Письмо с Украины. Пишет один из районных начальников, бывший учитель. Таких людей можно встретить в Украине. Есть такие и в России, но в Украине, по моим наблюдениям, их больше – романтики, честняги. Пишет о том, как трудно ему, да и всему командному составу страны, вертеться в условиях «разбалансированной социальными подачками и воровством экономики, возросшим до небывалой высоты аппетитом электората, приученного только требовать, но лишённого привычки тащить плуг». «Боже, - продолжает он, - если бы экономика руководствовалась теми добродетелями, которыми наделяет себя леди Ю (так автор называет нового премьер-министра Юлию Тимошенко), мы, украинцы, уже жили бы в последней стадии коммунизма! Кстати, Анатолий Иванович, надо вам знать, что на местах стали меньше красть из казны – рискованно, хлопотно. Доход теперь дают разрешения на приобретение и аренду земельки и тому подобные операции. Разумеется, с «откатами» наверх. Но с этого кормятся первые районные лица. А рядовым чиновникам уже никто ничего не даёт, их никто теперь не боится, а значит и не уважает, потому что все уже знают, что собственностью единолично распоряжается один человек, шеф района, все рычаги в его руках, ему и несут. Отсюда – своеобразное настроение чиновничьей шушеры. Она кипит и жаждет «порядка», вся её надежда на то, что в стране появится «твёрдая рука». Вот этот символ прежней славы-власти и есть наше последнее упование. А народ тем временем выживает. Неплохо, надо сказать. Вопреки постоянному скулению на низкие зарплаты и высокие цены, в Украине за год на треть выросла продажа новых автомобилей и бытовой техники, квартир. Хозяйственность. Именно эта черта, одна из немногих позитивных, которыми нас неведомо за что наградил Бог, и является украинской Верой, Надеждой и Любовью», - так заканчивается это, написанное на отличном украинском языке, письмо.
В нём, если вы заметили, есть противоречие. Автор говорит, что украинское население развращено подачками власти, приучилось «драть глотку» за свою долю пирога и не собирается умерять аппетиты, а после этого мы у него же читаем, что только природная хозяйственность украинцев держит и, наверное, всё-таки удержит их страну на плаву. Поразмышлять над этим противоречием я предоставляю слушателям.
Александр Ливчак из Екатеринбурга в числе событий минувшего года вспоминает осенний бунт подростков в кировградской колонии. Читаю: «Скажут - бунты были и до Путина». От себя добавлю: и не только в России. «Но ведь идея "вся власть ментам (чекистам)" тоже не нова, - говорится в письме. - Без продухов в виде реальных выборов, независимого суда, свободной прессы демократия оборачивается бутафорией. Человек чувствует себя беззащитным. Стоит ли удивляться, что в таких условиях ребятишки идут под пули, как это было в Кировграде? На мой взгляд, этот бунт - провозвестник грядущих социальных взрывов. Их вызовет завинчивание гаек. Система подавления включает имитацию общественного контроля и казенную правозащиту. Наша главная казённая правозащитница Мерзлякова регулярно бывала в кировградской колонии. Газеты и телевиденье пестрели отчётами о ее визитах. Вот она везёт туда подарочки, вот едет туда с губернатором Росселем и рассказывает, каким большим событием это стало для всей «системы», а вот - вдумайтесь, Анатолий Иванович! - обличает оппозицию: «Почему оппозиция не вспоминает о том, какое огромное дело сделано: выделены бюджетные средства на организацию бесплатного питания младших школьников и детей из необеспеченных семей?».
Да, господин Ливчак, это «круто», соглашусь с вами. Правозащитница (пусть и казённая, но всё-таки правозащитница!), которая требует, чтобы оппозиция отмечала успехи власти, - это «круто». Когда появился «Один день Ивана Денисовича», первое, что сказали тогдашние мерзляковы, - что нельзя смотреть на мир сквозь тюремное окно, как это делает, мол, писатель Солженицын и его персонаж. Настоящий советский человек, он и оттуда, из-за решётки, должен, мол, охватывать взглядом весь размах коммунистического строительства.
Не называю города, из которого пришло следующее письмо. Пишет преподаватель вуза: «В нашем городе стало хуже. Мрачнее как-то и грязнее. Стаи нищих людей и бездомных собак бродят вокруг баков с мусором. И эти вороны. Откуда их столько? Похоже, что им одним только здесь и вольготно. Строительство и обновление приостановилось. Воры наглеют, не получая отпора. Если раньше потрошили, в основном, дачные домики, то теперь принялись и за гаражи. «Единая Россия» получила у нас мало голосов, меньше, чем в среднем по области. Но это не означает, что избиратели бросились в объятия демократов. Мои студенты отдали голоса за «Справедливую Россию». Им, глупым, справедливости хочется. Не знают они, не видели её. В очередях не стояли. Вот как бывает, Анатолий Иванович. Пройдет поколение, и всё забывается. Будто и не было этого… Встретился тут мне на дороге бродяга, говорит:
- Уважаемый, дайте немного денег ради всего святого!
