Виктор Ерофеев: Наши гости – актриса Ольга Будина, поэт, критик, телеведущий Александр Шаталов и главный редактор издательства «Зебра Е» Владимир Вестерман. Тема нашей передачи – почему все пишут книги? Кстати говоря, совсем не шуточная тема, потому что огромное количество людей в России сейчас решило писать книги. Пишут актеры, пишут режиссеры, пишут политики, общественные деятели, архитекторы, врачи – в общем кто не пишет книгу? Казалось бы, это нормальное явление в нашей стране, которая вся стоит на литературе. Но с другой стороны, у меня такое впечатление, что каждый думает: я занимаюсь своей профессией, но если я хочу остаться в вечности, я должен написать книгу. Я знаю, например, что телеведущие просто все, по-моему, пишут книги. Давайте начнем с телеведущих. Так случилось, что раньше у нас были писатели – главари общества, а поэты – уж тем более, просто мессии. А теперь телеведущий у нас – самый большой друг народа. Почему все-таки им не хватает этой славы? Почему им не хватает телевизора? Почему надо обязательно написать книгу?
Александр Шаталов: Я думаю, что здесь есть две стороны одного вопроса. Во-первых, конечно, писать книгу приятно, поэтому есть, наверное, некоторые телеведущие, которым хотелось написать книгу, они получали от этого удовольствие. Это первое. А второе – это, конечно, издательства. Вот у нас с вами сидит еще замечательный издатель издательства «Зебра», которое всем известно. И издательства в данном случае выступают заказчиком этих книг. Безусловно, если мы будем говорить с точки зрения экономической, отвлечемся от каких-то высоких тем, то с точки зрения экономической, выгодно издательству, чтобы у него выходила книга телеведущего, потому что соответственно его не надо рекламировать, не надо тратить денег на рекламу.
Виктор Ерофеев: Достаточно на обложке его физиономию поместить.
Александр Шаталов: Володя Соловьев, не надо далеко ходить, - популярный телеведущий, замечательный шоумен - написал первую книжку, первая книжка оказалась на самом деле достаточно удачной, и она вышла огромными тиражами. Но мне хочется на самом деле подумать, какие телеведущие изнутри написали книгу, написали книгу-роман. Мы должны точно перед началом нашей беседы понимать, что есть книга и книга. Есть книга fiction и есть книга non fiction , то есть есть книга придуманная, типа «Русская красавица», а есть та же самая «Русская красавица», в которой будет фигурировать конкретный Виктор Ерофеев и конкретная его женщина, это уже будет non fiction , это будет полуавтобиографическая книжка.
Виктор Ерофеев: Хорошо объяснил насчет fiction и non fiction , правда?
Ольга Будина: Да, очень здорово. Я сразу все поняла.
Виктор Ерофеев: Теперь, наконец, наши радиослушатели будут отличать. Вот сразу видно: не только поэт, но и телеведущий, так доходчиво все объяснил.
Александр Шаталов: Когда мы будем говорить о книгах разных интересных людей, то, безусловно, мы должны разделять. Например, книга Андрея Малахова, тоже популярного телеведущего, она соединяет в себе эти оба жанра, но, конечно, она non fiction , потому что там фигурирует реальный Андрей Малахов, а вот все его любовные, жизненные истории с блондинками, наверное, все-таки отчасти им выдуманы, что тоже допустимо, потому что воспоминания – это тот жанр, в котором только дурак не придумывает себе разные интересные истории.
(Смех в студии).
Ольга Будина: Как вы здорово говорите.
Виктор Ерофеев: Ольга, давайте мы продолжим вопросом к вам. Что вы написали? Вы – актриса.
Ольга Будина: Да, я бы написала non fiction . И к вопросу о том, мода это или не мода, я скорее склоняюсь к тому, что в моем случае это совершенно не мода. Потому что о том, что это мода, я узнала, когда:
Виктор Ерофеев: :когда вас пригласили на программу.
Ольга Будина: Да. Ну, практически когда издательство занялось уже каким-то пиаром книги, и меня все стали спрашивать: «Оля, вы отдаете дань моде?» Я так удивилась. Я не читаю глянцевых журналов совсем, и я пролистала и поняла, что действительно все пишут книжки: надо же… И я вообще как-то отношусь к моде:
Виктор Ерофеев: :сдержанно.
Ольга Будина: :сдержанно, уважительно, на расстоянии, как некоторые относятся, к сожалению, к детям: цветы жизни, но в палисадничке, подальше от дома. Я потеряла мысль про non fiction .
Виктор Ерофеев: Вы не потеряли мысль, вы просто решили писать книгу, не думая о том, модно это будет или нет.
Ольга Будина: Нет.
Виктор Ерофеев: Что побудило вас? Хорошее слово – побудило.
Ольга Будина: Это слово произошло от моей фамилии.
(Смех в студии).
Ольга Будина: Я хочу сказать, конечно же, возвращаясь к тому, что сказал Саша, очень много инициативы исходит от издательств.
Виктор Ерофеев: То есть вам предложили?
Ольга Будина: Они просто, я не могу сказать, как пираньи или как захватчики некоторые…
Александр Шаталов: Как добрые друзья.
Ольга Будина: Колонизаторы там.
Владимир Вестерман: Издатели сейчас начали уже искать, а инициатива первая не от них была.
Виктор Ерофеев: Конечно, тут Володя прав.
Владимир Вестерман: Абсолютно точно.
Виктор Ерофеев: Ну, хорошо, вот вы написали книгу. Расскажите, во-первых, что за книга?
Владимир Вестерман: Она уже вышла?
Виктор Ерофеев: Вышла. Во! Вопрос издателя.
Ольга Будина: Вопрос издателя. Да, моя книжка вышла в конце мая, в магазинах она появилась, наверное, ближе к середине июня. Так мне рассказывали.
Виктор Ерофеев: Ну, пока везли.
Ольга Будина: Пока расставляли на книжных полках, это же целый процесс по цвету подобрать обложку на полке.
Виктор Ерофеев: И что это за non fiction ?
