По техническим причинам рассказ о том, что O бщество «Мемориал» номинировано на Нобелевскую премию мира, можно будет прочитать и послушать в программе «Время и мир» за 9 марта. Приносим извинения.
Налог с продаж и НДС. Какой из двух выберут в России?
Ирина Лагунина: Как государство может стимулировать развитие национальной экономики? По теории, одна из традиционных мер – перенос налогового бремени с производителей на потребителей. На последнем заседании правительства России вновь обсуждали вариант замены в стране налога на добавленную стоимость (НДС) налогом с продаж...
НДС существует не только во всех европейских, но и вообще - в большинстве стран мира. А в Соединенных Штатах и Японии – наоборот, есть налог с продаж, но нет НДС. Почему так сложилось, и что значит переход от одного налога к другому - в России? Об этом – в материале Сергея Сенинского...
Сергей Сенинский: ... В отличие от акцизов или налогов с продаж, в том или ином виде существовавших веками, налог на добавленную стоимость – относительно недавнее изобретение человечества. Ему всего-то - полвека. Придумал НДС в 1954 году сотрудник налогового ведомства Франции Морис Лорэ. Идею нового косвенного налога поддержали на континенте сразу и многие: ведь он, по сути, заставлял налогоплательщиков самим заниматься исчислением налога на каждой стадии производства того или иного товара. А государство получало весьма надежный источник поступлений в казну, причем охватывающий сразу всю экономику, а не только одну его отрасль – розничные продажи. Из Мюнхена – сотрудник исследовательского института IFO Рюдигер Парше:
Рюдтгер Парше: Такое развитие объясняется тем, что в объединяемой Европе с самого начала много внимания уделялось внутреннему рынку. Чтобы товары могли легко пересекать границы между европейскими странами. И, с точки зрения контроля, введение НДС в Европе было наилучшим решением. Налог с продаж, на мой взгляд, более открыт для махинаций в местах сбора, и государство может остаться вообще без дохода. В случае НДС государство лучше контролирует ситуацию и потому гарантирует пополнение своего бюджета.
Сергей Сенинский: Экономика Германии сегодня – третья в мире. А две первых – американская и японская – вполне обходятся налогом с продаж, там вообще нет НДС. Из Вашингтона – сотрудник исследовательского института CATO Крис Эдвардс:
Крис Эдвардс: Этого налога здесь нет, потому что Америка, в отличие от Европы, на мой взгляд, в принципе не злоупотребляет налогообложением. На федеральном уровне в Соединенных Штатах существует только один налог – подоходный. А в Европе есть еще и налог на добавленную стоимость. Там это необходимо, кстати, для содержания большого государственного аппарата – когда правительство вводит разнородные налоги, оно непременно получает больше денег от налогоплательщиков...
Сергей Сенинский: Федеральный бюджет Соединенных Штатов формируется, прежде всего, за счет подоходного налога с граждан. Заработки в стране – высокие, соответственно и сборы казны - немалые. Но во многих странах Европы (в той же Германии, скажем) заработки – не ниже, чем в США. Тем не менее, от НДС здесь не отказываются. Рюдигер Парше, институт IFO , Мюнхен:
Рюдигер Парше: В Европе НДС в принципе весьма важен для госбюджетов. В одних странах - меньше, в других - больше. А ставки налога - от 15% до 25%.
В Германии, например, главной доходной статьей бюджета являются так называемые «прямые» налоги - в первую очередь, подоходный с граждан. А в странах Южной Европы большее значение для бюджета имеют, наоборот, «косвенные» налоги - в частности, НДС. Правительства объясняют это опасениями, что система прямых налогов более уязвима для уклонений от их уплаты...
Сергей Сенинский: Налоговые системы стран Европы и США по сути своей – разные, отсюда и приверженность к разным налогам одного типа, считает профессор университета города Киля в Германии Кристиан Зайдель:
Кристиан Зайдель: В США штаты имеют совсем другие налоговые права, нежели отдельные регионы, например, в Германии или других странах Европы. В США, в разных штатах ставки налога с продаж могут отличаться, а в некоторых из них – например, в Орегоне – он вообще отсутствует. Поэтому введение, скажем, единого НДС в Америке было бы весьма затруднительно.
