1937: исторический миф и реальность памятных дат
Ефим Фиштейн: Словосочетание «1937-й» давно уже превратилось в некий символ репрессий в СССР. Бытующий ныне исторический миф 1937 года весьма расплывчат: кое-кто думает, что советские массовые репрессии были исключительно в 37-м году. Другие полагают, что репрессии 37 года были направлены в основном против партийной и советской верхушки. О том, что такое в реальности был трагический 1937-й, каковы его хронологические рамки и чем он отличается от других периодов советской террористическойистории, сегодня в нашей программе начинает разговор мой коллега Владимир Тольц.
Владимир Тольц: Действительно, непонятного в реальном наполнении знакового для большинства мало-мальски просвещенных людей понятия «1937-й» немало. Ну, вот, вчера, к примеру, сообщалось, что «в России проходят траурные мероприятия, приуроченные к 70-летию начала массовых сталинских репрессий». – Почему именно вчера? Что случилось такого 70 лет назад? И, как вопрошал один из героев литературного сочинения еще советских времен, «а был ли в действительности 37-й год?» Ну, а если был, когда он, как особый исторический период, с подачи одного из первых его американских исследователей этого феномена Роберта Конквиста прозванный «Эпохой Большого Террора», то когда эта эпоха в действительности началась, чем она отличалась от других советских волн массового уничтожения властью людей, и когда кончилась?
Только в постсоветские времена, когда историки в России и за ее рубежами получили доступ к залежам документации о советских массовых репрессиях, им удалось ответить на эти вопросы. И здесь особо следует выделить усилия и успехи Международного историко-просветительского правозащитного и благотворительного общества «Мемориал», чьи коллективные усилия и труды не только сделали доступными для всех желающих колоссальный документальный пласт 1937-го, но и позволили осмыслить это тяжкое историческое наследие.
О тезисах Мемориала «1937 год и современность» я уже не раз рассказывал. Именно в них выделены особенности Большого террора, позволяющие говорить о нем, как об отдельном и особо важном периоде советской истории. Это, если коротко, прежде всего «гигантский масштаб репрессий охвативших все регионы и все без исключения слои общества, от высшего руководства страны до бесконечно далеких от политики крестьян и рабочих». И речь идет отнюдь не о коммунистической «элите», как до сих пор думают некоторые. - За 1937-38 гг. было арестовано, осуждено и депортировано более двух миллионов человек. 700 тысяч из них были казнены. Помимо жестокости и массовости террора «1937-й» отличался «беспрецедентной плановостью террористических ‘спецопераций’», а также «масштабами фальсификации обвинений», массовым применением пыток и особенностями закрытого и ускоренного судопроизводства.
Теперь, тоже очень коротко, о датировке Большого террора. Как и любой другой год, календарный 1937-й начался 1 января. А вот «Эпоха 1937го» - еще осенью предыдущего 1936-го. - В конце сентября на должность наркома внутренних дел был назначен «кремлевский карлик» - секретарь ЦК Николай Иванович Ежов. А 4 октября по его и генпрокурора Андрея Вышинского просьбе Политбюро впервые принимает решение «о мерах судебной расправы с активными участниками троцкистско-зиновьевской контрреволюционной террористической организации по первому списку в количестве 585 человек». Плановые списки подлежащих репрессиям с тех пор стали неотъемлемой чертой 1937-го, а карательные органы стали затачиваться под массовые акции. Начинали действительно с элитных групп. Переломным тут оказался февральско-мартовский Пленум ЦК, посвященный организации массовых репрессий. Показательно: из 73 человек там выступивших 56 были вскоре расстреляны, а еще 2 кончили жизнь самоубийством. Это декретирование тотальной борьбы с «двурушниками» и «агентами иностранных разведок» и продолжение чистки элиты происходило и позднее. Но в июле 37-го, ровно 70 лет назад, начался новый этап Большого террора. Говорит председатель правления Международного «Мемориала» историк Арсений Рогинский:
Арсений Рогинский: Вторая половина июля – это этап интенсивной подготовки массовых операций, тех, которые развернутся в августе и нарастающей мощью будут идти до весны 38 года, а потом по несколько убывающей до самого 15 ноября 38-го года, то есть до конца репрессий. Вот эта подготовка, сначала осуществлявшаяся в виде выработки предварительных решений, обмена шифротелеграммами, пик свой имела между 15 и 20 июля, когда в Москву были вызваны руководители всех региональных управлений НКВД и наркомы союзных республик. Совещание проводили два человека – Ежов и Фриновский. О нем мы знаем только из позднейших показаний некоторых из присутствовавших на нем, которые потом были арестованы. Они не разъехались после совещания. 27 июля, как раз в преддверии массового террора, в Кремле на заседании президиума ЦИК очень большая группа руководителей НКВД была награждена высочайшими наградами. Вот в моих руках ответная речь Ежова от имени всех.