Ольга Будина: Моя книга посвящена… Она очень, конечно, загадочная в том смысле, что книгу написала актриса, у которой родился сын, которому скоро исполнится три года. А книжка посвящена беременности. Во-первых, книжка человека не доктора, не воспитателя, не акушерки и не матери пятерых детей, а вот такая наглая, взяла и написала об этом периоде. Книжка была мной написана, потому что я не могла ее не написать. Я просто поняла, что как бы я ни хотела ее не писать…
Виктор Ерофеев: А что, была такая загадочная беременность?
Ольга Будина: Беременность, наверное, была не хуже и не лучше, чем у многих других. И если бы я встретила свою беременность в возрасте 23, даже 25 лет, возможно бы, и не было бы никакой книжки. Но я забеременела в возрасте 28 лет. Наверное, в моем случае это тот самый возраст, когда что-то в голове меняется.
Виктор Ерофеев: Какие тонкости у женщин, нюансы!
Ольга Будина: Что-то происходит, и какая-то шкала ценностей меняется. И вот у меня она до такой степени как-то изменилась, и настолько я полюбила маленьких детей, просто влюбилась в них, в определенном смысле решила стать на их защиту.
Виктор Ерофеев: Полюбили ли вы беременность?
Ольга Будина: Ну, безусловно. Я пишу, я просто воспеваю ее, я пишу о том, какое это божественное состояние, и насколько мы иногда его промахиваем, как бы неправильные приоритеты расставляем в своей жизни. Я рассказала о том, что мне чудом удалось ее не промахнуть.
Александр Шаталов: Оля, а вы от руки писали книгу?
Ольга Будина: Я начинала ее от руки, потому что я до последнего времени даже не умела в интернет заходить.
Виктор Ерофеев: То есть, наверное, так было: вы кормили, одной рукой придерживали ребенка, а другой писали. Мальчик, девочка?
Ольга Будина: Меня очень радует стремление мужчин как конструктор женщин, как Спок, он как бы расчленяет, разбирает.
Виктор Ерофеев: Ну, это наша сущность.
Ольга Будина: Да, суть, никуда от этого не деться.
Виктор Ерофеев: Женщина для нас – объект, а не субъект.
Ольга Будина: Пытаясь серьезно ответить на ваш вопрос, я хочу сказать, что, конечно, при кормлении ребенка нельзя заниматься ничем, кроме кормления.
Виктор Ерофеев: Строгая серьезная мать.
Ольга Будина: Строгая, серьезная, конкретная мамочка.
Александр Шаталов: То есть она написала книжку уже после кормления.
Виктор Ерофеев: В промежутке.
Ольга Будина: Я начинала ее писать, вообще, идея возникла еще в период беременности, когда я стала узнавать какую-то информацию, а вот вижу, выхожу во двор, а рядом все по-другому другие мамочки делают. И я пыталась что-то им сказать, а потом поняла, что это неблагодарный труд.
Виктор Ерофеев: А чем заканчивается? Заканчивается родами или как?
Ольга Будина: Книга планировалась – год до родов и год после. Но материала набралось очень много. Потом у меня возникла такая интересная идея кормления.
Виктор Ерофеев: Год до родов – это не беременность.
Ольга Будина: Год до родов включает в себя период еще и планирования ребенка и само зачатие ребенка, что тоже на самом деле не так уж и просто, как может показаться вам на первый взгляд, мужчинам. Поэтому на сегодняшний вышла первая часть, которая посвящена жизни семьи и ребенка до родов, потом будет какая-то книга, не знаю, какая она будет по счету, посвященная рецептам для беременных и кормящих, а также для всех людей, желающих иметь у себя дома здоровый стол. И еще какая-то книга будет посвящена жизни семьи и ребенка после родов.
Виктор Ерофеев: А думали ли вы о том, что эта книга может дать возможность нашему населению удвоиться или утроиться? Вот начитаются и захотят все?
Ольга Будина: Вы знаете, я думаю, что нет.
Александр Шаталов: Это совпало – желание президента и желание актрисы совпали в этот момент.
Ольга Будина: Нет, нет, Саша, у меня нет такого желания. У меня желание пробудить осознанность, но не желание иметь большое количество детей. Я как раз против бесконечного рожания.
Виктор Ерофеев: Ты видишь, Саша, это как раз есть то, что является уже в течение десяти лет основной темой русской литературы – женщины решили себя осознать. Я пишу в сборнике «Время рожать», который тоже Володя знает, о том, что женщины у нас стали маленькими Мишелями Монтенями, это французский философ, который одного не случилось, но случилось несколько, и они стали писать, кто как стрижется, кто как ноги себе бреет, кто беременеет.
Александр Шаталов: То есть они самодостаточны.
Виктор Ерофеев: Нет, они себя, как Монтень, решили описать, причем описать не в романтических – Наташа Ростова, хотя там не только романтизм…
Ольга Будина: Я думаю, что в вашей жизни не было конструктора «Лего», потому что желание конструировать, собирать и разбирать в вас не умерло, судя по тому, что я сейчас слышу.
Виктор Ерофеев: У меня было много «Лего», поэтому мне наоборот. Аппетит во время еды.
Ольга Будина: Мне кажется, что мы просто возвращаемся к нашим праславянским корням, у меня полное такое ощущение.
Виктор Ерофеев: Правда?
Ольга Будина: Конечно. Ведь всегда же в центре раньше стояла женщина. А вот вы как раз те самые наши богатыри, которые неожиданно вдруг решили стать воинами. Зачем? Оставайтесь богатырями.
Александр Шаталов: Знаете, это очень интересная мысль, и она была где-то опубликована Машей Арбатовой, о том, что она предложила самолетами завозить сюда индусов, потому что мужчин для всех русских женщин не хватает, а индийские мужья (у нее есть опыт, у нее последний муж как раз индус) обожают женщин, они за ними ухаживают, они готовят и так далее.
Ольга Будина: Для них женщина – принцесса.
Александр Шаталов: И поэтому это был такой лозунг. Я думаю, что это как раз лозунг той партии, в которую Маша сейчас и входит, забыл, как называется партия с Барщевским.
Виктор Ерофеев: Индороссийская партия.
Александр Шаталов: Индороссийская партия, она будет представлена в нашем парламенте будущем.
Ольга Будина: Не знаю, мне русские мужчины нравятся.
Виктор Ерофеев: Володя, во-первых, расскажите немножко про издательство, в котором вы работаете, чтобы мы знали, что это такое «Зебра Е». Что она издает вообще?
