После спектакля «Час восемнадцать» в Театре.Doc идет обсуждение. Даже не то чтобы самого спектакля, а, скорее, того, чему он посвящен. Пьеса – о судьбе Сергея Магнитского, 37-летнего юриста, который умер в московском следственном изоляторе полтора года назад: ему вовремя не оказали медицинскую помощь, ранее - не выпустили под залог.
Персонажи пьесы: судьи, следователь, тюремный врач, - оправдываются: все они как будто ни при чем, так что никто, получается, и не виноват в смерти Магнитского. Судья вообще заявляет, что она не человек, она – судья. А мне, как всегда, интересно, что думают об этом люди.
«Если система, которая убила Магнитского и продолжает убивать людей, по-прежнему еще сильна, то хотя бы в театре мы хотим свидетельствовать против нее», - это фраза с сайта Театра Doc. Что же делать в такой ситуации? И кто все-таки виноват? (вопросы, уже не первый век волнующие умы российской интеллигенции.) Предложения звучат довольно неожиданные.
Художник Леня Лухтин предлагает создать вокруг себя круг единомышленников и именно в этом кругу формировать общественное мнение. Женщина-опер из МУРа доказывает, что виноваты совсем не те, о ком идет речь в спектакле, то есть не судьи и не следователь, а, скажем, конвоиры и тюремные воспитатели, от которых зависят условия содержания подследственных. «Надо просто понять, что это – нерукопожатные люди и вообще с ними не общаться», - говорит мужчина в дальнем углу зала. «Помилуйте, - отвечает ему девушка из второго ряда, - это что же получится: общество разделится на две части, которые между собой не общаются, но у одних – все властные ресурсы, а у других ничего такого нет…»
Звучат голоса: «Такое может случиться с каждым из нас…», «…И вообще, почему пресса об этом не пишет?». «А может быть, надо просто менять систему?» - спрашивает модератор дискуссии Марьяна Торочешникова. Голос из зала: «А как?!»
А, в самом деле, как? Сколько уже идут разговоры о судебной реформе? А о реформе милиции? Ну да, вот, наконец, свершилось: теперь она переименована в полицию. Однако, как сказал в одном интервью правозащитник Лев Пономарев, «раньше их звали ментами, а теперь будут звать полицаями, – вот и все».
После того как общественная комиссия во главе с Валерием Борщевым изучила обстоятельства смерти Магнитского, власти постановили изменить порядок медицинского освидетельствования лиц, содержащихся под стражей. Это могло бы спасти многие жизни, но эта новая система не работает, для нее не созданы необходимые механизмы! Уже после смерти Сергея Магнитского в московских следственных изоляторах погибли десятки человек. Воз не то что «и ныне там», он стремительно катится назад. Так что же все-таки делать? Может быть, правы авторы спектакля «Час восемнадцать»: искать человека – каждому – в самом себе?
Персонажи пьесы: судьи, следователь, тюремный врач, - оправдываются: все они как будто ни при чем, так что никто, получается, и не виноват в смерти Магнитского. Судья вообще заявляет, что она не человек, она – судья. А мне, как всегда, интересно, что думают об этом люди.
«Если система, которая убила Магнитского и продолжает убивать людей, по-прежнему еще сильна, то хотя бы в театре мы хотим свидетельствовать против нее», - это фраза с сайта Театра Doc. Что же делать в такой ситуации? И кто все-таки виноват? (вопросы, уже не первый век волнующие умы российской интеллигенции.) Предложения звучат довольно неожиданные.
Художник Леня Лухтин предлагает создать вокруг себя круг единомышленников и именно в этом кругу формировать общественное мнение. Женщина-опер из МУРа доказывает, что виноваты совсем не те, о ком идет речь в спектакле, то есть не судьи и не следователь, а, скажем, конвоиры и тюремные воспитатели, от которых зависят условия содержания подследственных. «Надо просто понять, что это – нерукопожатные люди и вообще с ними не общаться», - говорит мужчина в дальнем углу зала. «Помилуйте, - отвечает ему девушка из второго ряда, - это что же получится: общество разделится на две части, которые между собой не общаются, но у одних – все властные ресурсы, а у других ничего такого нет…»
Звучат голоса: «Такое может случиться с каждым из нас…», «…И вообще, почему пресса об этом не пишет?». «А может быть, надо просто менять систему?» - спрашивает модератор дискуссии Марьяна Торочешникова. Голос из зала: «А как?!»
А, в самом деле, как? Сколько уже идут разговоры о судебной реформе? А о реформе милиции? Ну да, вот, наконец, свершилось: теперь она переименована в полицию. Однако, как сказал в одном интервью правозащитник Лев Пономарев, «раньше их звали ментами, а теперь будут звать полицаями, – вот и все».
После того как общественная комиссия во главе с Валерием Борщевым изучила обстоятельства смерти Магнитского, власти постановили изменить порядок медицинского освидетельствования лиц, содержащихся под стражей. Это могло бы спасти многие жизни, но эта новая система не работает, для нее не созданы необходимые механизмы! Уже после смерти Сергея Магнитского в московских следственных изоляторах погибли десятки человек. Воз не то что «и ныне там», он стремительно катится назад. Так что же все-таки делать? Может быть, правы авторы спектакля «Час восемнадцать»: искать человека – каждому – в самом себе?