Крупнейшие партии Северной Ирландии договорились о разделе власти. Будут ли при этом решены проблемы общества ?
Ирина Лагунина: Две крупнейшие партии Северной Ирландии пришли к соглашению о разделении власти. До сих пор лидеры двух противоборствующих сторон – Иэн Пэйсли, лидер протестантской Демократической юнионистской партии и Джерри Адамс, глава католической националистической «Шинн Фейн», общались только через посредников. И вот, в понедельник они встретились в здании парламента в столице Северной Ирландии Белфасте, чтобы заявить о намерении начать совместную работу. О том, какие процессы привели к этому событию, какой была роль Англии и как комментируют произошедшее ирландские и британские обозреватели рассказывает Елена Воронцова.
Елена Воронцова: Эпитет «исторический» часто звучал в комментариях о разных решениях, принятых относительно провинции Ольстер или Северной Ирландии. Решения эти были связаны либо с неоднократными обещаниями Ирландской республиканской армии сложить оружие, либо с выборами в местный орган власти. Но также часто заявления не меняли существовавшего положения дел. Неспособность главных противоборствующих сил прийти к соглашению привела к роспуску Ассамблеи Северной Ирландии в феврале 2000-го года.
В июле 2005-го Ирландская республиканская армия выступила с заявлением о полном разоружении. Его зачитал бывший осужденный боевик ИРА Шон Уолш. Вот отрывок из этого заявления:
Шон Уолш: Все подразделения ИРА получили приказ сложить оружие. Всех добровольцев проинструктировали в дальнейшем оказывать содействие в развитии исключительно политических и демократических программ мирными средствами
Елена Воронцова: С момента оглашения этого заявления не прошло и двух лет...
Премьер-министр Великобритании Тони Блэр приветствовал «признание республиканцами того факта, что единственно возможный путь к политическим изменениям лежит исключительно через мирные и демократические средства». Для наблюдения за процессом разоружения были приглашены представители католической и протестантской конфессий в качестве независимых наблюдателей .
Стоит всё же упомянуть, что сразу вслед за заявлением о разоружении лидер католической республиканской партии «Шинн Фейн» Джерри Адамс заявил, что целью партии по-прежнему является объединение Ирландии и окончание «британской власти на ирландской земле», и что они намерены бороться за это дипломатическими методами. Партия «Шинн Фейн» считается политическим крылом ИРА. За 30 лет северо-ирландского конфликта в терактах и в столкновениях с полицией на территории Британии и Северной Ирландии погибли более 1700 человек. В заявлении ИРА не приносится извинений за эти жертвы и утверждается, что вооруженная борьба была «полностью оправдана».
Всё это до сегодняшнего дня являлось главной причиной отказа партии Демократических юнионистов, пользующейся поддержкой североирландских протестантов, вести диалог с «Шинн Фейн». Лидера юнионистов Иэна Пэйсли ирландские средства информации называли «доктором Ноу», то есть доктором «нет». Буквально до этой недели никто в Ирландии не мог и представить себе Иэна Пэйсли – сильного политического игрока, за одним столом с лидером католической «Шинн Фейн». Вот что сказал премьер-министр Ирландской республики о том, что произошло 26-го марта в здании парламента в Белфасте:
Берти Ахерн: Впервые Иэн Пэйсли встретился с Джерри Адамсом, впервые в истории эти две партии пришли к соглашению о дальнейшем сотрудничестве. Это беспрецедентный шаг, и начиная с сегодняшнего дня, мы можем двигаться в нужном направлении. Сейчас нам придется ждать до первых чисел мая, пока не начнет работу Ассамблея, но уверен, все согласятся, что это стоит ожидания.
Елена Воронцова: Предыстория этого события такова. В октябре 2006-го британский премьер Тони Блэр и премьер-министр Ирландии Берти Ахерн пригласили лидеров обоих крупных противоборствующих партий Северной Ирландии на встречу в шотландском городке Сент-Эндрюс, Мекке мирового гольфа. В ходе встречи был установлен крайний срок для соглашений о разделении власти – 26 марта 2007-го года. На этой неделе уже должен был начать действовать местный орган управления, куда вошли бы как республиканцы, стоящие за вхождение провинции Ольстер в состав Ирландской Республики, так и юнионисты, выражающие взгляды протестантской части населения Северной Ирландии, желающей оставаться в составе Соединенного Королевства.
Май 2008-го был обозначен как срок полного перехода управления в руки Ассамблеи Северной Ирландии. В случае если сторонам не удастся придти к соглашению, временный состав Ассамблеи был бы распущен, и вся исполнительная власть осуществлялась бы из Лондона.
Именно поэтому двух ирландских политиков, выступивших с историческим заявлением о готовности строить жить вместе, британские обозреватели сравнивают с подростком, которому поставили условие прибраться в комнате до полудня под страхом запрета на поход в кино, и он с тяжелым сердцем без минуты двенадцать принимается за уборку. Ирландский обозреватель Эймон Маллей присутствовал в здании парламента в понедельник «за кулисами». По его словам, атмосфера непосредственно перед оглашением заявления о разделе власти была очень напряженной.
Эймон Маллей: В воздухе висело напряжение. Никто из находящихся в комнате членов ДЮП не испытывал энтузиазма от того, что нужно будет пройти в соседнее помещение для встречи с «Шинн Фейн». Все было продумано заранее, каждая мелочь. Официальные заявления обоих лидеров были уже доступны репортерам из ближайшего круга. Все действительно серьезные задачи к тому моменту были решены, так что сама встреча Пэйсли и Адамса была просто формальностью. Как стояли столы, кто где сидел и так далее - все было тщательно отрежиссировано, знали, что будет одна камера в помещении, два фотографа. Всё было представлено безупречно четко.