Владимир Вестерман: Наше издательство издает можно сказать все. Единственное, не помню книги про беременность. К сожалению, не было еще. Может быть, какие-то будут.
Александр Шаталов: Ну, косвенно. Например, в воспоминаниях Казакова там есть о беременности.
Владимир Вестерман: С удовольствием бы издали какую-нибудь книгу, потому что нет. Есть познавательные книги, их достаточно много, но это «177 чудес света». А вот про главное чудо света нету.
Ольга Будина: Про рождение, про приход новой жизни у вас нет.
Виктор Ерофеев: Про 178 чудо света.
Владимир Вестерман: Есть художественные произведения писателей, Виктора Ерофеева в частности, других. Так или иначе, но во многих книгах есть об этом речь. Но впрямую, как сейчас было рассказано, впрямую ни одной книги.
Виктор Ерофеев: Нет, ну «Русская красавица», как ты помнишь, она же начинается с того, что она забеременела.
Александр Шаталов: Мне кажется, в «Зебре Е», если я не ошибаюсь, часто выходят такие замечательные книги, воспоминания известных деятелей культуры, театра, Алла Демидова там выходила.
Виктор Ерофеев: А ты думаешь, я случайно пригласил.
Владимир Вестерман: Марк Захаров.
Виктор Ерофеев: Хочу спросить человека, который это издает…
Владимир Вестерман: Я как раз хотел к этому подвести, чтобы рассказать о том, кто пишет и зачем книги, что те книги, которые издаются в нашем издательстве, это книги крайне серьезных людей с гигантским опытом жизненным в искусстве. Как-то нас обошли книжки немножко полегче.
Виктор Ерофеев: Легкомысленные.
Владимир Вестерман: Да, телеведущих пока нет.
Виктор Ерофеев: Но будут.
Владимир Вестерман: Но очень хочется, очень хочется издать книжку кого-нибудь из телеведущих.
Виктор Ерофеев: Я даже знаю одного моего друга известного, который пишет книгу для издательства «Зебра Е». У него и фамилия и имя начинаются с буквы Д, и уже можно догадаться. Хорошо, и что же получается? Вы занимаетесь этими книгами. В чем их смысл? Люди говорят искренне?
Владимир Вестерман: Абсолютно искренне, потому что, например, Марка Захарова или Аллу Демидову трудно заподозрить в какой-либо неискренности.
Виктор Ерофеев: Откровенные книги?
Владимир Вестерман: Абсолютно откровенные. Они хотят поведать о своем опыте, о том, что они думают об искусстве, с кем они общались, встречались, с чего начинали, что делают сейчас.
Александр Шаталов: Я хочу похвалить одну книжку, которую я действительно хорошо знаю, которая вышла в «Зебре». Это книжка – двухтомник Михаила Казакова, причем в него вошли не только статьи Казакова, которые печатались до этого в периодике, но в том числе такой роман fiction - non fiction , последний роман, в котором он рассказывал, вспоминал свою молодость, о том, как он волей-неволей сотрудничал с КГБ. Если вы помните, это очень дискуссионная была повесть. Полностью эта повесть опубликована в этом двухтомнике. То есть получается, что то, что выходит в «Зебре», это книги, которые сублимируют жизненный опыт людей.
Виктор Ерофеев: И потому они интересны.
Александр Шаталов: Это итог.
Виктор Ерофеев: Это итог.
Александр Шаталов: Причем они прекрасно изданы.
Владимир Вестерман: 180 книг в год.
Виктор Ерофеев: Потрясающе. А кто делает обложки для этих книг? И почему там в основном все-таки фотографии на обложке?
Владимир Вестерман: Это потому что наш художник Андрей Рыбаков придумал такой ход, чтобы человек был, видно было его еще сразу и на обложке. Специально выбираются такие серьезные фотографии. Может быть, впоследствии будут и не совсем серьезные. Все зависит от того, кто…
Виктор Ерофеев: Но есть же и несерьезные.
Владимир Вестерман: Я говорю, впоследствии, может быть, будут и несерьезные. Пока серьезные.
Виктор Ерофеев: Там, где бы вышел Бродский, вышел Пригов, ныне покойный уже, и собирается еще, по-моему, кто-то выходить.
Владимир Вестерман: Валерий Поповых выходил.
Александр Шаталов: То есть есть несколько моментов, почему авторы пишут книги. Первый момент – это тот, о котором…
Владимир Вестерман: Нет, какие авторы?
Александр Шаталов: Непрофессиональные писатели. Потому что понятие профессионального писателя всегда немножко относительно.
Владимир Вестерман: У нас, конечно, больше профессиональных писателей все-таки.
Виктор Ерофеев: Ты помнишь, что Горький сказал, что каждый человек может написать одну книгу. Но вот Оля расписалась, уже хочет вторую и третью.
Ольга Будина: Нет, нет. Я как раз же изначально планировала.
Владимир Вестерман: Я думаю, Оля уже стала писателем.
Ольга Будина: Нет, я не писатель совсем.
Владимир Вестерман: Мне кажется, что уже стала.
Александр Шаталов: То есть не продается вдохновение, а можно рукопись продать. То есть писатель начинается тогда, когда он живет за счет литературы. До этого он всегда является любителем или непрофессиональным писателем.
Ольга Будина: Да.
Александр Шаталов: Таким образом, если мы будем говорить об Оле, то это авторы, которые нашли удовольствие в литературе, и они пишут литературу.
Виктор Ерофеев: А вот легко было писать вам?
Ольга Будина: Мне было писать очень легко.
Виктор Ерофеев: Как страшно-то… Очень прямо легко даже.
Александр Шаталов: Ну, потому что это же не роман.
Ольга Будина: Я получала кайф от этого, у меня не было четких сроков. Или как, они были установлены издательством.
Виктор Ерофеев: А вы уже вошли в контакт с издательством?
Ольга Будина: Так случилось, что меня одна телеведущая привела в это издательство, совершенно случайно она узнала, что я пишу. И она сказала: «У тебя есть издательство?» Я говорю: «Да я даже как-то не думала об этом». Она говорит: «Ой, пойдем».
Виктор Ерофеев: Роль телеведущих в нашей жизни угрожающе велика.
