Ефим Фиштейн: Ровно неделю епископ Сербской православной церкви Филарет на сербско-черногорской границе держит голодовку, требуя, чтобы власти Черногории отменили решение не впускать его на территорию страны. Эта голодовка вызвала ухудшение и без того натянутых отношений между Белградом и Подгорицей, вызвало полемику о том, имеет ли право священник прибегать к политическому протесту, и снова подняло вопрос о поддержке военных преступников сербской православной церковью. Рассказывает наш корреспондент в Белграде Айя Куге.
Айя Куге: «До полной победы или смерти!» - под таким лозунгом 28 июля сербский епископ Филарет обосновался на черногорской границе и прямо у пограничного пункта разбил огромную палатку и начал голодовку, служа одновременно для прихожих литургию и принимая политиков из Сербии, поторопившиеся оказать ему поддержку.
Епископ милешевский Филарет Международным Гаагским трибуналом подозревается в укрывательстве военных преступников. Он один из сорока двух пособников обвиняемых в военных преступлениях сербов, внесённых в список лиц, которым запрещён въезд в страны Европейского союза. Этого запрета решила придерживаться и Черногория, которая ведёт переговоры о вступлении в ЕС.
До того четыре раза в течение августа черногорские пограничники владыку не пропускали на территорию страны. Часть его епархии находится в Сербии, а часть – в Черногории и поэтому сербские церковные власти утверждают, что черногорское руководство ущемляет религиозные права граждан соседней страны, принадлежащих к сербской православной церкви. В Подгорице отвечают, что другие сербские иерархи свободно пребывают в Черногории, а по отношению к Филарету государство имеет определенные международные обязательства.
Святой Синод сербской православной церкви ранее призвал епископа Филарета не проводить голодовку, которая запрещена христианской традицией. Он не подчинился, назвав её «абсолютным постом».
Сербский социолог религии Мирко Джорджевич.
Мирко Джорджевич: По церковным канонам он не имеет права на голодовку. Ведь голодовка является медленным самоубийством, которое церковь строго запрещает и осуждает. С другой стороны, такую голодовку нельзя назвать постом, на самом деле это способ политического давления - сам владыка Филарет говорит: «Если мои требования не будут выполнены, я буду голодать до своей кончины». Его требования не религиозного, но политического свойства. Это никакой не пост, а злоупотребление постом в политических целях. Очевидно, что владыка Филарет желает «поставить на колени» государство Черногорию, которая лишь придерживается международных правовых норм, подписанных ею.
Айя Куге: Епископ Филарет считается энергичным человеком, который любит политические скандалы. Во время югославской войны его фотографии с пулемётом в руках вызвали возмущение общественности. В начале девяностых он появился в телепередаче с черепом в руках, утверждая, что это череп сербской девочки, убитой хорватами. Когда журналисты пытались расследовать случай, священник начал отнекиваться. Владыка Филарет был очень близок к режиму Слободана Милошевича, активно участвовал в предвыборных кампаниях, дружил с обвиняемыми в военных преступлениях, включая всё ещё скрывающихся лидеров боснийских сербов Радована Караджича и генерала Ратко Младича. В своем влдыческом доме он принимал людей, позже убивших премьер-министра Сербии Зорана Джинджича. На днях он по телефону из Гааги от сербского ультранационалиста Восилава Шешеля, судимого международным трибуналом, подучил указания, как лучше держать голодовку.
А Светой синод сербской церкви обратился к руководству Сербии и Черногории, к Гаагскому трибуналу, Патриарху российскому и Папе римскому с призывом предпринять всё, чтобы была сохранена жизнь иерарха. Социолог религии Мирко Джорджевич считает, что сербская православная церковь попала в очень неприятное положение.
Мирко Джорджевич: Теперь в Белграде поднимают шум, утверждая, что в Черногории на деле имеет место преследование Сербской церкви, из-за того, что одному владыке запрещен переезд через её границу. Но настоящая проблема Сербской православной церкви намного сложнее. Впервые Международный Гаагский трибунал публично обозначил сербского епископа как соучастника в укрывательстве военных преступников. Таким образом, согласно церковным нормам, Гаагский трибунал как бы заклеймил всю нашу церковь и поставил вопрос о её роли в войне. Из-за этого настала паника в государственных, и церковных кругах Сербии. Владыка Милешевский Филарет, даже не является обычным священником. Он - член церковного правительства – Священного архиерейского синода - и поэтому церковь попала в особо неудобное положение.
