Ирина Лагунина: В конце прошлого месяца непризнанная республика Приднестровье отметила 15-летие отделения от Молдавии. Дата прошла практически незамеченной. После весеннего всплеска слухов о том, что есть какие-то тайные и подковерные планы решения этого «замороженного конфликта», политики вновь погрузились в молчание. Правда, со слов молдавского правительства, недавно США вновь выступили с предложением возобновить переговоры о статусе этой территории в формате «пять плюс два» - Молдавия, Приднестровье, Россия, Украина, ОБСЕ, США и Евросоюз. Переговоры были отвергнуты руководством Приднестровья в феврале 2006 года. Мой коллега в Кишиневе Василиу Ботнару разговаривал на эту тему с заместителем госсекретаря США Дэвидом Крамером.
Дэвид Крамер: Та позицию, которую вы сейчас описали – возобновление переговоров в формате «пять плюс два», вывод российских войск, интернационализация миротворческого контингента, - это все важные принципы политики США, и мне кажется, что стоит о них время от времени напоминать. На самом деле меня волнует обратная перспектива – если мы перестанем напоминать об этом, то люди могут подумать, что мы от этих принципов отказались. Кстати, я добавил бы к этому списку предложение, чтобы Приднестровье уважало суверенитет и территориальную целостность Молдавии, а также необходимость развивать демократические и экономические реформы во всем этом регионе. Мы также поддерживаем эти принципы, эти слова действиями – пытаемся вовлечь в демократический процесс население Приднестровья. Потому что проблема – не в людях, которые живут в этой части Молдавии. Мы всегда подчеркивали, что мы исключительно дружественно относимся к этим людям. И наше посольство в Молдавии – для всех людей этой страны. И мне кажется, что, несмотря на то, что с февраля 2006 года переговоры так и не возобновились, важно, чтобы мы подкрепляли наши слова действиями.
Ирина Лагунина: Заместитель госсекретаря США Дэвид Крамер. Вот о людях Приднестровья и хочется сегодня поговорить. На днях из Тирасполя вернулся мой коллега Ненад Пейч.
Ненад Пейч: Прежде всего, должен сказать, что я был в шоке. Все напоминало Советский Союз 70-х годов. Первое, что замечаешь – плохие дороги. Даже в России сейчас дороги чаще всего – трехрядки или, по крайней мере, обочины заасфальтированы. Там ничего этого нет. Над дорогой периодически нависает труба газопровода. Помните это с советских времен? Подъезжаешь к таможенному и паспортному контролю. Сцена выглядит так: дорогу преграждает забор и сосновая балка. Солдат вручную отодвигает ее, и машина проезжает. Солдат так же вручную задвигает заграждение. У вас берут паспорт и относят его в небольшую будку. Водитель отнес спой паспорт во вторую будку, а затем и в третью. Вашу машину тщательно проверяют, потом возвращают паспорт. Когда вы уже готовы выехать из этого небольшого пространства – метров 20 в длину, перед вами отодвигают забор. Вы выезжаете, за вами впускают другую машину. И вы думаете, что вы пересекли КПП, но выясняется, что это был только таможенный контроль. А дальше вас ждет еще один забор и еще один солдат. Вам предстоит пройти паспортный контроль. Даже в России в 60-70 годы ничего подобного не было. И еще надо заплатить визовую пошлину. Она составляет 50 центов в долларовом исчислении.
Ирина Лагунина: Кстати, а кто выдает визу? В какое посольство вы обращались?
Ненад Пейч: Это даже не виза. Никакой бумаги вам взамен не выдают. Кому вы платите, куда идут эти деньги, я не имею ни малейшего представления. Мой гид предупреждал меня, что могут запросить и большую сумму – около ста леев, то есть 9 долларов.
Ирина Лагунина: А что, в Приднестровье ходят леи?
Ненад Пейч: Нет, лей – валюта Молдавии, а в Приднестровье ходят российские рубли. Когда мы, наконец, пересекли заграждения и въехали в городок Варница, меня ждал второй шок. Перед зданием местного парламента стоял двухметровый монумент Ленина. Еще один Ленин высился у здания муниципалитета. Стены были испещрены лозунгами «Народ, дружба, мир, братство, единство…» Ну, вы помните все это с коммунистических времен. Даже в моей стране, в Югославии, повсюду пестрели эти лозунги. Над зданием парламента развивался флаг несуществующей страны – Молдавской социалистической советской республики. Но мне сказали, что это флаг ПМР – Приднестровской молдавской республики. А потом вы видите людей на улицах. Очень бедно одетых и выглядящих людей. Видеть это было очень грустно. Я даже почувствовал себя неловко от того, что передо мной были такие бедные люди.
Ирина Лагунина: А как выглядят города?
Ненад Пейч: В парке, например, повсюду стояли железные бюсты и головы героев этого народа. И мне захотелось узнать, кто же эти герои. Но кто-то сорвал все таблички. И знаете, это так странно – я тоже знаю, что такое коммунизм, я из Сараево, из бывшей Югославии. Хотя наш коммунизм был немного не такой, как ваш. И что меня больше всего поразило – наряду с этой советской символикой все было голубым. Доминирующий цвет городов – голубой. Светло голубой, томно голубой, красивый голубой, безобразный голубой. Все оттенки голубого – на окнах, на дверях, даже на церкви. Мне сказали, что это символ монархии, семьи, которая правила в 15-16 веках. И это совсем не сочетается с коммунистическими лозунгами. Я ожидал увидеть всюду красный цвет. И это было удивительно.
