Ольга Беклемищева: Сегодня мы расскажем о метеочувствительности. Это очень интересная проблема, отличающаяся тем, что почти каждый из нас может вспомнить в своей жизни случаи, когда из-за погоды чувствовал себя совершенно разбитым. В то время как большинство практикующих врачей не склонны относиться к данному состоянию серьезно, предпочитая отделываться рекомендациями типа «выпейте валерьянки».
Так что наша сегодняшняя программа призвана ответить на вопрос: существует ли все-таки это заболевание – метеочувствительность? И если – да, то как с ним бороться.
У нас в гостях сегодня - врач-психотерапевт Илья Юрьевич Рассказов, ведущий интернет-проекта «Подсознание. ru », и нейротерапевт, профессор Института повышения квалификации врачей Евгений Александрович Шапошников, представляющий Медико-психологический центр индивидуальности. А также в нашей программе, как всегда, принимает участие наш постоянный американский медицинский эксперт - профессор Даниил Борисович Голубев.
И мы начинаем. Илья Юрьевич, так есть все-таки такая болезнь – метеочувствительность? Или это все-таки что-то сомнительное, с точки зрения врача?
Илья Рассказов: Если говорить о метеочувствительности, то важно отметить, что выделяются метеочувствительные, так называемые метеопатические реакции, есть метеопатический симптом Пирогова, который характерен для астении, он встречается при самых различных заболеваниях и расстройствах. Но как самостоятельная болезнь, самостоятельное заболевание «метеочувствительность» - такого, естественно, нет.
Ольга Беклемищева: почему же все-таки клинические терапевты склонны считать это некоторой блажью больного?
Евгений Шапошников: А не все Пирогова читали. Но я бы даже сказал, что гораздо раньше. Среди российских врачей Пирогов более-менее подробно это описал. Но об этом и Гиппократ, и Авиценна говорили, и врачи Средневековья. То есть сколько тысячелетий или столетий человека погода и ее причуды сопровождают, и какие-то негативные или позитивные реакции, - все это описано и в художественной литературе, у Пушкина: «Мороз и солнце - день чудесный!». Так что погода всегда с нами, если можно так выразиться.
И это, конечно, не самостоятельная болезнь, а это просто симптом уязвимости к изменениям барометрического давления, геомагнитного поля Земли, дождь-снег или их отсутствие – и на это человек при целом ряде каких-то астенизирующих его организм заболеваний, недугов, процессов может реагировать резче, чем абсолютно здоровые люди, занимающиеся спортом, хорошо подготовленные физически и психологически.
Ольга Беклемищева: К сожалению, не все из нас занимаются спортом и хорошо подготовлены.
Вот немножечко поподробнее, Илья Юрьевич, астенизирующие состояния – что это такое?
Илья Рассказов: Астенизирующее состояние, или астенический синдром, - это когда у человека появляется раздражительность... Есть такое понятие «раздражительная слабость» или «усталость, не ищущая покоя».
Ольга Беклемищева: Это, наверное, характерно больше для женщин?
Илья Рассказов: Собственно, и для женщин, и для мужчин. Это такое состояние, которое, в принципе, не имеет какой-то половой принадлежности.
Также повышается чувствительность на свет, на звук, на запах. То есть человека начинают раздражать резкие звуки, допустим, или яркий свет, или резкие запахи. Появляется утомляемость, то есть человек очень быстро устает, соответственно. И важно понимать, что это состояние – это не специфический синдром, то есть это опять же не какое-то самостоятельное заболевание, не самостоятельная болезнь, и в большей степени оно свойственно для самого различного рода как болезненных психических состояний, так, в том числе, и при психосоматических болезнях, при психосоматических расстройствах.
Ольга Беклемищева: Профессор Шапошников, вы у нас специалист именно по психосоматическим заболеваниям. Какие именно заболевания наиболее часто сопровождаются метеочувствительностью?
Евгений Шапошников: По нашим практическим наблюдениям, это астенический синдром, о чем говорит коллега, вегетососудистая дистония, гипертоническая болезнь, ну и некоторые эндокринные заболевания.
Ольга Беклемищева: А какие именно?
Евгений Шапошников: Допустим, нестабильность функционирования щитовидной железы, в частности, наиболее часто. Но и страдающие диабетом тоже, в общем-то, на погоду реагируют болезненнее, чем лица с другими эндокринными расстройствами. Вот основной круг. Ну и вообще все люди, больные соматически и психологически, на погоду реагируют болезненно – вот так можно сказать. А то, что я назвал вначале – вегетососудистая дистония и астения – это как бы пограничные состояния между здоровьем и болезнью. И это наиболее распространено. И поэтому многие люди, которые внешне здоровые или считают себя здоровыми, на погоду очень часто реагируют болезненно.
Ольга Беклемищева: То есть можно ли сказать, что появление чувствительности к погодным условиям – это уже некий сигнал, что от здоровья вы сдвинулись в сторону, близкую к болезни?
Евгений Шапошников: Ну да. И идет снижение какой-то резистентности к факторам окружающей среды.
Илья Рассказов: И я как раз хотел бы дополнить, что при метеопатическом симптоме Пирогова большую значимость имеет то, как скоро начинают появляться вот эти симптомы метеочувствительности до изменения самой погоды. То есть чем раньше они возникают, соответственно, тем более у человека, скажем так, тяжелые состояния, и могут проявляться какие-то другие признаки астении.
Ольга Беклемищева: То есть если вы начинаете себя плохо чувствовать до того, как изменилась погода, то это уже более тревожный сигнал.
Илья Рассказов: Да-да, то есть состояние, соответственно, более тревожное, и на это надо, естественно, заранее обратить внимание и даже, возможно, обратиться к врачу.
Ольга Беклемищева: Профессор Шапошников, пожалуйста.
Евгений Шапошников: В литературе и даже в поэзии, да и по жизни многие знают, что особенно пожилые люди по своим суставам чувствуют изменение погоды за два-три дня. А клиницисты знают, что лица, страдающие депрессией, тоже на погоду реагируют чрезмерно – у них гиперчувствительность на погоду, а особенно на ее колебания. Колебания погоды могут либо усиливать эту депрессию, либо более-менее ее балансировать.
