Владимир Бабурин: Утверждение наблюдательным советом Сбербанка экс-главы Минэкономразвития России Германа Грефа в качестве кандидата на пост президента банка означает, что банку гарантирована политическая поддержка на самом высоком уровне, - считает источник агентства РИА «Новости» в наблюдательном совете. «Сам факт такой кандидатуры может расцениваться как позитивный и для акций банка, и для его дальнейшего развития. Приход Грефа означал бы, что банку обеспечена поддержка на самом высоком политическом уровне», - заявил неназванный источник, комментируя утверждение господина Грефа наблюдательным советом. Напомню, что против этой кандидатуры проголосовали все входящие в совет сотрудники Сбербанка: его нынешний руководитель Андрей Казьмин, первый зампред правления Алла Алешкина и зампред Белла Златкис.
Сегодня в студию программы «Время гостей» приглашен депутат Государственной Думы, первый заместитель председателя Комитета по кредитным организациям и финансовым рынкам Павел Медведев.
Павел Алексеевич, как вы прокомментируете даже не утверждение наблюдательным советом Сбербанка господина Грефа в качестве кандидата на пост его президента, а такой вот комментарий неназванного, правда, источника, но, как говорят, достаточно высокопоставленного: «Банку гарантирована политическая поддержка на самом высоком уровне»? Во-первых, насколько она сегодня необходима Сбербанку России?
Павел Медведев: Уважительное отношение к Сберегательному банку, наверное, необходимо, а физическая поддержка, конечно, не нужна. Сбербанк крепко стоит на своих ногах. Уже несколько лет подряд, сколько - я уже и вспомнить не могу, банк из года в год повышает прибыль, нарушая такой золотое правило советского директора - не высовываться. Казьмин не боялся высовываться.
Владимир Бабурин: Ну, ему и план повышали все время, как в Советском Союзе.
Павел Медведев: Да, ему повышали план... Ну, план - это шутка, слушатели должны понять. От него показывали лучших результатов, и он показывал все лучшие результаты. В последние годы банк, безусловно, очень устойчив, и ему, конечно, никакая физическая поддержка не нужна. Но уважение к такому институту, разумеется, желательно демонстрировать, это совсем не повредит никому.
Владимир Бабурин: Вы как специалист в банковском деле, возможное назначение господина Грефа... Он говорил, еще будучи в правительстве, что хотел бы уйти в бизнес-структуру. Но одно дело - бизнес-структура, другое дело - банковская - дело, которым он никогда не занимался. И достаточно тревожный звонок - голоса против него таких известных и уважаемых банкиров, как господин Казьмин, как Алешкина, как Белла Златкис. Во-первых, это, скорее всего, свидетельствует о том, что Андрей Казьмин уже фактически покинул Сбербанк, и, видимо, его покинут и первый зампред, и заместитель председателя правления, еще раз повторю, банкиры очень известные и очень уважаемые в банковском сообществе.
Павел Медведев: Ну, это довольно опасно комментировать, потому что неизвестно, что они думают, хотят они покинуть банк или нет. Хотя я твердо помню, что они были приглашены Казьминым, теперь уже можно сказать, что в трудный момент жизни Сберегательного банка, и они все вместе очень многое сделали для того, чтобы трудных моментов в жизни Сберегательного банка больше не было. Захотят ли они продолжить работу дальше вместе - я не знаю, но очень правдоподобно, что захотят.
Владимир Бабурин: Как это может отразиться на самом Сбербанке? Не буду говорить "на его надежности", потому что здесь, наверное, не совсем уместно это слово. Причем с двух сторон, с одной стороны - не могут ли каким-то образом пострадать вкладчики (что, я думаю, вряд ли)? И второе - у Сбербанка наиболее прочное положение на банковском рынке в сфере возврата банковских кредитов. Если в некоторых коммерческих банках цифра невозврата доходит до 30 и до 40 процентов, то Сбербанк до этого года удерживался в размере 1 процента, в этом году планируется где-то от 1,5, может быть, до 2, и все равно цифры несоизмеримые.
Павел Медведев: Сберегательный банк очень осторожно выдавал кредиты, и результат такой и должен был быть, его и наблюдают. Так что в этом смысле, я думаю, ничего не изменится. Возвращают те кредиты которые были раньше выданы, поэтому в краткосрочной перспективе просто теоретически даже ничего измениться не может. Я сам не слышал, но мне передавали слова Грефа (надеюсь, что правильно), он якобы сказал, что он продолжит ту политику, которую вел Сберегательный банк в последние годы. Если это так, то это внушает надежду на то, что банк будет развиваться и дальше.