Ну, отсыпал я ему мелочи, а сам спрашиваю:
- А есть оно, святое?
- Конечно, есть. Не на водку прошу - молочка попить.
Кто-то всё ищет смысл жизни, а этот человек его уже нашёл. Молочка попить – вот святое, вот смысл жизни. Это быль, а расскажу вам, Анатолий Иванович, и притчу. Стояла ледяная гора. Поражала мир холодом и величием. Это была Россия, называлась Советским Союзом. Но незаметно начала она подтаивать. Наконец, Гайдар открыл главную форточку, откуда понесло весенним воздухом свободы. И глыба превратилась в грязную лужу.
- Да что же это такое! - завопило население, - где же былое величие, где ослепительный блеск? И где наши сбережения?
- У вас их и не было, - шлёпнул губами Гайдар чистую правду.
- Мальчиш-ш-ш-ш-ка! С-с-с-сученок!
Прогнали Гайдара, а «главную форточку» не закрыли, а прикрыли несколько. Ну, и подморозило. Теперь на месте грязной лужи каток – не чище. «Медвежий путь» называется. Ходишь и падаешь. И сколько же нужно времени, чтобы он снова превратился в лужу, а потом эта лужа высохла, а потом на ее месте появилась зеленая травка? Чтобы, наконец, выросло высокое, прекрасное дерево. Дерево свободы».
В конце этого письма автор сообщает, что его престарелый отец тоже иногда пытается что-то написать на «Свободу», но выходит у него, дескать, плохо: «Начинает о свободе, а заканчивает пенсией». Престарелый человек – тот же младенец, чьими устами глаголет истина. Какую же истину этот престарелый младенец глаголет о себе? Вы слышали... Хочет сказать, что больше всего ему нужна свобода, собирается с духом, напрягает все силы, чтобы сказать это, но не выдерживает и под конец сбивается таки на правду. Хорошая пенсия больше всего ему нужна! Хлебушка и маслица. Таков и бомж-попрошайка. Святое – молочка попить. Потешить плоть. Вот какую правду о человеке выразили эти двое. А молодёжи, как мы слышали, справедливости хочется, социализма. Они не стояли в очередях. Но их родители-то стояли! На ладонях, «химические» карандаши слюнявя, номера малевали. Казалось бы, должны были бы передать детям, как это было, что это было. Нет, не передали, не передают, потому что сами забыли. Такова народная память. Но что-то всё-таки передаётся. Что же? Что же мы впитываем с молоком матери? Не знания о прошлом. Преобладающее большинство мало что знает даже о настоящем, не говоря о прошлом. Впитываем мы не знания своих родителей и предков, а их привычки и кое-какие понятия - что-то почти животное, почти инстинкты. И каким же словом её назвать, главную привычку? Тут – мужайся, сердце, до конца! Привычка к несвободе. Вкус к рабству. Раб не любит своего хозяина (хотя бывает, что и любит, даже обожает), но знает, что без него он – никуда. Кто тебя приставит к делу? Кто тебя будет погонять? Кто тебя будет кормить? Только он, хозяин. Ты – ничто, власть – всё. Даст молочка, пенсийку принесёт – нам и довольно. Благодарности не дождётся, но слушаться будем. Это такая правда, что если бы мне было лет семнадцать, захотелось бы повеситься.
Письмо ещё одного вузовского преподавателя, он историк и философ, профессор. «Состояние нашей системы образования точно, адекватно характеризует одно известное и очень ёмкое слово – катастрофа! Самая настоящая катастрофа. Меня поражает неподготовленность моих студентов, их профанность по всем параметрам. Они не слышали имя Ван Гога. Они не знают, что такое энтропия. Это чудовищно. Нелюбопытны, инертны. Я не знаю, как их вывести из этого состояния. Это люди, совершенно не чувствующие достижения своей цивилизации. Они не понимают, где сейчас находится человечество. Их не интересует ни прошлое, ни будущее. Это грозные признаки конца. Я не хочу сгущать краски, но я чувствую здесь момент крушения. Талантливый учитель – большая редкость. Роль учителя крайне занижена, девальвирована. Учитель начальной школы – это универсал, маленький Леонардо да Винчи. Он преподаёт и математику, и русский язык – всё один человек. Учитель начальных классов – это большая роль, высокая миссия, выделенное положение в школе. Но этого у нас не понимают. Нынешняя система образования есть ухудшенный вариант советской системы».
Спасибо за письмо, господин профессор! По-моему, крушением и не пахнет. Повальное невежество – не новость. Вы это знаете наверняка лучше, чем я, просто забыли в приступе отчаяния. Лучшие друзья народа прошлых веков были уверены, что со временем просвещённым станет всяк живущий на земле. Некрасов не сомневался, что когда-нибудь мужик «Белинского и Гоголя с базара понесет», а не мусор вроде теперешнего «дамского чтения».