Налог на добавленную стоимость нормально функционирует в централизованной налоговой системе, а если ее нет, как в США, то можно взимать только налог с продаж - в каждом штате отдельно. НДС сам по себе, по своей природе требует, чтобы он взимался централизованно. В Америке это невозможно по Конституции, поэтому там и действует налог с продаж...
Сергей Сенинский: В России, как и в Европе, и налоговая система – централизованная, и НДС существует – без налога с продаж. Хотя еще несколько лет назад они в России сосуществовали – нечто подобное отчасти есть еще лишь в Канаде. В 2004 году налог с продаж в России отменили. Сама база для обоих налогов – в какой мере совпадает, то есть насколько они дублируют друг друга? Из Москвы – ведущий эксперт Института современных экономических исследований Михаил Горст:
Михаил Горст: Если подходить с чисто математической точки зрения, то базы этих двух налогов довольно близки. Различие заключается в методе взимания. НДС берется на всех стадиях производства продукта. В случае с налогом с продаж все стадии производства идут без налога, и только на конечной стадии реализации его именно конечному потребителю возникает налог. Различия между налогами как раз в глубине, в сути, когда мы понемножечку берем на каждой стадии - это позволяет распределить налог равномерно по экономике. Если мы используем налог с продаж, то это конечная стадия, это розничная торговля и, по сути, все остальные стадии производства оказываются вне налогообложения.
Сергей Сенинский: Но ведь розничная торговля – чем бы то ни было – лишь часть экономики, причем далеко не самая значительная. А если на машиностроительном предприятии изготовили, скажем, турбину для электростанции...
Михаил Горст: В данном случае того, кто покупает турбину, нельзя трактовать как конечного покупателя. Он производит электроэнергию, и именно покупатель электроэнергии, если это будет частное лицо, вот он будет конечным пользователем.
Сергей Сенинский: Ту же электроэнергию покупают не только граждане, но и целые заводы...
Михаил Горст: Если это завод, это опять же промежуточный продукт. И завод из этой энергии, равно как и с добавлением сырья и материалов производит некий другой продукт. Если этот продукт потребляется населением, то именно при продаже населению будет применен налог с продаж. То есть все стадии производства до этого, то есть производство турбины, производство электроэнергии, производство чего-то из электроэнергии, если оно не пошло на конечный рынок, - это не будет облагаться налогом с продаж.
Сергей Сенинский: Часто говорят, что НДС, мол, – более удобен для государства, чем для бизнеса, а налог с продаж – наоборот. В какой мере, на ваш взгляд, справедливо такое утверждение? Рюдигер Парше, институт IFO , Мюнхен:
Рюлигер Парше: Я согласен: НДС подразумевает бумажную волокиту и громоздкий бюрократический аппарат. И, с точки зрения частного предпринимателя, налог с продаж гораздо удобнее. Тем не менее, в случае НДС, несмотря на всю громоздкость его системы, у государства в странах Европы - больше уверенности в доходах казны...
Сергей Сенинский: Из Вашингтона – Крис Эдвардс, институт CATO :
Крис Эдвардс: Как налог с продаж, так и НДС, способствуют развитию бизнеса только в том случае, если бизнес максимально избавлен от других налогов. В противном случае все они идут, скорее, на пользу правительству, а это плохо отражается на развитии экономики в целом. Экономика лучше всего развивается в условиях низких налогов на доходы компаний.
Налогообложение бизнеса, по сути, - лишь "дымовая завеса". Ведь именно частные лица в итоге платят все налоги, бремя платежей ложится именно на них! Бизнес всегда находит способы повысить цены на свои товары или услуги, чтобы покрыть расходы в виде уплаты налогов. Так что, в идеальном случае, конечно, следовало бы облагать налогами только физических лиц, но не бизнес...
Сергей Сенинский: В России налог на добавленную стоимость является сегодня главным источником доходов казны – примерно треть от всех. И понятно, почему Министерство финансов, мягко говоря, не приветствует идеи его замены. Но все же представим такое... Что может измениться для обычного гражданина, потребителя товаров и услуг? Из Москвы – Михаил Горст, Институт современных экономических исследований:
Михаил Горст: Если бы мы жили в идеальном мире, можно было бы действительно просчитать такое изменение ставки, которое бы гарантировало потребителю, что ничего для него не изменится. Однако, я полагаю, в нашей ситуации потребитель столкнется с ростом цен. Я думаю, что многие торговцы не преминут воспользоваться возможностью увеличить цены – это раз. Во-вторых, какая-то часть торговцев, которые сейчас не платят НДС, малые предприятия, которые работают по упрощенной системе налогообложения, это предприятия и предприниматели, которые работают по системе единого налога на вмененный доход, если мы вводим налог с продаж, то все эти категории предпринимателей и предприятий, они попадают в сферу действия налога с продаж. Поэтому если все-таки мнение ввести налог с продаж возобладает, в этом случае я ожидаю, что цены поднимутся.