Елена Воронцова: Буквально в каждом комментарии сообщается, что между лидерами двух партий не было рукопожатия… Лидер Демократической юнионистской партии Иэн Пэйсли сказал, что отношения с «Шинн Фейн» не станут отныне любовными, но будут рабочими. Вот отрывок из его заявления:
Иэн Пэйсли: Хочу заявить со всей ясностью, что я твердо намерен служить не только тем, кто проголосовал за нашу партию, но и всем жителям Северной Ирландии. Мы не должны позволить несправедливостям, ужасам и террору прошлого стать препятствием для создания лучшего, стабильного будущего для наших детей
Елена Воронцова: Иэн Пэйсли неоднократно заявлял о том, что готов к диалогу с «Шинн Фейн» при условии, что они покончат со своими преступными делами. В своих ярких выступлениях он называл представителей республиканцев «кровожадными чудовищами». Он неоднократно заявлял, что считает неубедительными заявления ИРА о разоружении, требуя фотографических доказательств приведения оружия в негодность и свидетельств независимых наблюдателей. Многие считают, что если бы не это упорство лидера Демократических юнионистов, североирландская Ассамблея могла бы функционировать уже несколько лет назад. Но сегодня, пожалуй, наконец можно сказать, что Тони Блэр войдет в историю, как премьер, «примиривший» враждующие стороны в Ольстере. Согласно свидетельству дублинского политического комментатора Эймона Маллей, 80-тилетний лидер юнионистов выразил желание воссоздать Североирландскую Ассамблею при своей жизни.
В прошлом году, говоря о мирном процессе в Северной Ирландии, Тони Блэр неоднократно подчеркивал важность таких моментов, как договоренность о работе судов и правоохранительных органов. И вот, в январе этого года на собрании республиканской партии в Дублине в ходе голосования было решено признать правомочность судов и полиции Северной Ирландии. На протяжении десятилетий «Шинн Фейн» не признавала легитимности Королевской полиции Ольстера. Несколько лет назад полиция была расформирована, и на её месте создали полицейскую службу Северной Ирландии.
И юнионисты, и республиканцы в Северной Ирландии подвергаются критике и давлению со стороны радикально настроенных членов собственных партий. Некоторые придерживающиеся ортодоксальных взглядов члены «Шинн Фейн» и Демократической юнионистской партии считают, что их лидеры предают идеалы многолетней борьбы, вступая в переговоры с противником. И тем не менее, теперь, когда назван срок перехода управления в руки местного органа власти, большинство политиков, не говоря уже о простом населении провинции, вздохнули с облегчением. Говорит депутат Партии Юнионистов Ольстера Данни Кеннеди:
Данни Кеннеди: Дни, когда народ высыпал на улицы в эйфории, празднуя начало новой жизни, вряд ли повторятся в ближайшем будущем. Люди стали очень скептически относиться к политикам вообще и, особенно, к политикам Северной Ирландии. Надеюсь, что в скором будущем это удастся исправить. Избранные народом представители партий, новые управленцы должны заслужить доверие населения Северной Ирландии и укрепить их веру в своих политиков.
Елена Воронцова: В прошлогодних выступлениях, призывая партии Ольстера придти к соглашению, Тони Блэр неоднократно отмечал, что население провинции устало от клановых противоборств и желает видеть в парламенте политиков, способных решать насущные вопросы. Действительно, газеты и телевидение Ольстера говорят о таких повседневных проблемах, как тарифы на воду, цены на жилье, веяния в садовом искусстве и вопросы образования. Город Белфаст за последние 10 лет преобразился. Протестанты и католики по-прежнему живут в разных районах, их дети ходят в раздельные школы. Но в остальном атмосфера мало отличается от любого другого европейского города. Цены на дома на периферии Белфаста подскочили в разы только за прошлый год – совсем недавно сложно было представить, что кто-то захочет жить там, даже если ему заплатят.
Профессор Моника МакУиллиамс – главный уполномоченный Комиссии по правам человека Северной Ирландии. В прошлом она была лидером Женской коалиции и участвовала в подписании мирного соглашения Страстной Пятницы. Я спросила профессора МакУиллиамс, считает ли она, что теперь жители Ольстера выбирают политиков, руководствуясь скорее экономическими соображениями?
Моника МакУиллиамс: Отрадно видеть, что экономические вопросы вызывают у населения такой же интерес, как в любой другой стране. Однако я бы не сказала, что выборы развиваются в соответствии с мнением народа по вопросам экономики. В Северной Ирландии люди голосуют, прежде всего, за своё самоопределение, за конституционные права своей земли. Теперь нам необходимо сформировать правительство, которое не поворачивалось бы к этим вопросам спиной, от такой практики раньше были лишь трудности. Предстоит тяжелая работа. Смогут ли министры, принадлежащие к разным партиям, дополнять друг друга, а не работать против друг друга? Народ по-прежнему настроен настороженно, все намерены следить за тем, как это будет работать на практике.