Владимир Тольц: Из речи Николая Ежова:
Мы клянемся советскому народу, нашей партии и правительству, вождю нашей партии тов. Сталину, что в борьбе с врагами мы будем также беспощадны, как были до сего времени! (Бурные аплодисменты).
Арсений Рогинский: Но, между прочим, в эти же дни был издан так называемый «немецкий» приказ, он вышел за два дня до этого награждения, приказ о репрессиях против немцев, где было приказано арестовать всех немецких граждан, работающих в военно-промышленном комплексе. Говоря сегодняшним языком, подвергнуть их суду. Началась немецкая операция сначала в таком узком варианте как операция против немецких граждан, а с сентября она развивается как массовая немецкая операция, которая приведет к арестам более сорока тысяч человек и к расстрелу половины из них, когда людей арестовывали за любые виды связи с Германией. Между тем в эти же дни начинается подготовка польского приказа, который будет издан только во второй декаде августа. А к 30 июля окончательно готов знаменитый страшный 447 приказ о так называемой кулацкой операции. 31 его завизирует политбюро. Вот такова была вторая половина июля, а с 5 августа начинается кулацкая операция и далее другие, другие и другие.
Владимир Тольц: Историк Арсений Рогинский об июльских днях 37 года.
К этой печальной хронике можно добавить еще и многое. И специальный циркуляр Прокуратуры СССР от 7 июля 37-го о том « чтобы хулиганские действия, сопровождавшиеся или конкретно выраженные в контрреволюционных либо шовинистических выпадах» квалифицировались по ст. 58-10 (антисоветская пропаганда), либо по ст. 59-7 (пропаганда, направленная «к возбуждению национальной или религиозной вражды», то есть то есть были приравнены к государственным преступлениям)». И июльскую директива ГУГБ НКВД о выявлении и аресте участников военного заговора в разведорганах РККА. - Ну, это, можно сказать, элита! А вот другая директива НКВД СССР «о мерах предотвращения бактериологических диверсий» была куда «демократичнее»:
Приказано начать аресты лиц «из числа иностранных подданных, бывших иностранцев, принявших советское гражданство, лиц, связанных с заграницей», и активных антисоветских элементов, работавших на водопроводных и бактериологических станциях, в научно-исследовательских институтах и лабораториях, занимающихся микробиологией».
Еще более «демократичным» оказался Приказ ГУРКМ (т.е., Главного управления рабоче-крестьянской милиции) НКВД об очистке железных дорог от «социально-вредных элементов». Ну и наконец, уже упомянутый Арсением Рогинский отнюдь не элитарный приказ НКВД №00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов» Он устанавливал количественные «лимиты» по первой (расстрел) и второй (заключение в лагерь) категориям для каждого региона СССР, а также фиксировал персональный состав «троек», выносящих заочные приговоры, т.е. без вызова обвиняемого, а также без участия защиты и обвинения, приговоры, не подлежавшие обжалованию. Специально указывалось, что приговоры к расстрелу должны приводиться в исполнение «с обязательным полным сохранением в тайне времени и места приведения». Согласно приказу, операция должны была продлиться 4 месяца, за это время было намечено осудить к расстрелу 75 950 человек, заключить в лагерь – 193 000 человек (всего 268 950 человек). Сроки операции неоднократно продлевались, регионам предоставлялись новые дополнительные «лимиты». Всего в ходе «кулацкой операции», в основном завершенной к весне-лету 1938 года, было осуждено не менее 818 тысяч человек, из которых расстреляно не менее 436 тысяч.
Рынок беспроводного Интернета - WiMax в России
Ефим Фиштейн: Российский рынок беспроводного Интернета увеличивается на 60% в год. Количество общедоступных точек доступа Wi-Fi в России, по прогнозам, к концу года составит около 10 тысяч – почти 7% от общемирового. Уже несколько компаний создают сети и другого беспроводного стандарта – WiMax, причем в некоторых проектах речь идет о его мобильной версии: Интернет становится доступным пользователю в любой точке зоны действия сети, протяженность которой исчисляется не десятками метров, как в случае Wi-Fi, а километрами. Подробнее об этих проектах – в материале Сергея Сенинского...