Сами они, Белинский и Гоголь, тоже думали, что так будет. Ошиблись. Не волокёт мужик с базара Белинского и Гоголя, и никогда уж, наверное, не поволокёт. Как бы высоко ни поднималось просвещение, подавляющее большинство людей будет оставаться у подножия, во мраке невежества, как сказали бы в XIX веке. Цивилизация не будет стоять на месте, но её ход будет чувствовать, в общем, самое малое меньшинство. Просвещение доступно всем, но все к нему стремиться не будут никогда. Так устроена жизнь. Может быть, так надо. Что тут ещё скажешь? Вы вот пишете о Путине:
«Человек, который утвердил гимн России в том виде, в каком он сегодня звучит, начисто лишён чувства слова. Это человек, который не знает, что такое Блок, Ахматова, хотя и жил в Петербурге, вроде как петербургской аурой надышался. Совершенно этого не чувствуется. Приняв этот гимн, он расписался в собственном бескультурье».
А в чём же ему ещё расписываться, господин профессор? Бескультурья не скрыть, не замаскировать. Культурный человек не может сказать, что американцы «искусственно разделили» украинцев на прозападных и пророссийских. Вообще, ни одного из тех речений, которыми Путин вошёл в историю, культурный человек не произнесёт. Академик Лихачёв много лет провёл за колючей проволокой. Язык уголовников он знал лучше Путина хотя бы потому, что словесность – его специальность. Но кто-нибудь слышал, чтобы академик кого-нибудь «мочил в сортире»? Блок, Ахматова, «петербургская аура» – и подполковник КГБ. Ну, как он мог ею надышаться? Это ли нужно было ему, чтобы расти по службе? Недавнему премьер-министру Украины Януковичу в одну из его речей вписали Анну Ахматову. Она, мол, дочь Украины. Он прочитал на всю страну, на весь мир: «Анна АхмЕтова». Решил, видимо, что она из рода Рината Ахметова, самого богатого человека Украины, первого лица в той партии, которую называют «донецкими» и вождём которой считается Янукович, - Партии регионов. Собственноручно заполняя анкету, написал о себе, что он, Янукович, имеет звание «проффессор» – с двумя «ф». И «две ходки на зону» в молодости (об этом, правда, не написал). Но на президентских выборах за него проголосовала почти половина страны, а на последних парламентских выборах он во главе своей партии набрал в два с половиной раза больше голосов, чем президент Ющенко – во главе своей. Как видим, невежество, бескультурье, а сюда добавим и бесстыдство, и уголовные наклонности – не порок в глазах, по крайней мере, половины населения, и не помеха на пути к власти. В России за партию Путина тоже половина…
Из следующего письма прочитаю вам, друзья, нечто такое, чего никак не ожидал. Чего угодно ожидал, только не этого. Читаю: «Хотелось бы написать вам и про огромнейшие фальсификации недавних российских "выборов", и про очередное усиление произвола (а кое-где и террора) российских властей, но надеяться на обнародование вами такого письма - увы, практически бессмысленно». Странное письмо, не правда ли? Из передачи в передачу я только то и делаю, что привожу самые резкие письма о положении в России, о Путине и путинизме, о недавних выборах, а меня человек упрекает, вы слышали, в чём. Причём, он не от случая к случаю включает «Свободу», он, судя по его письму, её вообще не выключает. Диссидент с дореволюционным стажем (имею в виду Августовскую революцию 1991 года). Борец из тех, кому вечно не хватает врагов. Кремлю вечно не хватает врагов – и вот такому обличителю Кремля тоже их не хватает.
Автор следующего письма не считает бессмысленным писать нам о происходящем в России – он уверен, что его письмо прозвучит, и не ошибается. «Возвращается весь советский маразм», - читаю в его письме. Тут он преувеличивает. Весь советский маразм всё-таки не возвращается и, наверное, никогда не вернётся, но я, наверное, просто придираюсь к человеку, он и сам наверняка всё понимает. Читаю дальше: «Без малейшего стыда и оглядки на конституцию людей хватают на улице и дома, в подъезде, на работе и в поезде. Без суда осуждают и засовывают в кутузку. Хватают не воров, казнокрадов, бандитов и убийц - берут людей. Калечат иногда, «мочат» реже. Сажают пока не миллионами и убивают совсем мало, но и самый «эффективный менеджер» товарищ Сталин тоже начинал с малого. А ныне миллионы в земле, чтобы Сталин был великим. Не в могилах, в земле. Не покончили мы со своим прошлым. Не перерезали пуповину. Стащив «железного» истукана, не оглянулись: а что же там осталось за спиной? Вот оно и показало свою морду, а после марта покажет полностью», - такой прогноз содержится в этом письме.