Елена Воронцова: В вопросах экономики у основных партий обычно были серьезные разногласия. Республиканцы утверждали, что шесть графств провинции Ольстер преуспели бы от феномена экономического роста Ирландской республики. Но совсем недавно даже юнионисты высказались в поддержку идеи гомогенизации налогов на севере и на юге острова. Население и пресса не перестают отмечать, что ольстерские политики не успевают за ходом истории – с расширением Евросоюза уже рабочая сила из Польши пожинает плоды экономического роста Ирландской республики. И, по мнению местных комментаторов, при оттоке капитала и рабочих мест в страны Восточной Европы, североирландским политикам, скорее, следовало бы уделять внимание социальным вопросам, чем межпартийной борьбе.
Ирина Лагунина: Рассказывала Елена Воронцова. Ну и мы тоже будем следить за развитием событий. Ведь 8-го мая в Белфасте должно начать работу новое местное правительство, куда войдут представители обеих религиозных общин.
Журналист меняет профессию – британско-шведско-чешское дело о подозрении в коррупции.
Ирина Лагунина: В Швеции, Великобритании и Чехии продолжается следствие по подозрению в крупном случае коррупции, которой якобы сопровождалась покупка чешской армией большой партии боевых самолетов совместного шведско-британского производства. Особую роль в этом деле сыграло журналистское расследование шведского телевидения, взявшего на вооружение не вполне стандартные методы. Рассказывает Ефим Фиштейн.
Ефим Фиштейн: Предельно кратко напомню суть дела: в конце 90-ых – начале 2000-ых годов Чешская Республика решила заменить устаревшие военные самолеты советского производства современными сверхзвуковыми истребителями. В конкурсе, который в соответствии с законом был объявлен, приняли участие пять авиастроительных концернов: американские Боинг и Локхид Мартин, французский авиастроитель Дассо, совместный евросоюзный консорциум ЭАДС, предложивший машины типа Еврофайтер-Тайфун, и британско-шведский производитель БАА Системс-СААБ. Вскоре первые четыре фирмы вышли из игры на том основании, что чешская сторона, якобы, заведомо подгоняет условия конкурса к параметрам последнего претендента. Так и получилось, и хотя в парламенте многомиллиардная сделка о покупке истребителей Яс-39 Грипен не прошла, недобрав один голос, чешское правительство взяло у Швеции 14 новых аппаратов на прокат – на десятилетний срок за 20 миллиардов крон (это примерно миллиард долларов). С самого начала многие подозревали, что в таком «хлебном» деле не обошлось без коррупции.
В конце февраля этого года шведское телевидение показало двухсерийный документальный фильм, в котором содержались обвинения в массивной коррупции, сопровождавшей сделку. Лоббисты, специально нанятые шведами, получили гигантский секретный фонд для «подмазывания» чешских политиков. Особо ценными оказались показания бывшего социал-демократического министра иностранных дел Яна Кавана, добытые с применением не вполне стандартных методов. Телефонные переговоры с ним тайно записывались, встречи снимались скрытой камерой. Журналисты при этом выдавали себя за сотрудников детективного бюро, нанятого якобы авиастроительным концерном для того, чтобы замести следы коррупции. Для этой цели они действительно зарегистрировали специализированную контору, снабдив ее полноценной легендой, включая фирменный сайт в Интернете с перечнем достижений и солидных клиентов.
Показ фильмов произвел в трех странах эффект разорвавшейся бомбы и немедленно привел к началу следствия по делу о подозрении в коррупции в особо крупных масштабах. Параллельно встал и другой вопрос: насколько применение подобных обманных средств соответствует общепринятой журналистской этике. Для выяснения вопроса с связался с Брюсселем, где находится штаб-квартира Международной федерации журналистов и попросил ее генерального секретаря Эйдана Уайта ответить на несколько вопросов. Например, на такой: не является ли подобного рода расследование должностных преступлений скорее прямой обязанностью полиции, чем журналистов?
Эйдан Уайт: На самом деле это задача и тех, и других. Разумеется, органы следствия и правоохраны обязаны обеспечить надлежащее расследование по малейшему подозрению в нарушении закона, особенно когда идет речь о должностных преступлениях. С другой стороны, совершенно необходим контроль средств массовой информации за соблюдением норм исполнительной власти – как экономической, так и политической. Точно так же необходим и надзор над самими правоохранительными органами. Журналисты призваны пристально следить за тем, как люди, облеченные властью и ответственностью, выполняют свои обязанности. Это крайне важно. Таким образом, можно смело утверждать, что журналистам по праву принадлежит определенная роль в расследовании случаев коррупции, особенно среди политиков, и эта роль отлична от той, которую в таких делах играют полицейские и следственные органы.
Ефим Фиштейн: Но можно ли считать приемлемыми те обманные методы, с помощью которых шведские телевизионщики докапывались до истины – вроде скрытых камер, прослушивания телефонов и использования ложной идентичности? – спросил я Эйдана Уайта. Он ответил:
Эйдан Уайт: Решающий фактор при оценке приемов разоблачения – это острая необходимость в самом разоблачении механизмов коррупции. Даже признавая, что примененные методы могут показаться спорными и при нормальных обстоятельствах их использование морально неоправданно, в данном случае ясно, что других средств для разоблачения просто не существовало. Довольно часто журналистам приходиться выдавать себя за других, чтобы получить доступ к тайной информации или к людям, владеющим такой информацией. Каждый согласится с тем, что ведущий расследование журналист не может просто подойти к человеку, подозреваемому в коррупции, представиться своим именем и предложить ему честно во всем признаться. Никакого ответа такой честный недотепа никогда не получит. Поэтому для разоблачения особо опасных преступлений должностных лиц повсеместно считаются допустимыми такие обманные методы, как использование скрытых камер и микрофонов-жучков. В каждом конкретном случае журналисты и их редакции должны тщательно учитывать несколько важнейших аспектов: во-первых, насколько использование обманных методов оправдано общественным интересом, во-вторых, насколько убедительно способны они сами объяснить обществу необходимость в применении особых средств для разоблачения коррупции. Это исключительно важно.
