые проходили по многим уголовным делам, в их отношении были показания, выявлялись случаи, по многим они подтверждались, во многих случаях они не подтверждались. Это очень сложный вопрос.
Но есть правовой механизм расследования уголовного дела. Хотят допросить сына Чайки как свидетеля, ради бога, допрашивайте. Есть основания предъявить ему обвинения – предъявите, изберите меру пресечения. Должна пойти утечка информации не более того, что (причем даже сын Генерального прокурора) он человек, который подозревается в совершении преступления, ему предъявили. В мои времена, я вспоминаю убийство на Ждановской, первая информация о том, что творится с московской милицией, ушла в ЦК КПСС через 8 месяцев после начала расследования, когда я представил бесспорные доказательства совершения тягчайшего преступления работниками милиции. А окончательное представление ушло в ЦК КПСС, когда состоялся приговор по уголовному делу. Поэтому любое расследование таких серьезных дел, конечно, требует тишины. Есть процедурная сторона. Я сейчас говорю с позиции, я 15 лет занимаюсь адвокатской деятельностью, по любому уголовному делу, а я в последние годы занимался серьезными делами, у меня как у адвоката берется подписка о неразглашении материалов предварительного расследования. Я не могу дать никакой информации своей версии как адвоката, доказывающей вину своего подзащитного. Но в то же время тот Следственный комитет, а до этого Генеральная прокуратура сбрасывают в СМИ свои версии произошедшего. Возьмем дело той же "Евросети", которое закончилось оправдательным приговором и огромным скандалом.
Поэтому я бы к этому относился исключительно осторожно, я здесь полностью согласен с высказыванием президента, что ради бога. Я слышал другие отклики: выхода нет, если не обнародовать, тогда нельзя будет противодействовать со стороны Генерального прокурора. Но простите меня, пожалуйста, те дела, которые мы расследовали успешно, разве по ним не было противодействия? Было. И противодействие первых лиц государства, того же Брежнева, Кириленко, Соломенцева и многих других. Это жизнь. Но есть одно правило: если только следователь, ведущий расследование по делу, начинает сбрасывать в средства массовой информации, придает гласности факты, прямо нарушает конституцию. Потому что человека может признать виновным только суд. А тем более, если будет установлено, что Генеральный прокурор повинен в преступлениях, которые возможно совершил его сын, это другая ситуация. Вот тогда можно говорить о том, что принимается какое-то решение.
Владимир Кара-Мурза: Юрий Скуратов, бывший Генеральный прокурор Российской Федерации, ищет причины возникшего конфликта.
Юрий Скуратов: Прокуратура с трудом привыкает к тому, что Следственный комитет, следствие потеряно и выделено в отдельную структуру. Плюс сам процесс этого выделения сопровождался конфликтами на почве личных неприязненных отношений, поскольку господин Бастрыкин был в свое время заместителем Генерального прокурора и вел себя относительно независимо, а Генеральному это не нравилось. Собственно, это стало причиной того, что президент пригласил обоих руководителей этих структур. Видимо, главная речь шла не о том, причастен ли Артем Чайка к этим поборам по бизнесу игорному Московской области, а главное, речь шла о том, насколько вот эта неприязнь влияет в целом на эффективность работы этих ведомств. Это, конечно, президентский вопрос. Что касается конкретного вопроса – это вопрос следствия.
Полный текст программы "Грани времени" появится на сайте в ближайшее время.
Владимир Кара-Мурза: Как и ожидалось, конфликт между Следственным Комитетом и Генеральной прокуратурой дошел до самого верха. Накануне генпрокурора Юрия Чайку и главу Следственного комитета Александра Бастрыкина вызвал к себе президент России Дмитрий Медведев. Встреча была незапланированной, и судя по всему, была назначена по инициативе генпрокурора, В минувший вторник сообщалось, что некий засекреченный свидетель, давая показания в Серпуховском суде по одному из дел, возбужденных против главного фигуранта Ивана Назарова, заявил, что координаторами между подмосковными прокурорами и бизнесменом якобы выступали люди 35-летнего юриста и предпринимателя Артема Чайки.
Незадолго до встречи у президента Генпрокуратура нанесла Следственному комитету ответный удар, обвинив руководство СК в том, что оно не отреагировало на представленные прокурорами сведения о возможной преступной деятельности начальника Следственного управления по Московской области.
Детали беседы у главы государства не разглашаются, пресс-служба Кремля также отказалась от комментариев. Прямого приказа оставить в покое Артема Чайку от президента не последовало, Но источники, близко знакомые с ситуацией говорят, что президент попенял собеседникам, что публичные раздоры между ними роняют авторитет их служб и власти в целом, и также объяснил, что дети и другие родственники не должны становиться заложниками подобных распрей. О том, удастся ли Кремлю погасить противостояние между Генпрокуратурой и Следственным комитетом, мы сегодня говорим с Владимиром Волковым, адвокатом, ветераном следствия, Геннадием Гудковым, заместителем главы думского комитета по безопасности, членом фракции "Справедливая Россия", Владимиром Калиниченко, бывшим следователем по особо важным делам при Генпрокуроре СССР и Александром Хинштейном, членом комитета Государственной думы по информационной политике, депутатом от фракции "Единая Россия". Чем вы объясняете необходимость вмешательства главы государства в конфликт между Следственным комитетом и Генеральной прокуратурой?
Александр Хинштейн: Тем, что, как вы совершенно справедливо заметили в преамбуле, этот конфликт вышел за рамки дозволенного и достиг своего апогея.
Владимир Кара-Мурза: Чью вы видите большую вину в происходящем?