А в языке американцев тем временем появилось новое слово – вернее, слово старое, но с новым смыслом. Russian – вот это слово. Русский. И неужели никто из вас, дорогие слушатели, сразу не догадался о его новом смысле? Русским американцы недавно стали называть всякого человека, который всё видит в чёрном цвете, того и гляди наложит на себя руки от вселенской тоски. Назову уж и другое новое слово в языке американцев. Удивительный всё-таки народ, а язык его ещё удивительней! Hatriotism – вот это слово. Оно составлено из двух слов: «hate», что значит ненависть и «patriotism», что значит патриотизм. А обозначают американцы этим словом то, что я бы назвал верноподданической ненавистью. Есть люди, которые с готовностью ненавидят всё, что велит власть. Вот они-то и есть хэйтриоты. Велено ненавидеть эстонцев – будем ненавидеть эстонцев. Но и украинцев - не перестанем, потому что их ненавидеть было подсказано раньше, чем – эстонцев, а сигнала «отбой» не было. Перевести hatriotism на русский, согласитесь, невозможно. Придётся ждать, когда русский язык родит что-то своё, столь же ёмкое и убийственное, для обозначения раболепной злобы. Я, например, не берусь и пробовать. Если бы воскрес, к примеру, Карамзин, он бы, может быть, что-нибудь изобрёл. Возлагаю надежду на русское студенчество - на ту махонькую часть русского студенчества, которая учится, а не валяет дурака. Она найдёт подходящее словцо. А, впрочем, друзья… Оно, по-моему, уже есть, это словцо, есть! Причём, оно вдвое короче американского, что является большущей редкостью. «Наши» - вот это слово. Так называется путинский комсомол.
Следующее письмо: «Недавно вновь избранный единоросс Павел Медведев, большой интеллектуал, математик плюс экономист, убеждал нас на волнах радио «Свобода», что нельзя возвращать народу долги Сбербанка и повышать пенсии – инфляция, дескать, будет! Отсюда следует, что из «нефтяного общака» мы никогда не получим ни цента. По его словам, он не знает способа повысить жизненный уровень людей, а если кто знает, пусть ему подскажет. Я, к примеру, знаю, но господину Медведеву подсказывать не буду. Ему должна бы подсказать это его совесть. Зачем тогда, спрашивается, вы разоряете страну, выкачиваете нефть и газ в таких невообразимых количествах, если гражданам от этого ни жарко, ни холодно? Или вы считаете, что народ будет счастлив, если ему гарантировать пайку хлеба (без масла), резиновые сапоги и телогрейку, а жить можно и в бараках в ста километрах от Москвы, куда нас выселит «человек в кепке», который очень любит свою жену?». Автор этого письма занимается предпринимательством, и я был бы просто бесконечно благодарен ему, если бы он написал на «Свободу», как он всё-таки смог бы вернуть россиянам их сбережения советского времени и не вызвать роста цен, которые сожрали бы эти деньги в мгновение ока. Я не экономист, хотя когда-то увлекался и экономикой, и экономистами, отчего и разочаровался в них (не в экономике, а только в экономистах). Если бы увлекался, допустим, социологией и социологами или культурологией и культурологами, особенно – культорологинями, то разочаровался бы, естественно, в них. Но не надо быть экономистом, чтобы понимать: если не растёт производительность труда, то рост зарплаты и всяких других выплат населению ничего, кроме скачка цен, не даст, что и происходит сейчас в России. Только что ставшая премьер-министром Украины Юлия Тимошенко твёрдо намерена вернуть людям советские долги в ближайшие два года. Одни ждут этого с радостью, другие – единицы – с ужасом, третьи не знают, что и думать, среди них пока нахожусь и я, хотя это мало кого должно интересовать, поскольку я, повторяю, ни черта в этом не понимаю.
«Здравствуйте, Анатолий! – это письмо из Подмосковья. – Мне скоро сорок, женат, растёт дочка-школьница. Бывший военный, теперь простой охранник, сутки через трое, жена работает бухгалтером у нескольких частников, я ей помогаю, одна бы не справилась, иногда на своей машине привожу товар из Москвы кому-нибудь из бедных торговцев. В городе нашем тридцать тысяч населения, выглядит он неплохо, большинство городов Подмосковья в последние годы заметно изменились в лучшую сторону. Плитка на тротуарах, клумбы, парки, фонтаны, даже пятиэтажки раскрасили, сделаны приличные дороги, обновляется коммунальное хозяйство. Большие современные магазины, в которых есть всё. Есть ли у людей на всё деньги? Видимо, есть, иначе не было бы таких магазинов. Большая часть продуктового рынка стала принадлежать крупным компаниям, проникают они и в услуги, это вроде бы неплохо. Но мелкому предпринимателю места не остаётся. И дело не только в конкуренции. Государство просто уничтожает мелкого. Работать честно, выполнять все требования госорганов просто невозможно. Мой знакомый, - продолжает автор, - снабжает детскими завтраками одну из школ. Скоро закроется. Постоянные придирки: "А вот у вас раздаточное окошко не соответствует". – "А почему такую маленькую площадь арендуете?" Санэпидстанция постоянно находит какие-то "палочки". Пожарники находят своё… Не знаю никого, кто бы недавно открыл своё маленькое реальное дело, все занимаются только постепенной самоликвидацией. Взятки, кстати, стали выглядеть чуть более "цивилизованно" – переводом в виде пожертвований. Российская экономика – это монополии и угнетение всего, что ниже. Перевёрнутая пирамида. Когда-нибудь её начнёт кренить. Причём, на обочине оказываются честные, желающие работать. Почему система строится так? Ведь люди же её строят сами. Может, честных просто меньшинство? Мы с женой очень любим путешествовать в Европу, - сообщает автор в конце своего письма. - Львиная доля наших сбережений уходит на это. Другие там люди - порядочные и доброжелательные. Воздух другой, краски другие, звуки другие, жизнь другая - благоприятная. Отдыхаешь душой. Каждый раз стараемся побывать в глубинке. В том же Берлине или Стокгольме садимся на электричку и едем до конечной остановки, гуляем там».