Из практики можно привести множество случаев, когда применение таких методов было полностью оправдано обстоятельствами. Иногда это позволяло раскрыть убийства самих журналистов, как в случае с украинским журналистом Георгием Гонгазде, когда к делу были привлечены тайные звукозаписи. Аналогичный случай произошел в Южной Африке во времена апартеида, когда журналисту удалось разоблачить условия жизни в армии с помощью скрытой камеры и тайной звукозаписи. В подобных случаях, на мой взгляд, такие методы вполне допустимы и оправданы обстоятельствами. Жизненно важно, чтобы после закрытия дела журналист умел объяснить общественности, почему он прибег к таким методам. В каждом отдельном случае следует взвешивать «за» и «против» самым тщательным образом, и если перевешивают аргументы за, применение скрытой камеры и тайных микрофонов является оправданным.
Ефим Фиштейн: А как это соотносится с этическим кодексом журналистской профессии? Ведь как ни крути, а человек при этом вводится в заблуждение, полагая, что он говорит не для записи. Фактически он становится жертвой провокации. Что об этом думает генеральный секретарь Международной федерации журналистов Айдан Уайт:
Эйдан Уайт: Журналист обязан соблюдать этический кодекс своей профессии, и прежде всего принцип ответственности за написанное или сказанное. А первейшей его обязанностью является долг перед истиной. Он обязан познать истину и сообщить правду. Если в ходе расследования оказывается, что подозреваемое лицо неповинно в коррупции, то несмотря на все подозрения, журналист обязан прекратить дальнейшую слежку, публично объявить о причинах, побудивших его начать разработку данного лица, и очистить его от наветов. Я в этом проблемы не вижу. Хороший журналист, занимающийся расследованиями, подходит к делу беспристрастно и должен довести начатое до конца, независимо от того, оказалось ли подозреваемое лицо замешанным в коррупции или, наоборот, непричастным к ней. Главное, чтобы общественность и сам подозреваемый хорошо осознали причины, по которым было начато расследование, и поняли, что оно проводилось не в чьих-либо корыстных интересах, а исключительно в интересах установления истины, в интересах общества.
Ефим Фиштейн: Бывший министр иностранных дел Чехии Ян Каван уже сообщил, что намерен подать в суд на шведское телевидение в целом и на журналистов, записавших интервью с ним, в частности. Как поступает в таких случаях Международная федерация журналистов? Готова ли предоставить юридическую помощь или защиту тем, кто становится объектом судебных исков?
Эйдан Уайт: Вне всякого сомнения, мы окажем им посильную поддержку. Ибо если против них будут предприняты юридические меры, то и у них должно быть право на юридическую защиту. Наши аргументы защиты непробиваемы: мы работает в интересах общества и в рамках права на свободу выражения. Сославшись на эти принципы, журналисты всегда могут оправдаться перед судом за свои действия. Заявлять о своих правах они должны открыто. Главное – уметь внятно объяснить мотивы расследования и тот общественный интерес, ради которого они и применяют нестандартные методы и средства, соблюдая при этом принципы морали и этический кодекс своей профессии. Как я уже сказал ранее, обманные методы расследования оправданы только в тех случаях, когда они ведут к раскрытию истины, не мотивированы никакими своекорыстными или дурными побуждениями, не преследуют политической выгоды. Журналист должен быть защищен законом еще и потому что нередко лица, облеченные властью, пытаются запугать его, заставить замолчать, угрожая судебным преследованием. Это недопустимо.
Ефим Фиштейн: Как уже было сказано, следствие по делу о коррупции продолжается, а поскольку им занимается параллельно полиция сразу трех стран, есть надежда, что рано или поздно мы узнаем его результаты.
Почему россияне не сортируют мусор.
Ирина Лагунина: В России продолжается жилищно-коммунальная реформа. Одним из ее важнейших пунктов чиновники называют решение проблемы с утилизацией мусора. В пример приводят Германию, где сортировка мусора давно стала обычным делом. Жители этой страны аккуратно раскладывают мусор по разным контейнерам, разделяя стекло, пластик, бумагу и пищевые отходы. Это делает утилизацию мусора более экологичной и значительно снижает плату за коммунальные услуги. В ряде российских городов также проводился эксперимент по сортировке мусора, но он провалился – практика показывает, что россияне пока не готовы к разделению мусора. Рассказывает Любовь Чижова.