Владимир Бабурин: Знаете, перед передачей, просматривая публикации, которые касались назначения господина Казьмина главой Почты России, я постарался сделать такую выжимку, и вот что у меня получилось. Банкира Казьмина, который действительно, что вы отметили и отмечают практически все ваши коллеги, очень здорово увеличил прибыль Сбербанка (одна оценка даже была - "фантастически увеличил прибыль Сбербанка"), перевели для работы в Почте России с одной, по крайней мере, главной целью: сделать банковские услуги - кредитование и ведение счетов - такими же массовыми и доступными, как почтовые услуги, чего сейчас в России нет. Потому что Почта России - это сейчас 40 тысяч отделений по всей России - эта организация вполне может стать базой для создания банковской сети в глубинке России, где сейчас ее нет.
Павел Медведев: Это очень правдоподобно! Знаете, Казьмин добивался очень высокой прибыли в последние годы, но начал он работу свою в Сберегательном банке с того, что он организовал деятельность подразделений, которые находятся и находились одно - в Калининграде, другое - во Владивостоке. И добился того, что они стали понимать задачи однородным образом. Это невероятно трудно сделать. Я думаю, что президент, который год тому назад приблизительно сказал, что за счет почтовых отделений мы можем и должны приблизить банковскую услугу к гражданину России, назначая Казьмина руководить Почтой, имел в виду именно это, имел в виду, что банковская услуга сделается, в конце концов, доступной с Тмутаракани, во многих местах, к сожалению... не то что в деревнях, а в деревнях вообще слово "банк", по-видимому, никто никогда не произносит, потому что нет повод, но и в маленьких городах нет банковских окошечек. И 40 тысяч подразделений Почты (а напоминаю, что у Сберегательного банка подразделений всего лишь 20 тысяч), конечно, может быть базой для того, чтобы существенным образом улучшить банковское обслуживание людей. И Казьмин - это тот человек, который это может сделать.
Владимир Бабурин: Я, наверное, не ошибусь, когда скажу, что в представлении, наверное, большинства российского населения Почта - это прошлый век, они просто не знают, что это такое, и не представляют, как работает почта в Западной Европе или в США, где практически все делается через почту. Если, действительно, такой план существует и такой план будет реализован, во-первых, повлечет ли это тогда поправки в главный "противоотмывочный" так называемый закон России? Потому что через почтовые каналы, через почтовые отделения может хлынуть огромный поток грязных денег.
Павел Медведев: Некоторые поправки нужны, но совсем не драматические. Уже сейчас Почта находится под контролем соответствующих служб, которые борются с грязными деньгами, и Почта упоминается в законе, который посвящен борьбе с грязными деньгами. Некоторые поправки, скорее всего, будут нужны. Какие именно - это зависит от того, по какому пути пойдет развитие банковских услуг через Почту. Грубо говоря, есть два варианта: можно сделать почтовый банк, сделать Почту одновременно и банком; а можно сделать так, чтобы почтовые отделения были агентами банков, чтобы они работали от имени банков. Поправки нужные разные, но не драматические.
Владимир Бабурин: И вариант, который просматривается, по-моему, наиболее явно, как мне кажется, учитывая, откуда пришел на работу нынешний глава кабинета министров, можно все почты, вплоть до поселковых, самых-самых маленьких, обязать отчитываться о банковских операциях перед финансовой разведкой, которая сейчас подчиняется как раз непосредственно премьер-министру. Или вот еще один возможный вариант развития событий, что коммерческие банки, которым на данный момент, конкретно сегодня не очень-то выгодно открывать филиалы в глубинке, будут заключать договоры с почтовыми отделениями, соглашения об обслуживании. Но для этого нужны однородные технологии, они в разных коммерческих банках очень разные. И поэтому здесь напрашивается такой вывод, для работы на Почте Россию пригласят один уполномоченный банк, чтобы все было совсем просто, и удобнее всего пригласить Сбербанк...
Павел Медведев: Вы знаете, мне кажется наиболее правдоподобным все-таки вариант такой: Почта сделается почтовым банком. Мне кажется, что это для Казьмина более органично. 40 тысяч подразделений Почты должны работать абсолютно однородно. И даже если какой-то банк попытается заключить договоры, включая Сберегательный банк, со всеми почтовыми отделениями, все-таки нужно будет левой рукой чесать правое ухо, что добиться однородности в выполнении операций. Через Сбербанк надо будет объяснять работникам Почты, что надо делать. Я думаю, что Казьмин предпочтет контакты непосредственные.