Ольга Будина: Это так случайно произошло абсолютно, и мы установили срок. Но я в него совершенно не умещалась. В итоге я его просрочила, наверное, года на полтора.
Виктор Ерофеев: Даже так, да?
Ольга Будина: И я позвонила, сказала: «Ну, что мне делать? Хотите, я вам аванс верну?» Они сказали: «Да нет, вы пишите, пишите». И я уже просто писала, писала и вот написала.
Виктор Ерофеев: Значит, вы писали, это было очень легко.
Ольга Будина: Мне было очень легко, знаете, почему? Ведь я же для себя все формулировала прежде всего. И мне для себя было интересно. Я столько много всего там как бы зашифровала. У меня там очень много информации очень простым языком написано. Я часто говорю слово «очень», это, наверное, такая актерская черта.
Александр Шаталов: Я бы хотел продолжить классификацию. Потому что первая классификация – это Оля, это люди, которые первую пишут книжку или вторую, но которые совершенно не думают бросать профессию актрисы.
Виктор Ерофеев: Я хочу еще заметить, это итог, но это итог не всей жизни, о которой Володя говорил, а это такой промежуточный итог.
Александр Шаталов: Второе – это книги-итоги, когда Марк Захаров или Михаил Казаков.
Владимир Вестерман: Или Юрский.
Александр Шаталов: Или Доронина.
Владимир Вестерман: Это вообще сборник просто его произведений прозаических, Юрского.
Александр Шаталов: Третий путь, третьи авторы – это, извините, начинающие писатели, которые тоже непрофессионалы. Возьмем популярную ныне писательницу Оксану Робски. Вдова своего мужа пишет роман, именно роман, а не автобиографическую повесть, который становится известным. Вот так появляются, собственно говоря, писатели. Так появлялся, может быть, когда-то Виктор. То есть это люди, которые начинают свой путь в литературе, потом литература становится для них главенствующей. Есть еще четвертая классификация людей непрофессиональных, но которые выпускают книги. Это, конечно, книги, которые являются литературными записями, или книги политиков. Мы с вами вспомним, что, например, у Владимира Вольфовича Жириновского 50 книг, Ирина Хакамада, по-моему, сама все-таки написала три или четыре книги, некоторые очень любопытные. То есть у нас получается такая классификация из четырех.
Виктор Ерофеев: Из четырех ты считаешь?
Александр Шаталов: Я пока так считаю.
Виктор Ерофеев: То есть второй – самый сложный. Это получается, что человек молодой, но он уже внутри писатель, ему только надо объявить всему миру, что он – писатель. Потому что писателями не рождаются, ими становятся.
Ольга Будина: Да, абсолютно.
Александр Шаталов: Я разговаривал на эту тему с двумя любопытными авторами. Один из них – известный адвокат Михаил Барщевский. Даже с тремя. Третий – это Евгений Гришковец, актер по профессии, который сейчас известен как писатель.
Владимир Вестерман: И телеведущий.
Александр Шаталов: И Арсен Ревазов – тоже один из гостей программы Виктора Ерофеева, бизнесмен и компьютерщик. Они все написали романы. И они сформулировали, кто-то из них мне сказал, по-моему, Гришковец сказал или Барщевский, что когда нам, успешным людям (они – успешные в своих профессиях люди) становится около 40 лет, мы понимаем, что мы не полностью израсходовали свой внутренний потенциал творческий, и нам хочется его обобщить до уровня книги.
Виктор Ерофеев: Именно до книги.
Александр Шаталов: До уровня книги.
Виктор Ерофеев: Это не то, чтобы снять о себе фильм, например. Давайте снимем обо мне фильм. Это все равно не то.
Александр Шаталов: Это дешевле.
Виктор Ерофеев: Человек, наверное, свое богатство в гроб не заберет, а книги свои в гроб заберет. И они там будут у него все время лежать в этом гробу, до скончания.
Мы попытались сделать такую классификацию, кстати говоря, интересную предложил Саша Шаталов, и поговорили о том, что такое fiction и что такое non fiction . Оля взяла записную книжку и по-английски или по-русски…
Ольга Будина: Даже записала.
Виктор Ерофеев: По-английски или по-русски?
Ольга Будина: Конечно, по-русски, что же я буду?
Виктор Ерофеев: По-русски записала, написав книгу non fiction .
Ольга Будина: Чтобы я не забыла. Теперь всем буду говорить, оказывается, что я написала - non fiction . Это же не просто книжка.
Виктор Ерофеев: Лев Толстой бы написал «Войну и мир», а потом спросил: «Что я написал?» Ему бы сказали: «Роман-эпопею». Он бы сказал «Э-по-пея».
Ольга Будина: Он бы написал fiction .
Виктор Ерофеев: Fiction , правильно. Потому что fiction – и маленький рассказ, и роман Толстого.
Ольга Будина: Это fiction , потому что он писал не о самом себе, а о Наташе Ростовой и Андрее Болконском.
Виктор Ерофеев: А вы писали именно про Олю Будину.
Ольга Будина: Я бы с удовольствием, может быть, писала о ком-нибудь другом…
Виктор Ерофеев: А были такие подробности, которые из-за того, что это были вы, вы утаили?
Ольга Будина: Нет, нет.
Виктор Ерофеев: Представьте, а если бы вы были Наташа Ростова, вы бы могли такие вещи рассказать, ну, все про нее.
Ольга Будина: Да, но я подумала, что как бы для данной темы очень важно:
Виктор Ерофеев: Ну, там тема зачатия – там такие загадки.
Ольга Будина: :доверие, поэтому я так писала.
Александр Шаталов: Это странно, что Оля написала книжку именно о беременности, а не о своей, например, актерской деятельности.
Ольга Будина: Там нет об этом ничего.
Александр Шаталов: Она до сих пор одна из самых загадочных актрис, на мой взгляд.
Ольга Будина: Вы представляете, там нет даже фотографий, там нет ничего.
Виктор Ерофеев: Оля, а почему?
Ольга Будина: Если вы хотите, не вы, а какие-то читатели хотят…
Виктор Ерофеев: Все, все мы…
Ольга Будина: Вот вы все прямо жаждете крови, мяса, подробностей, интриг, не покупайте мою книжку в таком случае.
