Саммит руководителей Азербайджана, Ирана, России, Казахстана и Туркменистана начинается сегодня в Тегеране. Главы этих государств намерены обсудить проект конвенции по статусу Каспийского моря. Как считают эксперты, саммит прикаспийских государств - это только повод для Владимира Путина обсудить с руководством Ирана его ядерную проблему.
«Поднять уровень Путина на уровень Сталина...»
Одним же из самых главных событий саммита может стать двусторонняя встреча президента Ирана и России, говорит президент Фонда политических исследований государств Каспийского региона Вафе Гулузаде, а цель поездки Путина - поддержать Иран.
В выходные главной новостью для российских средств массовой информации стало сообщение о возможном покушении в Иране на президента России. В различных изданиях сообщения комментировали политики, эксперты и сотрудники специальной службы. Президент на вопрос о возможном покушении в Иране дал исчерпывающий ответ: «Я, конечно, еду в Иран, потому что, если бы я все время слушал различные угрозы или рекомендации службы безопасности, из дома можно было не выходить».
Но в подлинность угрозы в адрес Владимира Путина поверить сложно, говорит Вафа Гулузаде: «Кто в Иране может сделать против Путина покушение? Иранцы никогда не пойдут на это, это им не нужно. Но если взять, посмотреть внутренние силы в России, так они в Иране тут же будут обнаружены. Поэтому я считаю, что это просто пиар-кампания какая-то, причем неудачная, потому что в нее никто не поверил. Источники в России это распустили и распустили, думая тем самым, чуть ли не поднять уровень Путина и всех, кто с ним, на уровень Сталина, Черчилля и так далее».
Последним до Путина из российских и советских руководителей в Тегеране был в 1943 году Иосиф Сталин, который встречался там с лидерами Великобритании и США.
О том, что думают об этой поездке международные наблюдатели РС рассказал один из ведущих американских специалистов по России, содиректор Центра российских исследований Гарвардского университета Маршалл Голдман:
- Последние встречи показывают, что Путин очень активен, но он никогда не был похож на человека, который любит быть в тени. С самого начала на посту президента он активно ездил за границу или принимал у себя лидеров разных государств. Он демонстрировал активность молодого, я бы даже сказал, молодцеватого президента, наподобие, пусть это сравнение не всем в Америке понравится, но наподобие президента Джона Кеннеди, отличавшегося энергичной внешней политикой, особенно в решении текущих проблем. Путин сильно отличается этим от Ельцина, который, в силу состояния здоровья, был менее активен. В то же время я не вижу за его активностью определенной стратегии, далеко идущего плана, который бы он шаг за шагом осуществлял.
Что касается Ирана, то это очень сложный для России вопрос. С одной стороны, Путину, видимо, хотелось бы убедить Тегеран сделать шаг навстречу требованиям США и Европы, чтобы те не могли оправдывать размещение систем противоракетной обороны в Центральной Европе угрозой со стороны Ирана. Но с другой стороны, вряд ли ему удастся добиться этого от Ирана. В идеале Путин может попытаться убедить Ахмадинеджада прекратить словесные угрозы в адрес Израиля, разговоры о праве Ирана на ядерное оружие. Такие разговоры затрудняют развитие российско-иранских торговых и политических отношений. Именно российские государственные интересы требуют снижения градуса в отношениях Ирана и западного мира. Как верно заметил сам Путин - Иран к российским границам ближе, чем Франция или Америка.
К диалогу в Тегеране с «Диалога» в Висбадене
Накануне Владимир Путин продолжил свою насыщенную международную программу. После встречи на минувшей неделе в Москве с президентом Франции Николя Саркози и переговоров в Москве с государственным секретарем США Кондолизой Райс и министром обороны Робертом Гейтсом, в понедельник Путин в немецком городе Висбаден принял участие в форуме «Петербургский диалог». В дискуссиях на этой конференции приняли участие канцлер Германии Ангела Меркель, бывший советский президент Михаил Горбачев и большая группа чиновников из России и Германии.
В центре внимания в Висбадене находились вопросы экономического сотрудничества Москвы и Берлина. Когда Ангела Меркель пришла к власти, то ожидалось, что ее отношения с Путиным станут чуть более бескомпромиссными в том, что касается авторитарных тенденций в российской политике, нарушений прав человека.
Своим мнением по поводу этих ожиданий с РС поделился директор Центра германских исследований Института Европы Российской академии наук Владислав Белов:
- Такие ожидания не оправдались. Уровень отношений сохранил теплую, хорошую, доверительную атмосферу. То, что госпожа Меркель обещала и немецкому, и европейскому сообществу, на мой взгляд, носит достаточно формальный характер. То есть госпожа Меркель встречается с оппозицией, подчеркивает свою поддержку гражданского общества, поддержку свободы прессы, но, скажем так, вот эта моральная поддержка, на мой взгляд, не сказывается на характере отношений. Госпожа Меркель выполняет свои обязательства перед западным сообществом, эти обязательства достаточно формальны и какого-либо влияния на процессы демократизации в России не носят.
- В структуре российско-германских отношений мероприятия типа петербургского форума в Висбадене имеют большое значение или это просто символ?
- «Петербургский диалог» нашел свою нишу в российско-германских отношениях. Это возможность для гражданского общества обсуждать разного рода проблемы, в том числе критические точки, которые есть и в России, и в Германии, и в наших отношениях. Он эту нишу нашел, но, к сожалению, влияние «Петербургского диалога» пока еще минимально. Я от него ожидал бы ярких и конструктивных идей.
- Политика Меркель больше, чем ожидалось, оказалась похожей на политику Герхарда Шредера по отношению к Путину?
- Была преемственность. С точки зрения немецкой политики или так называемого новой восточной политики, где Россия на постсоветском пространстве занимает первое место, каких-либо регрессивных движений нет. Все достаточно поступательно развивается. Но, может быть, госпожа Меркель добивается некоей сдержанности в оценках процессов в России, даже иногда их негативно окрашивает. А что касается Шредера, то, как ни странно, близость к Путину на него наложила достаточно большой негативный отпечаток, который сказывается в том, что все позитивные высказывания Шредера в отношении России западным сообществом воспринимаются со знаком минус.
- Что для Берлина Москва - союзник или непредсказуемый партнер, или все более стабильная экономическая держава, с которой отношения должны строиться на прагматических основах?
- Все-таки это стратегический партнер и в политике, и в экономике, потому что Германия позиционирует себя одним из политических лидеров Евросоюза, в восточном направлении все-таки опирается на постсоветское пространство во главе с Россией. Соответственно, Берлин здесь видит в Москве именно, в первую очередь партнера. С точки зрения экономики, Берлин так же себя позиционирует форейтором, скажем так, экономического направления своей дипломатии экономической. Германия старается получить дополнительные очки по сравнению с другими.
- Означает ли это, что Германию в целом устраивает сильный Путин, что Берлин проглотит и предсказуемые результаты выборов в России, и зажим оппозиции, и несвободу российских СМИ?
- Я думаю, здесь будет два направления. Первое - это политический уровень, высший - это президент, премьер-министр, министры, здесь политика не изменится, Берлин продолжит свою политику продвижения интересов ценностей западной демократии. А вот что касается на уровне экономики, то вне зависимости оттого, кто придет к власти в России, экономические отношения будут развиваться самостоятельно, потому что тот фундамент, который заложен, уже более-менее свободен от политических проблем.