По-моему, вы сейчас слушали одно из тех немногих писем на радио «Свобода», окоторых можно сказать, что автор не перегибает ни в какую сторону, ничего не очерняет и не приукрашивает. Это очень трудно. Ничего нет труднее.
В нём, если вы заметили, есть противоречие. Автор говорит, что украинское население развращено подачками власти, приучилось «драть глотку» за свою долю пирога и не собирается умерять аппетиты, а после этого мы у него же читаем, что только природная хозяйственность украинцев держит и, наверное, всё-таки удержит их страну на плаву. Поразмышлять над этим противоречием я предоставляю слушателям.
Александр Ливчак из Екатеринбурга в числе событий минувшего года вспоминает осенний бунт подростков в кировградской колонии. Читаю: «Скажут - бунты были и до Путина». От себя добавлю: и не только в России. «Но ведь идея "вся власть ментам (чекистам)" тоже не нова, - говорится в письме. - Без продухов в виде реальных выборов, независимого суда, свободной прессы демократия оборачивается бутафорией. Человек чувствует себя беззащитным. Стоит ли удивляться, что в таких условиях ребятишки идут под пули, как это было в Кировграде? На мой взгляд, этот бунт - провозвестник грядущих социальных взрывов. Их вызовет завинчивание гаек. Система подавления включает имитацию общественного контроля и казенную правозащиту. Наша главная казённая правозащитница Мерзлякова регулярно бывала в кировградской колонии. Газеты и телевиденье пестрели отчётами о ее визитах. Вот она везёт туда подарочки, вот едет туда с губернатором Росселем и рассказывает, каким большим событием это стало для всей «системы», а вот - вдумайтесь, Анатолий Иванович! - обличает оппозицию: «Почему оппозиция не вспоминает о том, какое огромное дело сделано: выделены бюджетные средства на организацию бесплатного питания младших школьников и детей из необеспеченных семей?».
Да, господин Ливчак, это «круто», соглашусь с вами. Правозащитница (пусть и казённая, но всё-таки правозащитница!), которая требует, чтобы оппозиция отмечала успехи власти, - это «круто». Когда появился «Один день Ивана Денисовича», первое, что сказали тогдашние мерзляковы, - что нельзя смотреть на мир сквозь тюремное окно, как это делает, мол, писатель Солженицын и его персонаж. Настоящий советский человек, он и оттуда, из-за решётки, должен, мол, охватывать взглядом весь размах коммунистического строительства.
Не называю города, из которого пришло следующее письмо. Пишет преподаватель вуза: «В нашем городе стало хуже. Мрачнее как-то и грязнее. Стаи нищих людей и бездомных собак бродят вокруг баков с мусором. И эти вороны. Откуда их столько? Похоже, что им одним только здесь и вольготно. Строительство и обновление приостановилось. Воры наглеют, не получая отпора. Если раньше потрошили, в основном, дачные домики, то теперь принялись и за гаражи. «Единая Россия» получила у нас мало голосов, меньше, чем в среднем по области. Но это не означает, что избиратели бросились в объятия демократов. Мои студенты отдали голоса за «Справедливую Россию». Им, глупым, справедливости хочется. Не знают они, не видели её. В очередях не стояли. Вот как бывает, Анатолий Иванович. Пройдет поколение, и всё забывается. Будто и не было этого… Встретился тут мне на дороге бродяга, говорит:
- Уважаемый, дайте немного денег ради всего святого!
Ну, отсыпал я ему мелочи, а сам спрашиваю:
- А есть оно, святое?
- Конечно, есть. Не на водку прошу - молочка попить.
Кто-то всё ищет смысл жизни, а этот человек его уже нашёл. Молочка попить – вот святое, вот смысл жизни. Это быль, а расскажу вам, Анатолий Иванович, и притчу. Стояла ледяная гора. Поражала мир холодом и величием. Это была Россия, называлась Советским Союзом. Но незаметно начала она подтаивать. Наконец, Гайдар открыл главную форточку, откуда понесло весенним воздухом свободы. И глыба превратилась в грязную лужу.
- Да что же это такое! - завопило население, - где же былое величие, где ослепительный блеск? И где наши сбережения?
- У вас их и не было, - шлёпнул губами Гайдар чистую правду.
- Мальчиш-ш-ш-ш-ка! С-с-с-сученок!