Ольга Беклемищева: Это очень интересно.
А сейчас я хочу спросить нашего американского собеседника - профессора Голубева. Даниил Борисович, а где в Соединенных Штатах наиболее отчетливо ощущается метеозависимость?
Даниил Голубев: В большей степени это касается крупных городов, и в первую очередь - Нью-Йорка. Плохое влияние климата Нью-Йорка на самочувствие и здоровье в целом - давно укоренившееся представление. Об этом писал еще О’Генри в своих рассказах. Есть даже полуофициальный диагноз – «нью-йоркский метеоневроз».
По своему личному опыту многолетнего проживания в этом городе могу сказать, что от нью-йоркского климата со временем нарастает вполне ощутимое физиологическое и психологическое утомление. Особенно тяжело переносится нью-йоркское лето – жаркое, с повышенной влажностью и безветрием. Больным хроническими заболеваниями сердечно-сосудистой системы пожилого возраста врачи нередко, так сказать, «прописывают» смену места жительства, но, как вы понимаете, это – трудно выполнимая рекомендация. Сказанное относится и к другим мегаполисам – Бостону и Чикаго, в частности, но для Нью-Йорка это наиболее характерно. Если в среднем по стране так или иначе зависимы от погоды около 30 процентов взрослого населения, то в Нью-Йорке этот процент намного выше.
Ольга Беклемищева: Даниил Борисович, а как реально проявляется эта метеозависимость?
Даниил Голубев: Прежде всего это мигрени и другие виды головной боли. Они могут наступить даже при малейшем изменении погоды. Во время погодных «сдвигов», то есть резкого повышения или понижения температуры, чаще всего случаются приступы у тех, кто страдает заболеваниями легких, почек. Если надвигается теплый фронт воздуха, то нередко нарушается сон, сложно сосредоточить свое внимание на чем-то одном. Людям с высоким или низким артериальным давлением, а также страдающим стенокардией или перенесшим инфаркт, много хлопот могут доставить низкое давление воздуха и моросящий дождь. Всегда чувствуют изменения погоды больные ревматизмом. Это своеобразные барометры, которые по своим личным ощущениям могут предсказать погоду лучше любого метеоцентра.
Ольга Беклемищева: Большое спасибо, Даниил Борисович.
Евгений Александрович, чтобы не превращаться в такой барометр, наука что-то может предложить?
Евгений Шапошников: Конечно, и давно уже предлагает. Старинные врачи об этом знали и рекомендовали, потому что это вечная проблема-то, в принципе, - вот эта метеозависимость, метеочувствительность. Надо просто стремиться к более высоким планкам общего физического и психологического здоровья, а это подскажет лечащий врач. Или надо читать какие-то медицинские популярные брошюры, журналы, которых сейчас очень много. Надо просвещаться. Потому что очень многие люди прекрасно знают устройство автомобиля, его постоянно ремонтируют, а собой не занимаются, считают, что организм ему дан навечно...
Ольга Беклемищева: А это, к сожалению, не так.
Евгений Шапошников: Да, это не так. И очень часто организм разрушается гораздо быстрее, чем даже плохие автомобили.
Ольга Беклемищева: И это все очень печально.
Евгений Шапошников: А конкретные рекомендации уже разработаны.
Ольга Беклемищева: И мы их обязательно озвучим.
Но сейчас я хочу задать вопрос Илье Рассказову. Илья Юрьевич, скажите, а может быть, есть какие-то современные подходы? Ведь не секрет, что народ на самом деле любит так называемую «золотую таблетку»: вот что-то выпил – и стало все хорошо. Вот что-то в этом плане еще не придумали?
Илья Рассказов: Я полностью поддержу Евгения Александровича в том, что самое главное – это, конечно, образ жизни, здоровый образ жизни. То есть как человек относится к себе, к своему телу, насколько он занимается физической культурой... та же элементарная зарядка, тот же элементарный термоконтрастный душ, то есть вначале теплая вода, потом холодная вода и холодное обливание, витаминные комплексы. То есть это в целом повышает устойчивость организма и, соответственно, способствует снижению симптомов метеочувствительности, так же как и астенического синдрома в целом, астенических состояний. И это самое главное.
Ольга Беклемищева: А то, что говорят об адаптогенах – «пейте женьшень или элеутерококк» и так далее?
Илья Рассказов: Можно использовать и биологически активные добавки. И некоторые советуют использовать те же адаптогены. Но все-таки важно понимать, что метеочувствительность – как ответ системы организма, системы - очень тонкой и системы, скажем так, реагирующей на какие-то изменения внешней среды, - в первую очередь, конечно же, зависит от взаимодействия всей системы в целом с окружающим миром. То есть от качества жизни человека, от наличия стресса, от того, волнуется он или не волнуется, есть у человека по жизни какое-то напряжение или его нет. То есть вот эти моменты.
И своевременное предупреждение стресса, в свою очередь оно также сказывается и на своевременном предупреждении появления тех же психосоматических расстройств. Потому что метеочувствительность в первую очередь характерна для тех же гипертоников, то есть они в большей степени реагируют на падение атмосферного давления, и реагируют тем, что у них повышается давление.
Ольга Беклемищева: Такая атипичная компенсация, да? Логично было бы ожидать понижения давления.
Илья Рассказов: Да. Но здесь как раз все наоборот. То есть при понижении атмосферного давления, когда барометр падает, у гипертоников общее давление – систолическое и диастолическое – повышается. Причем диастолическое давление повышается в большей степени, чем систолическое. И получается, что пульсовое давление становится меньше. И вот это, скажем, такой фактор, который может неблагоприятно влиять на течение гипертонической болезни в том числе.
Ольга Беклемищева: Евгений Александрович, а есть ли какие-то тогда, может быть, изменения в схеме терапии гипертонии в связи с метеочувствительностью? Если сложилась такая ситуация, что гипертоник отреагировал на изменение атмосферного давления тем, что у него собственное давление повысилось, может быть, ему надо как-то менять схему приема своих препаратов? Или этого делать не стоит?