Сергей Сенинский: ... Только в последние недели сразу несколько российских компаний объявили о планах создания местных WiMax-сетей во многих регионах России. Если все их воплотят, через 2-3 года общее количество таких сетей в стране может превысить тысячу. Две недели назад «Россвязь» сертифицировало первое оборудование мобильного WiMax для России. И на этот рынок устремляются все новые участники. Наш первый собеседник – в Москве – аналитик компании iKs-Consulting Константин Анкилов:
Константин Анкилов: WiMax – это технология беспроводной передачи данных. Причем существует два варианта – фиксированный WiMax и мобильный WiMax.
Фиксированный WiMax – это фактически технология,
обеспечивающая доступ к сети Интернет, к телефонным услугам, видеоуслугам и разнообразным прочим сервисам в случае, если клиент находится в помещении. Эта технология фактически аналогична тем, на которых строятся домовые сети.
Но у фиксированного WiMax основное преимущество перед проводными конкурирующими технологиями состоит в том, что можно организовать доступ достаточно быстро, относительно недорого и, самое главное, организовать его там, где отсутствует проводная инфраструктура, где нет телефонной линии и нет оптических сетей и прочих сетей.
Сергей Сенинский: А – мобильный вариант WiMax?
Константин Анкилов: Это - перспективная технология, которая только-только появляется. Фактически на базе мобильного WiMax можно будет в будущем предложить те же услуги, что предоставляются в сетях сотовой связи, но при этом можно обеспечить гораздо более высокую скорость передачи данных, в том числе видеосигналы.
Фактически мы можем смотреть мобильное телевидение с более высоким качеством и пользоваться прочими услугами. Но какие именно услуги будут популярны – вопрос, который остается пока открытым.
Сергей Сенинский: Все проекты WiMax, которые реализуются сегодня в России, ориентированы исключительно на корпоративных клиентов, частных пользователей на этом рынке пока нет. Из Москвы - аналитик консалтинговой компании АСМ Александр Шатиков:
Александр Шатиков: Те проекты, которые сегодня реализуются в России – это, по сути, проекты предоставления беспроводного широкополосного доступа, но - не мобильная его версия. То есть пользователь, как правило, не может перемещаться с тем терминалом, который у него есть, в пределах действия базовой станции. Просто организуется радиоканал от базовой станции оператора, допустим, в офис клиента. Это канал - емкостью, допустим, три мегабит в секунду или даже больше, по которому клиент может выходить в Интернет или осуществлять голосовую связь.
В целом пока это очень маленький сегмент рынка. Самые крупные российские операторы здесь – компании «Энфорта», «Таском» и «Синтерра». У каждого из них – всего по несколько тысяч таких абонентов, что в общем-то для рынка широкополосного доступа совсем немного...
Сергей Сенинский: На одном из самых крупных телекоммуникационных рынков Европы – в Германии – услуги на основе технологии WiMax также пока – редкость. Из Кёльна – главный редактор немецкого Интернет-издания Inside Handy Хендрик Хартц:
Хендрик Хартц: Пока этот рынок легко обозрим. Лишь несколько компаний предлагают WiMax-сервис. Причем они даже не говорят открытым текстом о WiMax технологии, а просто обещают своим клиентам скоростной доступ в Интернет. Да и самого оборудования на этом рынке пока очень мало.
Но, думаю, уже через 2-3 года все изменится, и эта технология станет весьма успешной. Помните, в свое время компания Intel вывела на рынок процессоры Centrino с чипсетами для мобильных сетей. С этого фактически и началось нынешнее победное шествие Wi -Fi. Мы полагаем, что, хотя это и другой рынок, примерно также будут развиваться события в случае WiMax...
Сергей Сенинский: В последнее время одни производители оборудования для беспроводных телекоммуникаций все больше инвестируют в WiMax -проекты, тогда как другие, включая самого крупного в мире производителя такого оборудования – шведскую компанию Ericsson – по-прежнему делают ставку исключительно сети сотовой связи, теперь - уже на третье их поколение...
Хендрик Хартц: Во-первых, рынок телекоммуникаций настолько велик, что самые различные технологии вполне могут существовать на нем параллельно. Да, одни технологические компании – Intel или Samsung – инвестируют миллиарды долларов в технологию WiMax. Но при этом они параллельно разрабатывают и другие системы.
У Ericsson – своя предыстория. Эта компания с самого начала занималась мобильной связью. Более того, крупнейшие её клиенты – такие операторы как британская Vodafone или Deutsche Telecom - говорят: «Постойте, у нас уже есть надежные и все более успешные сети «третьего поколения» сотовой связи. С какой стати мы должны от них отказываться?»
На этом рынке – действительно очень интересная ситуация. Здесь друг другу противостоят очень крупные игроки...