Прогнали Гайдара, а «главную форточку» не закрыли, а прикрыли несколько. Ну, и подморозило. Теперь на месте грязной лужи каток – не чище. «Медвежий путь» называется. Ходишь и падаешь. И сколько же нужно времени, чтобы он снова превратился в лужу, а потом эта лужа высохла, а потом на ее месте появилась зеленая травка? Чтобы, наконец, выросло высокое, прекрасное дерево. Дерево свободы».
В конце этого письма автор сообщает, что его престарелый отец тоже иногда пытается что-то написать на «Свободу», но выходит у него, дескать, плохо: «Начинает о свободе, а заканчивает пенсией». Престарелый человек – тот же младенец, чьими устами глаголет истина. Какую же истину этот престарелый младенец глаголет о себе? Вы слышали... Хочет сказать, что больше всего ему нужна свобода, собирается с духом, напрягает все силы, чтобы сказать это, но не выдерживает и под конец сбивается таки на правду. Хорошая пенсия больше всего ему нужна! Хлебушка и маслица. Таков и бомж-попрошайка. Святое – молочка попить. Потешить плоть. Вот какую правду о человеке выразили эти двое. А молодёжи, как мы слышали, справедливости хочется, социализма. Они не стояли в очередях. Но их родители-то стояли! На ладонях, «химические» карандаши слюнявя, номера малевали. Казалось бы, должны были бы передать детям, как это было, что это было. Нет, не передали, не передают, потому что сами забыли. Такова народная память. Но что-то всё-таки передаётся. Что же? Что же мы впитываем с молоком матери? Не знания о прошлом. Преобладающее большинство мало что знает даже о настоящем, не говоря о прошлом. Впитываем мы не знания своих родителей и предков, а их привычки и кое-какие понятия - что-то почти животное, почти инстинкты. И каким же словом её назвать, главную привычку? Тут – мужайся, сердце, до конца! Привычка к несвободе. Вкус к рабству. Раб не любит своего хозяина (хотя бывает, что и любит, даже обожает), но знает, что без него он – никуда. Кто тебя приставит к делу? Кто тебя будет погонять? Кто тебя будет кормить? Только он, хозяин. Ты – ничто, власть – всё. Даст молочка, пенсийку принесёт – нам и довольно. Благодарности не дождётся, но слушаться будем. Это такая правда, что если бы мне было лет семнадцать, захотелось бы повеситься.
Письмо ещё одного вузовского преподавателя, он историк и философ, профессор. «Состояние нашей системы образования точно, адекватно характеризует одно известное и очень ёмкое слово – катастрофа! Самая настоящая катастрофа. Меня поражает неподготовленность моих студентов, их профанность по всем параметрам. Они не слышали имя Ван Гога. Они не знают, что такое энтропия. Это чудовищно. Нелюбопытны, инертны. Я не знаю, как их вывести из этого состояния. Это люди, совершенно не чувствующие достижения своей цивилизации. Они не понимают, где сейчас находится человечество. Их не интересует ни прошлое, ни будущее. Это грозные признаки конца. Я не хочу сгущать краски, но я чувствую здесь момент крушения. Талантливый учитель – большая редкость. Роль учителя крайне занижена, девальвирована. Учитель начальной школы – это универсал, маленький Леонардо да Винчи. Он преподаёт и математику, и русский язык – всё один человек. Учитель начальных классов – это большая роль, высокая миссия, выделенное положение в школе. Но этого у нас не понимают. Нынешняя система образования есть ухудшенный вариант советской системы».
Спасибо за письмо, господин профессор! По-моему, крушением и не пахнет. Повальное невежество – не новость. Вы это знаете наверняка лучше, чем я, просто забыли в приступе отчаяния. Лучшие друзья народа прошлых веков были уверены, что со временем просвещённым станет всяк живущий на земле. Некрасов не сомневался, что когда-нибудь мужик «Белинского и Гоголя с базара понесет», а не мусор вроде теперешнего «дамского чтения».
Сами они, Белинский и Гоголь, тоже думали, что так будет. Ошиблись. Не волокёт мужик с базара Белинского и Гоголя, и никогда уж, наверное, не поволокёт. Как бы высоко ни поднималось просвещение, подавляющее большинство людей будет оставаться у подножия, во мраке невежества, как сказали бы в XIX веке. Цивилизация не будет стоять на месте, но её ход будет чувствовать, в общем, самое малое меньшинство. Просвещение доступно всем, но все к нему стремиться не будут никогда. Так устроена жизнь. Может быть, так надо. Что тут ещё скажешь? Вы вот пишете о Путине:
«Человек, который утвердил гимн России в том виде, в каком он сегодня звучит, начисто лишён чувства слова. Это человек, который не знает, что такое Блок, Ахматова, хотя и жил в Петербурге, вроде как петербургской аурой надышался. Совершенно этого не чувствуется. Приняв этот гимн, он расписался в собственном бескультурье».