Евгений Шапошников: Вообще вечных, на всю оставшуюся жизнь, схем лечения не существует. Их надо постоянно корректировать при контакте с лечащим врачом – в зависимости от всевозможных житейских «аварий» и климатических аномалий – при ухудшении самочувствия. На Западе с этим легче, конечно. Там огромная система частно практикующих врачей, многие имеют собственных врачей, и к ним легко обратиться. У нас все сложнее. Надо идти в районную поликлинику чуть ли не к 7-8 часам утра, стоять в очереди к врачу, да можно к нему и не попасть. Тогда помощь гипертоникам – дело рук самих гипертоников. Просто надо знать свою болезнь, разобраться в ней, знать все нюансы, и по тем принципам, которые лечащий врач ему сказал, постоянно менять – что-то увеличивать, что-то уменьшать. Нет постоянных схем лечения ни при одной болезни. Потому что болезнь может улучшаться, ухудшаться, и в зависимости от этого какие-то методы добавляются, что-то снижается и так далее.
Ольга Беклемищева: Вы знаете, это очень ценная рекомендация, которую, я надеюсь...
Евгений Шапошников: Это не я придумал.
Илья Рассказов: То есть «золотая таблетка» - это ваш лечащий доктор.
Ольга Беклемищева: И я обращаю внимание наших слушателей на то, что прозвучало. Дело в том, что мы много говорим о стандартах лечения, о стандартах терапии того или иного заболевания, но к этому опять же нужно относиться со всем присущим разумному человеку интеллектом.
Евгений Шапошников: Нужно относиться гибко.
Ольга Беклемищева: Да, гибко. То есть стандарт – это не железнодорожные рельсы, когда миллиметр вправо, миллиметр влево – нельзя. Стандарт – это некий общий принцип, общий алгоритм лечения.
Евгений Шапошников: Ориентировка.
Ольга Беклемищева: Да. Если вам, скажем, прописали неселективные бета-блокаторы, то это не значит, что нельзя менять дозу. Во всяком случае, я думаю, что это очень важно, тем более, с учетом того, что гипертониками рано или поздно становятся все.
А вот сколько вообще метеочувствительных людей на самом деле? Профессор Голубев сказал о том, что в Америке – где-то порядка 30 процентов, то есть каждый третий фактически. А в России как обстоит дело, на ваш взгляд, Евгений Александрович?
Евгений Шапошников: По некоторым статистическим выкладкам (конечно, они колеблются от автора к автору), чуть больше. Это связано с тем, что наше население пока еще немножко более астенизировано в материальном плане, так сказать, и в других социальных...
Ольга Беклемищева: Простыми словами, мы, к сожалению, беднее и больнее.
Евгений Шапошников: Да. А если человек находится в стрессе хроническом, то он на все реагирует болезненно – и на погоду, и на соседа, который мебель двигает за стеной, и в метро его локтем кто-то задел.
Ольга Беклемищева: И вот здесь мы подходим к тому, что, мне кажется, должно быть основным содержанием нашей передачи, - это как все-таки самому себе внушить или приучить самого себя меньше обращать внимания на всякие раздражающие факторы. Ведь это, наверное, возможно, Илья Юрьевич?
Илья Рассказов: Совершенно верно. То есть это, в принципе, достаточно просто. Надо перестать обращать внимание на раздражающие факторы и научиться обращать внимание на положительные, позитивные факторы. Потому что даже метеочувствительность... если опять же выглянуло солнышко и установилась хорошая погода, то у большинства людей поднимается настроение, соответственно. И чем отличается пессимист от оптимиста – то есть это как раз извечная истина, которая говорит об отношении человека и к жизни в целом, и к тому, что с ним в этой жизни происходит.
Ольга Беклемищева: Это замечательный совет психотерапевта. Я вас именно в таком качестве и позвала. Но вот хотелось бы больше конкретики, типа: одна колонна марширует туда, другая – туда. Вот что нужно делать? Сел в позу лотоса и задумался о позитивном?
Илья Рассказов: Ну, в первую очередь надо потихоньку, скажем так, потому что сразу, конечно, это не получится, учиться отслеживать свои собственные негативные мысли, учиться отслеживать свое собственное раздражение.
Ольга Беклемищева: Ну, вроде бы мы всегда это замечаем. Если я раздражена, то разве я этого не замечу?
Илья Рассказов: Многие люди этого не замечают. И как раз речь идет о психоэмоциональном реагировании. То есть очень часто человек просто реагирует. Вот он столкнулся с какой-то ситуацией, с каким-то фактом или пусть даже с какой-то провокацией – и вот у него идет реагирование, он начинает, допустим, что-то раздраженно отвечать или от слов переходит к каким-то делам, может быть, даже не очень хорошим. Вот важно хотя бы для начала это научиться в себе отслеживать.
Ольга Беклемищева: То есть сказать самому себе: «Стоп! Я раздражен. А ведь, в принципе, от этого хуже только мне, а не тому, на кого я раздражаюсь».
Илья Рассказов: Конечно.
Евгений Шапошников: Может быть, кто-то и добивается того, чтобы вы были раздражены.
Илья Рассказов: Именно так иногда и бывает.
Ольга Беклемищева: А после того, как я себе сказала «стоп!» и заметила свое раздражение, что дальше?
Илья Рассказов: Вот здесь важно переключить внимание на что-то хорошее и позитивное. То есть подумать о том, что у меня было хорошего в жизни или что у меня хорошего получилось именно на сегодняшний день, или что хорошего вижу я сейчас, даже в данный момент.
Ольга Беклемищева: Ну да, наступил мне в трамвае человек на ногу, но зато у него красивые голубые глаза. Так?
Илья Рассказов: Безусловно.
Ольга Беклемищева: Евгений Александрович, но мне как-то трудно представить себе, что можно подняться до таких высот. Или все-таки можно?
Евгений Шапошников: Можно, конечно. Просто коллега говорит об этом немножко схематически, в общем плане.
Ольга Беклемищева: А я так и просила.
