Программу ведет Дмитрий Волчек.
Дмитрий Волчек: Мы уже рассказывали в наших программах о ситуации в "Русской службе новостей". На этой радиостанции, по словам журналистов, после смены руководства была введена политическая цензура. Сегодня в "Новой газете" было опубликовано открытое письмо ведущей ряда авторских программ и большинства прямых эфиров "Русской службы новостей" Анастасии Изюмской. Он рассказывает о том, что новый руководитель службы Александр Школьник вмешивается в редакционную политику. Одновременно с публикацией письма в "Новой газете" журналистка подала заявление об увольнении.
Я попросил Анастасию Изюмскую рассказать о том, что происходит в "Русской службы новостей" после смены руководства.
Анастасия Изюмская: Во-первых, было откровенное вмешательство в верстку новостных выпусков. Буквально стоял над выпускающим редактором человек и говорил: вот эту бы новость хорошо поднять повыше, а вот эта, пожалуй, нам не нужна. Например, так было с новостью про Химки, это самый такой яркий момент, когда очень много, практически в каждом выпуске рассказывали про Эстонию и при этом совсем ничего не давали про Химки. И когда выпускающий новостей спросил, а что, собственно, такое, почему мы не можем рассказать о Химки, - мы не можем, был ответ. "А почему", спросили? "Не можем и все".
Дмитрий Волчек: Говорили, что есть даже какие-то черные списки политиков, которых нельзя упоминать в эфире. Это правда?
Анастасия Изюмская: Нет, никаких черных списков не было, это некорректная информация. Хотя, если бы они были, это было бы гораздо проще. Вообще было бы проще, если бы людям пришли и сказали, "мы работаем так, вот эти ньюсмейкеры нам не нужны, а нам нужны ньюсмейкеры другие". Я могу рассказать на собственном примере. Я предлагаю, например, такую тему, Андрей Бабушкин, правозащитник, подготовил доклад о нарушении прав человека миграционной службой. Я говорю, давайте мы пригласим руководителя миграционной службы и Андрея Бабушкина, пусть каждый из них изложит свои аргументы. Мне говорят: "Да. А почему бы нет?" Через полчаса версия меняется, мне говорят: "Нет, Андрей Бабушкин нам не нужен в эфире, вообще нам эта тема неинтересна". То есть сказать, что это запрещенный человек эфире, да, можно дойти до этого, наверное, в следующий раз Бабушкина предлагать не стоит, потому что его кандидатуру не утвердят, но сказать, что был такой список, так тоже нельзя говорить.
Дмитрий Волчек: Но вы пишите в своем письме, что не пропускали новости о "Справедливой России". Меня это удивило, потому что "Справедливая Россия", в общем, тоже кремлевский проект, тоже партия власти.
Анастасия Изюмская: В один из первых дней, когда нам сказали, что надо согласовывать темы эфиров, я предложила пригласить Миронова, потому что была установка, мы приглашаем только випов, нам мелочевка не нужна, только випы. Я говорю, давайте Сергея Миронова, у него эта шикарная инициатива про третий срок. Мне говорят: "Зачем же мы будем пиарить "Справедливую Россию"? Нам не надо пиарить "Справедливую Россию".
Дмитрий Волчек: Вы пишите так же о том, что Школьник увлечен движением "Наши".
Анастасия Изюмская: Я не знаю, увлечен лично Школьник этим движением. Я могу судить по тому, как активно мы рассказывали о действиях движения "Наши", в том числе и с подачи генерального директора в новостях. Мы давали комментарии Яковенко, причем, на мой взгляд, откровенно экстремистские комментарии, я об этом тоже пишу в письме. Когда человек, который возглавляет общественное движение, говорит, "мы прекращаем движение посольства Эстонии", мне кажется, это экстремизм, потому что вообще-то решать это могут только власти, а "Наши", по крайней мере, формально, к властям не имеют отношения. Тем не менее, у нас был этот комментарий, мы отправляли корреспондента на акции "Наши". У нас были репортажи, то есть акция, очевидно, информационно поддерживалась.
Дмитрий Волчек: Анастасия, вы решили после этого сразу, за несколько недель, уйти из "Русской службы новостей". Многие ли ваши коллеги разделяют ваше недовольство и тоже готовы последовать за вами или, может быть, как-то по-другому выражать свой протест?
Анастасия Изюмская: Я могу сказать, что практически вся старая команда, я имею в виду журналистов, если говорить о журналистах, то все по тем или иным причинам недовольны новым руководством. Сказать, что люди готовы последовать за мной, во-первых, я не вождь, я никого не призываю за собой следовать, это был мой личный выбор, мой личный поступок. Я никоим образом не буду осуждать людей, которые там останутся. Я знаю, что многие при несогласии, при откровенном неприятии принципов останутся. Но такова жизнь, у людей маленькие дети, у людей больные родители, неоплаченные кредиты. Иногда это гораздо важнее, чем какие-то принципы. Я не исключаю, что, будь у меня маленькие дети или больные родственники, я бы тоже осталась просто потому, что мне надо зарабатывать на жизнь.
Дмитрий Волчек: Анастасия, мы, журналисты, знаем, что многие недовольные в различных журналистских организациях с позицией, с политикой начальства просто тихо уходят и никому об этом не говорят. Вы опубликовали открытое письмо. Почему вы решили выступить с таким осуждением нового руководства на весь мир?
Анастасия Изюмская: На весь мир, это громко сказано. Я, откровенно говоря, не думала, что так много внимания будет этой публикации. Мои коллеги, действительно, Маша Макеева, Дима Мунгалов, ушли тихо, но они ушли практически сразу. Я не анализировала, я не психоаналитик, я не исключаю, что на меня просто подействовали эти три недели. Я никогда просто до этого, никогда прежде не работала в таких условиях. Как-то мне повезло, может быть, время было такое, когда я начинала. Я, в общем, довольно молодой журналист. Я пришла на волне, когда, ну, все было можно, нельзя сказать, но проповедовались принципы объективной журналистики, о которых я тоже пишу в своем открытом письме. И для меня оказаться в такой среде просто было умопомрачительно. Да, я могла уйти тихо, но вот это накопившееся, мне надо было что-то с этим сделать для того, чтобы переступить этот порог и жить дальше. Вот это выплеснулось в открытое письмо.