А в чём же ему ещё расписываться, господин профессор? Бескультурья не скрыть, не замаскировать. Культурный человек не может сказать, что американцы «искусственно разделили» украинцев на прозападных и пророссийских. Вообще, ни одного из тех речений, которыми Путин вошёл в историю, культурный человек не произнесёт. Академик Лихачёв много лет провёл за колючей проволокой. Язык уголовников он знал лучше Путина хотя бы потому, что словесность – его специальность. Но кто-нибудь слышал, чтобы академик кого-нибудь «мочил в сортире»? Блок, Ахматова, «петербургская аура» – и подполковник КГБ. Ну, как он мог ею надышаться? Это ли нужно было ему, чтобы расти по службе? Недавнему премьер-министру Украины Януковичу в одну из его речей вписали Анну Ахматову. Она, мол, дочь Украины. Он прочитал на всю страну, на весь мир: «Анна АхмЕтова». Решил, видимо, что она из рода Рината Ахметова, самого богатого человека Украины, первого лица в той партии, которую называют «донецкими» и вождём которой считается Янукович, - Партии регионов. Собственноручно заполняя анкету, написал о себе, что он, Янукович, имеет звание «проффессор» – с двумя «ф». И «две ходки на зону» в молодости (об этом, правда, не написал). Но на президентских выборах за него проголосовала почти половина страны, а на последних парламентских выборах он во главе своей партии набрал в два с половиной раза больше голосов, чем президент Ющенко – во главе своей. Как видим, невежество, бескультурье, а сюда добавим и бесстыдство, и уголовные наклонности – не порок в глазах, по крайней мере, половины населения, и не помеха на пути к власти. В России за партию Путина тоже половина…
Из следующего письма прочитаю вам, друзья, нечто такое, чего никак не ожидал. Чего угодно ожидал, только не этого. Читаю: «Хотелось бы написать вам и про огромнейшие фальсификации недавних российских "выборов", и про очередное усиление произвола (а кое-где и террора) российских властей, но надеяться на обнародование вами такого письма - увы, практически бессмысленно». Странное письмо, не правда ли? Из передачи в передачу я только то и делаю, что привожу самые резкие письма о положении в России, о Путине и путинизме, о недавних выборах, а меня человек упрекает, вы слышали, в чём. Причём, он не от случая к случаю включает «Свободу», он, судя по его письму, её вообще не выключает. Диссидент с дореволюционным стажем (имею в виду Августовскую революцию 1991 года). Борец из тех, кому вечно не хватает врагов. Кремлю вечно не хватает врагов – и вот такому обличителю Кремля тоже их не хватает.
Автор следующего письма не считает бессмысленным писать нам о происходящем в России – он уверен, что его письмо прозвучит, и не ошибается. «Возвращается весь советский маразм», - читаю в его письме. Тут он преувеличивает. Весь советский маразм всё-таки не возвращается и, наверное, никогда не вернётся, но я, наверное, просто придираюсь к человеку, он и сам наверняка всё понимает. Читаю дальше: «Без малейшего стыда и оглядки на конституцию людей хватают на улице и дома, в подъезде, на работе и в поезде. Без суда осуждают и засовывают в кутузку. Хватают не воров, казнокрадов, бандитов и убийц - берут людей. Калечат иногда, «мочат» реже. Сажают пока не миллионами и убивают совсем мало, но и самый «эффективный менеджер» товарищ Сталин тоже начинал с малого. А ныне миллионы в земле, чтобы Сталин был великим. Не в могилах, в земле. Не покончили мы со своим прошлым. Не перерезали пуповину. Стащив «железного» истукана, не оглянулись: а что же там осталось за спиной? Вот оно и показало свою морду, а после марта покажет полностью», - такой прогноз содержится в этом письме.
А в языке американцев тем временем появилось новое слово – вернее, слово старое, но с новым смыслом. Russian – вот это слово. Русский. И неужели никто из вас, дорогие слушатели, сразу не догадался о его новом смысле? Русским американцы недавно стали называть всякого человека, который всё видит в чёрном цвете, того и гляди наложит на себя руки от вселенской тоски. Назову уж и другое новое слово в языке американцев. Удивительный всё-таки народ, а язык его ещё удивительней! Hatriotism – вот это слово. Оно составлено из двух слов: «hate», что значит ненависть и «patriotism», что значит патриотизм. А обозначают американцы этим словом то, что я бы назвал верноподданической ненавистью. Есть люди, которые с готовностью ненавидят всё, что велит власть. Вот они-то и есть хэйтриоты. Велено ненавидеть эстонцев – будем ненавидеть эстонцев. Но и украинцев - не перестанем, потому что их ненавидеть было подсказано раньше, чем – эстонцев, а сигнала «отбой» не было. Перевести hatriotism на русский, согласитесь, невозможно. Придётся ждать, когда русский язык родит что-то своё, столь же ёмкое и убийственное, для обозначения раболепной злобы. Я, например, не берусь и пробовать. Если бы воскрес, к примеру, Карамзин, он бы, может быть, что-нибудь изобрёл. Возлагаю надежду на русское студенчество - на ту махонькую часть русского студенчества, которая учится, а не валяет дурака. Она найдёт подходящее словцо. А, впрочем, друзья… Оно, по-моему, уже есть, это словцо, есть! Причём, оно вдвое короче американского, что является большущей редкостью. «Наши» - вот это слово. Так называется путинский комсомол.