Сергей Сенинский: Из Москвы – Константин Анкилов:
Константин Анкилов: Что касается преимуществ сетей «третьего поколения» перед WiMax или, напротив, преимуществ WiMax перед сетями «третьего поколения», пока этот вопрос остается открытым. Не совсем понятно, что будет представлять собой мобильный WiMax как массовая услуга. Будет ли дорогим оборудование? Как быстро оно будет дешеветь? Как быстро технология будет принята потребителями?..
В принципе WiMax позволяет передавать данные с более высокой скоростью. Но, с другой стороны, разработчики обращают внимание и на сети «четвертого поколения» и стремятся разрабатывать все новые решения.
Чтобы еще больше усложнить задачу, можно сказать, что все чаще WiMax называют сетями «четвертого поколения» или 4G. Поэтому неопределенности и вопросов пока, к сожалению, больше, чем ответов
Сергей Сенинский: В какой степени Wi-Fi, сети которых созданы уже во многих российских городах, можно считать конкурентом WiMax? Или, скорее, они дополняют друга?
Александр Шатиков: Я думаю, что и сейчас, и в ближайшее время WiMax и Wi-Fi будут дополняющими друг друга технологиями.
WiMax будет использоваться для организации доступа «точка – точка», то есть для организации беспроводного канала, как альтернативы какому-нибудь проводному.
А с помощью Wi-Fi будут подключать уже конечных пользователей к той «точке», куда уже подведен WiMax-канал.
Такая схема уже работает. Она достаточно удобна для тех, скажем, региональных операторов, которые не имеют проводной инфраструктуры, например, в областных городах или небольших населенных пунктах. Когда нужно быстро организовать доступ к какой-то точке, туда проще организовать «линк» с помощью WiMax-технологии, а местных клиентов, которые будут подключаться к сети со своими ноутбуками, также без проводов подключать уже по технологии Wi-Fi.
Сергей Сенинский: Изначально технология WiMax, учитывая относительно большую площадь покрытия сигнала одной базовой станции, преподносилась как идеальное решение именно для малонаселенных районов, таких, где создание обычных, проводных сетей оказывается весьма затратным делом... Из Кёльна - Хендрик Хартц:
Хендрик Хартц: В этом-то и заключалась идея – развивать WiMax там, где трудно проложить высокоскоростные кабели. Во многих странах, особенно в сельских регионах, так оно и есть. Wi-Fi многократно уступает WiMax по зоне действия сигнала. С другой стороны, у сетей WiFi – большая пропускная способность. И там, где можно создать множество Wi-Fi-точек, например, в крупных городах, эта технология весьма конкурентна.
Но в сельских регионах по всей Европе у WiMax – хорошие перспективы. С другой стороны, например, в Ирландии, WiMax, как ни парадоксально, используются именно в крупных городах. Другими словами, мы пока не знаем, в каком направлении пойдет развитие этого рынка. Но, повторю, изначально задумывалось именно так: в сельской местности - WiMax, а в городах – Wi-Fi.
Сергей Сенинский: На каком расстоянии оборудование мобильного WiMax демонстрировало в ходе испытаний устойчивые сигналы и на каких скоростях?
Константин Анкилов: Когда технология WiMax только создавалась, ожидалось, что скорость передачи данных составит до 70 мегабит в секунду, а дальность действия – 30-50 километров, говорили даже о 70 километрах...
Но практика часто расходится с теорией. Реальные скорости, которые показываются на испытаниях в реальных условиях – порядка 5 мегабит. А расстояние - несколько километров.
5 мегабит – это фактически те скорости, которые могут обеспечивать сети DSL и Ethernet. А в действительности и те, и другие сети могут обеспечить и более высокие скорости.
Сергей Сенинский: Хендрик Хартц, главный редактор немецкого Интернет-издания Inside Handy :
Хендрик Хартц: Конечно, мы в состоянии замерить, на каком расстоянии технология работает. Проведено множество испытаний, в том числе - на 50 километров. Но, скажем, в гористой местности условия иные, чем на равнине. Плюс к тому - если к сети подключались одновременно 20 клиентов, то скорость передачи данных значительно сокращалась, а если 200 человек – падала ниже любых других.
Я думаю, что постепенно сформируется некий стандарт: в густонаселенных районах базы будут расположены друг от друга в 5 или 10 километрах. А в районах с малой плотностью населения, вероятно, будет достаточно расположить базы в 40-50-ти километрах друг от друга.
Сергей Сенинский: ... Один из главных вопросов для этого рынка пока остается без ответа: а на какие именно услуги можно ожидать массового спроса со стороны частных пользователей? И – когда?
