Подходит к завершению Московский Международный фестиваль имени Чехова. Осталось посмотреть всего ничего — спектакль «Дождь» канадского цирка Элуаз и «Трилогию драконов» — постановку 25-летней давности и продолжительностью в шесть часов привез тоже канадский театр «Экс Машина». В рамках Международного театрального фестиваля имени Чехова в Москве показали очередной шедевр (глупое сочетание очередной и шедевр, но это именно так) Пины Бауш (Philippine "Pina" Bausch) и ее театра танца из немецкого города Вупперталь (Pina Bausch Tanztheater Wuppertal ).
«Все впечатления не вмещаются в один спектакль»
Спектакль называется «Мазурка Фого». Он был сделан в 1998 году на заказ для Лиссабонской выставки. У Пины Бауш есть целая серия спектаклей, которые она посвящает городам, «пропущенным сквозь сердце». Своего рода путевой дневник Пина Бауш начала заполнять в 1986-м. В ее постановках запечатлелись Рим, Рио-де-Жанейро, Будапешт. В Москве несколько лет назад был показан один спектакль из этой серии — «Мойщик окон» — про Гонконг. А в «Мазурке Фого» Пина Бауш делится своими впечатлениями о Португалии. Пина Бауш на пресс-конференции сокрушалась: «всегда так жалко, что впечатлений слишком много для одного спектакля, всего не втиснешь». И сама себя успокаивала: «Ничего, работа над одним балетом всегда отражается на следующем».
У меня никогда нет заранее никакого плана работы, никаких концепций. А есть простое желание что-то показать. Дальше мы ищем средства выражения. Сначала появляется тема, потом музыка. В случае «Мазурки Фого» это латиноамериканские танцы. А как они возникают? Кто знает, почему люди танцуют? Может быть, от страсти, от радости, по разным причинам. Предыстория спектакля — это наше знакомство с Португалией. Мы впервые приехали туда на гастроли, показывали много спектаклей. А потом нам предложили совместный проект. Я этой идеей загорелась, потому что знакомство с новой страной для моей работы — огромный стимул. То, что есть во мне самой, как-то проецируется на другую страну, других людей, обычаи, музыку, одежду. И все это перерабатывается и превращается в спектакль. Идеи приходят ко мне дома, в Вуппертале. Они часто связаны со страной, в которой я побывала. Тогда мы возвращаемся в эту страну. В Португалии мы провели три недели. Мы жили не как туристы, а как артисты, то есть много репетировали. Но люди, с которыми мы подружились, старались показать нам Португалию — не только ее красоты, но всякую жизнь, часто совсем непривлекательную. И уже потом в Вуппертале родился спектакль.
Многое в себя впитываешь, многое узнаешь, а потом из этого выходит маленький спектакль, но приобретенные знания переходят в следующие постановки. Конечно, вы не увидите на сцене Португалию, мы поделимся впечатлениями об этой стране. Мы создаем образы. Вы можете в них погружаться, у вас могут рождаться собственные ассоциации, и они будут отличаться от тех, что возникают у соседа в зрительном зале. В «Мазурке Фого» — целый ряд мини-историй. Они не связаны друг с другом определенным сюжетом. А в том, что происходит на сцене, нет ни капли импровизации. Свобода предоставлена актерам во время работы над постановкой, но потом все становится на свои места и больше не меняется. Иное дело, что каждый раз мы проживаем спектакли заново, ведь мы играем «вживую». Поэтому они никогда не бывают одинаковыми. Для меня спектакль — это жизнь в самом простом значении слова. Какие-то проблемы, переживания, встречи с людьми. Ничто мне не интересно так, ничто не вдохновляет меня так, как жизнь. Она важнее всего. И это нормально.
Ну вот. Должно быть, вы уже понимаете, что попытка членораздельного рассказа о спектакле Пины Бауш обречена на провал. Трехчасовая «Мазурка Фого» вмещает в себя глубокое знание разных философских систем — от платоновской до буддистской — но вы можете спокойно этого не заметить. Танцоры Пины Бауш виртуозны, но вы ни на секунду не задумаетесь о сложности выполняемых ими движений. Все — и высокий интеллект и совершенство исполнительской техники — подчинено чувственному восприятию мира. Труппа Пины Бауш многонациональна по составу, и каждый танцор вносит в спектакль особенности пластики своего народа. Здесь много музыки — и танго, и фадо, и джаз, и латиноамериканские мелодии и модные жесткие ритмы.
Многослойный видеоряд
Здесь есть еще и видеоряд. Он проецируется не только на задник и стены, но еще и на пол сцены. Положим, на экране вы видите лицо музыканта, а для аккордеона там места не хватает, его изображение оказывается на полу. И, словно по его клавиатуре, или — в другой сцене — по морским волнам движутся в танце люди. 19 мужчин и женщин одеты, как мы с вами, в обычнее платья или брюки и рубашки. У большинства женщин — длинные распущенные волосы, которые исполняют свои отдельные танцы. Юноши бесчинствуют и валяют дурака от переизбытка сил и энергии — еще бы, на таком-то солнце. Мужчины с легкостью переходят от азартных игр к не менее азартным побоищам. Девушки явно мечтают о прекрасных принцах, но грустят в одиночестве. Матери, любовь которых к 30-летним сыновьям и забота о них переливаются через край, и старухи, которые усердно общаются со зрителями, потому что больше им не с кем поговорить.