Айя Куге: Власти Сербии проявляют необычную заботу о проблемах епископа Филарета. Его уже в первый день голодовки посетил министр по вопросам религии и вмешался даже министр внутренних дел Сербии, требуя от Черногории прекратить преследование священника, а от Гаагского трибунала – исключить его из списка пособников военных преступников. Белградский политический аналитик Теофил Панчич отмечает, что в голодовке Филарета проявляется несколько аспектов реакции сербских властей.
Теофил Панчич: Я в этом случае различаю несколько параллельных уровней. Очень важно для понимания происходящего то, что отношение нынешних сербских властей к церкви и её служителям крайне подобострастное. Когда духовное лицо преступает законы, ему власти всегда идут на встречу, ему всегда готовы поверить и замять дело. У нас было несколько судебных дел, с крайне серьёзными обвинениями сербских священников, в частности в педофилии. Но в конце концов никто, ни священники, ни владыки, не были наказаны – был найден способ их освободить.
В случае голодовки епископа Филарета нужно учесть и отношение к Черногории той части сербских властей, которая принадлежит к лагерю премьер-министра Сербии Воислава Коштуницы. Они пользуются любым поводом, любой возможностью набрать очки, провоцируя официальную Подгорицу.
А третье обстоятельство – это отношение к Гаагскому трибуналу. Власти Сербии очень неохотно сотрудничают с международным трибуналом и теперь стараются как-то сторговаться, пытаясь перед собственной общественностью продемонстрировать, что Гаага и Подгорица вместе, якобы, нарушают права человека, не позволяя «бедному» священнику пересекать границу.
Боюсь, что в деле Филарета все это, вместе взятое, отражают идеологическую картину, пагубную для страны, которая якобы тяготеет к европейской и евроатлантической интеграции.
Айя Куге: Но сторонники епископа Филарета утверждают, что и Черногория и Евросоюз ущемляют его права.
Теофил Панчич: Вопрос о правах человека является одним из самых сложных и самых противоречивых вопросов. Ограничить чье-либо право на передвижение само по себя дело деликатное. Однако этот случай нужно рассматривать в более широком контексте. Бессмысленно путать причину и следствия. У нас ситуация такова, что уже десять-двенадцать лет некоторые люди, обвиняемые в очень серьёзных преступлениях, в смерти сотен и тысяч людей, свободно разгуливают по западным Балканам. Поэтому дела пособников, обоснованно обвиняемых в поддержке военных преступников, нельзя рассматривать только с точки зрения их права на свободное передвижение.
Айя Куге: Случай голодающего сербского иерарха в очередной раз вызвал общественную полемику о новой роли церкви в государстве.
Теофил Панчич: Роль и место Сербской православной церкви в нашем обществе напоминают то, чем во время однопартийной коммунистической системы была коммунистическая партия. Церковь в определённом смысле стоит над законом, как и руководящие ею люди. Они занимают место идеологического гегемона, их спрашивают обо всём, как они решат, так и будет. Вот один пример. Недавно в Сербии была создана гражданская инициатива по отмене налога с добавленной стоимости на одежду и предметы для ухода за грудными младенцами. Правительство строго отвергло идею. Однако, когда инициативу поддержал Патриарх Сербской православной церкви Павел, правительство моментально согласилось. Церковь у нас, конечно неформально, но очень действенно, стоит над всеми другими общественными институтами.
Айя Куге: Социолог Мирко Джорджевич считает, что в Сербии церковь встала над государством и постепенно усиливается клерикализация страны.
Мирко Джорджевич: В Конституции Республики Сербия проблема решена самым современным образом – граждане свободны в своем вероисповедании и в выборе церкви. Однако, помимо конституции, существует и «Закон о церквях и религиозных объединениях», который конституции не соответствует. Этот закон особое, привилегированное место закрепляет за Сербской православной церковью. Можно привести много примеров. Например, из государственного бюджета для нужд сербской церкви выделяется в восемь раз больше средств, чем для библиотек и музеев во всей стране. На деле имеет место клерикализация государства. Церковь практически вовлечена во все сферы государственной и общественной жизни.
Айя Куге: Несмотря на то, что для многих наблюдателей голодовка сербского епараха Филарета напоминает дешёвый спектакль, все согласны с тем, что она может иметь политические последствия. Ультранационалисты из Сербской радикальной партии угрожают организовать блокаду дорог, ведущих к границе Черногории.