Виктор Ерофеев: Так а интрига беременности, по-моему, важнее. Я вообще, Оля, становлюсь человеком театра. Я могу сказать, что я позавчера подписал контракт или договор с Ленкомом на постановку «Русской красавицы». И «Русская красавица» в режиссуре Андрея Жолдака, который хороший, с Машей Мироновой в главной роли…
Александр Шаталов: Ну, это будет роскошная вещь.
Виктор Ерофеев: В марте у нас премьера, я вас всех приглашаю.
Ольга Будина: Благодарю. А знаете ли вы, что я была на вашей премьере «Русской красавицы» много лет назад в Гатчине?
Виктор Ерофеев: Да ну, правда?
Ольга Будина: Правда. И вот там то я вас и разглядела вблизи.
Виктор Ерофеев: А, эта «Русская красавица» была как фильм итальянский.
Ольга Будина: Итальянский, да, там играл Игорь Костолевский, которого совершенно случайно я сегодня встретила в СТД, а сегодня вот встретила вас. Причем я не знала, что еду на встречу с вами, я шла просто на Радио Свобода.
Александр Шаталов: То есть вам надо писать книгу следующую. И следующая книга, может быть, будет не только о беременности, но и об актерской судьбе. Мне, например, всегда интересно, почему люди приходят в актеры. Знаете, я живу рядом с Щукинским училищем, и я каждый раз прохожу мимо и думаю, какие же сумасшедшие, со всей страны приходят, бренчат на гитарах, как можно поступать, выступать, кривляться на сцене? То есть это значит, внутри себя вырастить цветок какой-то актерский.
Виктор Ерофеев: Это правда. Оля, расскажите немножко просто для наших слушателей, что вы сейчас делаете, в каком театре?
Ольга Будина: Я никогда не играла в театре. Но к вопросу поступления я помню, что я собиралась поступать в Гнесинское училище.
Виктор Ерофеев: Вы только в кино?
Ольга Будина: Да, я всегда работала только в кино. Я когда была студенткой, работала два года в Вахтанговском театре и решила потом, что как-то хватит.
Виктор Ерофеев: Ну, не сложилось.
Ольга Будина: Нет, я не стала складывать, не то что не сложилось. Так вот, я в промежутке между своими занятиями с педагогами из Гнесинского училища нашла дворик Щукинского училища, и там была вот эта толпа абитуриентов с гитарами, какие-то патлатые, в каких-то мятых брюках широких или даже не широких, коротких юбках, все с сигаретами, с баночками «Спрайта». И я на них так смотрю и думаю: «И что? Вот вы все считаете, что вы тут артисты?» Я на них так разозлилась и пошла записываться на прослушивание. (Смеется). Вот так.
Виктор Ерофеев: А давайте еще все-таки вернемся к вопросу, почему все пишут книги? Почему все-таки? Саша высказал идею, хочется подвести итог. А вы прочитали гораздо больше, чем мы с тобой, а все-таки, может, там тщеславие? Вот я такой знаменитый, я сейчас расскажу, а вы будете мне завидовать и будете восторгаться мной. Есть этот момент?
Владимир Вестерман: Отчасти, конечно. Я думаю, потому что человеку все-таки захотелось что-то поведать миру.
Виктор Ерофеев: А вот Сашенька, он же иногда с подколом, говорит, что иногда в воспоминаниях такое можно написать, чего на самом деле не было.
Владимир Вестерман: Конечно, это же вымысел, это художественное произведение.
Виктор Ерофеев : Это fiction fiction .
Владимир Вестерман: Fiction fiction , я думаю, что любое произведение, роман, конечно же, тоже fiction .
Александр Шаталов: То есть, несмотря на то, что это мемуары
Владимир Вестерман: И несмотря на то, что это мемуары. Хотя, может быть, там 95% именно того, что было на самом деле.
Виктор Ерофеев: А 5 – это самые сладкие.
Владимир Вестерман: Самые сладкие, может быть, и выдуманы. Хотя я не исключаю, что и 100% описано то, что было на самом деле. Но невозможно помнить, наверное, на 100%, что-то надо прифантазировать.
Виктор Ерофеев: Может человек сам о себе написать? Вот о другом может написать.
Владимир Вестерман: А о ком?
Виктор Ерофеев: А вот вопрос. О ком легче тебе писать – о себе или о других? Я понимаю, ты – поэт, у тебя только один герой – лирический, больше нет.
Александр Шаталов: Ну, есть классический пример.
Ольга Будина: Как приятно.
Александр Шаталов: Есть Эдуард Лимонов, известный писатель, который в русской литературе наиболее откровенно и наиболее убедительно ярко написал романы, то есть fiction , в которых он является главным действующим лицом. И до сих пор люди гадают, было это с этим Лимоновым.
Ольга Будина: Как? Но это же non fiction .
Александр Шаталов: Это fiction , но с элементом non fiction .
Ольга Будина: Вы меня запутали.
Виктор Ерофеев: Нет, нет, non fiction – это когда не выдумано. Вот ваша вещь про беременность non fiction .
Александр Шаталов: Учебники исторические…
Ольга Будина: Я, допустим, понимаю, что какие-то вещи я не могу вложить в свои уста на страницах своей книжки. И вот у меня эти вещи говорит кто-то другой. Это тогда что?
Александр Шаталов: Это я не знаю.
Виктор Ерофеев: А вот у меня есть такая книга, она новая, Володя ее прекрасно знает, потому что ее издавала «Зебра Е», она называется «Хороший Сталин». Это история моей семьи, и там написано, что все персонажи этой книги, включая реальных людей, вымышлены, а также вымышлен и сам автор.
Ольга Будина: Замечательно.
Владимир Вестерман: А вот мы сейчас издали книгу, она называется «Блюз для Агнушки», где вымышлено все, кроме джаза. То есть книга, описывающая 30-летний период приключений героев на фоне джаза.
Александр Шаталов: Кто автор?
Владимир Вестерман: Владимир Мощенко с предисловием Аксенова, книга в 650 страниц.
Виктор Ерофеев: Значит, пишут актеры. В «Зебре Е» кого просят?
Владимир Вестерман: Я считаю, все-таки в «Зебре Е» пишут на, может быть, процентов 80-83 все-таки писатели.
