Вирус, ставший причиной массового гибели птиц в пяти районах Подмосковья, по данным экспертизы является опасным для человека штаммом H5N1. Между тем, обнаружение на прошлой неделе птичьего гриппа в Подмосковье совпало с публикацией New York Times о том, что обойденный в последнее время вниманием СМИ вирус распространяется по планете, а его летальность повышается. С каждым годом его жертвами становится все больше людей, его летальность повышается. В 2005 году погибло 43% зараженных, год спустя – 61%.
Может ли новое появление вируса птичьего гриппа в России быть одним из признаков назревающей волны эпидемии? Ситуацию Радио Свобода прокомментировал профессор-вирусолог Даниил Голубев.
- О чем может свидетельствовать факт внезапного появления вируса птичьего гриппа под Москвой?
- Он свидетельствует о том, что инфекция неконтролируема и непрогнозируема. Он появился в Москве, а мог появиться в Батуме, как он вдруг появился в Венгрии, а оттуда – в Англии.
- Где может скрываться этот вирус? Почему он вдруг практически ниоткуда появляется в сердце России?
- Я думаю, что речь идет все-таки о заносе. Но поскольку в этом участвуют, и это точно показано, перелетные птицы, то проконтролировать это совершенно невозможно. Я думаю, дело в этом.
- Что сегодня можно противопоставить птичьему гриппу?
- У человечества есть очень небольшой арсенал средств противодействия это панзоотии. И этот арсенал средств должен использоваться в полном объеме. Вот газета New York Times приводит в пример Англию, где без разговоров, немедленно уничтожено 160 тысяч индюков, хотя это принесло сами понимаете какой колоссальный урон.
Вакцинация здоровых птиц. Показано, что вакцинация птиц против вируса H5N1 эффективна. И строго говоря, если бы такой вакциной привить все поголовье или почти все поголовье домашних птиц на земле, это было бы, конечно, большим шагом вперед.
- А как вы относитесь к информации о том, что вирус становится более губительным, что им заражается больше людей и больше гибнет от него?
- То незначительное увеличение числа смертей, которое – при всем уважении к каждой человеческой жизни – регистрируется, не свидетельствует о том, что он приобретает злокачественную вирулентность для человека. Это все-таки скорее результат более точного учета и наблюдения.
- То есть вы списываете на погрешности статистики, а не на мутацию вируса тот факт, что смертность зараженных людей повысилась за год наполовину?
- Я думаю, что это свидетельствует все-таки о возрастающей вирулентности возбудителя в рамках его птичьей природы. То обстоятельство, что летальность так высока, свидетельствует о несомненной опасности этого возбудителя для человека при прямом контакте.
- Вы сказали – вирулентность. Это не тоже самое, что заразность?
- Нет, он не более заразен, а он более патогенен. Попадая в организм, инфицируя его, он вызывает большее количество патологических реакции и скорее приводит к смерти. Я бы сказал, что на сегодня при отсутствии данных о возможности рационального прогноза мутаций это не вопрос анализа, а вопрос веры. Вот Роберт Вебстер, мировой специалист по птичьим вирусам, верит в такую возможность, допускает возможность такого генетического преобразования либо прямого, либо рекомбинационного от скрещивания с другими вирусами. Противоположная школа, к которой я, кстати, принадлежу, исключает такую возможность.
Пандемические вирусы – это вирусы человеческого происхождения. Здесь случай, конечно, особый, этот вариант птичьего вируса H5N1 – монстр, это чудо природы по своей вирулентности и по своей, я бы сказал, живучести. Он уже сколько лет циркулирует по миру, не изменившись, но и не исчезнув.