Сергей Сенинский: И все же, если в России вдруг решат заменить НДС налогом с продаж, сколь обременительным оказался бы сам такой переход - технически?
Михаил Горст: Представьте, что вы купили автомобиль российского производства. Вы потратили много времени для того, чтобы выявить все элементы брака, которые были заложены в эту машину на стадии производства, то есть довели машину до такого состояния, когда на ней можно ездить, не особо при этом ругаясь. И тут вам говорят: давайте теперь мы заменим на совершенно новую модель. Но этот автомобиль будет иметь принципиально другую систему управления, ручки переключателя будут расположены совершенно в других местах и поворачиваться по-другому. Мне кажется, что это сравнение вполне уместно в данном случае. Потому что гарантировать, что новый налог сразу будет работать и не потребует никакой подстройки, мы не можем. Зная, что качество законов, качество нормативных документов, качество администрирования наших налогов крайне низки, следует ожидать довольно большого периода, в течение которого будет происходить адаптация экономики, адаптация предпринимателей к новому виду налогов. Я думаю, что идти на подобные затраты нужно только в том случае, если прежний налог просто-напросто не работает вообще.
Сергей Сенинский: На последнем заседании правительства, отвечая на прямой вопрос о возможности замены НДС налогом с продаж, заместитель министра финансов Сергей Шаталов заявил, что его ведомство к такому развитию событий не готово, и что риски, связанные с переходом к налогу с продаж, здесь оцениваются выше рисков, связанных с издержками НДС...
Льготы ветеранам: скандал вокруг военного госпиталя в Вашингтоне.
Ирина Лагунина: Президент США Джордж Буш провел в среду совещание с руководителями специальной комиссии, которая должна расследовать, как обстоят дела с помощью, прежде всего, медицинской помощью, ветеранам. Речь идет, в первую очередь, о ветеранах Ирака и Афганистана, число которых в Америке продолжает множиться. Причина, по которой президент был вынужден сформировать комиссию, - скандал в лучшем военном госпитале в пригородах Вашингтона. Рассказывает наш корреспондент в американской столице Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: Гоголевский капитан Копейкин, лишившийся на войне с Наполеоном руки и ноги, не смог выхлопотать себе пенсию и подался в рязанские леса в атаманы разбойничьей шайки. Американские инвалиды иракской войны, столкнувшись с бюрократической волокитой и равнодушием, нашли управу на чиновников в газете.
Расположенный в пригороде Вашингтона крупнейший центр военной медицины носит имя майора Уолтера Рида, который в начале прошлого века был главным врачом Сухопутных Сил США. Рид победил эпидемию желтой лихорадки, которая мучила тогда американские войска на Кубе и рабочих на строительстве Панамского канала. Госпиталь, состоявший в то время из одного корпуса на 80 коек, принял первых пациентов в 1909 году. Сейчас центр Уолтера Рида занимает территорию площадью 45 гектаров и обслуживает 150 тысяч человек – как отставников, так и находящихся на действительной военной службе. К этому военно-медицинскому учреждению прикреплены президент и вице-президент США и члены Конгресса. В центре Уолтера Рида работают светила современной медицины. Однако в последние две недели госпиталь стал объектом жесткой критики.
Газета Вашингтон Пост опубликовала серию репортажей, описывающих во всех подробностях мытарства солдат, получивших тяжелые ранения в Ираке. Особенно отвратительные условия, писала газета, в больничном корпусе номер 18: на стенах плесень, по полу бегают тараканы и мыши, больные терпят перебои с водоснабжением и отоплением. Но самое главное – это недостаток внимания со стороны персонала, а также бюрократическая система, сильно затрудняющая медицинское освидетельствование и получение причитающихся льгот и пособий.