Евгений Шапошников: А если бы он вам на приеме все растолковал бы детально, то вы бы «въехали» в эту проблему и прекрасно бы умели властвовать собой в самых стрессогенных ситуациях. Это психотехнология. Еще Пушкин говорил: «Учитесь властвовать собой. К беде... он сказал «неопытность», но «раздражительность ведет».
Ольга Беклемищева: Наверное, так.
Евгений Шапошников: Ведь свой уровень огрызаемости надо отслеживать.
Ольга Беклемищева: И как-то его снижать, да?
Евгений Шапошников: Да, снижать. Потому что это вам минус и окружающие на вас плохо реагируют.
Ольга Беклемищева: Но я достаточно часто замечала, во всяком случае читала, мне попадались такие рекомендации, что «ваше раздражение, вашу печаль не надо хранить в себе, а надо ее куда-то выплескивать». Это что, не так?
Евгений Шапошников: Вы знаете, такой тезис был в советские времена, и некоторые партократы выплескивали это на подчиненных, или вообще более-менее крупные или мелкие «шишки». Но при этом забывали, что если человек выплескивает на кого-то свою агрессию, то он сам возбуждается – и у него тоже может и гипертоническая болезнь ухудшиться, и давление подскочить, и сердцебиение развиться, и выброс гормонов может быть.
Ольга Беклемищева: То есть такой физиологический закон Ньютона: действие равно противодействию.
Евгений Шапошников: Да. А сейчас в цивилизованном обществе установка на бесконфликтный уровень общения. Больше надо улыбаться друг другу. Давайте говорить друг другу комплименты.
Ольга Беклемищева: Замечательно! Давайте.
А сейчас я предлагаю послушать медицинские новости от Евгения Муслина.
Число смертей от раковых заболеваний в США продолжает падать второй год подряд. И если в 2003 году оно упало по сравнению с 2002 годом на 369, то в 2004 году снижение оказалось уже в 8 раз большим и составило статистически вполне ощутимую цифру 3014. Как заявил представитель Американского онкологического общества Ахмедин Джемаль, подобного рода снижение происходит впервые после 1930 года. Эксперты объясняют такой успех эффективной борьбой с курением, ранней диагностикой и улучшенной методикой лечения опухолей. В результате упала смертность от трех наиболее распространенных раковых заболеваний – от рака груди, рака предстательной железы и, главным образом, от рака кишечника, который научились сейчас обнаруживать гораздо раньше. Это позволило вовремя удалять кишечные полипы, не давая им перерождаться в злокачественные новообразования. Американские специалисты по медицинской статистике уже больше десятилетия отмечают примерно однопроцентное ежегодное снижение удельной раковой смертности, то есть числа смертей на каждые 100 тысяч населения. Тем не менее, общее число раковых смертей все же росло из-за роста числа пожилых людей и всего населения в целом. Эту закономерность впервые удалось преодолеть в 2003 и 2004 годах, когда удельная раковая смертность стала уменьшаться примерно на 2 процента в год. Американские онкологи убеждены, что падение раковой смертности будет продолжаться и в будущем.
Глобального успеха в радикальном снижении смертности, добились борцы с корью. Благодаря массовой иммунизации детей более чем в 45 странах и некоторым другим мерам, число смертей от кори за последние 6 лет – с 1999 по 2005 годы – снизилось на 60 процентов, то есть на 530 тысяч. Эти данные опубликованы в британском журнале «Ланцет». «Наше обещание спасти от смерти сотни тысяч детей и снизить смертность от кори вдвое мы перевыполнили всего за 6 лет», - заявила глава Международной организации здравоохранения (ВОЗ), доктор Маргарет Чан. В глобальной программе борьбы с корью, кроме ВОЗ, участвовали также UNICEFF и американские Центры по контролю заболеваемости. Их успех делает потенциально возможной полную ликвидацию этой инфекционной болезни. «Теоретическая возможность искоренения кори основана на том, что единственным резервуаром вируса этой болезни являются люди и что против этого вируса мы располагаем безопасной и эффективной вакциной», - заявил эпидемиолог ВОЗ доктор Питер Стребел. По мнению доктора Стребела, успешная тактика борьбы с корью может стать хорошей моделью для искоренения и других смертоносных болезней.
Во время своего недавнего визита в Национальный институт здоровья, расположенный в Бетезде, под Вашингтоном, президент Буш призвал американский Конгресс запретить так называемую «генетическую дискриминацию», то есть дискриминацию, основанную на медико-генетических прогнозах. Подобные прогнозы могут указывать на предрасположение к раку и к другим тяжелым заболеваниям - и тем самым затруднять людям с дефектными генами поступление на работу и получение медицинских страховок. Опасаясь таких последствий, многие люди могут отказываться от генетических тестов, обеспечивающих раннюю диагностику болезней, облегчающую лечение. «Конгресс должен принять законы, не допускающие неподобающего использования генетической информации, - сказал президент Буш. - Медицинский прогресс не должен сопровождаться какими-либо дискриминационными осложнениями».
Ольга Беклемищева: И мы продолжаем нашу тему. А сейчас я хотела бы задать вопрос профессору Голубеву. Даниил Борисович, какие конкретные факторы влияют на организм, определяя метеочувствительность? И какие существуют теории у американских медиков по этому поводу?
Даниил Голубев: Отвечая на вторую часть вашего вопроса, хочу подчеркнуть, что по этому поводу есть несколько разных гипотез. Согласно одной из них, своеобразные антенны, улавливающие погодные изменения, находятся на стенках сонной артерии. Если давление в сосудах внезапно падает, то вызывается рефлекс, предохраняющий организм от коллапса кровообращения. Сигналы об этом через спинной мозг поступают в кору больших полушарий. С одной стороны, это спасает организм от полной остановки кровообращения, с другой – существенно сказывается на состоянии и самочувствии. Такие процессы могут происходить в организме и при неожиданном потеплении, и при резком похолодании.