Являются ли страны Южного Кавказа частью Европы.
Ефим Фиштейн: Как в оси координат Европа – Азия видят свое место страны Южного Кавказа? Проблеме политической и культурной идентификации региона посвящен очередной выпуск совместной программы грузинской, армянской и азербайджанской служб Радио Свобода «Кавказский перекресток». Мы представляем ее короткий вариант. В круглом столе принимают участие: из Еревана этнопсихолог Ануш Седракян, руководитель аналитического центра «Макседан», из Тбилиси Заза Пералишвили, филолог, профессор Грузинского государственного университета, из Баку политолог Зардушт Ализаде. Тему подготовил Андрей Бабицкий.
Андрей Бабицкий: Заза, я хотел к вам обратиться в первую очередь, потому что в этой оппозиции Азия и Европа постсоветское пространство себя идентифицирует довольно давно, причем Азия ассоциируется с проектом, который или не удался или не соответствует критериям современной цивилизации, соответственно, Европа – это все, что олицетворяет прогресс. Действительно ли в рамках этой оппозиции следует себя относить к одной или к другой цивилизации или можно как-то усложнить дискурс?
Заза Пералишвили: У меня такое ощущение, что в восточно-христианском мире, то есть в постсоветском мире, я подразумеваю Грузию, Россию, Молдавию, Украину, Армению, конечно, нет ощущения полной идентификации к западному миру. Конечно, политики пытаются создать идентификацию нашей идеологии. Но все же историческая традиция играет свою роль – это изоляция западного мира, которая существовала в течение веков. Я думаю, что это и хорошо и плохо. Плохо, потому что это мешает интегрироваться в современном мире, а хорошо тем, что это дает ощущение нашей самобытности этнической, культурной и так далее, что стоит сохранять в сложном глобальном мире. Плохо это потому, что на почве глобальной дистанцированности иногда появляются маргинальные теории, идеологии вроде европейского геополитического пространства и так далее. Не только в России, но и в Грузии можно найти много групп, которые в этих категориях мыслят. Я повторюсь, что полной идентификации нет к Европе. Когда стоит дело развития Востока и Запада, ориентация культурного мышления всегда направлена к Западу.
Андрей Бабицкий: Это позиция, о которой мы говорили, она очень политизированная. Грузия сегодня утверждает, что она ближе к Европе или движется в направлении к Европе и движется от Азии. У нас сейчас на связи из Баку политолог Зардушт Ализаде. Зардушт, я думаю, что и у Азербайджана та же самая проблема. То есть, несмотря на близость восточному миру, восточной культуре, азербайджанская интеллигенция сегодня полагает, что движение в направлении Европы является нормативным.
Зардушт Ализаде: Вы знаете, мы как бы даже не сидим между двумя стульями, а мы сидим где-то в особом месте, которое является больше евразийским, чем Восток и больше, чем Запад. Все-таки двести лет российского влияния, этот сложный конгломерат идей, греческое православие, сам славянский мир, какая-то азиатчина, влияние татаро-монгольского ига и в результате ни на что непохожая, очень самобытная и вдруг столкновение и сопряжение с тем, что у нас было в Азербайджане - это мусульманизм, поздний феодализм недозрелый. И в результате появилось то, что мы считаем, ни на что непохожий азербайджанский дух, азербайджанская культура. И в такой ситуации после развала Советского Союза советский образ жизни, совковость тоже наложила глубокий отпечаток. И вдруг нам торжественно объявляют, что мы идем в Европу, мы интегрируемся. Официальная барабанная дробь - интеграция с Европой, а на самом деле та же самая азиатчина, та же самая средневековая выпирает изнутри. Совершенно разные исторические пути. Европа – это создание гражданина на базе осознания личности, гражданина, цеховых прав, прав горожан. А у нас только подданный, только зависящий от сеньора, патрона и двумястами годами колониального ига, тоталитаризма. Поэтому в Азербайджане очень сложная ситуация с тем, как мы себя понимаем. И в данной ситуации Азербайджан духовно и внутренне тяготеет к России.
Андрей Бабицкий: Очень было впечатляюще, в духе Чаадаева с азербайджанскими мотивами. Я обращаюсь в Ереван. Ануш, наш азербайджанский коллега сказал об азиатчине, действительно так обстоят дела, что мы все сформировались в лоне варварской культуры, которая никак не может сопрягаться с Европой и в этом наша Азия?