Надо сказать, что законодательно медицинское обслуживание и социальное обеспечение военнослужащих в США поставлено хорошо. Начало этой программе положил Франклин Рузвельт, добившийся принятия в 1944 году закона, который обычно называют «Солдатский билль о правах»; он вступил в силу спустя три недели после высадки союзных войск в Нормандии. Помимо бесплатного лечения и пособия по безработице, закон предусматривал предоставление под гарантии правительства ссуды на обзаведение недвижимостью - домом или фермой - в размере 4 тысяч долларов (то есть более 40 тысяч на сегодняшние деньги), и это стимулировало стремительный рост строительного сектора экономики. Но еще большее значение имел гарантированный правительством кредит на оплату высшего образования. Благодаря ему университеты наводнили демобилизованные фронтовики; люди, которые до войны не могли и мечтать о высшем образовании, стали врачами, юристами и инженерами. В результате в стране появился настоящий многочисленный средний класс, составлявший до войны смешную цифру.
Сейчас социальным обеспечением бывших военнослужащих и членов их семей ведает Министерство по делам ветеранов. Помимо пенсии и бесплатного лечения в военных госпиталях, ветеранам, получившим увечье на поле боя или при исполнении обязанностей, причитается пособие по инвалидности. При желании ветеран может взять денежную компенсацию и заплатить этими деньгами за лечение в частной клинике по собственному выбору. Остаются в силе и право на ипотечный кредит и ссуду на образование.
Определяющий момент при начислении пособий и льгот – участие в боевых действиях. В настоящее время таковыми, помимо Первой и Второй мировой войн, считаются Корейская, Вьетнамская и Первая война в Заливе, участие в Архангельской и Сибирской военных экспедициях 1917-1921 годов, а также в военных операциях в Ливане, на Гренаде, в Панаме, Сомали, Боснии, Косово, Афганистане, Ираке и глобальной войне с террором. Ветераны, имеющие право на максимум льгот, разбиты на восемь групп в зависимости от тяжести ранений и степени заслуг перед отечеством. В число этих заслуг входит и пребывание в плену. Приказами министра обороны к военным льготникам причисляется гражданский персонал отдельных воинских частей и военных баз – медсестры, капелланы, телефонисты. Обязательное условие получения ветеранских льгот – положительная аттестация при увольнении в запас.
Проблема, однако, в том, что для получения всех этих благ надо преодолеть множество бюрократических барьеров. Законов много, они большие и сложные, и без опытных адвокатов тут не обойтись, а должностные лица и медики ведут себя так, будто перед ними не защитники отечества, а бесправные просители вроде капитана Копейкина.
Разоблачения Вашингтон Пост повлекли за собой отставку министра Армии США Фрэнсиса Харви. Вслед за ним был уволен начальник госпиталя генерал-майор Джордж Вайтман. Главный врач Сухопутных Сил генерал-лейтенант Кевин Кили обвинил газету в одностороннем освещении ситуации и назвал репортажи «желтой журналистикой в ее наихудшем проявлении». Однако президент Буш с ним не согласился. Он сделал ситуацию в госпитале темой своего традиционного субботнего радиообращения к нации.
Джордж Буш: Одно из моих самых сильных впечатлений на посту президента я получаю, навещая тех, кто залечивает раны, полученные при защите нашей страны. Общение с этими израненными воинами вселяет бодрость, потому что многие из них демонстрируют такое же мужество на больничной койке, какое они показали в бою. Эти военнослужащие достойны благодарности своей страны. Они заслуживают наилучшего медицинского ухода, какой только может предоставить наше государство. Вот почему я глубоко обеспокоен недавними сообщениями о несоответствующих нормам условиях в медицинском центре имени Уолтера Рида. Большинство сотрудников госпиталя – преданные своему делу профессионалы. Это прекрасные врачи, медицинские сестры, проявляющие огромную заботу о наших раненых солдатах. Они работают день и ночь, помогая им. Однако некоторые солдаты, находящиеся на излечении в центре Уолтера Рида, столкнулись с бюрократической волокитой и условиями, которых они не заслужили. Это неприемлемо для меня, неприемлемо для страны, и дальше так продолжаться не будет.
Владимир Абаринов: Пресс-секретарь Белого Дома Тони Сноу рассказал о принимаемых мерах.
