27 февраля скрипач и композитор Гидон Кремер отметил свой 60-летний юбилей. Гидон Кремер родился в Риге в немецко-еврейской семье. На скрипке начал играть в четыре года. Музыкальное образование получил в Риге и Москве. Известным в музыкальном мире стал в конце шестидесятых годов после победы на нескольких крупных музыкальных конкурсах. В 1970-е годы по так называемому «свободному контракту» уехал работать из Советского Союза на Запад. В 1981 году в австрийском городе Локенхаус организовал фестиваль камерной музыки Kremerata Musica. А в 1996 году организовал камерный оркестр Kremerata Baltica, с которым успешно выступает в самых престижных концертных залах. Кремер известен разнообразием своего репертуара, играет на скрипке работы Гварнери 1730 года.
О Гидоне Кремере говорит музыкальный критик Ефим Барбан: «Вспоминаю свой давний разговор с Гидоном Кремером в Лондоне, когда я спросил его, что для него музыка. "Музыка, как и слово, — ответил он, — это не только то, что зафиксировано в партитуре или книге, музыка — это процесс. Мы можем долго описывать, что такое птица, какие у нее крылья, как она ест и размножается, но гораздо труднее описать или передать полет птицы. А может быть, в птице самое главное — это полет. То же самое и с музыкой", — убеждал меня Кремер. После этого понятнее стало, почему этого выдающегося скрипача так привлекает новая, живая, еще не освоенная до конца массовым слухом и вкусом музыка, почему для него не существует ни устоявшейся музыкальной традиции, ни стандартных музыкальных трактовок. Исполнительский идеал Кремера — максимальная спонтанность озвучивания партитуры.
Отсюда и упреки музыкальных пуристов в своеволии и тяге к импровизации. Впрочем такого рода обвинения слышались и в адрес Глена Гульда — музыканта, бесспорно, близкого Кремеру и по типу мирочувствования и по исполнительской концепции. Эта артистическая дерзость крупнейшего европейского скрипача и придает его интерпретациям свойство музыкального триллера — ту напряженность, драматизм и эмоциональную непосредственность, которые отличают игру этого замечательного мастера. Страх перед банальностью, который бессознательно движет игрой Кремера и который во многом объясняет его тягу к новой музыке всегда сопрягается с тонкостью интеллектуального осмысления партитуры. Однако из разговоров с Кремером я вынес ощущение, что для него музыкальное исполнение — это прежде всего творческий риск, художественное приключение, одухотворенный музыкальный полет. А это убеждает слушателя гораздо больше, чем все попытки критики поверить алгеброй гармонию его музыки».