Ануш Седракян: Дело в том, что я против однозначных негативных оценок, что мы называем азиатчиной, и против однозначно позитивных оценок, то, что мы называем европейскими ориентирами. И национальная идентификация - это совокупность факторов. Так я бы сказала, сформулировала таким образом: европейская ориентация – это общественная ориентация, азиатская ориентация – это общинная ориентация. То есть разница между обществом и общиной и разница между общественным управлением и общинным управлением – это в принципе определяется разным образом. В Европе это определение идет снизу, в Азии это определение идет сверху, мы находимся опять на перепутье. И как пример мне бы опять хотелось привести пример Турции, потому что в Турции именно общинное управление было общинным образом свергнуто. В 25 году Ататюрк издал известный закон о запрете на религиозные церемониалы, которые заходят в светское общество. Так вот, каким образом насаждаются ориентиры, может быть если мы будем насаждать ориентиры авторитарным способом, да, мы возьмем какие-то азиатские параметры в данном случае, но на что нацелен вектор, то есть европейский ориентир не может быть спущен сверху, но он может быть принят. Потому что есть такие примеры, и я не думаю, что кавказский регион, Армения, Грузия, Азербайджан в данном случае исключение.
Андрей Бабицкий: Заза Пералишвили, у Грузии какой-то особый путь, может быть действительно она ощущает в ее нынешнем бытии больше европейского целеполагания?
Заза Пералишвили: У нас сложности очень большие. Конечно, приходится выдавливать из себя все те искажения нашей души и все те шлаки нашего духа, которые накопились в течение 70 лет. И не только в течение 70 лет и раньше тоже было не очень сладко нашему обществу и довольно много плохого накопилось. Данный исторический момент достаточно сложный, как раз тот момент, когда мы должны найти себя в истории свое отражение в истории и свой исторический образ. Понимаете, это очень сложно для любого общества, тем более для маленького и потерянного в истории общества.
Андрей Бабицкий: Зардушт Ализаде, сторонники евразийства утверждают, что западная цивилизация в большей степени заботится об обстоятельствах жизни человека, о том, как обустроить его существование, тогда как Восток в большей степени концентрируется на душе, каких-то духовных исканиях и запросах.
Зардушт Ализаде: Все это банальное противопоставление материалистического Запада и якобы духовного Востока зиждется на недостаточном знании Востока и Запада. И Запад достаточно духовен и уйма проявлений невероятных духовных глубин, самопожертвования, высот человеческого духа. И понимание Востока как некоей дикой, отсталой массы и некоего черного пятна на планете. Это абсолютно неправильно. Потому что Восток - это невероятно высокий взлет духа и проникновение в глубины познания человека и Вселенной. Я думаю, что просто дело обстоит совершенно прозаически. Запад психологически впереди, Восток отстает. Но мы видим, как это постепенно с трудом, но выравнивается. Ислам - это не только дух и Запад не только материальное, идет конвергенция некоторая. Идет активное познание, тем более идет эпоха глобализации. Я думаю, что западные блага материального мира проникают в восточный мир, изменяют условия бытования человека, изменяют его мышление. Неслучайно восточные жители, попав в западный мир, индуска попадает в Англию и становится лауреатом английской литературы, потому что она преломляет через свой внутренний мир и осознает особенности жизни индусского человека в английском обществе. Это считается большим достижением в английской литературе. И то же самое происходит на Южном Кавказе, мы начинаем осознавать, что если мы хотим стать частью Европы, мы не должны отказаться от самих себя, от того позитивного, что было в нашей истории. Но мы просто должны принять и согласиться с правилами жизни, элементарно - уважение к закону, уважение к праву других, других наций и других личностей, изучение культуры других народов, уважение к чужой религии. Считать, что это достижения только Запада - это абсолютно неправильно.
Андрей Бабицкий: Ануш, Россия сегодня демонстрирует модель удивительной силы отталкивания от процессов глобализации, от общих гуманистических ценностей и поэтому, мне кажется, что и странам Южного Кавказа придется выбирать, а может быть выбирать особенно не из чего. Потому что страны, которые встали на путь авторитарной модернизации или реванша, они, по-моему, с него не отклоняются, а идут все дальше и дальше. И это, по-моему, имеет непосредственное отношение к Армении.
Ануш Седракян: Именно об этом я говорила, когда говорила об общине и об общественности. Потому что общество открыто по своей сути, община же ведет замкнутый образ жизни, старается замыкаться и в общинности действует принцип тоталитаризма, когда бог ли, правитель ли, лидер ли диктует закон, тогда как в Европе закон есть бог, он управляет всем обществом. Так мне бы хотелось сказать, что иного пути нет, потому что именно европейская толерантность, именно европейское уважение, именно европейское принятие того, что самобытность необязательно разграничение, а разграничение необязательно вражда, именно это единственный возможный путь к решению конфликтов. Может быть оно нежелательно для некоторых людей, которым желательно в обособленной клановой системе нести какую-то авторитарную определенную политику. Но, тем не менее, иного пути нет.