Тони Сноу: В известном смысле президент вместе со всей цепочкой субординации несет ответственность. Пришло время извлечь на свет Божий всю систему, определить ее изъяны и ликвидировать их. Военнослужащие отдали нам лучшее, что у них было. Пора и нам сделать так, чтобы те из них, кто нуждается в лечении, получили лучшее медицинское обслуживание. Вы уже наблюдаете быстрые и решительные действия со стороны Министерства обороны – они касаются не только кадровых решений, но и создания министром обороны комиссии профессиональных медиков на межпартийной основе, которая проанализирует ситуацию в центре Уолтера Рида. Тем временем специальная межведомственная комиссия Министерства по делам ветераном займется изучением всей системы медицинского обслуживания ветеранов в целом. А президент, кроме того, учреждает президентскую комиссию, которая рассмотрит проблему в еще более широком контексте с учетом возможных будущих потребностей. Так что мы подходим к проблеме всесторонне. Важно понять, что произошло, и исправить ошибки. Президент полон решимости сделать это.
Владимир Абаринов: Профильный комитет нижней палаты Конгресса начал публичное расследование обвинений. Свое первое слушание в понедельник комитет провел непосредственно на месте событий – в военно-медицинском центре имени Уолтера Рида. Председательствующий конгрессмен Джон Тёрни сформулировал вопросы, на которые он намерен получить ответы.
Джон Тёрни: Я хочу подчеркнуть: это слушание – расследование, а не инквизиция. Наша цель состоит в том, чтобы докопаться до сути и получить правдивые ответы. И это потребует от нас сотрудничества, все мы должны работать сообща, чтобы починить систему, и починить быстро. Меня тревожит множество вопросов. Прежде всего – что это, еще одно жуткое следствие безобразного планирования, которое предшествовало нашему вторжению в Ирак? Результат действий нашего высшего гражданского руководства - оно предсказывало быструю войну, в которой нас будут приветствовать как освободителей, и в итоге на лечение наших покалеченных солдат не были направлены соответствующие ресурсы? Идем ли мы по этому пути снова, исполняя президентский план усиления нашей воинской группировки в Ираке, или на этот раз мы готовы к росту числа раненых? Какие конкретные шаги уже предприняты и будут предприняты в связи с увеличением численности войск, чтобы обеспечить каждого солдата соответствующим медицинским уходом? Какую роль сыграла идеология приватизации здравоохранения – поставила ли она медицинское обслуживание раненых героев в рискованное положение? Служебная записка от сентября 2006 года, оказавшаяся в распоряжении комитета, гласит, что решение командования Сухопутных Сил приватизировать медицину повлекло за собой уход из центра Уолтера Рида, цитирую, «высококвалифицированного и наиболее опытного персонала и породило опасение, что уход за пациентами на грани развала». Стал ли тот факт, что центр Уолтера Рида планируют закрыть в 2011 году, причиной неприемлемых условий в его корпусах? При бюджете Министерства оборы в 450 миллиардов и даже более того вопрос о нехватке средств на заботу о раненых солдатах не стоит. Стоит вопрос о неумении определить приоритеты и сконцентрироваться на них.
Владимир Абаринов: Младший специалист Джереми Данкен подорвался на мине и получил тяжелую травму головы – ослеп на один глаз, лишился уха и почти лишился руки. Именно он, потеряв терпение, позвонил в Вашингтон Пост. Джереми Данкен отвечает на вопросы председателя комитета Генри Воксмана.
Генри Воксман: Думаю, многие из нас впервые узнали о сложившейся ситуации из статьи в Вашингтон Пост, где описывалось состояние помещений как раз в том самом корпусе, где мы сейчас находимся. Можете ли вы рассказать нам сейчас для протокола об условиях в вашей палате в 18-м корпусе?
Джереми Данкен: Я считаю, условия в палате были просто непригодны для жизни. Знаете, у тех, кто поправляется, ослаблена иммунная система. Плесень может быть вредна для них. Эти дыры в стенах... я бы не стал там жить, даже в силу необходимости. Такое помещение непригодно ни для кого.
Генри Воксман: Что вы предприняли для того, чтобы добиться ремонта в палате?