Любовь Чижова: Сортировать мусор для европейцев дело привычное, а вот для россиян – не очень. Пять лет назад жителей нескольких российских городов, в том числе и Москвы, власти попытались вовлечь в этот эксперимент. Он провалился. Во-первых, людям просто элементарно не хватало места для сортировки мусора по нескольким большим пакетам – у большинства россиян – не слишком просторные кухни. Во-вторых, раскладывание мусора по разным емкостям никак не отразилось на плате за жилищно-коммунальные услуги – тогда как в европейских странах это значительно их снижает. Ну и, может быть, самая серьезная причина - люди просто к этому не привыкли. Ведь гораздо проще свались весь мусор в один пакет, вынести этот пакет на улицу и бросить в почти переполненный мусорный бак – как правило, тоже единственный. Минимум физических и интеллектуальных затрат. Тем не менее, власти российской столицы не оставляют надежды приучить москвичей сортировать собственный мусор. Говорит председатель комиссии Мосгордумы по экологической политике Вера Степаненко…
Вера Степаненко: Граждане у нас проживают, москвичи, в высотных домах и эти факторы создают трудности для того, чтобы отсортированные отходы, несколько пакетов своевременно выносились в контейнеры. Называют и другие причины, связанные с тем, что во дворах должны стоять не один, а несколько контейнеров, что это тоже может привести к дополнительным сложностям. Дворники, которые собирают эти отходы, должны иметь некий стимул и должны быть заинтересованы, чтобы люди эти контейнеры не путали и отходы распространялись по ним. С моей точки зрения, если взять опыт стран, где проводится сортировка, не только такой воспитательный фактор имеет место быть, но немаловажен и экономический стимул, как говорят в России, бить рублем, когда те люди, которые сортируют отходы в своем доме, платят меньше за отсортированные отходы, а те участники и те жильцы, которые не сортируют, полностью платят за отходы. Для того, чтобы люди это делали, необходим некий экономический стимул и мотивация. Поскольку в стране идет жилищная реформа, которая будет предусматривать создание ТСЖ и будет переходить страна к другой системе оплаты, будут другие собственники жилья. Вот эта реформа поможет перейти на другую систему сборки отходов.
Любовь Чижова: Говорила председатель комиссии Мосгордумы по экологической политике Вера Степаненко. Вице-президент российского Зеленого креста, эколог Александр Чумаков давно озабочен проблемой сортировки мусора. И даже сам пытался это делать. Но признается, что эксперимент не удался. И объясняет, почему….
Александр Чумаков: Попробовал сортировать, год я этим делом занимался. Я посмотрел, оценил, во что это выливается. На кухне нужно примерно квадратный метр отвести под эти самые пакеты – стекло, пластик, бумага и пищевые. Вот и получается не три, а даже четыре. Можно разнообразить, получится пять. И еще такой момент: вы откладываете стекло и прочую упаковку, а пищевые накапливаются у вас в ведре. Через три дня это ведро начинает выделять запахи, потому что там пошли процессы гниения. Но я к чему клоню: если пищевые отходы собрать отдельно в герметическую емкость, то там другие бактерии начинают вырабатывать биогаз, который больше чем на половину состоит из горючего метана, и этот горючий метан способен обеспечить любую семью, по крайней мере, горячей водой и частично отоплением и может быть частично электроэнергией.
Любовь Чижова: Как это на практике будет выглядеть?
Александр Чумаков: Для этого надо поехать в Германию, там уже существуют просто целые кварталы домов, в которых другая система канализации. Там и фекальные остатки, то, что идет в унитаз, собираются, и пищевые отходы собираются и служат для того, чтобы обеспечивать энергией жильцов этого самого дома. Во-первых, экономически выгодно. Если мы посмотрим стандартную жировку, примерно 50% уходит в квартплате – это оплата горячей воды и отопление. И рост этих тарифов непрерывно прогрессирует.
Любовь Чижова: Но что же мешает россиянам подхватить эту идею?
Александр Чумаков: Я этой проблемой занимаюсь с 94-го года – нет политической воли.
Любовь Чижова: Но как же власть может заставить каждого отдельно взятого человека сортировать у себя дома мусор?
Александр Чумаков: Каждого человека заставит экономический интерес. Если вы получаете снижение квартплаты вдвое, то, наверное, это заставит вас немножко побеспокоиться.
Любовь Чижова: По вашему мнению, как сейчас в Москве обстоит дело с уборкой мусора с улиц?
Александр Чумаков: С уборкой улиц в Москве обстоит более-менее неплохо. То есть сейчас все-таки контейнеры опорожняются регулярно, машины ходят. То есть раньше они ходили один раз в день, сейчас ходят два раза в день. Санитарная очистка осуществляется. А вот что дальше происходит с мусором: дальше мусор по-прежнему везут на полигоны в Подмосковье. И конечно, эта практика, в конце концов это довольно большие затраты, потому что плечи перегона мусора достаточно большие, порядка сорока и больше километров. И кроме того жители Подмосковья и власти Подмосковья скептически к этому относятся - это самое слабое слово. Поэтому здесь надо что-то решать. Программа развития этой отрасли в Москве ориентирована на мусоросжигание. Но мусоросжигание в Европейском союзе, по крайней мере, становится потихоньку вне закона.
Любовь Чижова: Говорил вице-президент российского Зеленого креста Александр Чумаков. О том, как проблему утилизации мусора решают в Нидерландах, рассказывает корреспондент Радио Свобода Софья Корниенко.