Власти Таджикистана вводят цензуру интернета.
Ефим Фиштейн: Там, где хотят подвергнуть цензуре содержание интернета, обычно группа депутатов в порядке законодательной инициативы выносит на рассмотрение парламента проект или новеллу закона о введении уголовной ответственности за намеренное распространение через интернет заведомо ложных, клеветнических и оскорбительных сведений, а также бранных слов и выражений, унижающих достоинство человеческой личности. Звучит благолепно, но смысл начинания прост – поставить интернет под контроль. Именно такой случай описывает в своем материале директор Центра экстремальной журналистики Олег Панфилов.
Олег Панфилов: В начале июля несколько правозащитных организаций Таджикистана выступили с протестом по поводу новых поправок в Уголовный кодекс: на последнем заседании депутаты Маджлиси намояндагон – нижней палаты таджикского парламента перед уходом на каникулы внесли поправки в 7 статей Уголовного кодекса. Согласно внесённым изменениям, уголовная ответственность за клевету, оскорбления и ложные сведения отныне будет распространяться и на авторов Интернет-изданий. Как говорят депутаты, соответствующие структуры будут отслеживать во всемирной паутине клеветнические материалы, находить и привлекать к ответственности их авторов.
Проект этого законодательного акта был предложен на рассмотрение нижней палаты парламента в порядке законодательной инициативы группой депутатов с целью введения уголовной ответственности за намеренное распространение через Интернет заведомо ложных, клеветнических и оскорбительных сведений, а также бранных слов и выражений, унижающих достоинство человеческой личности.
Если законопроект будет подписан президентом страны, то эти деяния, «совершенные из корыстной или иной личной заинтересованности», и если они «причинили вред правам и законным интересам гражданина», будут наказываться принудительными работами на срок от ста двадцати до ста восьмидесяти часов или штрафом в размере от двухсот до пятисот минимальных размеров заработной платы либо исправительными работами до одного года либо арестом на срок до четырех месяцев. Лишением свободы на срок от пяти до десяти лет будут наказываться также публичные призывы к развязыванию агрессивной войны, совершенные с использованием сети Интернет.
Я пригласил обсудить эту тему своего коллегу из таджикской службы Радио «Свобода», Салим Аюбзод на связи из Праги. Но прежде хочу спросить ведущего юриста в области правового регулирования Интернета, профессора Виктора Монахова: к акова реакция на этот законопроект?
Виктор Монахов: Первая реакция примерно такая же, которую я выражаю по отношению к многим аналогичным проектам, возникающим в российском сегменте интернета, в Рунете: еще раз, уважаемые депутаты, подумайте, что вы делаете. Два соображения, которые мне кажутся важным положить на весы в принятии этого проекта, если они все-таки захотят еще раз вернуться к решению этого вопроса. Первое связано с тем, что, конечно, можно все, что нам не нравится и все, что имеет место быть в интернете, криминализовать, то есть подвести под уголовную ответственность. Но вторая из этого вытекающая мысль, из этой возможности, связана с тем, насколько это будет эффективно, насколько добьются социально значимых целей таким нововведением. Одно дело, если ставится цель напугать население таджикской сети интернета, может быть эта цель и будет достигнута. А если цель стоит высокая, благородная избавиться от возможных негативных последствий, то вряд ли это будет достижимо.
Первое: возьмем первые две статьи из этих семи – клевета и оскорбление. Чисто юридические моменты, которые характеризуют эти статьи. Для клеветы - это заведомая ложность, а для оскорбления - это так называемая неприличная форма, в которой эти словесные эскапады излагаются. Даже если для обычных печатных журнальных и всех прочих это предельно трудно доказуемые действия. Тут еще важно понимать, что в отличие от гражданско-правовой ответственности, где ты сам доказываешь, что ты не верблюд, в рамках уголовного дела подследственный имеет право отказаться от дачи каких-либо пояснений и все законы демократического государства, в том числе Таджикистана, это предусматривают и доказывать эту заведомую ложность и неприличность придется бедным следователям таджикским, что само по себе очень трудно реализуемо. Общий итог: очень мало что дающее действо, кроме, естественно, общей нацеленности на то, чтобы испугать таджикской сети интернета. В этом они могут добиться кое-чего.
Олег Панфилов: Салим, в чем причина принятия этих поправок в Уголовный кодекс? Насколько власти Таджикистана действительно опасаются развития интернета в республике?
