На сцене, в частности, появилась 12-летняя Анечка, которая жила у Мауэровой, но, как выяснилось позднее, не была ни ребенком, ни Анечкой, а 32-летней Барбарой, умело изображавшей девочку. Все эти и множество других странных обстоятельств вывели полицию на след некой секты, которая занималась выведением «новых людей» путем полного изменения их идентичности. Секта также проповедовала «близость к природе», ради которой детей следовало воспитывать как волчат – в темных норах и в суровой простоте, предполагающей частые наказания.
За перипетиями этого дела, все больше напоминающего сюжет телесериала, Чехия следит уже несколько недель. И постепенно то, с чего начиналось расследование – жестокость по отношению к детям, – как-то отошло на второй план. Пресса «обсасывает» другие темы: кто был загадочный «учитель», о котором говорят члены секты? как Анечке-Барбаре удавалось так долго и убедительно изображать ребенка? СМИ «пишут» детектив на глазах у публики, которая его с удовольствием читает.
Перевод проблем в разряд развлечений – типичная вещь для общества информационной эпохи. Поток информации огромен: прошли те времена, когда военное сражение или развод в королевской семье месяцами были темами для обсуждения. Сейчас общество страдает информационной булимией – толком не прожевав одну тему, оно требует новых. К примеру, отгремело в российском информационном пространстве дело рядового Сычева. И что? В СМИ продолжают появляться подобные истории о жестокостях в армии, но ажиотажа они больше не вызывают. Приелось. Неинтересно. Хотя по сути дела в армейских порядках мало что изменилось. Но кого это интересует? Новенького давай!
И так – на всех уровнях. Показательна история с гей-парадами. Задуманные когда-то как акции протеста против дискриминации секс-меньшинств, они все чаще превращаются в события тусовочные или даже в своего рода соревнования. Разрешат ли власти митинговать? Кто кого сборет, кто кому больше физиономий набьет: гей-активисты или религиозные радикалы?
Не может не радовать, что в Польше митинги сторонников и противников абортов собирают больше народа, чем акции сторонников и противников правительства; что в Чехии куда больше людей следит за перипетиями «дела Анечки», чем за баталиями в местном парламенте. Все это, наверное, признаки того, что обстановка в бывших соцстранах становится нормальнее, люди меньше думают как о хлебе насущном, так и о политической борьбе. Но вместе с этой нормализацией на восток Европы пришла и общемировая болезнь – поверхностность. Склонность воспринимать серьезные проблемы как информационные поводы для СМИ и забаву для их аудитории. Стиль жизни, давно описанный грибоедовским персонажем: «Шумим, братец, шумим». И отупение, возникающее от непрерывного шума.