Джереми Данкен: Я обратился к коменданту корпуса, поставил его в известность, что есть такая проблема. Он сказал, чтобы я внес свою жалобу в систему, и тогда рабочие получат задание. Я внес. Прошел месяц, я опять сказал коменданту, он сказал мне: «Внеси в систему еще раз». И так повторялось дважды или трижды. В конце концов, меня пришли навестить сослуживцы, увидели палату, позвонили кому-то в госпитале, но опять никто ничего не отремонтировал. И тогда я связался с Вашингтон Пост.
Генри Воксман: И что произошло после того, как вышла статья в Вашингтон Пост?
Джереми Данкен: Меня сразу же немедленно перевели из той палаты, и на следующий день там начался ремонт.
Владимир Абаринов: Другой активист борьбы за права ветеранов – штаб-сержант Джон Шеннон. Он был ранен в голову из автомата Калашникова, потерял глаз и получил травму мозга. По собственной инициативе он стал помогать неопытным пациентам. Конгрессмен Крис Шейс попросил его рассказать подробности инцидента, описанного в газете.
Джон Шеннон: Тут мне показали новичка, которому тоже было нужно в отделение офтальмологии. Дело было за пять минут до начала приема, а мне и требовалось-то всего-навсего спросить сестру: здесь принимает такой-то нейроофтальмолог? А она посмотрела на меня этак сверху вниз, как на ничтожную букашку, и говорит: «Вот откроемся – тогда и спрашивай». Чтó я ей сказал – я не могу вам повторить. Меня просто с катушек сорвало. Я еле сдержался, чтоб не раздолбать принтер, на котором она копировала...
Крис Шейс: По вашему мнению, это обращение типично или необычно?
Джон Шеннон: Человеческая натура такая, что он всегда ищет, как бы облегчить себе работу, даже если она и так легкая. Это записано у них в правилах, в распорядке черным по белому – что, независимо от часов работы, они в любое время дня и ночи должны помочь пациенту, который обратился к ним с просьбой.
Владимир Абаринов: Главный хирург Сухопутных Сил генерал Кили на слушаниях не называл Вашингтон Пост «желтой прессой». Он в основном каялся и обещал исправить недостатки.
Генерал Кили: Как мы убедились в течение нескольких последних дней, условия проживания здесь, в одном из корпусов госпиталя Уолтера Рида, не отвечают нашим стандартам. И об этом я как профессионал и чисто по-человечески сожалею и приношу извинения солдатам, их семьям гражданскому руководству Армии и Министерства обороны и стране. Ясно также, что бюрократическая административная система, которая обеспечивает работу медиков, запутана и требует упрощения. Я намерен предпринять все возможное в пределах моих полномочий и моей компетенции, чтобы внести позитивные изменения в этот процесс. Проще говоря, я отвечаю и разделяю ответственность за недочеты, равно как и за быстрое их исправление. Мы принимаем срочные меры для улучшения условий жизни и медицинского обслуживания наших пациентов-солдат, для повышения отзывчивости руководителей нашей медицинской системы и укрепления службы поддержки семей наших раненых солдат. Условия содержания больных в 18-м корпусе неприемлемы. Мы исправляем их в настоящее время, и не далее как сегодня утром мы перевели всех солдат, за исключением шестерых, в другие, лучшие условия в других помещениях комплекса.
Владимир Абаринов: Генерал Вайтман, теперь уже бывший начальник госпиталя, тоже извинялся перед солдатами.
Генерал Вайтман: Мы не видели, в каких условиях живут некоторые наши пациенты-солдаты, а мы должны были видеть. У нас в госпитале Уолтера Рида 371 палата, в которых лежат пациенты. 26 палат в 18-м корпусе нуждаются в ремонте. Мы не должны были доводить их до такого состояния, потому что наши солдаты заслуживают лучшего к себе отношения, и это важное условие процесса их выздоровления, который доверен нам. Кроме того, мы не представляли себе в полной мере, через какие бюрократические и административные препоны пришлось пройти некоторым солдатам и как это расстроило их. Мы должны были представлять, и это моя вина. За последние две недели мы услышали о застарелых проблемах, многие из них были решены немедленно. Но совершенно очевидно, что мы не видели всю картину целиком. Я разочарован тем, что не смогу продолжать свою работу и руководить изменениями, которые мы обязаны внести, дабы лучше заботиться о солдатах и семьях, но я уважаю решение руководства Сухопутных Сил.