Александр Хиштейн: Однозначно Следственного комитета. Потому что
Из совершенно конкретной ситуации с совершенно конкретными злодеями пытаются сделать не частный случай, а систему, демонстрируя тем самым, что вся без исключения прокурорская служба погрязла в коррупцииWrite Your Quote Here ...
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, роняет ли авторитет российского правосудия конфликт между Следственным комитетом и Генеральной прокуратурой?
Владимир Волков: Безусловно, роняет. Авторитет уже давно упал той же Генеральной прокуратуры и вообще всех следственных правоохранительных органов. Потому как если вспомнить, министр юстиции в свое время Ковалев получил 9 лет условного наказания, за
Авторитет уже давно упал той же Генеральной прокуратуры и вообще всех следственных правоохранительных органов
Владимир Кара-Мурза: Представляются ли вам правдоподобными подозрения, выдвинутые в адрес сына Юрия Чайки, 35-летнего юриста и предпринимателя Артема Чайки?
Николай Калиниченко: Знаете, что у меня вызывает огромное удивление: не прошло еще и 20 лет знаменитых событий конца 80-х годов, когда в центре Москвы на Пушкинской площади Гдлян и его сотоварищи вывешивали протоколы допросов председателя компартии Узбекистана, несмотря на предварительное расследование, в которых подробно и в деталях излагались факты получения взяток Лигачевым и другими руководителями государства. То, что в дальнейшем все эти факты не подтвердились, там не было события преступления, то есть была правда, замешанная на лжи, это никого не интересовало, потому что точно так же по таким же материалам сфальсифицированным убрали Рекункова, потому что он не справлялся с группой Гдляна. И прокуратура Генеральная уже тогда становилась заложником больших политических игр. Любое сложное уголовное дело требует тишины. Когда мы занимались какими-то крупными делами 70-80 годов, то естественно, операция по реализации этого дела велась всегда довольно скрытно, участвовал очень узкий круг людей во всем этом. И когда шла реализация операции, мы не говорили средствам массовой информации о том, что у меня установлено в ходе предварительного расследования. Вы можете себе представить, если бы я на министерство рыбного хозяйства, по краснодарскому делу, по хлопковому делу начал сбрасывать информацию не проверенную. Во-первых, на многих партийных руководителей, которые проходили по многим уголовным делам, в их отношении были показания, выявлялись случаи, по многим они подтверждались, во многих случаях они не подтверждались. Это очень сложный вопрос.
Но есть правовой механизм расследования уголовного дела. Хотят допросить сына Чайки как свидетеля, ради бога, допрашивайте. Есть основания предъявить ему обвинения – предъявите, изберите меру пресечения. Должна пойти утечка информации не более того, что (причем даже сын Генерального прокурора) он человек, который подозревается в совершении преступления, ему предъявили. В мои времена, я вспоминаю убийство на Ждановской, первая информация о том, что творится с московской милицией, ушла в ЦК КПСС через 8 месяцев после начала расследования, когда я представил бесспорные доказательства совершения тягчайшего преступления работниками милиции. А окончательное представление ушло в ЦК КПСС, когда состоялся приговор по уголовному делу. Поэтому любое расследование таких серьезных дел, конечно, требует тишины. Есть процедурная сторона. Я сейчас говорю с позиции, я 15 лет занимаюсь адвокатской деятельностью, по любому уголовному делу, а я в последние годы занимался серьезными делами, у меня как у адвоката берется подписка о неразглашении материалов предварительного расследования. Я не могу дать никакой информации своей версии как адвоката, доказывающей вину своего подзащитного. Но в то же время тот Следственный комитет, а до этого Генеральная прокуратура сбрасывают в СМИ свои версии произошедшего. Возьмем дело той же "Евросети", которое закончилось оправдательным приговором и огромным скандалом.
Поэтому я бы к этому относился исключительно осторожно, я здесь полностью согласен с высказыванием президента, что ради бога. Я слышал другие отклики: выхода нет, если не обнародовать, тогда нельзя будет противодействовать со стороны Генерального прокурора. Но простите меня, пожалуйста, те дела, которые мы расследовали успешно, разве по ним не было противодействия? Было. И противодействие первых лиц государства, того же Брежнева, Кириленко, Соломенцева и многих других. Это жизнь. Но есть одно правило: если только следователь, ведущий расследование по делу, начинает сбрасывать в средства массовой информации, придает гласности факты, прямо нарушает конституцию. Потому что человека может признать виновным только суд. А тем более, если будет установлено, что Генеральный прокурор повинен в преступлениях, которые возможно совершил его сын, это другая ситуация. Вот тогда можно говорить о том, что принимается какое-то решение.
Владимир Кара-Мурза: Юрий Скуратов, бывший Генеральный прокурор Российской Федерации, ищет причины возникшего конфликта.
Юрий Скуратов: Прокуратура с трудом привыкает к тому, что Следственный комитет, следствие потеряно и выделено в отдельную структуру. Плюс сам процесс этого выделения сопровождался конфликтами на почве личных неприязненных отношений, поскольку господин Бастрыкин был в свое время заместителем Генерального прокурора и вел себя относительно независимо, а Генеральному это не нравилось. Собственно, это стало причиной того, что президент пригласил обоих руководителей этих структур. Видимо, главная речь шла не о том, причастен ли Артем Чайка к этим поборам по бизнесу игорному Московской области, а главное, речь шла о том, насколько вот эта неприязнь влияет в целом на эффективность работы этих ведомств. Это, конечно, президентский вопрос. Что касается конкретного вопроса – это вопрос следствия.
Полный текст программы "Грани времени" появится на сайте в ближайшее время.