Следующее письмо: «Недавно вновь избранный единоросс Павел Медведев, большой интеллектуал, математик плюс экономист, убеждал нас на волнах радио «Свобода», что нельзя возвращать народу долги Сбербанка и повышать пенсии – инфляция, дескать, будет! Отсюда следует, что из «нефтяного общака» мы никогда не получим ни цента. По его словам, он не знает способа повысить жизненный уровень людей, а если кто знает, пусть ему подскажет. Я, к примеру, знаю, но господину Медведеву подсказывать не буду. Ему должна бы подсказать это его совесть. Зачем тогда, спрашивается, вы разоряете страну, выкачиваете нефть и газ в таких невообразимых количествах, если гражданам от этого ни жарко, ни холодно? Или вы считаете, что народ будет счастлив, если ему гарантировать пайку хлеба (без масла), резиновые сапоги и телогрейку, а жить можно и в бараках в ста километрах от Москвы, куда нас выселит «человек в кепке», который очень любит свою жену?». Автор этого письма занимается предпринимательством, и я был бы просто бесконечно благодарен ему, если бы он написал на «Свободу», как он всё-таки смог бы вернуть россиянам их сбережения советского времени и не вызвать роста цен, которые сожрали бы эти деньги в мгновение ока. Я не экономист, хотя когда-то увлекался и экономикой, и экономистами, отчего и разочаровался в них (не в экономике, а только в экономистах). Если бы увлекался, допустим, социологией и социологами или культурологией и культурологами, особенно – культорологинями, то разочаровался бы, естественно, в них. Но не надо быть экономистом, чтобы понимать: если не растёт производительность труда, то рост зарплаты и всяких других выплат населению ничего, кроме скачка цен, не даст, что и происходит сейчас в России. Только что ставшая премьер-министром Украины Юлия Тимошенко твёрдо намерена вернуть людям советские долги в ближайшие два года. Одни ждут этого с радостью, другие – единицы – с ужасом, третьи не знают, что и думать, среди них пока нахожусь и я, хотя это мало кого должно интересовать, поскольку я, повторяю, ни черта в этом не понимаю.
«Здравствуйте, Анатолий! – это письмо из Подмосковья. – Мне скоро сорок, женат, растёт дочка-школьница. Бывший военный, теперь простой охранник, сутки через трое, жена работает бухгалтером у нескольких частников, я ей помогаю, одна бы не справилась, иногда на своей машине привожу товар из Москвы кому-нибудь из бедных торговцев. В городе нашем тридцать тысяч населения, выглядит он неплохо, большинство городов Подмосковья в последние годы заметно изменились в лучшую сторону. Плитка на тротуарах, клумбы, парки, фонтаны, даже пятиэтажки раскрасили, сделаны приличные дороги, обновляется коммунальное хозяйство. Большие современные магазины, в которых есть всё. Есть ли у людей на всё деньги? Видимо, есть, иначе не было бы таких магазинов. Большая часть продуктового рынка стала принадлежать крупным компаниям, проникают они и в услуги, это вроде бы неплохо. Но мелкому предпринимателю места не остаётся. И дело не только в конкуренции. Государство просто уничтожает мелкого. Работать честно, выполнять все требования госорганов просто невозможно. Мой знакомый, - продолжает автор, - снабжает детскими завтраками одну из школ. Скоро закроется. Постоянные придирки: "А вот у вас раздаточное окошко не соответствует". – "А почему такую маленькую площадь арендуете?" Санэпидстанция постоянно находит какие-то "палочки". Пожарники находят своё… Не знаю никого, кто бы недавно открыл своё маленькое реальное дело, все занимаются только постепенной самоликвидацией. Взятки, кстати, стали выглядеть чуть более "цивилизованно" – переводом в виде пожертвований. Российская экономика – это монополии и угнетение всего, что ниже. Перевёрнутая пирамида. Когда-нибудь её начнёт кренить. Причём, на обочине оказываются честные, желающие работать. Почему система строится так? Ведь люди же её строят сами. Может, честных просто меньшинство? Мы с женой очень любим путешествовать в Европу, - сообщает автор в конце своего письма. - Львиная доля наших сбережений уходит на это. Другие там люди - порядочные и доброжелательные. Воздух другой, краски другие, звуки другие, жизнь другая - благоприятная. Отдыхаешь душой. Каждый раз стараемся побывать в глубинке. В том же Берлине или Стокгольме садимся на электричку и едем до конечной остановки, гуляем там».
По-моему, вы сейчас слушали одно из тех немногих писем на радио «Свобода», окоторых можно сказать, что автор не перегибает ни в какую сторону, ничего не очерняет и не приукрашивает. Это очень трудно. Ничего нет труднее.