Виктор Ерофеев: Володя, вы – главный редактор, вы говорите: «Хочу, чтобы написала Алла Демидова».
Владимир Вестерман: Алла Демидова сказала, что мало того, что вы хотите, но я уже написала.
Виктор Ерофеев: То есть соединились интересы.
Владимир Вестерман: Соединились.
Виктор Ерофеев: А были такие побудительные интересы?
Владимир Вестерман: У меня был побудительный интерес, чтобы не только поколение высокое:
Виктор Ерофеев: :а среднее и маленькое…
Владимир Вестерман: :академики, профессора, преподаватели, ректоры – люди, которые…
Виктор Ерофеев: Но и те, кто еще умеет беременеть – вот этих тоже надо.
Владимир Вестерман: Вот их совершенно не допросишься, чтобы они написали, это же интересно.
Виктор Ерофеев: А вам хотелось, например, чтобы Земфира написала что-нибудь или Ксения Собчак?
Владимир Вестерман: Я ее просто хуже знаю, Ксения Собчак уже написала. Они соединились с писателем Оксаной Робски и написали.
Александр Шаталов: У нее две книжки, это третья книжка.
Ольга Будина: В вашем издательстве?
Владимир Вестерман: Нет. Тут начинается интересная очень тема. Я хотел сказать, к сожалению, не в нашем издательстве.
Виктор Ерофеев: Вот уже секреты идут.
Ольга Будина: Переживаете?
Владимир Вестерман: Я переживаю, потому что это гигантских тиражей книги. Они тянут за собой экономически очень выгодный для издательства дело. Вот в чем дело.
Виктор Ерофеев: Может, наши слушатели не знают, что писатели пишут книги только ради гонорара, наверное, а издатели ради прибыли издают.
Владимир Вестерман: Чем больше прибыль, тем больше мы сможем издать тех писателей, которые, может быть, начинают, и они бы рады, скажем, вложить даже деньги, просто их нет. А печатать их надо, иначе каким образом и кто узнает, что этот человек собирается стать писателем, он уже что-то написал. Он хочет издаться, а как это сделать? Издатели – экономисты, финансисты, они от этого дела отказываются. Не будем конкретных примеров приводить.
Виктор Ерофеев: Я совершенно не понимаю. Вы говорите, Алла Демидова, Казаков – я думаю, что это должны быть миллионные тиражи.
Владимир Вестерман: Нет. По сравнению с тиражами телеведущих это маленькие тиражи все-таки.
Александр Шаталов: Это перверсия.
Виктор Ерофеев: Знаешь, что такое перверсия? Перверсия – это извращение.
Ольга Будина: Да?
Александр Шаталов: Знаете, есть еще одна тема, которая касается именно этого, почему люди пишут и как они пишут? Сейчас, слава Богу, в России все более активную роль играет интернет, и поэтому существуют целые такие блоги, в которых люди пишут свои дневники. Многие из них пишут профессионально, выходят эти книги, выходят эти книги и на Западе. На Западе даже есть конкурс, третий год он существует, когда лучшие из дневников издаются в виде книги. Например, первое место получил дневник американской женщины, которая взяла старую французскую кулинарную книгу и пыталась все это приготовить.
Владимир Вестерман: И записывала, как она это делает?
Александр Шаталов: Она просто описывала, как она это делала.
Виктор Ерофеев: Классно. Хороший издательский проект.
Александр Шаталов: Оказалось:
Виктор Ерофеев: :все сгорело.
Александр Шаталов: Оказалось, что это сложно, потому что все горело, не хватало каких-то специальных лобстеров. В конце концов, вся Америка переживала, сумеет она сделать это блюдо или не сумеет это блюдо приготовить. Ей присылали эти все вещи со всей страны. То есть получилась такая объединительная хорошая книжка.
Ольга Будина: Потрясающе.
Александр Шаталов: То есть я хочу сказать, что дневники очень разные бывают.
Виктор Ерофеев: Каждые проекты должны быть просты изначально.
Ольга Будина: Очень, да.
Виктор Ерофеев: И тогда они летят. А когда усложненный проект, сразу тонет. А это поднимается вверх. Здорово.
Александр Шаталов: У нас в Москве сейчас тоже выходят некоторые дневники, они просто как дневники, как записи, которые сначала существовали как блоги, появляются целые писатели из интернета, которые вроде бы на некоторое время выныривают в нашу повседневную жизнь. Но здесь уже мы вынуждены говорить о том, что есть ли внутренний посыл или нет. Вот у Оли внутренний посыл, то есть у нее не просто беременность, она сознательно шла к этим ощущениям и эмоциям, которые описала.
Виктор Ерофеев: Когда говорят слово «посыл», я всегда вздрагиваю, потому что у нас слово «посыл» связано с каким-то, что куда-то далеко посылают. Но внутренний посыл я принимаю все-таки как положительное явление.
Владимир Вестерман: По отношению к начинающим авторам как раз это слово и применимо очень в обидной форме.
Виктор Ерофеев: Правильно, да. Потому что издатель как раз осуществляет свой посыл.
Владимир Вестерман: Это как огня просто боятся, это нужно просто заставлять и объяснять многократно, что этого человека нужно издать хотя бы тиражом в тысячи две.
Александр Шаталов: А что вы порекомендуете молодым людям, которые действительно хотят написать книгу? Их много.
Виктор Ерофеев: И при этом они еще не знают.
Владимир Вестерман: Пусть садятся и пишут.
Александр Шаталов: Ну, они написали книгу. Они что, допустим, могут оставить эту рукопись на Радио Свобода специально для вас? Что они должны сделать?
Владимир Вестерман: Послать специально для меня в «Зебру Е».
Александр Шаталов: То есть это можно в интернете найти ваш адрес.
Владимир Вестерман: Можно найти в интернете, можно найти нас по телефону.
Александр Шаталов: И что вы с этой рукописью сделаете?
Владимир Вестерман: Мы эту рукопись прочитаем. Если это достойная, хорошая рукопись, то мы можем показать еще кому-то, чтобы еще люди прочитали. И когда мы соберем достаточно положительных мнений:
Виктор Ерофеев: :и эмоций:
Владимир Вестерман: :мы представим ее тем, кто в это должен будет вложить деньги.