Владимир Бабурин: Но то, что реформа неизбежна, это понятно. И я думаю, что главный вопрос, который интересует большинство российского населения, - как это отразится на тарифах?
Павел Медведев: Чем больше конкуренция, тем тарифы ниже - это совершенно очевидно. Банковские услуги дешевеют. Проценты по кредитам... ну, в последнее время был всплеск цен на кредиты, но по некоторым случайным обстоятельствам, а общая тенденция - снижение стоимости банковских услуг.
Владимир Бабурин: Первый звонок у нас из Подмосковья. Валерий, добрый вечер, вы в эфире.
Слушатель: Добрый вечер. У меня вопрос по практической деятельности Сбербанка, касающейся выплаты тех долгов, которые они обещали погасить по вкладам населения.
Павел Медведев: Каких долгов?
Слушатель: Ну, конкретно, допустим, с 1989 года у меня в Сбербанке было 6 тысяч рублей...
Павел Медведев: Валерий, вы ошибаетесь, Сберегательный банк никогда не обещал погасить эти долги, потому что это не долги Сберегательного банка. Это долги государства. Государство не очень ясно обещало что-то и кое-что делает - так называемые предварительные выплаты осуществляет, которые, конечно, несравненно ниже ожиданий людей. Но все-таки кое-что платят, и на ближайшие три года (теперь, как вы знаете, бюджет на три года утверждается) довольно заметно увеличены ассигнования для этого. Тем не менее, даже при этих увеличенных ассигнованиях ожидания многих людей, которые держали деньги до 1992 года в Сбербанке, все-таки не оправдаются.
Владимир Бабурин: Как вы считаете, достаточно ли активно государство занимается этим вопросом? Потому что сумма долга государства, на самом деле, на данный момент значительно меньше, чем та сумма, те деньги, которые люди потеряли в начале 90-х годов. Потому что, естественно, многих людей просто нет в живых, и достаточно большое количество людей, мои ровесники, которые что-то потеряли... ну, вот я не пойду, естественно, и таких людей, как я, достаточно много. То есть это реально - людям, которые реально нуждаются, я думаю, вернуть эти деньги.
Павел Медведев: Вы знаете, я в ответ на ваш вопрос должен некую горькую вещь сказать, она сегодня очень кстати. Только что произошел всплеск цен, много было причин указано, но вот я с собой принес разные решения, которые Дума принимала, правительство принимал, и в этих решениях - увеличение бюджетных ассигнований. Бюджетных денег экономика получила в 2007 году, в конце концов, больше, чем планировалось, когда принимался бюджет 2006 года. Министр финансов нам много раз объяснял, что очень опасно перекормить экономику деньгами, дать ей больше денег, чем она может проглотить. К сожалению, каждый рубль нужно аккуратно считать. И заметное увеличение выплат, любых, самых благородных, приводит вот к таким последствиям, что мы наблюдаем, когда самые бедные люди оказываются в проигрыше.
Владимир Бабурин: О повышении цен я собирался во второй половине программы поговорить, потому что я боюсь, что если мы сейчас эту тему начнем, то ни о чем другом просто поговорить уже не успеем. Давайте послушаем еще один звонок послушаем. Георгий из Москвы, добрый вечер.
Слушатель: Добрый вечер. Господин Медведев, скажите, пожалуйста, Сбербанк и Центральный банк являются как бы экономическим камертоном всей экономической ситуации в стране, и вот эта ситуация постоянно звучит таким образом, что везде получается автомат Калашникова. Вот если банковские структуры, финансовые структуры Западной Европы внедрить в советскую систему, которая сейчас имеется, они изменят в кратчайшие сроки ситуацию, как вы считаете, или нет?
Павел Медведев: Георгий, я плохо понимаю ваш вопрос. Центральный банк и Сберегательный банк играют чрезвычайно важную роль в экономике России, но очень разную роль. По моим представлениям, Центральный банк выполняет ту функцию, которую он обязана выполнять по Конституции, выполняет практически оптимально. Полной оптимальности достигнуть невозможно, потому что человеку, даже председателю Центрального банка не дано видеть будущее, поэтому он должен стараться как-то угадывать. И вот он угадывает довольно точно, и то, что ему положено, делает. Сберегательный банк, как мы только что говорили, из года в год улучшает свою работу, добивается больших прибылей, то есть он гарантирует тем людям, которые доверили ему свои деньги, что эти деньги не пропадут, он их не проедает, наоборот, он зарабатывает. Как я еще на ваш вопрос могут ответить? Я его не совсем понимаю.
