Поводом для беспорядков 16 октября в колонии для несовершеннолетних в Кировграде Свердловской области стал перевод одного из воспитанников в другое место заключения. К такому предварительному выводу пришла комиссия по расследованию причин бунта. Директор Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) Юрий Калинин и уполномоченный по правам человека в Российской Федерации Владимир Лукин полагают, что администрация не смогла достаточно эффективно противостоять влиянию неформальных группировок внутри колонии, а также за ее пределами.
Между поводом и причиной большая разница, подчеркнул Лукин. Колония была хорошо обеспечена материально, там прилично кормили и в большинстве случаев обращались «по-нашенски» - так выразился омбудсмен. Проблема в том, что туда попадали молодые люди, не знавшие других законов, кроме криминальных понятий. Но в колонии им не дали оснований изменить свои жизненные установки.
«Воспитательная колония для несовершеннолетних зачастую превращается в полноценную тюрьму, - сказал Лукин. - В воспитательной колонии главным персонажем должен быть воспитатель. У меня нет ощущения, что именно так обстояло дело».
В колонии содержались примерно 500 воспитанников. В традиционной же школе число профессиональных педагогов на такой коллектив больше. Среди воспитанников было около двухсот человек, осужденных за грабежи, разбой, изнасилования.
Директор ФСИН Юрий Калинин сказал, что колония не будет расформирована, и прямо заявил: администрация зоны «в целом способна контролировать ситуацию». Произошедшее Калинин описал так: «Когда началась предупредительная стрельба, в среде воспитанников прошел слух, что стреляют холостыми. Около 50-ти человек пошли на основное ограждение. Примерно три метра забора были разобраны. На одном посту стояла 22-летняя девочка, на втором - 24-летняя. Они применили оружие на поражение: погибли двое воспитанников, 10 человек получили ранения. Также погиб капитан Завьялов, шесть сотрудников получили тяжкие повреждения. Поджоги начались, когда они разломали подсобные помещения и забрали краску. С ними вступили в переговоры. Они согласились с теми вопросами, по которым с ними разговаривали. Но пока шли переговоры, некоторые воспитанники нанюхались лака и краски и в одурманенном состоянии стали поднимать других».
Владимир Лукин обратил внимание на то, что симптомы бунта были и раньше: инциденты с нападением на работников колонии или демонстративным неповиновением случались в этом году в апреле и дважды в августе. Лукин также обладает сведениями о том, что была информация о готовящемся октябрьском бунте, который стоил жизни одному работнику колонии и двум воспитанникам.
«Существует большая гамма того, что называется сейчас «мягкой силой» - от различного рода водометов до резиновых пуль. Почему их нет в колониях для несовершеннолетних? Конечно, эти средства должны быть главными», - убежден Лукин.
Комиссия по расследованию причин бунта называет воспитанников, утроивших беспорядки, «группой отрицательной направленности», которую, очевидно, возглавлял воспитанник Бакланов. После его удаления Бакланова из колонии его товарищи и подняли бунт.
Юрий Калинин вынужден признать, что «в целом способные контролировать ситуацию» сотрудники колонии допустили ошибки: «Во-первых, если вывозят лидера, нужно было вывозить всю группу для профилактики. У них совершенно иные, чем у взрослых людей, неформальные законы о чести, о взаимоотношениях. Нужно еще понимать криминальное давление преступных сообществ, которые находятся на свободе. Вот мы сейчас долго говорим о том, как работать с молодежью. Криминальные сообщества уже определили и даже назвали движение “Черный ход”».
По факту происшествия возбуждено уголовное дело по четырем статьям УК РФ: «захват заложника», «посягательство на жизнь сотрудника правоохранительных органов», «убийство» и «массовые беспорядки». Более половины воспитанников активного участия в разгроме колонии не принимали – они либо спрятались, либо забаррикадировались у себя в корпусах.
В резиденции уполномоченного по правам человека в Свердловской области прошел прием родителей воспитанников колонии. Всех родственников интересовали только два вопроса: «Где мой сын?» и «Участвовал ли он в беспорядках?». Если на первый вопрос ответить можно – местонахождение всех воспитанников известно, то ответ на второй все еще остается большой проблемой.