16 мая Юрию Шевчуку, рок-музыканту, поэту, композитору и продюсеру, бессменному лидеру группы ДДТ, создателю и руководителю ТОО «Театр ДДТ» исполнилось 50 лет.
Феномен Шевчука, конечно, далеко выходит за рамки рок-музыки, чтобы этим словечком не называли. Деятель новейшей истории. Так что читать по телевизору Карамзина — ему самое оно. Я, конечно, не Карамзин, но попробую определить главное в биографии героя. Во-первых, он один из лидеров той уникальной массовой общественной самоорганизации, которая в 1980-е годы у нас называлась рок-движение, магнитофонная культура и так далее. Сознательно отвергнув перспективы легальной карьеры в тогдашнем шоу-бизнесе, а он был все-таки поприличнее нынешнего, молодой уфимский автор-исполнитель антивоенного репертуара за пару лет через теневые структуры стал одним из популярнейших голосов России, большой России по имени Советский Союз. Мог, гуляя летом без копейки в кармане по любому городу, услышать из магнитофонов на подоконниках, что «над нашей Северной Пальмирой таки взошел звездою русский рок в лице ДДТ».
Я не большой сторонник реконструкции национальных характеров, но не могу не признать, что географические особенности нашего бескрайнего отечества способствовали формированию двух исторических типов личности — «орел степной, казак лихой» и, приходивший вслед за ним на новые земли, администратор, вахтер, не обязательно абсолютный, но строгий. Юрий Юлианович представляет первый тип со всеми его достоинствами и недостатками.
Поскольку в юбилей о недостатках не говорят, отмечу, как важнейшее достоинство то, что он оказался не просто казак лихой, но батька-атаман. Изгнанный из родной Уфы, буквально из ничего создал в Ленинграде новый ДДТ. При том что мальчики-мажоры из рок-клуба отнеслись к этому демонстративно не модненькому провинциалу немногим лучше, чем башкирское начальство. Соответственно, к началу перестройки Шевчук во главе ленинградского ДДТ — неформальный, то есть реальный лидер массовых молодежных, то есть самых активных и потенциально взрывоопасных аудиторий. Думаю, тем, что в начале 1990-х все-таки у нас не случилось полномасштабной гражданской войны, мы обязаны, кроме прочих причин, еще и тому, что у молодежи оказались такие авторитеты, не склонные к возбуждению ненависти, темных инстинктов, поиску простых решений через призыв «бей!», а как раз наоборот — «революция, ты научила нас верить в несправедливость добра».
Ну, дальше закончилась рок-музыка и революция, начались пляски вокруг коробки из-под ксерокса под крики массовика «голосуй, а то проиграешь», в которых Шевчук не участвовал. Вот тот случай, когда «не участвовал» в биографии ценнее, чем сведения о награждении орденом.
С наградами же у него все в порядке, последняя — «Триумф». Он — один из тех счастливцев, которые проскочили наверх, в элиту, в телевизор, как сказал бы Карлсон, за тот краткий промежуток, когда старый механизм идеологической цензуры уже выключили, новый, экономический — еще не запустили. Персональный концерт к юбилею на Первом канале — это хороший, министерский уровень. Шевчук — один из немногих, доживших до третьего тысячелетия представителей искусства русской песни, который этого действительно достоин.
Неповторимое явление в российской музыкальной культуре
О Юрии Шевчуке корреспондент Радио Свобода Татьяна Вольтская беседовала с историком петербургской рок-музыки Андреем Бурлакой.
Юрий Шевчук родился на краю России, в поселке Ягодное Магаданской области, но основной период его взросления связан с Уфой. Там он окончил школу, там собирался стать художником. Говорит Андрей Бурлака: «Его мама всячески его поощряла в этом занятии. Пытался делить время между музыкой и живописью. Сначала искусство победило, он поступил на художественно-графическое отделение в Педагогический институт».
— Так что по образованию Юрий Шевчук — учитель рисования.
— Да, учитель — в Юре всегда это присутствовало. И это нормально, потому что я считаю, что хороший учитель — это тоже очень важно. Ничему дурному своих слушателей не научит, это уж совершенно точно. Но он продолжал сочинять песни, петь под гитару их, участвовал в каких-то школьных группах, выступал на каких-то конкурсах авторской песни. И где-то в 80-м году его занесло каким-то ветром в один из местных домов культуры, где репетировала группа, которую возглавлял бас-гитарист Гена Родин, такой адепт хард-рока. И из текстов Юры Шевчука и музыкальной закваски этой группы родилась известная нам группа ДДТ.
— Она претерпела множество изменений, переезжала в Свердловск, потом в Москву и, наконец, стала питерской. И Шевчук стал органической частью питерской культуры.
— Такой неотъемлемой, как, наверное, атланты Эрмитажа или Медный всадник... Не всякому художнику удается органично ассимилироваться и в иной культуре. Конечно, сегодня, когда слушаешь песни ДДТ уфимского, скажем, периода, понимаешь, что это почти совсем другая группа. При этом Шевчук ничего в Питере не потерял от того, что было, нашел какие-то другие, дополнительные краски, сумел раскрыться по-настоящему.
— Вы считаете, что Шевчуку удалось сохранить лучшее, что у него было раньше, — отчасти героический, отчасти сатирический пафос, и в то же время лиризм, присущий рок-музыкантам его поколения. Что же нового внес Юрий Шевчук в российскую рок-культуру?
— С одной стороны, конечно, он придал новое измерение питерскому рок-н-роллу. С другой стороны, он показал, что художник традиционной школы, сложившейся, может экспериментировать с новыми жанрами, может использовать электронное звучание и при этом оставаться тем же Шевчуком. Шевчук сумел вывести рок на стадионы не просто как место, где можно собрать большое количество людей, а как место, где можно показать какое-то представление, внес такой элемент хорошей театрализации.