Александр Шаталов: Вы верите, что могут быть такие книги?
Владимир Вестерман: Да, конечно.
Александр Шаталов: И бывают такие книги?
Владимир Вестерман: Таких книг нами издано просто десятки.
Виктор Ерофеев: Значит, «Зебра» готова работать с молодыми авторами.
Владимир Вестерман: «Зебра» готова работать.
Виктор Ерофеев: Завалят сейчас рукописями после нашей передачи.
Александр Шаталов: Я специально спрашивал, потому что приятное чувство, когда на человека начинают лететь рукописи по интернету и так далее.
Виктор Ерофеев: Ну, и хорошо.
Владимир Вестерман: Я расширяю штат редакции. Это как раз очень хорошо, это толчок, чтобы расширить штат редакции.
Александр Шаталов: С сегодняшнего дня.
Владимир Вестерман: Нанимаю литконсультантов, и вперед, ради Бога.
Виктор Ерофеев: Саша, а теперь вопрос достаточно тонкий. Почему молодой человек пишет? Он же еще не знает, что он – писатель, он вообще еще никто, кроме того, что он – молодой человек. Почему он начинает писать? Как бы ты психологически описал?
Александр Шаталов: Я думаю, что человек пишет не обязательно молодой, человек начинает писать тогда, когда ему необходимо разобраться в себе самом. В молодости, в юности нам всегда хочется, мы не доверяем родителям, мы доверяем книгам, мы хотим посредством письма разобраться в себе – в стихах, в прозе, даже в пьесах, драматургии. У меня есть знакомая, кстати, тоже ее книга подходит под нашу тему, ее зовут Нонна Ананьева, она – директор бутика «Ван Клифф», самые дорогие украшения, и она написала сейчас, она уже не девочка, зрелая женщина, она написала два любовных романа, действие происходит с этими бутиками, ювелирными украшениями. Но посыл в чем был? Она переживала внутренний кризис психологический, любовь, возраст, женщина к 40 годам начинает тоже думать о смысле жизни.
Виктор Ерофеев: Еще одно важное слово: книга и смысл жизни, или маленькая жизнь, которая была у вас в животе, жила девять месяцев… Я тут, кстати, был в Твери и выступал на открытии флигеля в одном огромном дворце. У нас же столько дворцов, особенно в Тверской области! Говорят, что «Мертвые души» были написаны про Тверскую область. Я не верю в этом, потому что там пахнет Полтавой. Но тем не менее там же по дороге из Москвы в Петербург ездили не только цари, но и очень богатые люди, и они, чтобы отдохнуть или пригласить царя, там настроились. Так вот понимаете, дворец как ожерелье, застежечка – это ворота, главный камень – это большой дом, а там везде такие камушки. Ну, чудо из чудес! Я сидел, сидел и вдруг я понял, в чем национальная идея России.
Ольга Будина: Интересно даже.
Виктор Ерофеев: Я понял: в поиске смысла жизни. Потому что я посмотрел, что именно там в особняках искали смысл жизни. Там были обсерватории, искали, значит, небесные тела, там были павлины и ананасы, там были уединенные беседки, до того уединенные, что лакеи подавали еду из-под земли, там поднимался стол, чтобы барина не трогали. Представляешь, как надо задуматься, чтобы лакей тебе в мягких сапожках поднимал, ты уже ничего не хотел.
Александр Шаталов: Там были домашние театры.
Виктор Ерофеев: Там были домашние театры. Там была религия, потому что там были домовые церкви. Я подумал: Боже мой, что мы ищем? Десять лет, двадцать лет ищем национальную идею. Вот она!
Ольга Будина: По-моему, мы не ищем ее.
Виктор Ерофеев: Она – это и есть. Только наш народ ищет смысл жизни.
Владимир Вестерман: Да, непрерывно.
Ольга Будина: Я могу с вами немножко не согласиться.
Виктор Ерофеев: Мы будем искать смысл жизни в споре.
Ольга Будина: Национальная идея заключается не в том, что мы ищем смысл жизни, а в том, что мы пытаемся вспомнить его, мы его знали и знаем, мы пытаемся его вспомнить.
Виктор Ерофеев: Это мистический подход к той же теме.
Ольга Будина: Вы можете говорить о том, что это мистика, о том, что это эзотерика, вы можете говорить все, что угодно. Но я, опираясь на ту литературу, которую я читала:
Виктор Ерофеев: Non fiction ?
Ольга Будина: :я сейчас говорю не про эзотерику. Допустим, один ребенок из Аргентины, зовут его Флавио, ему 8 лет, написал книжку в таком юном возрасте сам о том, откуда он пришел, какова его миссия, и что вообще мы должны делать и как жить. Там была такая легенда, конечно же, все люди приходят с какой-то планеты, там души их живут…
Виктор Ерофеев: Я думаю, что за него Коэльо написал.
Ольга Будина: О нем я узнала от Зигфрида Войтинаса, который в своей книге «Кто они, дети индиго?» написал о нем, как об одном из своих то ли пациентов, то ли его родители приходили, если я правильно это помню. Они сейчас все прилетают с Солнца, а до этого мы все прилетали с Марса.
Виктор Ерофеев: Нет, мы с Маркса прилетали.
Ольга Будина: Вот вы с Марса.
Виктор Ерофеев: С Маркса.
Ольга Будина: Хорошо, я подумаю, откуда я.
Владимир Вестерман: Был такой фильм:
Виктор Ерофеев: С Вениро, конечно. Такая красивая, тонкая…
Ольга Будина: И вот, значит, он, прежде чем воплотиться, прежде чем спуститься на землю, нас всех целуют ангелы забвения. А он успел увернуться.
Виктор Ерофеев: Вас ангел забвения уже дважды поцеловал в течение этой передачи.
Ольга Будина: И представляете, этот мальчик Флавио увернулся, и ангел забвения поцеловал его не в лоб, а куда-то в щечку. И он поэтому все помнит и нам поэтому об этом рассказывает.
Виктор Ерофеев: А, он промахнулся.
Ольга Будина: И он поэтому все помнит, что там было.
Владимир Вестерман: Видите, сказка. Хорошо, замечательно. Это хорошая сказка.
