Примерно с конца 1610 года король Речи Посполитой Сигизмунд, оттесняя собственного сына и попирая все соглашения и гарантии, прибирает к рукам Россию под лозунгами католической Контрреформации. Его наместник в Москве находит себе пример для подражания: испанский конкистадор среди индейцев — вот тут-то Смута и оформляется в освободительную войну, где правда на стороне тех, кто защищает свою землю.
И победа в 1612 году — действительно достойная, ее можно отмечать, независимо от точности даты 4 ноября и от отношения конкретно к Романовым. Но заметим на полях, что сам король Сигизмунд Ваза вообще-то швед, и Контрреформация — явление интернациональное, она угрожала всем европейским народам, мы недавно изучали ее последствия на примере Чехии.
В общем, можно было снять хороший фильм: умный и в то же время патриотический.
Дальше, читая в фойе кинотеатра интервью с режиссером: что «исторической правды не существует», и они «с автором сценария и продюсерами решили делать вымышленную историю» (Союз Беларусь-Россия, 1.Х1.2007) — я понял: не стоит обольщаться. Но оставалась надежда на нормальный приключенческий eastern, для которого Смутное время тоже открывает бесконечный простор. Я начал готовить защитительную речь: дорогие читатели, вы же не предъявляете Александру Дюма претензии за то, что по его романам нельзя изучать религиозные войны во Франции!
Отсидев положенное в кинозале, уже и не знаю, что сказать.
Дюма здесь не причем. Конечно, он вольничал с вымышленными и второстепенными персонажами. Но, простите, у Дюма Анна Австрийская с Маргаритой Наваррской не сливались в один персонаж. В фильме «1612» главная героиня — как бы Ксения Годунова, на самом деле генетически-модифицированный продукт из царевны Ксении и царицы Марины Мнишек. Биография каждой могла вдохновить на создание приключенческого фильма, но своего, отдельного. При механическом соединении получается православная монахиня вперемешку с католичкой. Так же тщательно продуман и образ главного героя — вымышленного, но от этого не легче. Холопу случайно достались одежда и документы убитого иностранного офицера-артиллериста. От этого он сам становится гением артиллерийской науки, не только разгоняет одним точным выстрелом целую армию, но еще в свободное время изготовляет орудия (за ночь готовая пушка под ключ), и за эти успехи его выдвигают в русские цари.
Наверное, в результате Болонской реформы наши молодые люди будут получать такие же заслуженные, как в фильме Хотиненко, дипломы международного образца, и даже смогут успешно работать — пи-ар менеджерами, может быть, даже киносценаристами, но, простите, все-таки не лётчиками, не молекулярными биологами и не артиллеристами.
Почему не пригласили исторического консультанта? А какой нужен консультант, чтобы обратить внимание сценариста и режиссера на последовательность событий: герой уже сознался, что он свой русский мужик, а никакой не гишпанский кабальер, но потом, как ни в чем не бывало, баллотируется в цари с испанской родословной наперевес. На это какой нужен консультант? С философского факультета — по логике? Какой консультант должен объяснить, что пафосные сцены народной беды и последующего религиозно-патриотического возрождения не могут механически перебиваться фарсом а ля «Петрушка-иностранец» и «трэш-хоррором» а ля «Резня бензопилой продолжается, серия 46-я».
В газетных рецензиях новый киноконструктор, как и «9 роту», уже начали разбирать на детали. Единорог выскочил на полянку прямо из фильма «Легенда», монах-отшельник заглянул на огонек с приветом от Гарри Поттера. Изготовление инженером-дебютантом пушки в городе, оставленном в разгар войны почему-то без артиллерии — привет от Тарковского, только что город чистенький, как после евроремонта. Вся линия отношений «герой — антигерой» составлена из штампов голливудского боевика, предсказуемых с первой минуты: кто кого убьёт и даже каким способом. Зато, стоит появиться князю Пожарскому, начинаются массовые сцены из советского исторического кинематографа эпохи борьбы с космополитизмом.
Режиссер сам признает, что его источником вдохновения был «Гладиатор». Характерный пример. Ведь тем, кому удалось опошлить и свести к мордобою одну из потрясающих человеческих драм римской истории — им-то на Рим, по большому счету, наплевать, их волновал счет в банке. В случае «1612» — родная страна, родная история, вроде бы, не безразличная.
Специфическая редактура истории все-таки налицо. Из нее выходит, что Годуновых убивали не верные подданные, а заезжий польский гетман. Он же — главный злодей-соперник. Создатели фильма, наверное, долго думали, какое имя дать столь неправдоподобному персонажу (в его экранной биографии слишком явные намеки на Ивана Заруцкого, который был не польский гетман, а казачий атаман). Видимо, отчаялись, оставили негодяя анонимным. Зато в его армии подчеркнули этнический элемент. Польская речь ассоциируется с грабежами и убийствами мирного населения. Даже Лжедмитрий в прологе выглядит как польский ставленник. На самом же деле первый Лжедмитрий, хоть его и поддерживали западные соседи (не столько король, сколько отдельные магнаты), всё-таки был обязан троном, прежде всего, казакам (то есть вчерашним крестьянам, бежавшим от крепостной неволи), посадским и служилой бедноте. Нет оснований полагать, что он собирался выполнять какие-то обязательства перед королем и Ватиканом. Надеюсь, современным слушателям не надо объяснять, что обещания кандидата и реальная политика правителя — не одно и то же. А главная причина Смуты — не династическая, не этническая и не религиозная, но социальная. Потом уже Сигизмунд и Ватикан воспользовались ослаблением России для очередного крестового похода. Заметьте, как старательно всё социальное: казаки против дворян, крепостное право и прочие мелочи жизни в фильме подчищены. Далее. Речь Посполитая того времени — это ведь не нынешняя мононациональная Польша, а государство составное, и в наших событиях, по естественным географическим причинам, более активное участие принимали как раз выходцы из восточной половины, русско-литовской. Многие — православные. То есть, по понятиям того времени — русские. По окончании Смуты победители-Романовы были заинтересованы свести реальную сложность событий к простой формуле: война с иностранцами и иноверцами. Создатели фильма возвращает нас к такому примитиву.
Опять же, готов спокойно рассматривать мотивы: нехороший ветерок дует оттуда, где сносят памятники антифашистам и объявляют «героем Украины» гитлеровского карателя Шухевича. Для противостояния — давайте-ка используем опыт истории и великую силу искусства. Допустим. Но ведь тот же Шухевич убивал поляков ещё с большим удовольствием, чем русских или евреев. Перевести конфликты эпохи глобализации в племенную плоскость — значит, сразу расписаться в поражении. Спорить всерьез можно только, опираясь на базовые ценности глобального применения, социальные, нравственные и художественные. Для чего нужно, как минимум, таковые ценности иметь за душой.