Начавшийся год отмечен явной неопределенностью в отношениях России и Запада: слишком много в этих отношениях было поставлено под вопрос событиями года 2006-го. Как поставит себя Москва в отношениях со своими партнерами, что будет основным в ее внешнеполитической тактике? Эксперты и политики пытаются предсказать развитие событий.
«Нечего нам указывать» — именно такая интонация все больше и больше прослеживается в комментариях российских чиновников по поводу взаимоотношений России и Запада. Власть в России говорит, что в последние годы страна возвращает себе былое могущество и что именно этим, а не отходом самой этой власти от демократических принципов или беспардонностью ее во внешней политике продиктованы частые критические замечания в адрес Москвы, идущие с Запада.
Достаточно откровенно об этом говорит министр иностранных дел России Сергей Лавров: «Нам бы хотелось, чтобы сильную, поверившую в себя Россию наши партнеры рассматривали не как вызов, а как возможность для самого широкого взаимовыгодного международного сотрудничества. Россия будет сотрудничать только на основе равноправия, взаимного учета интересов и взаимной выгоды. Мы понимаем, что для кого-то, может быть, такое быстрое восстановление России, восстановление ее дееспособности, как одного из ведущих государств, оказалось сюрпризом, а кому-то, может быть, даже неприятным сюрпризом это показалось. Но мы, в общем-то, открыты для сотрудничества со всеми по мере готовности каждого государства, мы никуда не торопимся, у нас и внутри страны дел хватает».
Обещая только равноправное и никакое иное общение с партнерами России в мире, Сергей Лавров, очевидно, считает мировые позиции России достаточно сильными. С этим можно согласиться, если говорить о серьезной зависимости Запада от Москвы в области поставок энергоносителей. И эта зависимость никуда не денется в обозримом будущем, так считает большинство экономических экспертов.
Газ и нефть стали основными российскими рычагами во внешнеполитических играх, и есть опасения, что Россия все больше входит во вкус в смысле желания этими рычагами подвигать. Уже в конце января этого года Парламентская Ассамблея Совета Европы рассмотрит вопрос об энергоносителях, как средстве политического давления. Кремль говорит, что все эти опасения напрасны.
Первый заместитель пресс-секретаря президента России Дмитрий Песков утверждает: это даже хорошо, что мы с Западом повязаны трубопроводами: «Мы слышим опасения со стороны наших европейских партнеров на тот счет, является ли Россия действительно надежным поставщиком и не может ли Россия использовать эти энергоресурсы, как средство для политического нажима. Мы отвечаем: нет, не может, потому что Россия заинтересована в поставках своих энергоресурсов ровно в таком же объеме, как европейские потребители заинтересованы в их получении. Вся наша экспортная инфраструктура, вернее не вся, но почти 60% сконцентрирована именно на западно-европейском направлении. Это ли не взаимозависимость России и Европы?»
Глава парламентской делегации России в ПАСЕ, председатель Комитета Государственной Думы по международным делам Константин Косачев более откровенен. По его словам, европейцы могут жаловаться сколько угодно, но альтернативы у них нет: «Если Европейский Союз готов покупать примерно в два раза более дорогой газ из того же Алжира или, например, из Норвегии, где он, очевидно, закончится через 10 лет, и вкладывать в строительство новых газопроводов из Алжира или из Норвегии суммы, исчисляемые десятками и сотнями миллиардов евро, это выбор Европейского Союза, но у меня такое ощущение, что даже мощная европейская экономика такого выбора не выдержит».
Западные претензии к России в области экономики начинают возрастать, но политических претензий по-прежнему гораздо больше, как и причин для них. Здесь и депортация грузин из России, и разрастание госконтроля над средствами массовой информации, и осуждение ученых по шпионским делам, и многое другое. Особенно тревожно Западом были восприняты убийства Анны Политковской и Александра Литвиненко. И здесь, особенно в случае Литвиненко, забеспокоились те, кто в последнюю очередь высказывает критику в адрес Москвы - власти западных стран.
Бывший редактор международного отдела британской Daily Telegraph и эксперт по России Алан Филпс говорит, что это событие конца 2006 года будет важным и в году 2007-м, даже если в экономических контактах все будет хорошо: «Нужно помнить, что существует как бы два отдельных мира - мир бизнеса, в котором между Россией и Западом сейчас все идет, в общем, неплохо, и политический мир, где у России и Запада происходит заметное замораживание отношений. Пресса в Британии и континентальной Европе была очень взбудоражена делом Литвиненко. При этом достаточно ясно, что эта гибель как-то связана с Россией, и многие газеты пришли к заключению, что связь эта может быть вполне официальной. Конечно, доказательств этому нет, но зато есть некое общее ощущение, что вполне возможна новая холодная война, если это дело не будет раскрыто достаточно быстро».
По словам Алана Филпса, какая-то связь официальной Москвы с убийством Литвиненко вряд ли будет найдена, но если будет, то это скажется самым серьезным образом на отношении Запада и к нынешней российской власти, и к преемнику Владимира Путина в Кремле.
В течение всего 2007 года в Европе и Америке будут с интересом следить за тем, кто этим преемником станет, следить настороженно, поскольку последние российские внутриполитические тенденции, по мнению эксперта Московского центра Карнеги Алексея Арбатова, вызывают именно настороженность: «Когда в России была выдвинута эта весьма странная, на мой взгляд, концепция суверенной демократии, конечно, стали к России относиться с еще большим предубеждением. Понятно, что нельзя сразу из прошлого коммунистического тоталитаризма перепрыгнуть в развитую демократию, но если бы руководство России, признавая те нарушения прав человека, скажем, вместе с тем расценивало это как временный, как переходный период, как трудности трансформации очень серьезные огромной страны с огромной историей, национальными особенностями, если бы руководство активно боролось против этих нарушений и стремилось бы их преодолевать, я думаю, отношение к нам было бы гораздо более сочувственное. А поскольку на высоком уровне в Кремле была провозглашена идея того, что это не трудности переходного периода, а такой вот особый российский путь, к нам сразу изменилось отношение».
При этом Москва по-прежнему сотрудничает с Западом в нескольких приоритетных сферах - участвует в обсуждении северокорейской и иранской ядерных программ и пока еще вместе со своими критиками заседает в ОБСЕ и Совете Европы. Правда, в усиленно вспоминаемые теперь времена Леонида Брежнева Советский Союз также был могуч нефтью и газом и также иногда сотрудничал с Западом в сфере международной безопасности, но холодную войну это не отменило, и все знают, чем она закончилась.