Программу «Итоги недели» ведет Дмитрий Волчек. Принимает участие кинокритик Андрей Плахов.
Дмитрий Волчек: Завтра жюри подведет итоги юбилейного 60-го Каннского кинофестиваля и мы узнаем кому достались главные награды. Пока же подведем предварительные итоги фестиваля с кинокритиком Андреем Плаховым. Андрей, добрый вечер. Давайте для удобства попробуем разделить фильмы конкурсной программы на картины с коммерческой перспективой и чисто арт-хаузные. Наверное, в первой группе, безусловно, будет лидировать фильм братьев Коэнов. Он до сих пор остается в числе главных претендентов на Золотую пальмовую ветвь?
Андрей Плахов: Да, конечно, картина братьев Коэнов на общем фоне конкурса выглядит достаточно коммерческой и даже развлекательной, несмотря на мрачную тему, насилие, убийства, киллеры-маньяки, тем не менее, это один из самых приятных, развлекающих фильмов фестиваля, доставляющих определенно несколько извращенное удовольствие. А вообще конкурсная программа заполнена фильмами очень серьезными, достаточно мрачными, длинными, наполненными длинными тягучими планами и заставляющими зрителя сопереживать или внедряться в реалии довольно жестокого, мрачного, иногда маргинального мира.
Дмитрий Волчек: Вы, наверное, имеете в виду в первую очередь фильм Белы Тарра «Человек из Лондона» - длинный, с тягучими планами и довольно мрачный.
Андрей Плахов: Не только. Конечно, фильм Белы Тарра – это такой экстрим, крайний случай именно такой эстетики. По-моему, даже фанаты Белы Тарра оказались несколько растеряны и не знали, как относиться к новой работе своего кумира, потому что ничего нового в его эстетику она не внесла, но только подчеркнула вот эту трудно воспринимаемую составляющую. Но это касается и многих других фильмов фестиваля. Например, корейская картина «Тайное сияние» - это, я считаю, лучший фильм фестиваля, но вместе с тем фильм, который достаточно трудно смотреть. Он идет два с половиной часа, постоянно меняется жанровое направление, жанровый вектор внутри фильма. И войти в эту корейскую психологию достаточно сложно, хотя в итоге зритель оказывается вознагражден, потому что это глубокое интересное произведение. Целый ряд других картин, тот же румынский фильм «Четыре месяца три недели и два дня», безусловно, одна из лучших картин фестиваля, но картина тоже очень мрачная, депрессивная. Я уже не говорю про фильм «Экспорт, импорт» и так далее. То есть сплошные депрессии, аборты, смерти, убийства, похищения, садомазохизм и так далее. Очень мрачная картина мира создается, и когда один фильм подобный идет за другим, то у зрителя возникает тоже нечто вроде депрессии.
Дмитрий Волчек: Андрей, а как выглядят на этом фоне две российские игровые картины, включенные в конкурс, «Александра» и «Изгнание»?
Андрей Плахов: Я считаю, что обе картины смотрятся неплохо. Несмотря на то, что фильм «Изгнание» Андрея Звягинцева получил не такую восторженную оценку, как его предыдущая работа «Возвращение», но тем не менее, качество режиссуры, операторской работы этого фильма, серьезность проблематики тоже получили некую оценку и этот фильм набрал определенное количество серьезных поклонников. Но особенно большой успех, это уже можно сейчас точно сказать, ждал фильм Александра Сокурова «Александра». Удивительным образом этот режиссер, который всегда считается несколько маргинальным на больших фестивалях и часто встречается с оппозицией прессы, критики и публики, на этот раз был воспринят почти с восторгом. Великолепные статьи во французской прессе, очень высокие оценки французских критиков, три или четыре золотых пальмы среди них. Очень положительные статьи, я держу в руках газету «Интернэшнл Герольд Трибьюн», со всех сторон похвалы, восторги и даже определенные авансы на каннскую награду.
Дмитрий Волчек: Сегодня состоялась премьера документального фильма Андрея Некрасова и Ольги Конской «Бунт: дело Литвиненко», включенного в программу в качестве фильма-сюрприза. Интерес к нему, судя по репортажам, очень высок, в том числе со стороны дистрибьюторов, и интерес этот подогрет еще и вчерашним заявлением Некрасова, друга Александра Литвиненко, о том, что на его дом в Финляндии напали неизвестные. Какое впечатление произвела картина на вас?