Согласно другой концепции, наиболее сильное влияние на самочувствие человека оказывают колебания атмосферного давления. Эти перемены действуют на клеточную мембрану, вследствие чего активизируются некоторые продукты обмена веществ, и особенно гомотоксины. Все это и вызывает в организме существенный дискомфорт.
Важно подчеркнуть, что метеозависимость признана тяжелой болезнью, все аспекты которой изучает специальная наука – биометеорология. Один из важнейших ее постулатов состоит в том, что чем больше человек пытается обособиться от прямого воздействия природы, тем сильнее становится от нее зависимым. Именно поэтому людей, страдающих метеозависимостью, значительно больше в городах, чем в сельской местности. Это и не удивительно. Ведь в городе в воздухе преобладают тяжелые ионы, которые сокращают световой день. Отсюда резко снижается и количество ультрафиолета, так необходимого организму. Плюс ко всему в городах чаще всего нарушен естественный водообмен, и это причина того, почему в городе значительно тяжелей переносить холод и жару.
Тяжелее там переносят и магнитные бури, вызываемые изменением солнечной активности. Это очень значимый фактор. Известно, что около 70 процентов инфарктов, гипертонических кризов и инсультов случаются как раз во время пресловутых «магнитных бурь». Ученые выяснили, что при колебании магнитного поля Земли, которое происходит вследствие увеличения солнечной активности, кровь курсирует по капиллярам несколько медленней. Отсюда неизбежно наступает кислородное голодание тканей. А это не может не привести к повышенной утомляемости, раздражительности, усталости, к снижению жизненной активности. Магнитные бури достаточно хорошо предсказуемы, и совершенно обоснованно звучат рекомендации для людей с сердечно-сосудистой патологией снизить в дни магнитных бурь свою активность.
Ольга Беклемищева: Спасибо, Даниил Борисович. Но вот снизить активность в дни магнитных бурь удается далеко не всем и не всегда. Мы имеем свой рабочий график, свои обязательства перед родными и близкими. И к сожалению, часто так бывает, что невзирая на погоду, надо делать свое дело.
Илья Юрьевич, к вопросу о самовнушении. Вот можно как-то настроить себя для того, чтобы продолжить свою деятельность, невзирая на магнитную бурю, геомагнитные аномалии и прочие разные гадости, и в то же время не расплачиваться за это серьезными какими-то соматическими расстройствами? Понятно же, что напрячься и преодолеть себя всегда можно, но потом бывает откат. Вот можно ли как-то пройти между этой Сциллой и Харибдой: и сделать нужное дело, и не получить потом ухудшения состояния?
Илья Рассказов: Ну, в первую очередь, конечно, важно обращать внимание на профилактику. То есть любое заболевание или проявление этого заболевания проще предупредить, чем потом лечить. И соответственно, то, о чем мы сегодня говорили, то есть это и образ жизни человека в целом, и его взаимодействие с окружающими людьми, и уровень стресса или отсутствие стресса в жизни человека, - то есть все это, безусловно, будет влиять на его метеозависимость, метеочувствительность. Так же как и комплекс определенных тех же физических упражнений, прием тех же витаминов или тех же антиоксидантных комплексов...
Ольга Беклемищева: Правильно ли я понимаю, что даже самовнушение хорошее, отработанное вместе с психотерапевтом, оно не даст замечательного эффекта, если пренебрегать всем остальным? Я просто знаю по себе, что очень трудно заставить себя регулярно делать зарядку, не говоря уж о контрастном душе...
Евгений Шапошников: А попробуйте втянуться – и вам понравится.
Илья Рассказов: Трудно быть осознанным, скажем так, трудно отслеживать какие-то реакции, которые с человеком в жизни происходят. Но, тем не менее, жизнь – это либо процесс реагирования, скажем так, то есть человек просто может реагировать на какие-то жизненные факторы, а может их активно и творчески осмысливать и осознавать по мере своих сил, соответственно, и возможностей. Вот второй путь, он более выгоден, более преимущественен и, соответственно, желателен.
Поэтому и в психотерапевтическом взаимодействии со своими клиентами, со своими пациентами мы делаем основной упор не на то, чтобы научить человека себе что-то внушить. Наоборот, очень часто бывает так, что чем сильнее человек акцентируется на каком-то негативном симптоме или на каком-то негативном проявлении, тем в большей степени он начинает его подкреплять. И иногда полезен подход – переключить внимание. Иногда полезен подход – заняться чем-то более интересным, чем сидеть и прислушиваться к своему организму: среагировал он сейчас на изменение барометра или нет. Потому что та же метеочувствительность... всех людей можно на две группы поделить условно. Первая группа – вначале они чувствуют это состояние – вот оно меняется, потом подходит к барометру и видит, что, да, барометр упал. А вторая группа – они вначале подходят к барометру, видят, что он упал, а потом начинают чувствовать эти изменения. Вот это и есть самовнушение.
Ольга Беклемищева: Это как раз то, что сейчас некоторые врачи называют «метеоневроз»?
Евгений Шапошников: Психологическая метеозависимость, точнее. Эта проблема, в общем, даже немножко социальная. Потому что замечено, что когда по радио иногда говорят: «Завтра и послезавтра будет тяжелый день...
Ольга Беклемищева: И для некоторых он и наступает.
Евгений Шапошников: Да. Начинается тревожное ожидание: «Будет плохой день. Я буду себя плохо чувствовать». При таких-то заболеваниях... а у него именно такое заболевание. И он уже ложится спать, готовый к тому, что с утра у него начнется именно плохое самочувствие. Поэтому с этими радиопрогнозами именно в медицинском аспекте надо быть поосторожнее.
Илья Рассказов: Я полностью поддерживаю коллегу. Да, это, действительно, так.
Ольга Беклемищева: Хорошо. А как приблизительно в процентом соотношении эти две группы относятся друг к другу? Те, которые сначала чувствуют себя плохо, а потом выясняют, что изменилась погода, и те, кто сначала реагирует на изменение погоды, а потом чувствует себя плохо.