Владимир Абаринов: Слушания в Конгрессе продолжаются. Во вторник собственное расследование начал сенатский комитет по делам Вооруженных Сил.
Чем не мил журналистам министр информации Казахстана .
Ирина Лагунина: 5 марта председатель правления Союза журналистов Казахстана Сеитказы Матаев, президент Международного фонда защиты свободы слова “Адил соз” Тамара Калеева и исполнительный директор Национальной Ассоциации телерадиовещателей - Шолпан Жаксыбаева распространили заявление, призывающее уйти в отставку министра культуры и информации Казахстана Ермухамета Ертысбаева. О причинах недовольства журналистов министром рассказывает Олег Панфилов.
Олег Панфилов: Это уже не первое требование: в мае прошлого года исполком Конгресса журналистов Казахстана также потребовал от министра отставки. И если тогда министру в вину ставились «авторитарные качества», «установление фактической цензуры в телеэфире», и даже угрозы в отношении неугодных ему журналистских коллективов, то сейчас у руководителей журналистских организаций появился конкретный повод.
2 марта журналисты обратились к господину Ертысбаеву с просьбой прокомментировать итоги республиканского совещания по реализации Послания Президента. Вот с чего начал министр встречу с репортерами (я попробую процитировать) “А вы откуда?! А вам чё надо?! Уберите фотоаппарат!!! Ничего себе… Ерген, убери всех лишних! Начали, да?... Все готовы, да?... А это кто такой… идет?! “Эра”?! Уберите отсюда “Эру”, быстро! Уведите туда! Нет, туда! “Эре” не будем давать, они на меня телегу написала…”.
На связи по телефону один из авторов заявления - председатель правления Союза журналистов Казахстана Сеитказы Матаев и заместитель главного редактора газеты «Республика» Галина Дырдина.
Сеитказы Матаев: Это была капля, которая переполнила чашу нашего терпения. Как он начала работать, он начал притеснять казахстанских журналистов. Он думал, что его поведение не было записано. Увидела этот факт вся страна. Сейчас Казахстан вместо того, чтобы обсуждать послание главы государства, обсуждает скандальное поведение министра культуры и информации. Естественно, правомерен вопрос: такой человек, который давал клятву как государственный служащий, он не может быть членом правительства. Он дискредитирует государственную власть, правительство и главу государства. Мы прекрасно понимали, что в отставку он не уйдет, но мы рассчитывали на то, что у него пробудится какая-то совесть. Теперь мы, собирая подписи, будем обращаться к главе государства.
Олег Панфилов: Хорошо. Четыре организации, которые объединяют журналистов Казахстана, уже потребовали отставки министра. По истечении этих дней, уже есть какая-то реакция власти, есть ли какая-то реакция правительства?
Сеитказы Матаев: Было возмущение депутатов. Звонят много с регионов журналисты, он был приглашен к главе правительства. Какой там был разговор, я, конечно, не знаю, но могу сказать, что это был достаточно нелицеприятный разговор для Ертсыбаева. Но хочу подчеркнуть: мы провели прямой эфир, он свою вину не признает. Я даже сказал, что неужели после такого случая министр культуры и информации не может публично извиниться перед телевизионным каналом, перед его журналистами. Дело в том, что он нарушил два пункта закона о средствах массовой информации Казахстана – равный доступ журналистов к информации, и второе – воспрепятствовал профессиональной деятельности журналистов.
Олег Панфилов: Существует ли какой-то законодательный акт или какое-то постановление, которое касается этики поведения чиновников? Будет ли какое-то возбуждение дела, административное дело? До какого конца вы будете идти после вашего заявления?
Сеитказы Матаев: Он, во-первых, нарушил этику государственного служащего, которая утверждена президентом, и он нарушил клятву, которую принимал как министр перед президентом, положа руку на конституцию.
Олег Панфилов: Вопрос, который касается вашей деятельности как председателя правления Союза журналистов Казахстана. Министр относится плохо к независимым журналистам или его точно такое же отношение к журналистам, которые работают в государственных СМИ?
Сеитказы Матаев: Он в этом отношении своим поведением не делит. В прошлом году был случай, он пытался силовым методом поменять председателя телерадиокомпании «Казахстан», и в знак протеста 120 человек уволилось, из них половина не устроилась на работу. А что касается частных, его поведение повседневное. И могу последнюю новость сказать, что журналист телекомпании «Эра» госпожа Исакова подала сегодня иск о защите чести и достоинства в суд города Астаны против министра культуры и информации.