Владимир Бабурин: Виктор из Москвы спрашивает: "Не кажется ли вам, что все наоборот: не Греф пришел на освободившееся место, а место освободили для Грефа? А задачи Почты тут вовсе даже и не при чем".
Павел Медведев: Ну, этот вопрос лучше было бы задать президенту Российской Федерации. Я могу только строить догадки. Вот правдоподобные догадки я построил.
Владимир Бабурин: Еще один вопрос хотел задать. Мы чуть-чуть коснулись темы отмывания денег, будут ли с реформой Почты внесены какие-то поправки в "противоотмывочный" закон. Не так давно вы направляли письмо генеральному прокурору Юрию Чайке с просьбой ужесточить контроль на рынке услуг по оплате розничных платежей через компьютеризированные терминалы самообслуживания, мотивируя тем, что эти терминалы используются часто для нелегального обналичивания денег. Места их размещение, даже количество установить достаточно трудно, так же как трудно доказать принадлежность совершаемой в терминале операции конкретной организацией. Какой-то ответ вы от господина Чайки получили?
Павел Медведев: Да, и ответ таков: наиболее грубые нарушения были произведены в Мурманске. Мало того что там, по-видимому, использовали наличные деньги для продажи, там просто украли последний платеж мурманчан за квартиру, украли. Там такие "замечательные Чичиковы работали. Если вы помните, Чичиков довольно долго вел себя честно, для того чтобы поднять свою цену и увеличить взятки, которые он потом мог бы брать. Какие-то люди, не очень понятно какие, предоставили очень удобную услугу мурманчанам, они смогли платить за квартиру через "железные ящики", и когда максимальное, по мнению этих предпринимателей, количество людей этой услугой стали пользоваться, они очередной платеж забрали и скрылись. Вот прокуратура сейчас разбирает это дело, по-видимому, чтобы это сделалось для работников прокуратуры таким примером, на котором они поймут, что происходит с этими самыми "железными ящиками".
Владимир Бабурин: То есть этот конкретный пример вам в своем ответе господин Чайка сообщил?
Павел Медведев: Да, и сейчас этот пример разбирается прокуратурой.
Владимир Бабурин: А у вас есть какая-то информация, что в других регионах России, насколько похоже?
Павел Медведев: Вы знаете, 12 ноября произойдет некоторое важное событие - вступит в силу инструкция Центрального банка, которая создана, естественно, на основании закона, которая потребует от всех участников расчета некоторого правильного поведения. И я считаю, что есть смысл подождать 12 ноября и посмотреть, кто и как себя поведет. Тот, кто поступит так, как положено по закону, слава богу, пусть продолжает работать. Тот, кто этого не сделает, по-видимому, станет заметным, и тогда обратимся в прокуратуру.
Владимир Бабурин: Из Москвы нам звонит Олег. Добрый вечер, вы в эфире.
Слушатель: Добрый вечер, господа. У меня вот какой вопрос. Я знаю, что некоторые условия договора обслуживания банк может изменить в соответствии с российским законодательством - например, процентные ставки. А вот может ли он изменить условия обслуживания банковской карточки? Когда я открыл счет, в банках можно было одинаково снимать деньги - что с банковской карты, что со счета, ни за то, ни за другое не брали комиссию. И вдруг случилось так, что мне надо было снять довольно приличную сумму, а в банкомате достаточного количества денег не оказалось, и я пошел в соседнее помещение, где находился офис банка, и они мне сказали, что "теперь мы установили, что если у вас счет карточный, то, снимая деньги с него, вы должны заплатить нам полпроцента за снимаемую сумму". Там конкретно была не очень большая сумма, но вообще это законно или нет?
Павел Медведев: Олег, проценты менять нельзя. Их нельзя менять уже довольно давно. Более того, нельзя даже попытаться с вами заключить договор, по которому банк мог бы уменьшать проценты. Сейчас подготовлена поправка в закон "О банках и банковской деятельности", которая, что называется, добивает гвоздь по шляпку, там это черным по белому теперь уже в Банковском законодательстве написано. Правда, только для срочных вкладов. И по срочным вкладам также и комиссии нельзя менять. В других случаях, в случае карты очень трудно придумать, как жить банку, если он не может менять комиссию. Карту вы можете использовать в течение 10-20 лет, и невероятно, чтобы цены, любые цены в это время не поменялись.
Владимир Бабурин: Еще один звонок из Москвы, Виктор, добрый вечер.
Слушатель: Добрый вечер. Среди людей, которым государство осталось должно, вероятно, есть немалая группа представителей предпринимательского сообщества. Почему бы государству ни расплатиться с этими людьми, которые не сразу пропьют эти деньги, а расширят свое производство? У нас же большая безработица, не говоря уже о скрытой. Ведь инфляция - это прежде всего результат того, что деньги платят не за произведенный продукт, а, не знаю, за красивые глазки, вероятно.
