Слушания в суде Нижнего Тагила по жалобам бывшего следователя ФСБ Михаила Трепашкина на администрацию колонии-поселения перенесены на вторник. Берлинская газета «Татц» в связи с этим опубликовала одно из писем Трепашкина продюсеру документальных фильмов об Александре Литвиненко, которые снимает режиссер Андрей Некрасов.
Михаил Трепашкин, отбывающий наказание в нижнетагильской колонии-поселении, был адвокатом родственников жертв взрыва жилого дома в Москве в 1999 году, а также защищал интересы пострадавших в трагедии «Норд-Оста». Бывшего полковника ФСБ обвинили в разглашении сведений, составляющих государственную тайну, злоупотреблении должностными полномочиями, незаконном хранении боеприпасов, и в результате он получил срок в колонии-поселении. Сам Трепашкин утверждает, что мотивы его преследования - политического свойства. В настоящее время, как сообщается, он страдает астмой. За якобы совершенные им нарушения режима в поселении ему грозит отправка в колонию общего режима, что, помимо прочего, воспрепятствовало бы его досрочному освобождению.
За делом Михаила Трепашкина внимательно следят в Германии. Консул Германии в Екатеринбурге присутствовал в зале Нижнетагильского суда на первых заседаниях в декабре и намерен быть на всех последующих. Берлинская газета «Татц» опубликована в связи с этим процессом одно из писем Трепашкина продюсеру документальных фильмов об Алесандре Литвиненко, которые снимает режиссер Андрей Некрасов. Из письма становится понятно, почему российские власти не хотели бы, чтобы Трепашкин оказался на свободе.
Вот выдержки из этого письма: «В период расследования взрывов домов [в Москве] сотрудники ГУВД задержали группу лиц, предлагавших купить партию гексогена. Им сделали подставу, и процесс купли-продажи засняли на видеокамеру. Однако вскоре после их задержания в здание РУОПа примчались люди от Патрушева и забрали все материалы, вещественные доказательства (гексоген), а лиц, производивших задержание, было приказано уволить. У меня в 2000 году была встреча с несколькими офицерами РУОПа, которые рассказали мне эту историю. Предлагали взять видеокассету и заявили о том, что многие сотрудники могут выступить свидетелями. Так как спецслужбы готовы пойти на любой беспредел, в том числе уничтожить всех свидетелей, а у них маленькие дети, то я не стал обнародовать этот эпизод даже на общественной комиссии Госдумы. Саша Литвиненко знал об этом и даже предлагал выкупить видеокассету. Я ему пояснил, что эти действия грозят тяжкими последствиями для свидетелей и их семей. Я Саше сказал, что намерен этих свидетелей вызвать в суд и официально задокументировать [их показания] в присутствии всех участников процесса. Сотрудники ФСБ оказались изворотливы. Мне подбросили в автомашину чеченский пистолет с семью патронами, объявили, что я готовлю покушение на президента России Путина, и заперли под стражу. Процесс прошел без меня. Доверить кому-либо судьбы свидетелей я не мог, они были бы в реальной опасности. Да и процесс сделали закрытым, люди бы не узнали ничего.
После всех гонений на меня и убийства Саши Литвиненко вряд ли свидетели рискнут все показать. Надо выждать изменений в стране, чтобы раскрыть эту тайну. Я не надеюсь на реальную помощь российских и международных правозащитников, ибо слишком долго сижу в тюрьме, а сдвигов нет. Вранье властей России сильнее действует на мозги руководителей государств Европы, которые могли бы повлиять на беспредел».
Газета «Татц» опубликовала также открытое письмо режиссера Андрея Некрасова президенту России Владимиру Путину. «Мое открытое письмо президенту Путину содержало просьбу обратить внимание на Трепшкина и его дело, - рассказал Андрей Некрасов корреспонденту Радио Свобода. - Так уж получилось, что в конце прошлого года двое моих друзей - Анна Политковская и Александр Литвиненко - были убиты. Миша Трепашкин был нашим общим другом. Так получается, что узкий круг друзей буквально тает на глазах. Видимо, это не случайно.
В коротком обращении к президенту Путину я указал на то, что люди которые ушли - Политковская, Литвиненко - считались его врагами, поэтому некоторые, кое-кто обвинил его, прямо или косвенно, в организации этих убийств. Я четко пишу, что никаких доказательств и объективных доводов в пользу версии, что Путин сам стоял за этими убийствами, нет, и тем не менее, его реакция заставляет меня и многих других беспокоиться.
Трепашкин очень болен. Я обращаю внимание на то, что Трепашкин находится в очень тяжелых психологических и физических условиях в колонии в Нижнем Тагиле. Слушания его дела могут привести к ухудшению условий [его содержания]. Я не следователь, я документалист и журналист, и очень внимательно следил за его деятельностью. Я могу сказать, что он политический оппонент сегодняшней власти, но никак не преступник. И судьба его вызывает опасения. Я призываю и президента Путина, и российскую общественность обращать внимание на таких людей, как Трепашкин, до того, как с ним произойдет то, что произошло с Литвиненко. Он может быть неудобным, он может казаться странным для людей, которые делают карьеру во власти и в ФСБ, но он, безусловно, человек честный. В отличие от Литвиненко, он не утверждал, что вся система прогнила, то есть он мне говорил, что очень многие люди и в ФСБ, и в правоохранительных органах его уважают за его принципиальность. Поэтому сегодня, когда в нашей так называемой элите царит "шариковщина", такие люди, как Трепашкин, должны быть на вес золота».