Андрей Плахов: Картина произвела на меня впечатление очень профессиональной работы. Некрасов режиссер, который работал и в игровом кино, имеет определенный опыт, и видно, что документальное кино он делает с пониманием того, что такое кинематограф. Хотя сказать, что это какое-то выдающееся произведение кино, было бы сильным преувеличением. Здесь мы имеем такие образцы, как, предположим, фильм того же Майкла Мура: как бы к нему ни относиться, но ясно, что по режиссуре и по тому, какой эффект он умеет выжать из своей тематики и как он позиционирует себя на этом фоне – это, безусловно, блеск в своем роде, в своем жанре. Некрасов сделал картину, в которой, по-моему, честно, со своей позиции, очень лично пытается осмыслить трагедию, которая произошла. И не только дело Литвиненко, сколько ситуацию в современной России, тот процесс развития общества, деградацию демократии, который мы наблюдаем, и коррупцию. И там есть действительно очень много интересного материала, который, конечно, является предметом для дискуссий и споров. Но я считаю, что такие фильмы должны появляться, в том числе на Каннском фестивале. Это, кстати говоря, традиция Каннского фестиваля. Можем вспомнить, что в свое время «Человек из железа» Анджея Вайды получил Золотую пальмовую ветвь, хотя это не самый сильный фильм Вайды, но он был чрезвычайно популярен на пике борьбы польской «Солидарности». Была награждена картина тоже Золотой пальмовой ветвью турецкого режиссера, который сидел в тюрьме и был в оппозиции властям. В 97 году «Вкус черешни» - тоже проблема с цензурой и так далее. Майкл Мур - это тоже в другом варианте, но тоже острая политическая картина, которая выигрывает Каннской фестиваль. В данном случае речь не идет ни о какой победе, фильм идет вне конкурса, но, тем не менее, его показ явно вписывается в политику фестиваля, который объявляет себя обителью высокого искусства, в то же время является и храмом гламура, и так же местом, где всегда сталкиваются политические позиции. И никогда Каннский фестиваль не стоял в стороне от актуальной реальности, от актуальной политики.
Дмитрий Волчек: Давайте послушаем, как сам Андрей Некрасов, отвечая на вопросы моего коллеги Андрея Шарого, объяснил участие картины в программе Каннского фестиваля.
Андрей Некрасов : Каннский фестиваль. Да, никакой фестиваль, а, тем более, Каннский никогда не сможет так переориентироваться, если вы имеете в виду новость об обвинении Лугового британскими прокурорами. Это произошло месяц назад уже.
Совершенно очевидно, что Каннский фестиваль берет или не берет фильмы на основании, прежде всего, их художественных достоинств. Это совершенно не политический форум, это не телевизионная информация. Им, прежде всего, понравился фильм как фильм. Можно спорить, когда Майклу Муру дали приз. Спорили, что это по политическим мотивам, но, безусловно, это, прежде всего, кино, а потом политика.
Андрей Шарый : Давайте чуть подробнее о самом фильме. Собственно говоря, что это за лента?
Андрей Некрасов : Это довольно большой, длинный фильм. Я попытался обстоятельно посмотреть на весь контекст жизни и смерти Саши. Александр Литвиненко только один из персонажей этого фильма. Фильм сконструирован, скорее как роман, а не как какая-то телевизионная программа. Там есть несколько персонажей. Это история борьбы человека за свое место в обществе. Это история предательства. Это история человека, который ищет правду, такой правдоискатель, правдолюбец. Это история любви. Это все. Это такая форма киноромана, документального киноромана.
Андрей Шарый : Говорят, что в этом фильме вы прямо или косвенно обвиняете президента Путина и его власть в том, что произошло с Литвиненко. Так ли это?
Андрей Некрасов : Прямо Путина я не обвиняю. Потому что, во-первых, я не прокурор, во-вторых, я даже, скажем так, не политик антипутинского толка. Я пытаюсь разобраться в мотивах этого преступления. Мне кажется, что мотив нужно искать не только в области криминологии, а в области психологии и менталитета в определенной части российского общества. Так как общество у нас сейчас управляемое, демократия у нас такая не простая, а суверенная, то, в общем-то, очень много тенденций управляется сверху. А раз оно управляется сверху, значит, верхи и ответственность несут. Все это на уровне моральной ответственности, не говоря уже на некоторые следы полониевые. Мы должны, в том числе, рассмотреть версию того, что какие-то российские граждане, российские силы могли стоять за этим преступлением.
Андрей Шарый : Вы надеетесь на то, что фильм увидят в России?
Андрей Некрасов : Я не просто надеюсь, я буду делать все, чтобы его увидели в России. Потому что это долг мой как гражданина и как художника. Вопрос цензуры - это вопрос принципиальный. Потому что, мне кажется, что у нас очень много идет от отсутствия свободы. Власть в России должна быть заинтересована в свободе. Потому что если ее нет, то ее сама легитимность ставится под вопрос. Если вы затыкаете своим оппонентам рот, то как вы можете говорить, что у вас высокий рейтинг? В этом смысле у Брежнева тоже высокий рейтинг. Вот я вношу свою лепту в общественную дискуссию на очень животрепещущие темы, дайте мне, пожалуйста, форум, дайте мне рупор - в рамках закона покажите мой фильм. То, что мой фильм приглашен на Каннский фестиваль, говорит о том, что это, прежде всего, художественное произведение очень высокого уровня. Поэтому нет оснований, например, скажем, Московскому фестивалю этот фильм не показать на том основании, что он недостаточно высокого качества. Поэтому, если, скажем, его не будут показывать, на основных российских фестивалях, то будет совершенно очевидно, что причина политическая, что, с моей точки зрения, неправильно.
Дмитрий Волчек: Итак, Андрей Некрасов говорит, что если его фильма не будет в программе Московского и других крупных российских кинофестивалей - это будет означать явную политическую цензуру. Можно ли сейчас с уверенностью сказать, что этот фильм в России покажут в ближайшее время или не покажут?
Андрей Плахов: Мне трудно сказать, потому что, очевидно, этот вопрос нужно задать тем, кто осуществляет эту цензуру. Но я думаю, что шансы у этой картины быть показанной есть, в том или ином виде. Как конкретно, где и когда, я сказать не могу.