Павел Медведев: Виктор, то, что вы предлагаете, это просто широкое окно в коррупцию. Кто, мы с вами будем определять, кто склонен к предпринимательской деятельности? Или кто-нибудь другой? Давайте мы с вами - и будем половину забирать себе. Ваше предложение абсолютно нереализуемо, с одной стороны. С другой стороны, когда говорят о деньгах, всегда думают о том, что деньги, которые находятся в кармане, можно обменять на продукт, а это не всегда верно. Это верно для наших карманных денег, а для денег государства, которые исчисляются миллиардами, если надо возвращать долги, то это миллиарды, миллиарды и миллиарды, это неверно. И тогда возникает вопрос: а деньги-то съесть можно или нельзя? Нельзя их съесть. Деньги могут только помочь обменять булки на кирпичи, но для того, чтобы их можно было обменять, их надо сделать.
Владимир Бабурин: Я думаю, есть еще третья сторона: люди, которые в той или иной степени серьезно занимаются каким-то бизнесом и предпринимательством, уже давно забыли и простили государству эти долги начала 90-х. По крайней мере, я думаю, что таких людей большинство.
Павел Медведев: Вполне возможно.
Владимир Бабурин: Еще такой вопрос. Звонивший сказал, что у него, ну, не проблемы с карточкой, а что банк установил какие-то новые проценты, а я вспомнил 1998 год, когда вообще никаких денег по карточкам получить было нельзя. И все до сих пор этот банковский кризис вспоминают с ужасом, кто как из него выходил. Когда эти летом начались проблемы с ипотекой в США, они заставили беспокоиться иностранных и российских банкиров. По данным Банка России, только за одну неделю августа, с 10 по 17 августа, золотовалютные резервы сократились на 5,5 миллиарда долларов, причем, по некоторым сведениям, интервенции продолжались и после 17 августа, пришел Центробанк на выручку, было банкам предоставлено в общей сложности почти 550 миллиардов, по-моему, под залог ценных бумаг. Затем финансовые сложности через океан перешагнули, и уже некоторые европейские банки начали какие-то трудности определенные испытывать. И одновременно с этим, что, я думаю, больше всего россиян и встревожило, вновь опять заговорили о возможном запрете вкладчикам досрочно закрывать счета в банках. И потом то, о чем мы говорили в самом начале программы, - смена руководства в самом, безусловно, массовом банке России - Сбербанке. И, наконец, последнее - это личное мое наблюдение, которое, честно говоря, меня страшно просто раздражает, а не столько тревожит, - на интернет-сайте одного популярного печатного издания вот уже месяц висит угрожающий баннер: "Рубль рухнет в ближайшие два года". И никак они не хотят его снимать. Действительно, тревогу это вызывает.
Павел Медведев: Вы знаете, а на другом сайте висит сообщение, что доллар рухнет. Как они друг относительно друга одновременно рухнут? Что предсказывается-то? Я думаю, что не надо обращать внимания на такие сообщения.
Владимир Бабурин: Тем не менее, с чего я начал, финансовые проблемы Америки, потом Европы - могут ли они как-то коснуться и России? И насколько серьезно, если коснутся?
Павел Медведев: Они уже коснулись России, и, слава богу, не очень серьезно. После того, как возникли проблемы, с ними стали справляться так или иначе, и этот процесс борьбы с проблемами начался с Америки. Американская Федеральная резервная система вела себя достаточно рационально и попыталась снабдить деньгами банковскую систему в достаточном количестве, и кажется, ей это удалось, кризис был в достаточной мере смягчен. Проблемы перекинулись через океан, это правда, но и так оказались умные люди. Европейский центральный банк, я имею в виду банк "Евро", где Трише председатель, тоже позаботился о том, чтобы банки не испытывали проблем в ликвидностью, с наличностью, с деньгами, кредитовал их достаточно активно. И англичане тоже сделали достаточно много для того, чтобы возникла было там паника не развилась. И, слава богу, справились. Недавно Трише был в Москве, было совещание в Центральном банке, я там присутствовал и с удовольствием от Трише услышал такой оптимистический прогноз. Он считает, что фундаментальные проблемы, с которыми более-менее успешно боролись, исчезают уже теперь сами по себе, и бороться дальше, может быть, не придется, и финансовая система мировая войдет в нормальную колею.
Владимир Бабурин: Звонок у нас из Москвы. Петр, добрый вечер.
