Освобождение мурманской правозащитницы Ларисы Арап из апатитской психиатрической клиники, которое под влияние общественности произошло накануне, не только не означает, что скандальной истории пришел конец, но и напротив, оставляет массу вопросов для правозащитников, юристов и самой пострадавшей.
На 22 августа назначено рассмотрение кассационной жалобы Ларисы Арап в мурманском областном суде. Истица опротестовывает свое первоначальное заключение в мурманский психоневрологический диспансер на улице Лобова, в который ее доставили из поликлиники Североморска. Правозащитница не исключает, что этот суд может стать сигналом для нового направления в апатитскую психиатрическую клинику, однако и в этом случае она намерена продолжать борьбу.
Врачи апатитской психиатрической клиники никак не комментируют неожиданное освобождение Ларисы Арап, однако намекают на то, что заявление о необходимости продолжить лечение, которое Арап была вынуждена подписать, развязывает им руки.
Разбуженная в 6 часов утра в понедельник, Лариса готовилась пережить обычный день заключенного психушки. В интервью Радио Свобода она восстанавливает хронологию этого утра:
- Меня отвели к стоматологу, после стоматолога приехали родственники, мама с мужем, мы посидели, поговорили, меня позвали на физиопроцедуру, затем прибежала санитарочка и позвала меня на комиссию. Разговор состоялся так: «Лариса Ивановна, мы вас выписываем, но вы должны подумать о своей семье».
От Ларисы Арап потребовали подписать заявление, в котором она признала наличие у нее психического расстройства:
- Меня заставляли подписать заявление, что я согласна на добровольное лечение после комиссии уже. Я отказалась. Затем мне предложили написать другого плана заявление, что прошу выписать меня из стационара, но я обязуюсь лечиться амбулаторно у психиатра. У меня не было другого выхода, как написать это заявление, иначе бы меня не выписали.
Сейчас Лариса Арап действительно выглядит болезненно. По ее собственному признанию, после нескольких процедур она начала заикаться, у нее заметно подергивается левый глаз и слегка перекошен рот. При этом она сумела сохранить ясность мыслей и помнит все детали ее принудительного заключения:
- Когда меня доставили милиция и врачи Североморска на Лобова, я была в приемном покое избита очень сильно медперсоналом, потом меня положили на вязки, хотя у меня поврежден позвоночник. До этого заставляли наголо раздеваться перед больными мужчинами. Была попытка убийства. Мне вкололи какое-то сильнодействующее снотворное, и я проснулась оттого, что с меня сняли женщину, которая меня душила подушкой. Засовывали в рот таблетки, а потом заставляли их чем-то запивать и проверяли рот.