Олег Панфилов: Спасибо. Галина Дырдина, заместитель главного редактора газеты «Республика». Галина, ваша газета является самой оппозиционной газетой или, по крайней мере, так ее называют. Отношение министра культуры и информации к независимой прессе четко обозначено в его отношении, что в этой ситуации вы можете делать?
Галина Дырдина: Такое поведение министра информации и как вообще государственных чиновников не в диковинку. Потому что, по моему представлению, то, что проделал Ертысбаев 2 марта – это воплощение его мечты, стоять, рулить и строить СМИ по ранжиру. Это то, что государство проводит в своей политике ограничительной, с усилением контролирующих функций государства над средствами массовой информации. Единственное, что мы можем делать – это придавать такие случаи огласке. Поскольку в нашей стране, хотя есть достаточно прогрессивные законы, они совершенно не работают и искать защиту в судах, на мой взгляд, совершенно бесполезно. Что же касается конкретно Ертысбаева, то я не думаю, что его отставка решит какие-то проблемы. Уйдет один министр, придет другой, но политика государственная в отношении средств массовой информации остается прежней. И все поправки в законы по вопросам СМИ, которые вносятся последнее время, они все направлены на ограничение свободы слова, на ограничение свободы деятельности СМИ и на усиление контролирующих функций государства.
Олег Панфилов: Спасибо, Галина. Сейчас Казахстан живет в ожидании решения, будет ли ваша страна председательствовать в ОБСЕ. И понятно, что этот скандал будет известен не только на территории Казахстана, наверняка появятся заявления международных организаций. Какова судьба министра, который так, грубо говоря, подставил страну перед решением о председательствовании ОБСЕ?
Сеитказы Матаев: Понимаете, те поправки в закон СМИ, которые были изданы господином Ертысбаевым, они уже помогли нашей стране. Вопрос решался, ездил наш президент - это тоже сыграло, что у нас идет ущемление журналистов. И я думаю, после этого случая нам вообще председательствовать в ОБСЕ не видать. И другое хочу подчеркнуть: речь идет, что мы должны войти в 50 конкурентоспособных стран, думаю, это теперь надолго откинет. Очень он хорошо поработал на ниве и на благо современных народов Казахстана.
Олег Панфилов: Галина, только ли дело в министре Ертысбаеве? Как вы думаете, если даже президент отправит его в отставку, я не знаю механизма отправки министра в отставку, отношение к независимой прессе, отношение к журналистам обоснованно только личным характером министра или это созданная атмосфера в стране?
Галина Дырдина: Это совершенно не зависит от персоналий. На нашем веку сменилось за эти 15 лет уже даже не сочтешь, сколько министров информации, и все они проводили примерно одинаковую государственную политику, может быть одни чуть мягче, другие более откровенно жестко. А что касается министра Ертысбаева, то я думаю, он пока в отставку отправлен не будет, поскольку нужно решить еще одну очень важную задачу – это протолкнуть закон об издательской деятельности, по которому деятельность типографии должна быть лицензирована. То есть это еще одна дополнительная форма для власти, для усиления контроля над независимой прессой. Ведь если нельзя запретить ту или иную газету, то можно надавить на типографию, и газета просто не сможет выходить, поскольку ее некому будет печатать. Что, кстати, сейчас происходит с одной из независимых газет на западе Казахстана в Уральске «Уральская неделя». Она едва-едва нашла типографию, которая согласилась ее печатать. А в отношении государственной политики в области независимых СМИ все понятно, однозначно. По нарастающей просто идет тенденция, государство не скрывает своих намерений контролировать СМИ, строить СМИ, и очень хочется, чтобы мы все писали одинаково, держа под козырек и под одну гребенку.
Олег Панфилов: Галина, а в какой ситуации выходит сейчас ваша газета?
Галина Дырдина: Пока, тьфу-тьфу-тьфу, мы живем достаточно благоприятно по сравнению с прошлыми годами, но, тем не менее, приходится выверять каждое слово, как вы понимаете. Потому что мы прошли столько судов и знаем, что даже по искам от чиновников, не имеющих судебной перспективы, решение принимается однозначно только в их пользу.