Слушатель: Добрый вечер, уважаемые господа. Скажите, пожалуйста, итак, получается, что для того, чтобы что-то купить, надо иметь деньги, а для того, чтобы произвести что-то, опять нужны деньги, то есть получается какая-то патовая ситуация. И еще два слова. Что делали сталинисты? Сталинисты сначала выпускали, а потом печатали деньги, а чего не хватало, за счет валюты закупали: паровозы, фуражное зерно. Потом появились неокоммунисты, которые и печатали деньги, и мало что выпускали. Я имею в виду период Горбачева. Потом появились либералы, которые совсем ничего не выпускают, но деньги печатают со страшной силой. Так где же выход? Спасибо.
Павел Медведев: Петр, вы несправедливы. Те люди, которых вы называете либералами, кое-что делают. Наша экономика, ВВП растет больше, чем на 7 процентов в год, это очень большой рост. Теперь по поводу денег, которые печатали или не печатали при советской власти. При советской власти были снабженцы, снабженец – это был самый главный человек в стране. У снабженцев были такая присказка: были бы фонды, а деньги найдутся. Сейчас надо долго объяснять, каков смысл этой присказки. Фондом называлось право получить какие-то материальные ценности, например – право получить определенное количество кирпичей. Вот это право было дорого, а деньги всегда можно было найти для того, что вы за эти кирпичи заплатили. Вы не могли их купить, вы должны были сначала получить право на их приобретение, и только потом, задним числом вы платили. При социализме деньги играли очень малую роль. Теперь, к сожалению или к счастью, как угодно, но если Минфин отстаивает позиции, прописанные в учебниках по финансам, за деньги действительно можно все купить, что угодно, если деньги, конечно, есть.
Владимир Бабурин: Слово "кредит" было и при советской власти, например, в кредит можно было купить телевизор, а потом каждую зарплату из зарплаты вычитали какую-то определенную сумму. Я сам этим пользовался, и я помню. И я думаю, что у многих людей, когда они слышат слово "кредит", кто жил в Советском Союзе, именно такое ощущение возникает: это вот покупка телевизора, а потом будут из зарплаты это вычитать. Сейчас, действительно, в условиях рынка понятно, что надо учиться жить в кредит. И без того, чтобы жить в кредит, трудно купить что-либо стоящее. Я знаю, что вы сторонник увязывания закона о потребительском кредитовании с законом о банкротстве частных лиц. Это так?
Павел Медведев: Нет, я бы сначала все-таки принял закон о потребительском кредитовании, хотя бы из таких морально-политических соображений. Очень неловко не урегулировать отношения банка с человеком в пользу человека – и уже произносить такие страшные слова, как банкротство физического лица. Хотя, на самом деле, тот закон, который готовится, закон о банкротстве физического лица, в основном посвящен тому, какие права у того несчастного, который не может расплатиться со своим долгом, все-таки остаются. Например, написано, что у него нельзя отобрать единственную квартиру, у него нельзя отобрать холодильник, у него нельзя отобрать пылесос, у него нельзя отобрать лекарства, у него нельзя отобрать приборы, с помощью которых он лечится, и так далее – там длинный список тех ограничений, которые накладываются на кредитора. Кредитор не может голым выпустить своего должника на улицу.
Владимир Бабурин: Смежный закон – закон о залоге. Казалось бы, он достаточно специальный, специфический, но в действительности ведь в его принятии заинтересованы не только банки, но и миллионы обывателей. Потому что, да, понятно, выдача кредитов в той или иной степени всегда достаточно рискованная операция, причем для коммерческого банка, который более рискованно их проводит, поэтому у Сбербанка 0,5-2 процента невозвратов, а у них – десяток процентов, несколько десятков. Залог – это серьезная гарантия, похоже на закон о банкротстве частных лиц, и тут уже должны быть большие ограничения по поводу последней квартиры, холодильника…
Павел Медведев: Ну, последнюю квартиру в залог и не возьмут, понимая, что ее потом нельзя продать. К сожалению, готовится закон о залоге в России, к сожалению, он должен быть устроен очень сложно, потому что у нас есть очередь кредиторов. Например, если обанкротился банк, то первым в очереди стоит физическое лицо. Если мы залогам придадим тот смысл, который содержится в этом самом слове "залог", тогда как-то надо будет решить вопрос с очередью. Мы все-таки хотим, чтобы человек стоял первым в очереди за деньгами из обанкротившегося банка, даже после того, как принят закон о страховании вкладов.
Владимир Бабурин: Из Москвы еще один звонок. Иван, добрый вечер.
