Владимир Тольц: 4 месяца назад, вечером 23 ноября 2006 года в реанимационном отделении клиники Лондонского университета скончался Александр Литвиненко. Он умер, так и не узнав, что был отравлен экзотическим полонием-210. Но при этом, нисколько не сомневаясь, что его убили. Главным виновником этого убийства Саша считал президента Российской Федерации, с которым некогда по общим их гебэшным делам встречался. Эхо этого убийства за 4 месяца отнюдь не стихает. И можно суверенностью уже сказать, что дети убийц Литвиненко обречены будут увидеть не один голливудский фильм об этом преступлении и прочесть не одну книгу о нем же. Рассчитывали ли на такой долгоиграющий эффект организаторы и исполнители этой «ликвидации»? Какие выгоды они получили, убив сбежавшего в Англию подполковника ФСБ? Сколько неприятностей этим для себя и России нажили? И кто и как определяет мишени для ликвидации? …
В 5-м номере выходящего в Москве еженедельника «Новое время» появилась статья, содержащая некую новую версию организации политических убийств, лиц по разным причинам причисляемым к противникам российской власти.
Статья начинается с упоминания вышедшей в конце февраля в эфир на телеканале NBC программы «Кто убил Александра Литвиненко?» Точнее – с упоминания случайного, по словам автора, совпадения фактов: за пять дней до показа программы от сердечного приступа умер принимавший в ней участие журналист лондонской Times Дэниел МакГрори, а пятью днями позже выстрелами в живот тяжелоранен специалист по России, приятель переметнувшегося на Запад генерала КГБ Олега Калугина (он тоже участвовал в передаче) американец Пол Джоял. В конце публикации упоминается еще об одном совпадении: на другой день после официальной даты создания организации ветеранов разведки и дипслужбы «Честь и достоинство»– 16 апреля 2003 года - был застрелен Сергей Юшенков. Собственно способам организации политических убийств и посвящена эта публикация, которую я для своих собеседников и для тех, кто ее не читал, сейчас, как могу, коротко перескажу.
Итак, первый тезис статьи: секретные органы России мстительны и ничего никому не прощают. В статье говорится:
Калугин в программе упомянул о старом правиле чекистов — «никогда не забывать, никогда не прощать» тех, кто нарушил законы корпорации. Если это правило действует, как считает Олег Калугин, то сам он просто-таки возглавляет группу риска. Его назвал предателем президент Владимир Путин.
Владимир Тольц: Открытая реализация этой мстительности может вступать в конфликт с политическими интересами государства:
«История знает много примеров, когда использование формальных спецслужб для решения щекотливых поручений било по репутации государства. Один из недавних примеров — арест сотрудников российских спецслужб, устранивших Яндарбиева в Катаре в 2004 году».
Владимир Тольц: Однако можно утолить потребность в мести тайно, и это не повредит репутации государства. (В подтверждение этого тезиса – ссылка на фильм Спилберга «Мюнхен», в котором изображена сверхсекретная израильская операция возмездия террористам, убившим израильских спортсменов на Мюнхенской олимпиаде.)
Следующее положение статьи в «Новом времени»: для тайных операций такого рода необходимо создание оперативных соединений, действующих автономно от большой системы спецслужб, наделенных возможностями действий, не ограниченных законами, а для взора посторонних - никак не связанных с Конторой.
«Принцип организации автономной группы с правом ликвидации людей без суда и следствия может оказаться вполне привлекательным и востребованным в определенных случаях и для внутреннего пользования, и особенно для внешнего, когда легальные способы достать тех, кого нынешняя российская власть считает врагами и предателями, исчерпаны или их просто не существует».
Владимир Тольц: И наконец, автор намекает, что такой неформальной структурой может явиться уже упомянутый мной некоммерческий благотворительный фонд «Ветераны разведки и дипломатической службы за духовное возрождение Отечества «Честь и достоинство»
Ну, вот так, примерно. Что вы об этом думаете? – спрашиваю я у бывших агентов советской разведки, а ныне исследователей ее истории Олега Гордиевского и Бориса Володарского, а также у историка советских разведывательных, сыскных и карательных органов Никиты Петрова. Последний сразу отмечает:
Никита Петров: Я даже не увидел автора.