Евгений Шапошников: Такие мнительные личности, конечно... Ну, были исследования такие, к сожалению, приблизительно около двух третей нашего населения, затюканные какими-то напрягами житейскими, профессиональными, превратились в тревожно-мнительных личностей, и поэтому с тревогой смотрят вообще на все – начиная от реформ и заканчивая показателями барометра. И вот такая уже тревожная установка, она способствует каким-то негативным, дискомфортным ощущениям по закономерностям психосоматической медицины.
Ольга Беклемищева: А что это за закономерности?
Евгений Шапошников: Ну, их очень много. Одна из них заключается в том, что существуют в организме так называемые «органы-мишени». У одних это сердце, у других – даже щитовидная железа или мозговые сосуды...
Ольга Беклемищева: То есть слабое звено.
Евгений Шапошников: Да, слабое звено. И при стрессах, при напрягах, при каких-то дисбалансах вот эти наименее резистентные к стрессу системы или органы человека начинают реагировать в первую очередь. Головная боль – если сосуды головного мозга разбалансированы, или боль в сердце – если...
Ольга Беклемищева: ...человек страдает сердечно-сосудистой патологией.
Евгений Шапошников: Да. Или нарушен обмен веществ, скажем, в суставах, вот в синовиальных сумках, в хрящах, человек начинает испытывать ноющие боли в позвоночнике и так далее. «Органы-мишени».
Ольга Беклемищева: Понятно. Спасибо, Евгений Александрович.
И я хочу задать вопрос профессору Голубеву. Даниил Борисович, а с какими формами метеочувствительности в США обращаются не к терапевтам, а к неврологам?
Даниил Голубев: С метеоневрозами, то есть с фатальной зависимостью настроения и самочувствия от погоды и солнечной активности. Многие, страдающие метеоневрозом, жалуются, что семейный врач не может оказать ему помощь, поскольку все исследования и анализы показывают, что в организме все в порядке. Но на самом деле никакого порядка нет: в таком состоянии, когда, образно говоря, «все из рук валится», автомобилисты рискуют попасть в аварию, на работе можно внести по рассеянности не ту информацию в компьютер и так далее. Проявления метеоневроза не поддаются фиксации. Здесь не помогут самые современные приборы. Разве можно измерить апатию, тоску, скуку? Как об одной из причин метеоневроза можно говорить о врожденной потребности в определенном количестве солнечных лучей – как о большом, так и о малом. Вот почему южанам тяжело жить в северных, малосолнечных регионах, а северянам – в жарком, солнечном климате. Это, кстати, нередкая составляющая эмигрантских ностальгий – тоже тяжелого, а нередко и неизлечимого невроза. Все эти состояния – поле деятельности врачей-неврологов. Но и они не всегда могут помочь.
От воздействия погоды страдают, как правило, наиболее «тонкие умы», - считал Иоганн Вольфганг Гете, сам весьма болезненно переносивший ее капризы. Вольтер в холодное время впадал в депрессию, а Рихард Вагнер с тоской ждал появления лучей солнца, чтобы, наконец, закончить партитуру своей оперы «Парсифаль». Как я уже говорил, сегодня практически каждый третий городской житель – и это как минимум - жалуется на самочувствие в связи с изменением погодных условий. Метеочувствительность – серьезная проблема!
Ольга Беклемищева: Спасибо, Даниил Борисович.
И до нас дозвонилась Галина Кирилловна из Петербурга. Здравствуйте, Галина Кирилловна.
Слушатель: Здравствуйте. Знаете, то, что я скажу, будет не очень приятно. Вот эта передача, она говорит... Мне уже 73 года, и конечно, масса болячек, неприятностей. Но когда слушаешь вашу передачу, то возникает повышение давления. А почему? Потому что профессор Голубев из США всегда говорит о том, как найти выход из нашего положения. У моего мужа камни в почках, у меня гипертония и диабет. А вот почему-то наши молодые ученые или пожилые профессоры, у них всегда ничего не получается.
Евгений Шапошников: Да мы к этому еще не приступили. Это у нас на конец передачи запланировано - рекомендации.
Слушатель: Правда? А то я думаю, что вы предупредили, что не надо возбуждаться и не надо ни на что реагировать... Но ведь мы живые люди, мы реагируем.
Евгений Шапошников: Мы начинаем за упокой, а заканчиваем за здравие.
Слушатель: Правда? Ну, хоть это приятно. Спасибо большое.
Ольга Беклемищева: Спасибо, Галина Кирилловна.
И слушаем Петра Константиновича из Подмосковья. Здравствуйте, Петр Константинович.
Слушатель: Добрый день. Вы вот говорите о естественных электромагнитных излучениях. Но есть же и искусственные. Смотрите, сколько сейчас развелось разных радиочастот, радиоизлучений. Ведь есть на Земле такие точки, где совпадают амплитуды – и там такое магнитное излучение, что людям от этого становится намного хуже, чем при естественных излучениях. Скажите, пожалуйста, ведется ли какое-нибудь исследование вот этих проблем? Спасибо.
Ольга Беклемищева: Спасибо, Петр Константинович. Но это не совсем по теме нашей передачи. И я не просила моих гостей к этому готовиться. Ну, может быть, что-то Евгений Александрович скажет?
Евгений Шапошников: Ну, сходу можно сказать, что жители мегаполисов, насыщенных аппаратурой, излучениями всевозможными, и бывают случаи неаккуратного обращения даже с радиоактивными веществами или с какими-то химическими, токсическими веществами, вот те, кто живет в крупных городах, они находятся вот под таким дамокловым мечом – вероятность попасть под какое-то излучение или подвергнуться какому-то фактору химическому и так далее. Лучше всего жить в деревне.
Ольга Беклемищева: И профессор Голубев говорил о том, что как раз в Нью-Йорке больше метеочувствительных людей, чем в сельской местности. И эта ситуация характерна для всей Земли - что чем больше концентрация всяких излучающих агрегатов, тем, естественно, выше степень негативного реагирования у людей.
Евгений Шапошников: Но за порядком надо властям следить - чтобы и излучения были в пределах нормы, и допустим, ядовитые вещества на улице не проливались, и так далее.