Афродита, родившаяся из мыльной пены
Лирические сцены мгновенно окрасит юмор, а герои-любовники сменят амплуа и выйдут на подмостки сущими клоунами. Вот на сцену выезжает ванна, в ней, вся в мыльной пене, сидит невообразимая чернокожая красавица. Через минуту она достает из пены тарелку, потом — вторую, третью. Вот вам и образ: Афродита, родившаяся из мыльной пены, чтобы потом вечно перемывать грязную посуду. А вот дама явно готовится произвести на избранника неизгладимое впечатление. Она долго и тщательно начесывает прямые и негустые волосы. А ей навстречу — ужас-то какой — плавно и в полном сознании собственного превосходства идет соперница с умопомрачительной копной не начесанных, а своих таки, натуральных, волос. И наша неудавшаяся соблазнительница повержена и униженно отступает в кулису. Вариантов соблазна предложено немало. Одна приманивает сердечного друга волосами, другая — походкой, третья — длиной ног, четвертая — умением как-то особенно элегантно держать сигарету. А если ничего не получится, есть старый проверенный способ: прыгать всем мужчинам без разбора на шею с воплем: «Иди, я тебя поцелую».
Любовный голод
Тут всеми пройдены разные стадии любовного голода: от легкого расстройства до нервного срыва. А главное в спектакле — томление плоти. Вы даже представить себе не можете, как красиво она томится. Найдя себе пары, кое-как притеревшись друг к другу, партнеры резвятся, будто малые дети. Вытаскивают на сцену огромный кусок полиэтилена, по два человека удерживают его с разных концов, а остальные наливают в образовавшийся рукав воды и катаются по нему, как в аквапарке. В течение спектакля ты будто пропитываешься жизнью и проникаешься мудрой философией Пины Бауш. Поначалу люди одиноки и независимы, потом они приобретают друзей, потом образуют сплоченный коллектив, потом перестают жеманничать, соблазнять, кривляться и воевать и сливаются с природой и Вселенной в какой-то счастливой теплой гармонии. Невероятное впечатление производит финал. Пара за парой движутся по кругу, переминаются с ноги на ногу в медленном танце, чуть приподнимая бедро при каждом шаге. Это сделано совсем просто, любому под силу повторить, а сила воздействия сокрушительна. Видимо, в это движение вложены такое искренне переживание и чувство, что они отзываются во всем вашем организме. Кажется, что если бы эти пары так шли и шли, ты бы часами и сутками не смог оторвать от них влюбленных и очарованных глаз. Нельзя описать, нужно видеть и ощущать, какая в этом вечернем танце умиротворенность, красота, нежность и благодать.
«Города, пропущенные сквозь сердце»
В прославленных спектаклях Пины Бауш, таких как «Кафе Мюллер», «Гвоздики», «Контактхофф» было много городской жизни и влияния на людей индустриальной среды и урбанистических пейзажей. Люди были разобщены, неприкаянны и ужасно одиноки. Нынешний спектакль — ну, совсем иной. Белая выгородка, сцену заливает солнечный свет, единственное темное пятно — что-то вроде прибрежной скалы, но танцоры перемещаются по ней очень легко и грациозно. На экране бушует море или распускаются цветы, иногда фрагменты документального кино: португальцы с обветренными лицами и натруженными руками, кто-то с аккордеоном, кто-то танцует. Действие происходит словно не в европейском городе, а в далекой стране, в той ее части, которая не знает небоскребов и асфальта. Кроме солнца, спектакль заливает музыка — в основном, томные, страстные и тоскливые песни. И сам спектакль по мировоззрению какой-то не немецкий, а латиноамериканский. Здесь меньше рационального, философии и депрессии, зато много света, и озорства, и неги. Здесь человек, каким бы смешным, нелепым и манерным он не казался, все равно есть такая же частичка природы, как листок или травинка, иногда он даже не менее красив, чем природа. Вспомнила я «Час Быка» Ивана Ефремова: «Родис и Эвиза умело воспользовались воздействием ритмов на подсознание. Совместное ритмическое пение, верчение в древности считали магией для овладения людьми, так же как военные маршировки и совместную гимнастику у йогов. Лишь много позднее психологи разобрались в сочетании зрительных ассоциаций — ведущего чувства человека в его ощущении красоты, прочно спаянного с эротикой». И там же: «поразительная гармоничность, полное, немыслимо высокое соответствие танца и музыки, ритма и игры света и тени захватывало, словно вело на край пропасти, где должен оборваться невозможно прекрасный сон». А героиня (Фэй Родис) говорит: «У нас танец превращается в чародейство, зыбкое, тайное, ускользающее и ощутимо реальное». «Танцы будущего», описанные Иваном Ефремовым, похожи на танцы настоящего у Пины Бауш.
Она выстроила довольно произвольную композицию из пластических миниатюр, зарисовок разных жанров. Благодаря им, вы действительно получаете представление о стране, в которой ослепительным женщинам, как и в родных пенатах, не хватает мужчин, а темпераментным мужчинам — решимости в отношениях с прекрасным полом. Бауш создала образ Португалии, в которой всегда светит солнце, иногда нещадно, иногда — ласково, и океан омывает сушу то яростно, то любовно. Образ прекрасной страны, в которой люди и природа едины. Пина Бауш познакомила нас с народом, которому явно приходится нелегко, но он умеет преодолевать беды, который избывает страдание в песнях и одиночество — в танце. А еще на этом спектакле мне вспомнился ответ Майи Плисецкой на заданный ей кем-то из журналистов вопрос о смысле жизни: «Смыл жизни в самой жизни». То же самое высказывание содержится и в «Мазурке Фого».
Кажется, что человек, в котором помещается весь мир, должен быть огромным, как океан. На самом деле, Пина Бауш — невысокая, очень худая, всегда одетая в черное, и с волосами, забранными в хвостик женщина. Но она все-таки большая, как океан.