Владимир Тольц: Да, статья подписана псевдонимом…
Никита Петров: Нет, он печатает то, что угодно Кремлю и еще что-то опасается – вот что интересно.
Владимир Тольц: Видимо он истолковывает ситуацию иначе…
Никита Петров: Я думаю, что он хорошо все истолковывает, именно потому что угодно Кремлю, он и скрывает фамилию.
Владимир Тольц: А что же угодно Кремлю?
Никита Петров: А Кремлю на самом деле угодно то, что формально отрицается причастность российских структур ко всему этому. Вроде как самодеятельность отставных чекистов. Эта на самом деле версия, которая вполне Кремль устраивает. Так можно перевести стрелки и сказать: видите, что бывает, когда сотрудники славных органов оказываются не у дел – возникает всякая самодеятельность.
Владимир Тольц: Не сговариваясь с Никитой Петровым, Борис Володарский также исключает всякую самодеятельность в убийствах, которые у всех ныне на слуху.
Борис Володарский: Совершенно исключено. Никаким образом не могло быть. Никакая самодеятельная организация, тем более бывших офицеров, тем более ветеранов не способна на проведение крупномасштабной зарубежной спецакции.
Владимир Тольц: Ну, а как вам сама идея «организации автономной группы с правом ликвидации людей без суда и следствия» - это что, новинка для русских секретных служб?
Борис Володарский: Создание таких автономных групп, назовем их так, - это не новинка, это практиковалось советской властью с 1924-го года и потом перешло на индустриальные рельсы, когда кадровые офицеры, хорошо подготовленные, стали присутствовать в рамках органов внешней разведки для исполнения спецопераций за рубежом.
Владимир Тольц: Кстати, автор статьи в «Новом времени» апеллирует к израильским образцам, знакомым ему по фильму «Мюнхен». Но если вглядеться в то немногое, что до сих пор опубликовано по организации операции против мюнхенских террористов из ООП, - в исследования работы израильских спецслужб Дена Равива и Йосси Мелмана, в дискуссию по книге Джорджа Джонаса, становится ясным, что израильтяне во многих деталях подражали советским образцам.
Между прочим одна из самых известных советских автономных террористических групп («группа Яши») продолжительное время оперировала именно на Ближнем Востоке, но своими убийствами и иными террористическими действиями прогремела не только там. Судьбу ее руководителя и соучастников его «мокрых дел» полезно знать и его сегодняшним коллегам, и тем, кто является противником системы политических убийств. Поэтому расскажем о нем, хоть коротко, используя созданный участником нашей передачи Никитой Петровым (совместно с Константином Скоркиным) справочник «Кто руководил НКВД»:
«ЯША», он же Яков Исаакович Серебрянский (Бергман) – с 1907 по 1909 – член партии эсеров-максималистов, а в 1917-19 гг . – правый эсер участвовал в убийстве еще до революции, за что пару лет отсидел. В мировую войну полгода прослужил в армии, был ранен, оказался в теплом Баку, где через 4 месяца после большевистского переворота получил хлебную красноармейскую должность начальника по охране продовольствия. С 19-го, когда Баку взяли англичане, по 1921-й по линии ЧК находился в Персии. В августе 21-го его демобилизовали, а в декабре арестовали в Питере за эсеровские связи. Выпустили, снова арестовали (по подозрению во взяточничестве). Тут в судьбу его вмешался другой эсер-чекист, убийца Мирбаха Яков Блюмкин, отправлявшийся в качестве резидента ОГПУ в Палестину. Серебрянский поехал его замом и за год создал там чекистскую ячейку, в которую входили как сионисты-переселенцы, так и белоэмигранты и анархисты. Они и стали позднее ядром «группы Яши» - особой, независимой от руководства Иностранного отдела ОГПУ группы при председателе ОГПУ, задача которой состояла в «глубоком внедрении» агентуры на объекты военно-стратегического значения в США, Западной Европе и Японии, подготовке и проведении диверсионных операций в тылу противника на случай войны. Одной из основных задач нелегального аппарата «группы Яши» была организация «специальных мероприятий за рубежом в отношении наиболее злобных врагов СССР, предателей и изменников Родины», т.е., убийства и похищения людей.