Салим Аюбзод: Я думаю, такие причины есть потому что в последнее время появилось очень много сайтов как внутри Таджикистана, так и за пределами страны, которые сильно отличаются по содержанию и по уровню профессионализма от других средств массовой информации в Таджикистане. Можно привести пример «Ариана сторм» - это новый вэб-сайт, который существует уже более года, наверное, и там издаются очень интересные статьи, где на основании фактов доказывается коррумпированность многих чиновников таджикского правительства. А так же многие депутаты таджикского парламента часто посещают сайт «Центральная Азия.ру», где если не в статьях, то форумах, в обсуждениях статей приводится очень много фактов коррупции в верхних эшелонах власти Таджикистана. И так же другие такие сайты. Кроме того появилась такая система, когда частные авторы по системе интернет на е-мейл адреса и на почтовые ящики пользователей посылают статьи или свод фактов о том или ином чиновнике, в том числе члена парламента, члена правительства, какими неприглядными действиями они занимаются. Приводятся интересные факты, но до сих пор, чтобы это вызывало какую-нибудь реакцию официальную, мы не замечаем. Но если считать, что в последнее время в Таджикистане клеветой считается почти все, что плохое, вся критика считается клеветой, то, естественно, они пытаются этим законом предотвратить или уменьшить такую интернет-атаку.
Олег Панфилов: Согласитесь, что технически контролировать интернет, а тем более преследовать авторов, которые могут жить совсем не на территории Таджикистана, а тем более пользоваться услугами вэб-сайта и провайдерами, которые могут расположены в одной из стран Европы или Америки, технически это сделать невозможно. Когда-то была такая шутка о том, что депутаты Государственной думы России вряд ли будут трогать интернет, пока они не научатся работать на компьютерах. Достаточно ли в Таджикистане пользователей интернета? Насколько интернет распространен? Иначе эту ситуацию с принятием законопроекта можно связывать с ситуацией известных персонажей, когда они боятся собственной тени.
Салим Аюбзод: Во-первых, я полностью согласен с Виктором о том, что применение этих статей в реальной жизни очень сложно. Потому что интернет, мы знаем, что это необъятное пространство. И мы не вправе ожидать, что мы в скором времени будем свидетелями, если этот закон будет принят, будем свидетелями каких-либо шумных процессов, не стоит. Но более всего, я думаю, что этот закон для внутреннего пользования в том плане, что почти все газеты Таджикистана перепечатывают с интернет-сети некоторые статьи, которые, когда начинается давление на них, они могут указать, что это написано не им, а источником является, скажем, «Ньюс.ру» или другие сайты. Видимо, это они хотят предотвратить, спугнуть местную таджикскую прессу, чтобы она перестала перепечатывать с интернета статьи, которые не нравятся властям.
Олег Панфилов: Салим, обычно такая ситуация складывается, когда приближается время предвыборных кампаний, когда власти или партия власти или близкие к властям структуры пытаются себя таким образом обезопасить или создать определенный информационный климат. Президентские выборы состоятся не так скоро, точно так же не так скоро состоятся выборы в парламент Таджикистана. Как вы думаете, почему с точки зрения политической атмосферы это происходит сейчас? Значит ли это, что депутаты таджикского парламента хотят повторить ошибки российских коллег или для этого есть какие-то другие причины?
Салим Аюбзод: По мнению местных обозревателей это более всего связано с тем, что президент Таджикистана господин Рахмон действительно хочет усилить борьбу с коррупцией. Создана новая структура и очень много разговоров на верхнем уровне власти. И эти интернет-сайты представляют очень интересные материалы по этому поводу, там спокойно можно читать, сколько, например, украл бывший министр связи или где что получил в качестве взятки, скажем, генеральный прокурор и так далее. То есть, возможно, эти же чиновники и эти же депутаты боятся, что эта информация может заинтересовать новую структуру антикоррупционную. По меньшей мере, могут возникнуть вопросы, что если мы действительно боремся с коррупцией, то в интернете столько материалов, какие-то факты, имена свидетелей, время, место, а почему же не принимать меры. Может быть связано с этим, может быть внешние обозреватели в чем-то правы. Но в целом, я думаю, что зависит это от другой причины, что в последнее время мы становимся свидетелями некоторого роста уровня свободы прессы в Таджикистане, маленького, но все же роста. Потому что после того как были закрыты газеты, появились другие газеты, которые пытаются как-то постепенно расширить границы свободы слова. И это тоже стало причиной того, чтобы какими-то действиями, принятием этих поправок как-то спугнуть и вернуть на исходную позицию уровень самоцензуры в таджикских средствах массовой информации.