Софья Корниенко: Голландские города маленькие, улочки в них узкие. Такая «убористость» местной архитектуры связана с тем, что голландцам приходилось в свое время каждый метр суши отвоевывать у моря. Мусорный бак российских размеров здесь и вовсе перегородил бы дорогу, а к тому же оскорбил бы обостренные эстетические чувства горожан. Мусорный бак во дворе – для голландца – дикость; вот уже много лет мусорные контейнеры располагаются в большинстве голландских городов (особенно, Амстердаме) под землей, выглядывая на поверхность лишь маленькими железными ящичками с отверстиями. Бросишь в такой ящичек мешок с мусором, а он гулко ухает о дно где-то глубоко под землей. Ящички делятся в основном на три категории: для стекла, для бумаги и для прочего мусора. У большинства голландцев дома одно большое ведро для «прочего мусора» и специально отведенные места для складирования макулатуры и стеклянных бутылок и банок. В «прочий мусор», однако, категорически запрещается включать предметы бытового пользования, содержащие ядовитые химические вещества (например, батарейки, электронику). Для таких предметов при муниципалитетах имеются специальные пункты сбора. То же касается и отходов крупных размеров, не говоря уже о строительном мусоре. Примерно в половине муниципалитетов страны предусмотрены также отдельные контейнеры для органических отходов. По данным за 2005 год, средняя голландская семья производит в год 562 килограмма отходов. Почти половина этих отходов собирается в рамках системы раздельного сбора мусора.
Эти статистические данные объективно отражают долю прилежности голландцев в разделении отходов – 50 на 50. Нет, зловонных помоек здесь не бывает, однако в специальных контейнерах для определенного вида отходов то и дело обнаруживают посторонние предметы. Несколько дней назад одна такая скандальная история даже прозвучала в новостях, после того как в городе Харен на севере страны некий неизвестный злоумышленник неделями выбрасывал подгузники в контейнер для стекла. Ян Лауес, представитель службы по уборке мусора муниципалитета города Харен:
Ян Лауенс : Обычно стеклянные отходы приносят муниципалитету прибыль, однако теперь, когда они оказались перемешаны с другим мусором, нам, наоборот, придется платить, только за сдачу последних нескольких контейнеров – полторы тысячи евро. Мы не знаем, кто это делает, кто бросает прочие отходы в специальные контейнеры для стекла. Очень бы хотелось с этой семьей или организацией связаться, чтобы вместе найти конструктивное решение. Мы хотим знать, в чем причина такого поведения. Может быть, у них просто нет денег, слишком маленькое мусорное ведро. Мы не собираемся нарушителя наказывать, мы хотим помочь ему. Но если так будет продолжаться, то нам придется просто ликвидировать данный пункт сбора стеклянных отходов, потому что иначе муниципалитет понесет слишком большие убытки. Очень жаль всех этих килограммов стекла, которые теперь не годятся для переработки. Не будем же мы отделять стекло от прочего мусора вручную!
Софья Корниенко : Как показывает опыт, большинство нарушений при разделении отходов допускается в отдаленных точках сбора, там, где, как говорится, никто не увидит и не поймает. В городе Харен контейнер для сбора стекла находился за пределами жилой зоны, чтобы не беспокоить соседей постоянным шумом разбивающихся о дно мусорного бака бутылок (стекло в Голландии просто кидают в дырку бака, вот так: ... (звук разбивающегося стекла).
Ян Лауенс : Изначально мы специально разместили контейнеры в тихом пустынном месте. Люди все равно едут мимо из пригородов в город за покупками, по дороге останавливаются, выбрасывают стекло и не создают лишнего шума в жилых районах. Но нашему терпению скоро настанет конец. Если на следующей неделе в контейнерах для стекла снова будут обнаружены подгузники, мы контейнеры ликвидируем.
Софья Корниенко : Другие обычные нарушения правил по сбору отходов касаются крупногабаритных предметов. Матрасы, картинные рамы и горшки с увядшими цветами часто, несмотря на штраф в 50 евро, оставляют прямо на улице, в ожидании бригады мусорщиков, которая приезжает в среднем раза три в неделю. По-видимому, горожане считают, что с них достаточно ежегодного налога за уборку мусора. В Амстердаме он составляет в среднем 300 евро в год с семьи. Поэтому теперь в моде новая кампания по борьбе с мусором – превентивная. «Когда вы в магазине выбираете товар, подумайте, легко ли будет избавиться от упаковки! И носите с собой хозяйственную сумку, вместо того, чтобы каждый раз покупать в продовольственном магазине новый пакет!» - предупреждают местные власти амстердамцев.
Любовь Чижова: Рассказывала корреспондент Радио Свобода в Нидерландах Софья Корниенко. Удастся ли россиянам цивилизованно решить проблему мусора – пока непонятно. А московские власти тем временем решили прививать экологическую сознательность самым юным горожанам: в районе Орехово-Борисово Южное сортировать мусор по разным контейнерам предложили школьникам и детсадовцам. О результатах эксперимента сообщат в будущем году.
Рассказ об итогах научного Футурологического опроса на сайте Научник.ру .
Ирина Лагунина: Клуб научных журналистов Научник.ру подвел предварительные итоги проведенного в феврале масштабного Футурологического опроса. Основным результатом проекта стало своего рода расписание ожидаемых технологических новаций почти на весь XXI век. Здесь есть и лекарство от рака, и термоядерная энергетика, и контроль над климатом. Попутно опрос позволил сделать весьма интересные социологические выводы, касающиеся склонности общества верить в мистику и псевдонауку, а также о приоритетных направлениях технологического развития. О результатах Футурологического опроса рассказывают Александр Сергеев и Александр Костинский.
Александр Костинский: Не так давно мы рассказывали о футурологическом опросе Клуба научных журналистов. Координатором этого опроса был Александр Сергеев, наш коллега. Что это был за опрос, какова его цель и предварительные самые интересные результаты?