Владимир Тольц: Самая знаменитая спецоперация «группы Яши» - похищение в Париже по распоряжению Сталина и вывоз в СССР генерала Кутепова (Серебрянский получил за это орден, и Сталин запомнил его успехи в этом деле, что в последствии в очередной раз помогло выйти из тюрьмы). Сына Троцкого Седова выкрасть не удалось – в процессе «спецмероприятия» умер. В 38-м Яшу и его группу снова арестовали в СССР. На этот раз за шпионаж. Лупили на следствии. Сознался и подписал. В 41-м приговорили к «высшей мере». Но с началом войны понадобились специалисты по «мокрухе» - Его выпустили и амнистировали. В следующий раз арестовали уже после смерти Сталина, в 53-м. Все за то же, что и в 38-м. Умер в 56-м, на допросе. Через месяц после того, как Хрущев произнес свой секретный антисталинский доклад на ХХ съезде. В 71-м по ходатайству Андропова реабилитировали. Посмертно вернули полковничьи погоны и ордена за мокрые дела. Судьба подельников не менее плачевна (времени нет рассказывать). Но сегодняшним сторонникам идеи создания «автономных групп мстителей» тут есть о чем задуматься. Историк Никита Петров говорит:
Никита Петров: Конечно, группа Яши является наиболее ярким и наиболее характерным примером. Яша был достаточно влиятельным, у него были достаточно широкие полномочия. Но принципы работы группы, конечно, отличались от другой и задачи были другие. Задача была диверсионно-террористическая и ставка делалась исключительно на нелегальные методы работы. Но, между прочим, когда в конце концов началась серьезная чистка при Берии НКВД, Яша был арестован и даже приговорен к смертной казни. Потому что такая деятельность, она и властям казалась подозрительной. Если они совсем не контролируют подобные группы – это представляет опасность на самом деле и для официальной власти. Потому что если говорить о том, что кто-то думает сегодня возрождать подобные методы и подобные группы, то это на самом деле прежде всего опасность для самого российского государства.
Владимир Тольц: Согласен! В советское время Сталин, к примеру, принимавший порой решения об убийствах единолично, осознавал такую опасность. Поэтому и сажал и казнил периодически этих «мокрушечников». В Израиле, где единоличное решение о казни того или иного лица принципиально невозможно,
после Мюнхена для решения таких вопросов был создан специальный совещательный орган – «Комитет Х»… А как принимают аналогичные смертельные решения в современной России?
Борис Володарский: После того, как операция инициирована, а она может быть инициирована как сверху, так и снизу, то есть руководство службы может предложить такую операцию или могло получить задание из Кремля, разрабатывается план операции, поручается конкретному исполнителю разработка плана операции, назначаются исполнители, намечается оружие, отрабатывается время, площадка. Это докладывается, анализируется, корректируется и потом докладывается руководителю отдела, руководитель отдела докладывает начальнику управления, начальник управления докладывает, соответственно, руководителю службы, дальше докладывается президенту. В такой операции, информированность по операции, которая была проведена в Лондоне, было информировано, с моей точки зрения, не более пяти, максимум шести человек.
Владимир Тольц: «Операция в Лондоне», которую упомянул Борис Володарский, это – убийство Литвиненко. И вот вопрос, который давно у меня крутится: как выбирают мишени для убийства? Почему Литвиненко? Мне отвечает Олег Гордиевский.
Олег Гордиевский: Сейчас выбирают тех, которые вызывают самое сильное раздражение верховных правителей. А самое сильное раздражение вызывал Александр Литвиненко. А почему? Потому что Александр Литвиненко почти каждый день писал статьи против Путина и против КГБ с именами, с кличками, с оскорблениями, с нападками, с резкими выпадами. Это шло изо дня в день. Никто на Западе и не думал читать, потому что было на русском языке на захолустном «Чечен сайте». А люди в России знали, что на «Чечен сайте» вы найдете материал Литвиненко. И Литвиненко писал, писал, писал и знал, что до добра не доведет. И он столько написал, что когда стали говорить об интимных вещах жизни президента, об интимном сложении, привычках и так далее, он не выдержал и сказал: мы его задушим, мы его убьем. Вот с этим Литвиненко они прекрасно справились, но прошляпились на том, что остаются радиационные следы, страшно прошляпились, и все это стало достоянием.