Ольга Беклемищева: Конечно. Но вот нас впрямую подвели к вопросу о практических рекомендациях. Я напоминаю нашим слушателям, что мои гости очень долго подчеркивали, что метеочувствительность, она разная для разных заболеваний. Поэтому мы по нескольким группам заболеваний и пройдемся, так сказать, свяжем заболевание, существующую при нем метеочувствительность и конкретные рекомендации.
Илья Юрьевич, я хочу начать с вас. Прочитаю вопрос с пейджера. «Я год страдаю депрессией, принимаю антидепрессанты. С декабря, когда стояла осенняя погода, давление было 720, у меня резко ухудшилось состояние. Что вы посоветуете делать в такие дни?». То есть, если обобщить вопрос, то людям, которые уже имеют какое-то психосоматическое заболевание, ну, в частности депрессию, те, кто уже лечится, но, тем не менее, реагирует на погоду, что им можно посоветовать?
Илья Рассказов: В любом случае, если у человека с депрессией ухудшается состояние, то имеет смысл проконсультироваться со своим лечащим врачом. Потому что это может быть связано с изменением атмосферного давления, а может быть и не связано. И здесь очень важно все-таки обратиться к специалисту, который уже непосредственно в общении выявит и примет соответствующие меры – либо корректировка дозы антидепрессанта, либо добавление других препаратов, скажем так, противоастенических, есть, в том числе, и такие препараты.
Но я бы, честно говоря, не хотел бы сейчас назвать их вслух и какие надо использовать дозировки... У нас, правда, был звонок, когда нас упрекнули в том, что мы не даем каких-то конкретных препаратов, а вот в Америке доктора, соответственно, могут что-то рекомендовать. Понятно, что если американские доктора, они рекламируют какие-то либо биодобавки, либо какие-то препараты – это, в том числе, может идти как некая коммерческая реклама. И здесь важно понять, что всегда болезнь лучше предупредить, чем ее лечить.
Ольга Беклемищева: Но если у человека уже есть депрессивное состояние?
Илья Рассказов: Если есть депрессивное состояние, то, соответственно, оно лечится антидепрессантами либо каким-то дополнительным комплексом мер. Если появляется астенический синдром, то он усиливается, в том числе, на изменение атмосферного давления. Соответственно, лучше всего обратиться к своему лечащему доктору для коррекции проводимой терапии.
Ольга Беклемищева: Спасибо.
Евгений Александрович, вы хотели что-то добавить?
Евгений Шапошников: Да, действительно, эра целителей по радио и телевидению – Кашпировского, Чумака...
Ольга Беклемищева: Она уже прошла, я надеюсь.
Евгений Шапошников: Да, она прошла. И поэтому сейчас все-таки есть тенденция к какому-то здравому смыслу. И поэтому, действительно, лечить по радио и рекомендовать, не зная что, чем страдает человек, это рискованно и непрофессионально. Просто очень легко ошибиться. Очень большой риск.
Ольга Беклемищева: И я думаю, что на самом деле... и профессор Голубев, он же не дает прямые рекомендаций, он просто описывает ситуацию: «если, то...». Если ваша ситуация такова, то, в любом случае, лучше обратиться к лечащему врачу.
И следующий слушатель – это Михаил из Москвы. Здравствуйте, Михаил.
Слушатель: Здравствуйте. Профессор Голубев сказал о том, что метеозависимость – это всего лишь только гипотеза. А как можно на основании гипотезы давать рекомендации, скажите, пожалуйста?
Ольга Беклемищева: Ну, профессор Голубев не говорил о том, что это гипотеза. Он как раз говорил о том, что это серьезнейшая проблема.
Слушатель: И сказал, что есть только лишь гипотезы.
Ольга Беклемищева: Нет, гипотезы, которые объясняют, почему есть метеозависимость, а не метеозависимость – это гипотеза. Вы, наверное, немножко не расслышали.
Естественно, человеческое знание таким образом и двигается: сначала мы наблюдаем явление, потом у нас появляются гипотезы, которые его объясняют, и если эти гипотезы доказаны в эксперименте, то они становятся теорией, и дальше мы ими оперируем.
Но пока, насколько я знаю, доказать как-то численно, в чем причина метеозависимости, не удалось. Это так?
Евгений Шапошников: Нет, я бы так не сказал. Как вы правильно заметили, и о чем сказал профессор Голубев, это международные проблемы-то. И в Австралии от плохой погоды люди страдают, и в Германии, и даже в Африке, если погода колеблется. Естественно, изучают эту проблему и университеты, и научно-исследовательские институты, и исследователи, и это давно уже делается. И кое-что уже прояснилось, кое-что известно. Кое в чем это рабочая гипотеза, кое в чем это уже устоявшаяся теория. Но общая установка такая, что если организм разбалансирован, снижена устойчивость к стрессам, и вообще ко всяким факторам, если он чем-то болеет, то за счет вот этой сниженной своей резистентности (устойчивости) он и к погоде тоже более чувствителен.
Ольга Беклемищева: Хорошо. И существуют, например, большие группы метеочувствительных людей – это гипертоники, а о них мы уже тоже говорили, что надо корригировать дозы своих гипотензивных средств в контакте с лечащим врачом. А вот мы все время говорим о сердечниках, о сердечно-сосудистых заболеваниях. Как один из «органов-мишеней» для метеочувствительности – это, естественно, сердце у тех, у кого оно слабое. Вот тут такой же алгоритм, да?
Евгений Шапошников: Конечно.
Ольга Беклемищева: То есть менять гликозиды, менять дозировки?
Евгений Шапошников: Но лучше не самому это делать.
Ольга Беклемищева: Ну, естественно, не самому.
Евгений Шапошников: Дело в том, что, как мы все знаем, в сосудах то спазм, то расширение, то тромбоз, то по капиллярам замедляется ток. То есть сердечно-сосудистая система – это очень лабильная система, подверженная колебаниям. И она реагирует на колебания или же нормальным путем на изменение окружающей среды... Сосуды у здорового человека тоже как-то реагируют на изменение того же самого барометрического давления – в зависимости от типа нервной системы, от мозговых центров. Они то сужаются, то расширяются. Идет адаптация. Если надо организму, чтобы сосуды расширились, то они автоматически расширяются. Человеку не надо об этом думать – это все заложено в нем эволюцией, от природы. А вот если человек заболел, то вот здесь уже этот автопилот немножечко отказывает иногда. Поэтому или самому, если в медицине разбираешься, как-то корректировать надо себе... если боишься ошибиться, то поговори с лечащим врачом.