Ольга Будина: Вы говорите, что сказка. Но дело в том, что Зигфрид Войтинас пишет, что все его пациенты индиго говорят одно и то же, из разных стран, из разных семей, сословий, разного возраста.
Виктор Ерофеев: Ангел забвения где живет?
Ольга Будина: Ну, на планете Солнце, наверное.
Виктор Ерофеев: Это не планета, это звезда.
Ольга Будина: Ну, значит, на звезде по имени Солнце. (Смеется).
Виктор Ерофеев: Хорошо, давайте еще поговорим по поводу книг. Почему политики пишут? Чтобы самооправдаться? Чтобы объяснить, что они действительно пекутся о народе?
Владимир Вестерман: Ну, это профессия, мне кажется.
Александр Шаталов: Вы знаете, я считаю, что не совсем так. Если возьмем Хакамаду Ирину, если первые книги у нее были все-таки продиктованы политической деятельностью, то сейчас она вообще собирается снять художественный фильм. То есть написала сценарий, по-моему, уже. То есть ей это понравилось. Она как раз находится в том состоянии, когда ей нравится писать. Поэтому у политиков разные есть посылы для написания книги. Безусловно, действующий политик, конечно, ему нельзя доверять, и книжка его чаще всего не вызывает интереса.
Виктор Ерофеев: Это все-таки рекламная кампания.
Владимир Вестерман: Один из крупных политиков был, Уинстон Черчилль был один из крупнейших публицистов, одновременно и писателей.
Виктор Ерофеев: История войны, его вообще читаешь, как Ключевского. Кстати говоря, «Зебра» не хочет издать Черчилля?
Владимир Вестерман: Очень хочет.
Виктор Ерофеев: А где права? У кого права?
Владимир Вестерман: У семьи, конечно.
Виктор Ерофеев: А перевод? Ведь я помню…
Владимир Вестерман: А переводы у переводчиков. Кстати, это следующая тема – об авторских правах, это отдельная огромная тема.
Виктор Ерофеев: Я хочу сказать, что в сталинские времена очень много книг переводили для служебного пользования.
Владимир Вестерман: И в хрущевские тоже, 200 экземпляров.
Виктор Ерофеев: Но там же работали прекрасные переводчики.
Владимир Вестерман: Ну, конечно, совершенно высокого класса.
Александр Шаталов: А где они хранятся? Они хранятся?
Владимир Вестерман: У меня штучки три есть, я их увел из «Литературки», я там работал одно время, я их оттуда увел. Они их просто бросили, книжки эти валялись, я их собирал. Но потом в 1999 году уже можно было делать с ними все, что угодно. Просто валялись.
Виктор Ерофеев: Кстати говоря, Черчилль выходил для служебного пользования, и перевод был замечательный. Значит, в это вкладывали серьезные деньги, и чтобы начальство могло прочитать, в хорошем переводе, и бумага была хорошая.
Владимир Вестерман: Ручкой было написано: «экземпляр 57».
Александр Шаталов: Но сегодня, наверное, все-таки мы должны говорить о том, что есть такая форма как литературная запись. Эта форма существовала всегда. То есть когда человек имеет большую биографию, но не способен написать книгу, знаменитые мемуары маршала Жукова и так далее, то есть это источник информации, это не книга эмоций, не книга чувств, а книга – источник уникальной информации.
Виктор Ерофеев: Это летопись.
Александр Шаталов: И такие книги существовали, и эти книги создавались, конечно, не писателями, не профессиональными писателями, но мы к ним обращаемся. Вот Черчилль писал все-таки сам. Но у нас аналогичные книги создавались. Так что это, безусловно, следующий источник.
Виктор Ерофеев: Мы вспоминаем книгу Брежнева «Малая земля», которая была написана явно не им.
Владимир Вестерман: Аграновский писал, по-моему, не только он, коллективно люди работали над этими вещами.
Виктор Ерофеев: По-моему, в недрах «Нового мира», кстати говоря.
Владимир Вестерман: В недрах «Литературки», в недрах «Нового мира».
Александр Шаталов: То есть было прекрасно время, когда книга была жестом. И для того, чтобы изменить образ политика, такого политика, как Брежнев, необходимо было не снять просто фильм, не рассказать, не еще раз показать его по телевизору, а надо было написать книгу. Книгу эту написали замечательные очеркисты. И получилось на самом деле, если немножко абстрагироваться, достаточно искренний, глубокий фронтовой дневник.
Виктор Ерофеев: Потому что писали талантливые люди.
Александр Шаталов: Я хорошо отношусь и к этой книге.
Виктор Ерофеев: За что он получил Ленинскую премию по литературе.
Александр Шаталов: Ну, это уже перебор.
Ольга Будина: Вы знаете, вообще, к тому, что выходит такое количество книг и всевозможных, далеко не всегда хороших, позитивных, в целом это явление очень хорошее, потому что, по крайней мере, всегда есть у нас возможность не только сидеть в этой Всемирной паутине. О чем мне всегда говорили: «Зачем ты ходишь в книжный магазин? Зачем ты ходишь в библиотеку, когда ты можешь все узнать, не выходя из дома?»
Виктор Ерофеев: Пошел обратный процесс. Оля сказала гениальную вещь, пошел обратный процесс. Раньше от книги бежали в паутину, а сейчас:
Ольга Будина: :а теперь наоборот. Это здорово.
Виктор Ерофеев: Все побежали из паутины в книгу.
Ольга Будина: Это очень интересный обратный у нас ход идет.
Владимир Вестерман: Еще в прослушивание книги пошли.
Ольга Будина: Очень много дисков и кассет сейчас записывается.
Владимир Вестерман: Очень хорошо записанные книги.
Ольга Будина: Я помню, все мое детство проходило под этими чудесными…
Виктор Ерофеев: «Театр у микрофона».
Ольга Будина: «Театр у микрофона», потом был у нас в 13:10 начинались литературные чтения какие-то.
Владимир Вестерман: «Литературный час» был.
Ольга Будина: Да, «Литературный час», я всегда слушала. А пластинки вот эти виниловые со сказками…
Виктор Ерофеев: Подводя итоги этой передачи, можно посоветовать каждому радиослушателю, который нас сейчас слушает, написать по книге.
Ольга Будина: Супер! Вот тогда он поймет, насколько это нелегкий вообще труд – что-то интересное изобразить.