Владимир Тольц: А что, по вашему мнению, произошло с МакГрори, смерть которого в «Новом времени» исподволь увязывается, по крайней мере, по дате, с выходом в эфир программы об убийстве Александра Литвиненко?
Олег Гордиевский: Люди умирают. Раскройте газеты, раскройте некрологи. «Таймс», «Дейли телеграф», «Гардиан» - везде разные люди. Люди умирают как мухи. И все с чем-то связаны, одни связаны с службой перехвата, другие связаны с MI-5, третьи с армией, другие с разведкой армии. Это что, идет атака на стариков? Это глупости. Люди просто умирают по старости. Так и во всем мире, люди умирают нечаянно в 50 лет или в 80 лет. И никаких не надо делать выводов, что люди умирают, потому что их убивает КГБ. У КГБ, они хотели бы многих убить, но у них ресурсов нет.
Владимир Тольц: Бывший советский и британский шпион, а ныне историк разведки Олег Гордиевский. Упоминание в обсуждаемой нами статье случаев МакГрори и Джояля он считает искусственным притягиванием не по делу.
Олег Гордиевский: Пока еще нет волны убийств за границей. Я человек КГБ, я знаю их штучки, я, можно сказать, с ними борюсь. Но там, где они не виноваты, где они не могут, там они не могут.
Владимир Тольц: Тогда позвольте снова вернуться к обсуждаемой статье в «Новом времени». Там, с одной стороны, цитируется Калугин: о старом правиле чекистов — «никогда не забывать, никогда не прощать» тех, кто нарушил законы корпорации.
С другой стороны, в статье констатируется:
Впервые в истории России представители секретной корпорации управляют страной, то есть их никто не контролирует. Враги корпорации, таким образом, совпадают с врагами власти, которая отождествляет себя с государством. Это как минимум не исключает возможности неформального принятия или одобрения решений, находящихся в логике корпорации, при формальной приверженности «диктатуре закона», чего требует нынешний статус бывших офицеров спецслужб.
Владимир Тольц: Для меня, читателя, это означает, что корпорация, сама припечатавшая себя каиновой печатью предательства (как еще обозначить коллективное неисполнение чекистами присяги: обещали до последнего дыхания сражаться за сохранение советского общественного и государственного строя, но не сражались и не сберегли; клялись в верности своим коммунистическим идеалам и божкам, и предали и продали их) то есть вот эта самая корпорация, обретшая ныне высшую государственную власть в стране, отождествляющая себя с этим государством, но от своих членов требующая лояльности лишь к самой себе, вот эта самая Контора готова компенсировать свои очевидные предательские комплексы неполноценности местью тем ее бывшим членам, которые отказались жить по ее законам. Таким был Литвиненко. Но таких же много. Тот же Калугин, извините, Вы, к примеру…
Олег Гордиевский: КГБ, они хотели бы многих убить, но у них ресурсов нет. Посмотрите: в Соединенных Штатах около 30 перебежчиков, в Германии около десяти перебежчиков, в Англии около десяти перебежчиков. Вот и получается, что 45-50 перебежчиков, и они начнут их стрелять. Вы представляете, к чему это приведет? Будь сплошная перестрелка по всем Соединенным Штатам и Великобритании. И ни к чему хорошему это не приведет. Все понимают, что КГБ не справится и не сможет, и не хочу. Живет там какой-то, не буду называть фамилию, живет человек, никому не мешает, пчел разводит. Тогда он предал, подвел коммунистов, агентуру и все прочее, но сейчас о нем все забыли, ну и черт с ним. Никакого списка нет. И что Калугин говорит, что никогда не прощают – это просто глупости. Потому что большинство перебежчиков, начиная с 20-х годов, 30-х, 40-х, очень много в войну и в том числе послевоенная «холодная война» большинство перебежчиков живут и здравствуют, а многие просто умерли спокойно, и, слава богу, никакого акта террора нет. Вот это был акт единственный, который я осуждаю как очень неприятный – это убийство Яндарбиева. Их тут же поймали. Катаровская полиция, арабская полиция маленького государства тут же поймала этих чекистов, поставили их перед камерой, и они чистосердечно рассказали, как они убивали этого старого заслуженного человека. После таких актов им начинать массовые убийства или после акта с Литвиненко, о котором весь мир говорит: а, полонием Литвиненко. Ну как они будут сейчас убивать? Представляете, стрелять в нижнюю часть живота какого-то американца, который приехал домой в провинцию – ну это же глупость.
