Знаменитый оперный певец Лучано Паваротти скончался на 72-м году жизни в своем доме в Модене. Во время прощального концертного тура в июне 2006 года у певца был обнаружен рак поджелудочной железы. Паваротти была сделана операция, врачи давали оптимистичные прогнозы. Однако в начале августа 2007 года тенор вновь оказался госпитале в Модене, где в течение 17-ти дней проходил диагностирующие тесты. Вечером 5 сентября стало известно, что состояние здоровья Паваротти резко ухудшилось — у певца отказали почки и он впал в кому.
Подобно тому, как Рудольф Нуриев и Михаил Барышников возродили интерес к классическому балету среди массового зрителя, Лучано Паваротти своей солнечной, летящей манерой исполнения привлек внимание широкой аудитории конца XX-го века к оперной сцене.
Лучано Паваротти родился 12 октября 1935 года в Модене. После окончания школы начал заниматься вокалом в Мантуе у Этторе Кампогальяни. Дебютировал в 1961 году в партии Родольфо в «Богеме» Пуччини. Через пять лет дебютировал в миланском театре La Scala (партия Тибальда в «Капулетти и Монтекки» Беллини). Но только партия Тонио в «Дочери полка» Доницетти (спетая сначала в театре Covent Garden в 1966, а потом в 1972 на сцене нью-йоркской Metropolitan Opera) принесла Паваротти международную известность и титул «короля верхнего "до"» (он стал первым тенором в истории оперы, который спел все девять высоких «до» в арии Quel destin).
Среди достоинств пения Паваротти — превосходная высокая постановка голоса, яркий полетный тембр, совершенное вокальное мастерство и легкость. Сочетание подобных качеств с сильной индивидуальностью, излучающей тепло и жизнерадостность, сделали певца одной из «суперзвезд» оперной сцены XX столетия.
В 2004 году Паваротти ушел со сцены, но предпринял прощальный концертный тур, который намеревался возобновить в конце 2007 года.
Солнечный тенор
О великом теноре Лучано Паваротти говорит музыкальный критик, обозреватель газеты «Ведомости» Петр Поспелов: «Очень печально. Мы все время жалуемся на то, что уходят тенора, этот самый золотой слой оперных голосов. Вот еще один тенор ушел, его больше нет. А ведь это был один из самых лучших, самых красивых голосов XX века. Если брать именно теноров, можно вспомнить Энрико Карузо, Биньямина Джильи, Франко Корелли и вот Лучано Паваротти. Необыкновенной красоты, индивидуальности, мягкости, плавности голос. Это был один из последних представителей настоящего итальянского бельканто. Его голос нельзя было спутать ни с каким другим. Он всегда пел очень вольно, очень даже своевольно. Редкому дирижеру удавалось вправить его в какое-то правильное русло. Это была индивидуальность, которая хлестала через край. И ему было присуще такое лучезарное обаяние, ничем не омраченное, которое чувствовалось и в оперных спектаклях, и во всем, что бы он ни делал, в том числе, конечно, и в концертах трех теноров.
Несомненное его достижение, которое можно ему поставить в плюс или в минус, это то, что он сделал многие оперные арии принадлежностью поп-культуры, поп-шлягерами. Наверное, в большей степени даже, чем два его товарища, он частично ввел оперу на территорию масс-культуры. Конечно, многие люди узнали об опере именно через концерты Паваротти и трех теноров. Он пел практически до последних лет жизни. Кажется, три года назад я был на последнем его московском концерте в Доме музыки и видно было, что он уже не в той форме, что он экономит силы, но ему удалось провести весь концерт. Это был блестящий профессионал».
«Без Паваротти всем нам будет жить скучнее»
Обозреватель Радио Свобода Андрей Шарый беседовал с известным музыковедом Соломоном Волковым о значении творчества Лучано Паваротти для оперной культуры ХХ века.
— Смерть Паваротти — это знаковое событие. Голоса, хорошие голоса были всегда и будут продолжать плодиться. А вот будет ли еще на нашей памяти, в наше время еще одна фигура общественного звучания, подобная Паваротти — вот это большое сомнение.
— Верно ли я вас понимаю, что не меньшее значения, чем собственно певческим данным Паваротти, вы придаете и другой грани его таланта — способности смешивать жанры, скажем так, смешивать высокое оперное искусство с поп-культурой?
Наше время — это время вытеснения классической музыки из массового общественного сознания. В обойме, в списке людей, имена которых узнают достаточно широкие массы, сохраняются считанные имена. Тенор Энрико Карузо, сопрано Мария Каллас, бас Федор Шаляпин. Еще сравнительно недавно на оперных сценах царили такие великие тенора, как Джузеппе Ди Стефано или Карло Бергонци, или Франко Корелли. Кто сегодня, кроме небольшой кучки сравнительно изысканных любителей, ценителей помнит эти имена? А ведь это были все люди, которые были образцами для того же самого Паваротти. А Паваротти имеет шанс сохраниться в памяти людей, которые слушали его, которые видели телевизионную рекламу, которые покупали записи или смотрели по телевизору ни с чем, конечно, не сравнимые по раскрутке выступления трех теноров. На эти вот 20-30 лет имиджа Паваротти хватит. И в этом смысле он будет исключением. С уходом Паваротти кто еще сохраняет такое вот обаяние для современного мира? В мире классической музыки, боюсь, уже никто.
— А как музыковед-профессионал, в какой ряд имен вы бы поставили имя Паваротти? Те великие исполнители ХХ века, которых вы перечислили, вы бы продолжили этот ряд сравнений именем Паваротти?
— Я бы безусловно его поставил в ряд Ди Стефано, Бергонци и Корелли. Останется ли он на уровне Карузо и Шаляпина? Нет, вряд ли. Те были более великими актерами, те больше сделали для пения вообще, для своей весовой категории, если угодно, те были фигурами грандиозными, трагическими. А имидж Паваротти — это ведь имидж клоуна, шута горохового. Другое дело, что он его культивировал, может быть, сознательно, может быть, он был умнее своего имиджа. В жизни он был очень трудным, заносчивым, грубым, капризным, обладал всем букетом недостатков. Но на маленьком экране он, несмотря на свои габариты, проецировался очень хорошо, он был удобен для нормального человека с улицы.
— Кого можно назвать из ныне действующих теноров наследником Паваротти?
— Ни-ко-го. Его коллега Пласидо Доминго… если говорить о музыкантских склонностях, то, конечно же, мои персональные всегда будут отданы Доминго — гораздо более серьезному музыканту и с гораздо более широким репертуаром и, может быть, даже с бо́льшим влиянием на судьбу пения. Но без Паваротти всем нам будет жить скучнее, это точно.