Ольга Беклемищева: То есть алгоритм такой, что надо отследить за собой вот это состояние и разработать свою личную стратегию противодействия. Я правильно формулирую?
Евгений Шапошников: Ну да, познай самого себя. И я бы даже уточнил: познай свою болезнь.
Ольга Беклемищева: И мы слушаем Валентину Гавриловну из Москвы. Здравствуйте, Валентина Гавриловна.
Слушатель: Здравствуйте. У меня такой вопрос к вашим гостям. Моему сыну 54 года. Он умница, с отличием окончил институт, работает программистом. В последнее время стал совершенно неуправляемым, раздражается по всякому поводу. Скажите, пожалуйста, может ли это быть началом какого-то заболевания? И у него резко повышается давление – за 200 на 141. И я боюсь, что с ним может что-нибудь случится. У него была родовая травма, он щипцовый ребенок. Но потом он развивался все время нормально. Может быть работа программистом так сказывается? Меня это очень волнует. Может быть ваши гости подскажут, куда обратиться? Потому что раздражитель небольшой, а вспышка гнева огромная. И он меня доводит до слез, а мне 84 года, и сам дрожит, трясется. И я не знаю, что мне делать.
Ольга Беклемищева: Спасибо, Валентина Гавриловна. Вы совершенно правильно, по-моему, бьете тревогу.
Евгений Александрович, пожалуйста.
Евгений Шапошников: Немедленно, и чем скорее, тем лучше, потому что это давление очень опасное, это колоссальный фактор риска, катастрофа для сердечно-сосудистой системы. Надо разобраться с этой его гипертонией. Цифры, которые вы назвали, ужасающие. И, конечно, у него нарушено уже в субклиническом виде мозговое кровообращение, гипоксия мозга, и может быть, он невратизирован из-за этого, поэтому у него такие вспышки гнева и раздражительности. Поэтому чем скорее вы его направите к психотерапевту или к нейротерапевту, а сейчас даже есть и нейропсихотерапевты, тем вы скорее спасете и предупредите очень неприятные осложнения и даже какие-то аварии сосудистые и сердечные.
Ольга Беклемищева: Да, причин этому может быть очень много, в том числе, скажем, и гипертиреоз. Насколько я читала, для мужчин это характерно, когда меняется продукция щитовидной и паращитовидных желез, повышается уровень агрессивности. Это так?
Евгений Шапошников: Ну, в каком-то проценте это бывает. Но гипертоническая болезнь сейчас рассматривается как психосоматический недуг, самостоятельное заболевание. Оно очень сложное – там и психологические расстройства, и физиологические, и сосудистые, и биохимические, и так далее. Но для того, чтобы снизить... сейчас речь идет о том, чтобы снизить риск инвалидизации вот этого мужчины. И как можно скорее нужно сделать все, чтобы уровень его нервозности понизить и отследить артериальное давление, довести их до приемлемых цифр.
Ольга Беклемищева: Спасибо, Евгений Александрович.
Илья Юрьевич, вот к вопросу о казуистических моментах. Достаточно часто люди раздражаются по пустякам. Может ли это быть признаком каких-то серьезных соматических поражений или все-таки в основном это какие-то психологические, психотерапевтические проблемы?
Илья Рассказов: Это может быть на самом деле признаком чего угодно. А в принципе, когда повышается уровень раздражительности, конечно, нужно искать причину. То есть причиной может быть внутренний конфликт, то есть человек что-то делает – то, что ему не нравится делать, или он вынужден чем-то заниматься, что ему не нравится. Это может быть банальная усталость, то есть человек долго работает и помногу работает – по 12-15 часов в день, не имея при этом ни отпуска, ничего – это также очень хорошая почва для развития астенического синдрома. Это может быть проявлением начала какого-то соматического процесса. Это может быть проявлением аутоиммунных каких-то процессов, аутоиммунной интоксикации в том числе, и так далее.
Поэтому, в любом случае, конечно, желательно обращаться к врачу, и уже врач-специалист непосредственно будет устанавливать причину, и исходя из этого будут идти рекомендации – начиная от отдыха... Иногда достаточно просто отдохнуть две недели, выехать в санаторий – и пожалуйста, уже нет дальнейшего развития астенического синдрома и так далее. Либо же это может быть курс психотерапии, если это внутренний конфликт, и человеку надо что-то осознать и каким-то образом изменить свое взаимодействие с окружающим миром. Либо это курс приема лекарств, если уже находится какая-то внутренняя причина и, соответственно, когда идет какой-то болезненный процесс на уровне организма. Но, в любом случае, это определяет ваш лечащий доктор.
Ольга Беклемищева: Но вот один из слушателей прислал на пейджер несколько язвительное сообщение на тему того, что основная рекомендация «обратитесь к лечащему врачу», она не может быть другой. В серьезном случае, действительно, вам может помочь только тот врач, которого вы знаете и которому вы доверяете. И главное – это найти такого врача для себя. Другого варианта, к сожалению, нет. Самолечение – вещь опасная, даже в таких, в общем-то, не очень страшных случаях.
Евгений Шапошников: Но мы все-таки медицинскую грамотность, осведомленность, информированность поощряем. Нам с такими пациентами легче общаться – они более адекватно реагируют на наши рекомендации, более дисциплинированно их выполняют. Поэтому я предлагаю с двух сторон, так сказать, эту проблему решать: врачи подсказывают, а пациенты или те, кто болеет, должны грамотно все выполнять и спрашивать врача, если что-нибудь им не понятно.
Ольга Беклемищева: И отслеживать свое состояние.
Благодарю моих гостей за участие в программе.
Всего вам доброго! Постарайтесь не болеть.