Владимир Тольц: Ну тогда давайте говорить о проблемах эффективности метода тайных убийств.
Борис Володарский, прошу!
Борис Володарский: Тайные убийства всегда эффективны, они проводились, по моим данным, с начала 20-х годов. Первые операции, которые зарегистрированы в моих архивах, относятся к 25-му году – это убийство того, кто был известен как Владимир Нестерович и Джевалковский были убиты в разных странах, в Польше и в Германии, соответственно. Оба отравления. И по сегодняшний день операции очень эффективны, они позволяют решать те задачи, которые ставятся руководством службы и правительством. Поэтому они проводились, проводятся и будут проводиться дальше.
Владимир Тольц: И что, в современных условиях, отрицательный для государства эффект такого рода действий разве не превалирует над выгодами?
Борис Володарский: Опыт показал, что не превалирует.
Владимир Тольц: Таково мнение Бориса Володарского. А теперь Никита Петров. Давай начнем с убийства Литвиненко.
Никита Петров: За убийством Литвиненко стоит вне всякого сомнения государство, потому что метод и вещество были использованы такие, которые в частные руки такие вещества попасть не могут по определению. Кстати говоря, та же газета «Известия» себе противоречит. Она постоянно утверждает, что безумных денег стоит полоний-210. Я понимаю, что больших денег, я не знаю, безумных ли, но это лишний раз подтверждает, что за убийством стоит государство.
Владимир Тольц: Таким образом государство стоит и за группой, вряд ли это преступление одного человека.
Никита Петров: Разумеется.
Владимир Тольц: То есть государство не отказалось от способов террористического решения политических и другого рода проблем?
Никита Петров: А что, разве после случая с Яндарбиевым у кого-то в этом были сомнения или были какие-то иные мнения относительно целей этого убийства и кто за ним стоит? По-моему, все уже тогда было ясно. И то, что общественное мнение это проглотило, и мировое сообщество это проглотило, и не были назначены парламентские слушания в России, а наоборот российская пресса выражала скрытое удовлетворение по поводу, кстати говоря, освобождения двух человек, которые были осуждены в Катаре за это преступление. Так что, что тут говорить, это уже такое состояние нашего общественного мнения, такое состояние общественной морали.
Владимир Тольц: Время подходит к концу. Так каковы же плюсы и минусы политики скрытых государственных убийств?
Никита Петров: Минусы те же самые, что рассмотрел в свое время Сталин, как я понимаю, - это бесконтрольность, в таком случае неуправляемость и неизвестно, в какую сторону такой террор будет направлен. То есть это как инструмент без надежного управителя. Трудно представить себе, что будет делать автомобиль, если начнет ездить сам по себе или бензопила, которая возьмется пилить все, что ей именно самой вздумается, а не тому человеку, который должен это делать или решать. Так что здесь этот минус. И второй минус, безусловно, скажем, вырождение в общий политический бандитизм подобной линии.
Владимир Тольц: А плюсы и перспективы?
Никита Петров: А вот плюсов и перспектив, если честно сказать, я не вижу.
Владимир Тольц: Историк советских спецслужб Никита Петров и выходцы из них, изучающие ныне историю разведки Борис Володарский и Олег Гордиевский о выгодах и вреде тайных государственных убийств, а также о статье, опубликованной на эту тему в журнале новое время.