Слушатель: Добрый вечер, уважаемая радиостанция, добрый вечер, уважаемый Павел. У меня к вам два вопроса. Первый вопрос – по Сбербанку. Я пенсионер, вот почему, например, пенсионный наш вклад меньше процентов дает, чем инфляция? Хотя дает кредиты под 19 процентов, по-моему, в рублях, или 16-17, я точно не знаю, могу ошибиться. А второй вопрос – что за такая страшилка: вот у нас стабилизационный фонд, все так хорошо, но какие-то фирмы набрали столько долго, что они уже перекрывают стабилизационный фонд?
Павел Медведев: Иван, по поводу процента, который низкий, который Сберегательный банк платит по депозитам. Цель Сберегательного банка – не установить высокий процент и не установить процент по какой-то формуле, а цель совсем другая: он должен разместить все те деньги, которые он собрал в виде депозита (разместить – это, значит, отдать в долг), да так, чтобы должники деньги вернули. Представьте себе такую картину, очень искусственную. Стоят люди в очереди за кредитами в Сберегательный банк: сначала – самые хорошие заемщики, потом похуже, похуже, похуже и похуже. Сберегательный банк должен раздать все деньги, он не может их держать в сейфе, потому что иначе он вам никакого процента не сможет заплатить, он должен этот процент заработать. Если у Сберегательного банка будет слишком много денег, он дойдет в этой очереди потенциальных заемщиков до такого человека, которому взаймы ничего давать нельзя – он не вернет. И Сберегательный банк не может назначить такой высокий процент, что он соберет так много денег, что их потом не разместишь. Вот это такая горькая правда. И оказывается, что тот процент, который он платит, является таким процентом, балансирующим те деньги, которые он собрал и которые он может раздать.
Долги фирм – это их обязательства. В Америке говорят, есть такая шутливая пословица: если вы взяли в долг 10 долларов, то это ваши проблемы; если вы взяли в долг 10 миллиардов долларов, то это проблемы того, кто вам эти деньги дал. Если фирмы набрали большие долги, по-видимому, те, кто им давал деньги, понимает, с кем он имеет дело. Так вот, если он не понимает, то пусть у них голова и болит, если что не так. Но я думаю, что у них голова не болит, они в среднем отдали деньги в кредит надежно.
Владимир Бабурин: Спасибо. Я хочу сменить тему. Упомянули мы о повышении цен в начале программы. Такая смежная тема, в понедельник на вашем месте сидел Евгений Григорьевич Ясин и сказал, что по его источникам (Евгению Григорьевичу, я думаю, можно доверять), требования о том, чтобы установить экспортные пошлины на зерно, сократить вывоз зерна, было принято на политическом уровне, в целях того, чтобы были обеспечены необходимые результаты выборов. На самом деле, считает господин Ясин, все это большая глупость, которая связана с тем, что выборы выиграют все равно, никуда не денутся, но для российских экспортеров это чистая и довольно значительная потеря. Причем не просто потеря прибыли, но и потеря рынка, на котором можно было бы занять дополнительную нишу, именно на тех рынках, где Россия, российские предприниматели, сельхозпроизводители могли бы получить средства для того, чтобы инвестировать дополнительно в свое собственное сельское хозяйство. Вы с господином Ясиным согласны?
Павел Медведев: Нет. Если бы человек мог отложить обед на год, тогда был бы полностью согласен. Но, к сожалению или к счастью, человеку надо есть каждый день, и хорошо бы еще три раза. Представим себе такой абсурдный крайний случай: препятствий перед экспортом нашего зерна нет никаких. Тогда зерно все уйдет на Запад, потому что его не так много по сравнению с западными объемами потребления, а цены у нас внутренняя чуть ли не вдвое ниже, чем очень теперь высокая западная цена. Ничего не поделаешь, некоторое регулирование неизбежно. Вот только что Европа прекратила регулирование своего экспорта. Ну, в Европе другая была проблема, у них было перепроизводство, и они хотели, чтобы часть продукции сельского хозяйства уходила за границу, и они доплачивали экспортерам, в последнее время они прекратили только это делать. Очень либеральная Европа считает, что надо регулировать. Вопрос не в принципе, а в мере. Нельзя перегнуть палку – это правда, но совсем не регулировать невозможно.
Владимир Бабурин: Послушаем звонок из Тамбова. Феликс Григорьевич, добрый вечер.
Слушатель: Добрый вечер, господа. Вот я слушаю, что были повышены цены на зерно, на продукты. А вы никогда не задумывались над тем вопросом, почему все-таки они повышаются?