Александр Сергеев: Собственно, футурологический опрос Клуба научных журналистов преследовал цель посмотреть, что люди думают о будущем. Опрос проводился через интернет и в ходе опроса было заполнено 34 тысячи анкет, потом была проведена отбраковка, потому что, понятное дело, некоторые люди просто ничего не заполняли, просматривали анкету, некоторые немножко похулиганили. Осталось примерно 18 тысяч нормально заполненных анкет.
Александр Костинский: Но это немало, надо сказать.
Александр Сергеев: Немало при размере анкеты, более 70 пунктов было. У нас 82% мужских ответов. Людей приглашали в первую очередь на научно-популярных сайтах, а науку у нас по-прежнему считают делом мужским. Высшее образование имеется у 58% респондентов наших, у 12% есть ученые степени. Мы спрашивали, в какие сроки реализуется тот или иной проект, например, когда будут широко внедрены автомобильные автопилоты, чтобы водитель мог повернуться спиной к дороге и разговаривать с пассажирами. Ответ: примерно через 20 лет - самый близкий прогноз из тех, которые мы получили. Естественно, разброс довольно большой. Почти везде разброс составляет в два с половиной - три раза в обе стороны от названной даты, но средняя величина через двадцать лет.
Александр Костинский: То есть дисперсия большая.
Александр Сергеев: Дисперсия довольно большая. В пределах первых тридцати лет имеется следующий набор прогнозов: излечение рака, свести лечение рака примерно к такой же степени излечимости, к какой сводятся инфекционные заболевания. Примерно через 24 года ожидается запуск промышленной термоядерной электростанции, тогда же, через 24 года ожидается высадка человека на Марсе. В общем если захотеть, то вполне реалистичный срок. Весь вопрос в том, захотят или нет.
Александр Костинский: Вы знаете, я хотел бы подчеркнуть, что вся эта анкета строго прогрессистская. Например, у вас были вопросы: а не ожидаете ли вы катастрофы?
Александр Сергеев: Прогнозировать катастрофы невозможно сколько-нибудь уверенно, а прогнозировать какие-то позитивные и целенаправленные действия – это более-менее благодарное дело. Некоторые наши респонденты в полях для текстовых ответов писали, что все, мол, плохо и вообще, зачем вы про это спрашиваете, мы через десять лет все погибнем. Зачем вам вся эта наука, молиться надо.
Александр Костинский: Но вы как раз хотели спросить о конкретных проектах, которые будут осуществлены.
Александр Сергеев: И в этом отношении интересны результаты по недоверию к некоторым проектам. Потому что мы кроме того, что спрашивали, в какой срок, мы еще позволяли сказать, что этого никогда не будет реализовано. Самое большое недоверие из всего вызывает возможность человечеству контролировать глобальные изменения климата земли. Этот проект поставили по срокам почти на сто лет и при этом 35% респондентов ответили, что это не будет реализовано никогда. И такой же ответ 35%, что не будет реализована никогда думающая как человек машина. Правда, срок для реализации среди тех, кто верит в нее, гораздо более близкий – примерно 60 лет. Кстати говоря, все проекты, касающиеся управления атмосферой, стоят где-то в конце списка по степени недоверия и по срокам тоже очень далеко отстоят. То есть управление погодой отнесли на 78,5 лет, примерно на тот же срок когда планируется появление орбитальных городов с численностью населения более тысячи человек. Такая далекая фантастика. Интересно еще отметить, что очень важный горизонт – это 50 лет. Это значит большинство отвечающих как бы говорят «не в этой жизни».
Александр Костинский: Не со мной.
Александр Сергеев: Не со мной это будет. За границей 50 лет идут такие проекты, как космический лифт, создание единой теории поля. Регенерация поврежденных органов, то есть не замена с помощью тканевой инженерии, а именно выращивание их естественным порядком.
Александр Костинский: Радикальное продление жизни у вас было?
Александр Сергеев: Да, продление жизни до 120 лет отнесено примерно на 60 лет. То есть нынешние люди верят, что возможно удастся продлить жизнь, но они до этого не доживут. Не верят, что удастся продлить жизнь до 120 лет, не такое большое количество людей, примерно 14% только не верят. Из еще интересных прогнозов – создание фармакологических средств, существенно усиливающих интеллект человека. Уже сейчас есть средства типа допинга, которые позволяют на некоторое время поднять внимание, способность быстро принимать решения, но это всегда ценой некоторого износа организма. А здесь речь идет о том, нельзя ли усилить интеллект на долгосрочной основе. Люди рассчитывают, что это можно будет сделать через 34 года. Но 18% считают, что это не будет сделано никогда, то есть никакими таблетками от глупости не вылечишь. И есть еще один вариант, когда могут быть реализованы механизмы прямой демократией. Что имеется в виду? Сейчас нет проблемы провести голосование по интернету. Мы сейчас взяли и средствами общественной организации небольшой провели опрос на 34 тысячи человек, средствами государства нет никакой проблемы опросить всех до единого, кто хочет высказать свое мнение по любому вопросу. В принципе можно организовать такой перманентный электронный плебисцит, поставить машину, на которой можно по текущим вопросам поставить галочки: я считаю, что нужно так-то, я считаю, что нужно так-то. Подобные голосования могли бы иметь юридическую силу. Органы, принимающие законы, обязаны были бы учитывать результаты подобных голосований.
Александр Костинский: Надо сказать, что это уже реализовано, допустим, в Швейцарии, там прямая демократия, там все законы принимаются прямым голосованием всех граждан страны.