Ирина Лагунина: Население Приднестровья за последнее десятилетие сократилось на 170 тысяч и сейчас составляет 555 тысяч человек. Более того, уровень смертности сейчас превышает уровень рождаемости…
Ненад Пейч: Это заметно по бизнесу. Люди уезжают из Приднестровья, чтобы открыть свой бизнес в Молдавии. Но мне сказали в Кишиневе, что руководство Приднестровья сейчас пошло на хитрый шаг – налог на регистрацию автомобиля в Приднестровье намного меньше, чем в остальной Молдавии. И многие регистрируют машины там, а на самом деле живут на основной молдавской территории. И может показаться, что в Молдавии много людей из Приднестровья, хотя на самом деле это молдаване. Но бизнес продолжается. Правда, своеобразный. Например, практически на всех бензоколонках написано – «Шериф». Оказывается, это имя владельца сети. А вы понимаете, у того, кто контролирует снабжение бензином, несметные деньги. Мне сказали, что он близок к руководству Приднестровья. А когда мы въехали в столицу, в Тирасполь, перед нами предстал футбольный стадион, построенный этим человеком. Красивейший комплекс в голубых тонах. Его можно взять и поставить где угодно – в Москве, Праге, Лондоне, Париже, он везде будет смотреться красиво. Но все вокруг него – ужасно.
Ирина Лагунина: Вы сказали, что люди выглядят бедно…
Ненад Пейч: Я видел много людей на улицах – было воскресенье. И у меня нет данных статистики, но доходы в Приднестровье намного меньше, чем в Кишиневе. А Кишинев беден даже по сравнению с Прагой, например. Так что можно себе представить. И люди на улицах выглядят довольно уныло, я нечасто видел улыбки. Одежда тоже очень бедная. Помните, 20-30 лет назад в коммунистическом мире были популярны нейлоновые рубашки, в которых тело абсолютно не дышало и которые прилипали на жаре. Мы о них уже забыли, но в Приднестровье я вновь увидел эти белые нейлоновые рубашки. Но зато что меня приятно поразило - и в Молдове, и в Приднестровье овощи пахнут. Это так странно, когда приезжаешь из индустриального мира и берешь в руки овощи, а они – пахнут! Мы уже забыли этот запах в больших городах.
Ирина Лагунина: Так чего хотят эти люди? Они просто смирились с тем, что их окружает?
Ненад Пейч: Не знаю, могу только сказать, что вся пресса находится в руках властей. Я знаю, что так называемое государственное агентство Приднестровья находится в том же здании, что и министерство информации. Единственный крупный телевизионный канал – это российское телевидение. Так что с точки зрения средств информации, это полностью закрытое общество, и людьми легко манипулировать. Я даже не уверен, что они знают, что происходит за границами их территории. Мне показалось, что они – ориентированы на определенную цель, перед ними стоит миссия – остаться россиянами или остаться независимыми. И с точки зрения цели это нормально. Но это полностью оторвано от реальности.
Ирина Лагунина: Мой коллега Ненад Пейч только что вернулся из поездки в Приднестровье. И вот на этом фоне глава непризнанной республики вдруг в середине июля обратился к Владимиру Путину с просьбой удвоить российский воинский контингент. С чем это связано? Оазу Нантой, Институт общественной политики в Кишиневе.
Оазу Нантой: Игорь Смирнов, которого считают главой Приднестровья, он в первую очередь является инструментом реализации российских геополитических интересов на территории республики Молдова. И все так называемые геополитические инициативы, которые он озвучивает, они всегда оказываются согласованными с Кремлем или делаются по указанию Кремля. Это относится к так называемому СНГ-2, союзу непризнанных государств, которые используются Москвой как противопоставление ГУААМу. И соответственно, его позиция в так называемом переговорном процессе, который он успешно торпедирует уже на протяжении 15 лет. Так что его декларация, наверное, является элементом той политики Российской Федерации, которую очень четко обозначил 14 июля этого года Владимир Путин, подписавший декрет о приостановлении участия Российской Федерации в Договоре об ограничении обычных вооружений в Европе.
Ирина Лагунина: То есть вы считаете, что это напрямую связано с позицией Россией по Договору о сокращении обычных вооруженных сил и вооружений в Европе?
Оазу Нантой: Нет, это не столько с позицией России по договору – это вообще с поведением России на той территории, которую она считает зоной своих интересов и куда без нашего спроса включили нас, молдаван. В этом смысле.
Ирина Лагунина: Оазу Нантой, Институт общественной политики в Кишиневе. Кто-то заметил во время 15-летя этого конфликта, как легко можно по-разному интерпретировать то, что там происходит. Россия заявляет: «Вот, мы там стоим, и уже 15 лет нет никаких инцидентов». А молдаване говорят: «Ведь уже 15 лет никаких инцидентов нет. Что вы там делаете, зачем стоите?».