Павел Медведев: Ну, как же, только об этом и думаю. Много разных есть причин. Вот одну причину я уже в первой части передачи назвал – это причина чисто монетарная, как ни обидно произносить это навязшее в зубах слово. Бюджетных денег экономика получила больше, чем она смогла переварить. Правда, были еще другие причины, они все вместе слились в одной временной точке в сентябре и произвели такой эффект. Но цены не были повышены, нет такой "злой руки", которая назначает цены, как это пытались делать при советской власти. Цены изменил рынок и иногда недобросовестность участников рынка, когда они позволяли себе незаконный сговор.
Владимир Бабурин: Все это происходит перед выборами – все именно на это обращают внимание. И рост цен, инфляция – два понятия, которые связаны. И сегодня даже, наверное, не только экономисты понимают, что за то время, которое осталось до выборов депутатов Государственной Думы, до президентских выборов, эффективно бороться с инфляцией могут только статистики. Вот мне так кажется. И что удержать инфляцию на уровне 8 процентов до конца года в этом году явно не удастся.
Павел Медведев: По-видимому, к сожалению, к глубокому, очень большому сожалению, не удастся. Но некоторые действия были произведены, которые в краткосрочной перспективе производят эффекты: уменьшены были ставки на обложение импорта – были 15 процентов, а стали 5 (я бы, честно говоря, до нуля их снизил сейчас). Я думаю, что это довольно быстро произведет эффект, и импорт подешевеет, я имею в виду продуктовый импорт. Конечно, нужно будет компенсировать бедным слоям населения те потери, которые они понесли. В Москве, как известно, пенсионерам в ноябре будет выплачено по 500 рублей – это до некоторой степени, не знаю, полностью или нет, но до некоторой степени все-таки смягчает положение. В декабре еще дополнительно будут увеличены пенсии на 300 рублей. Готовится решение по повышению зарплат низкооплачиваемым государственным служащим. Нужно делать и то, и другое – и стараться затормозить рост цен, и компенсировать потери, которые люди понесли.
Владимир Бабурин: Предстоящие выборы как-то могут на это повлиять, вернее, подготовка к выборам?
Павел Медведев: Повлиять на что? На действия властей?
Владимир Бабурин: Да, на действия властей.
Павел Медведев: Вы знаете, трудно сказать. Нельзя такой эксперимент провести: один раз назначить выборы на 2 декабря, а потом отменить – и посмотреть, как поведут себя власти в первом случае и во втором. Я думаю, что реакция на то, что произошло, была абсолютно непосредственной. Понятно, что если у пенсионера пенсия – 3-4 тысячи рублей, и так заметно растут цены на предметы первой необходимости, то надо что-то делать. То, что придумали власти, они и сделали.
Владимир Бабурин: Павел из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. В стране более 1300 банков, и очень трудно правительству и Центробанку уследить за расходованием бюджетных средств через это сито. Не кажется ли вам, что назначение Грефа – это начало крупнейшей операции (я считаю, другого слова не подберешь) по разрушению системы 1992-93 годов, не насильственно, а путем запуска импортных банков с филиалами на российский рынок, за счет снижения процентной ставки и, естественно, разрушению всей остальной банковской системы? Спасибо.
Павел Медведев: Павел, ваш вопрос начат был с неправильной предпосылки. Банки вовсе не тратят бюджетные деньги. Бюджетные деньги распределяются другим способом – через казначейство.
Владимир Бабурин: А, соответственно, из этого выходит и все остальное. Тема, на которую буквально минута осталась (даже не знаю, начинать ее или нет), - очень заинтересовал меня ваш комментарий по поводу публикации в "Известиях": "9 из 10 покупателей квартир рискуют быть обманутыми".
Павел Медведев: Это не моя публикация.
Владимир Бабурин: Я и говорю – комментарий.
Павел Медведев: Да-да, комментарий. Вы знаете, очень правдоподобная была публикация, и моя реакция такая. Мне кажется, что единственный надежный способ справиться с проблемой обманутых дольщиков – это позволить собирать деньги на строительство только через банки. Банки, слава богу, в последние года три-четыре находятся под хорошим надзором, скандальных банкротств не было, и если бы банк взял на себя ответственность за судьбу денег и ходил бы на стройку с рулеткой, как банки делают, я думаю, что проблема была бы снята.
Владимир Бабурин: Я думаю, что это повод, Павел Алексеевич, вас еще раз пригласить в нашу программу и начать уже с этой темы, которая, действительно, сегодня интересует и волнует, к сожалению, достаточно большое количество людей. Поэтому я вас еще раз приглашаю, и надеюсь, что вы приглашение принимаете.