Александр Сергеев: Так вот, в реализацию электронной прямой демократии не верят 22% человек. Люди, которые отвечают на этот вопрос, не могут не верить в техническую осуществимость, потому что они прямо с такой техникой в данный момент имеют дело. И я это связываю, например, с тем, что люди не верят в обработку данных.
Александр Костинский: Что еще вас удивило или порадовало, какие-то общие вещи в этом опросе?
Александр Сергеев: Меня прежде всего интересовало, насколько адекватно представляют себе люди мир, в котором мы живем. Специально для того, чтобы выявить эту адекватность, мы включили в опрос бинарный опросный блок, в котором надо было ответить на уровне «да – нет», поставить галочку, на 15 вопросов, может это быть реализовано в течение 21 века или нет. Там ставили вопросы явно провокационного типа. Например, может быть использована телепатия для связи, будут ли установлены контакты с пилотами НЛО, удастся ли выявить на уроне физических приборов вмешательство Бога в природу. Эти вопросы были разбиты на три группы, по одной группе определялась склонность людей к псевдонаучным идеям, например, возможность сверхсветовых полетов, антигравитация, машина времени, путешествие в прошлое. По другой группе вопросов определялась склонность к мистике и по третьей выявлялся гипероптимизм. Например, люди, которые уверены, что до конца 21 века может будет, например, докопаться до центра земли. Наименьшее доверие из подобных вопросов вызывают путешествие в прошлое, верят только 5% опрошенных. В обнаружение физической природы мистических явлений верит 35% тех, кто давали ответы - это очень большая цифра. Скажем, вмешательство Бога в природу, считают, что будет выявлено, 9% опрошенных, то есть они намерены поймать Бога за бороду. Там по пять вопросов было в блоке, кто ответил на два вопроса из блока, считался верящим в псевдонауку, верящим, соответственно, в мистику. Таких людей оказалось по 28% в той и другой категории, а если взять вместе тех и других, частично эти аудитории пересекались, - 36%. Вот таков результат. Я посмотрел, как зависит эта вера от образования. Совершенно четкий тренд: чем выше образования, тем меньше уровень доверия к этим вещам. Совокупность этих вещей, мистика плюс псевдонаука для людей со средним образованием более 50%, а для людей с ученой степенью составляет 26%.
Александр Костинский: Но все равно многовато для людей с ученой степенью. Вы специально выбирали вопросы, которые к мистике настоящей относятся так и к науке.
Александр Сергеев: Это псевдомистика, я бы сказал, как псевдонаука, так и псевдомистика.
Александр Костинский: Это, грубо говоря, горячие темы, весь этот набор «желтой прессы».
Александр Сергеев: И есть еще очень интересная корреляция. Я выделил группу людей 77-го года рождения, то есть тридцатилетних, то есть это люди, находящиеся в расцвете творческих сил, и была построена зависимость веры в псевдонауку и мистику от доходов. Так вот у тех, у кого доход до тысячи долларов, уровень доверия мистике и псевдонауке примерно 33-35%, а дальше при больших доходах он начинает снижаться, от тысячи до трех тысяч это уже 25%, а больше трех тысяч - это 19% только. И вообще есть такое впечатление, что вера в мистику и псевдонауку в значительной мере коррелирует с недостаточной успешностью в жизни. То есть люди, которые добиваются успеха, как правило, убеждаются, что все-таки эти идеи не способствуют успешной самореализации.
Александр Костинский: Александр, как можно подвести предварительные итоги этого опроса Клуба научных журналистов?
Александр Сергеев: Мне бы хотелось добавить только одну вещь – это очень интересный вопрос, который у нас стоял последним в списке, то есть для самых заинтересованных, мы просили ранжировать по значимости различные направления науки. Ранжировать надо было в баллах от 1 до 9 баллов. На самое высокое место попали биомедицинские исследования, примерно 6,6 балла. То есть люди говорят, что это самое главное направление исследований на сегодня. На втором месте, 6,3, идет энергетика и энергосбережение. На третьем практически вровень идет фундаментальная физика.
Александр Костинский: А вот это удивительно.
Александр Сергеев: Новые материалы и нана-системы - это основа всех ближайших технологических прорывов и информационные системы. Это идет на уровне 6 баллов, то есть отставание небольшое от биомедицины.
Александр Костинский: Надо сказать, что это очень реалистичная оценка. Меня удивило, что все-таки фундаментальная физика в этом списке, то, что высокое положение фундаментальной физики, это говорит о некоей зрелости отвечающих.
Александр Сергеев: Но что самое интересное в этом опросе: на последнем месте, на уровне 4,2-4,3 идут две категории – социальная инженерия, казалось бы, громадной важности направление, связанное с исследованием организационных структур общества и созданием эффективных сообществ, эффективной бюрократии той же самой, эффективного образования, да и науки той же самой – это же все социальная инженерия. Но, видимо, люди воспринимают, что социальная инженерия - это в первую очередь промывание мозгов по телевизору. И на последнем месте с уровнем 4,2% идут исследования в области безопасности и вооружения, терроризм, военные, милитаристские проекты, они людей утомили, вкладываться люди хотят во что-то другое. Люди считают главным направлением в развитии биомедицинские исследования, физику, новые материалы, информационные системы и энергетику, и последним по значимости социально-инженерные проекты, которые пытаются их построить и вести, и безопасность и вооружение, то есть все формы насилия над человеком и личностью.