Марина Тимашева: Московский Дом актера – опять в центре внимания. Росимущество пробует пересмотреть договор с ним и передать Дом в оперативное управление организации по имени Россвязьохранкультуре. Актеры обещают защищать Дом всеми имеющимися силами, забастовками, пикетами и неявкой на президентские выборы. Немного предыстории. Помещение Дома актера было построено на улице Горького в 1936 году, тогда же Дом возглавил Александр Моисеевич Эскин – личность легендарная. После его смерти дело перешло к его дочери Маргарите Эскиной. В 1990 году в здании случился пожар. Теперь на месте ВТО и Дома актера – сеть магазинов, она называется «Галерея актер» и к актерам не имеет никакого отношения. Театровед Борис Поюровский, ссылаясь на документы, утверждает, что в 90-м году здание подожгли, что страховку Дом актера не получил, и продолжает:
Борис Поюровский: Фактически просто уничтожили это здание, и заняли его под строительство так называемой Галереи «Актер». Вместо этого, спустя какое-то время, благодаря усилиям очень многих людей, которые добились приема у первого президента России Бориса Николаевича Ельцина, был подписан Указ о передаче этого здания на 49 лет во владение Дома актера. Мало того, сперва было подписано распоряжение, но Мария Владимировна Миронова, которую научили юристы, сказала Борису Николаевичу: «Знаете, распоряжение можно отменить. Нельзя ли, чтобы вы подписали Указ?». Борис Николаевич сказал: «Хорошо, я обязательно подпишу, завтра или послезавтра. Меня там ждут люди, такая обстановка…». Она говорит: «Нет, я вам мешать не буду, я посижу тут, в углу, вы только подпишите, и я сразу уйду». Она вошла в это здание, несла гордо этот Указ и всем показывала. И когда я сказал ей, что это только на 49 лет, а что же будет потом, она ехидно сказала: «Вот это меня уже совершенно не волнует! Думаю, что и вас это не коснется». Я хочу сказать, что без культуры, только с помощью газа и нефти, можно построить душегубки, но нельзя построить гражданское общество.
Марина Тимашева: Нельзя сказать, что все 17 лет Дом актера жил на Арбате жил спокойно. При жизни Марии Владимировны Мироновой предпринимались попытки вселить в здание еще одну организацию, а именно – Министерство культуры, но атака была отражена. И вот 28 декабря 2007 года в Доме актера появились люди с бумагой, предписывающий передать Дом актера в оперативное управление Россвязьохранкультуре. Их встретил Владимир Этуш, временно, в связи с болезнью директора Дома Маргариты Эскиной, исполняющий ее обязанности.
Владимир Этуш: Я первый принял этого представителя от Росохранкультуры. Он со мной не хотел разговаривать. Он сказал: «Предъявите ваши полномочия!». И дальше он на меня не обращал внимания. Я думаю, что мы им в конце концов все доказали этим собранием.
Марина Тимашева: На появление визитеров актеры ответили открытым письмом к Президенту Путину. В октябре они уже обращались к премьер-министру. Не дождавшись реакции, собрались в Доме актера. Большой зал был переполнен. Такого количества знаменитых лиц, кажется, не под силу собрать в одном месте и в одно время даже крупным кинопремиям: от Владимира Зельдина до Дмитрия Певцова, от Николая Сличенко до Геннадия Рождественского, от Николая Губенко до Эльдара Рязанова. Все они - актеры, режиссеры, директора театров, певцы, композиторы, дирижеры, телеведущие - пришли для того, чтобы защищать Дом актера.
Владимир Зельдин: Лишают этот дом нормальных условий его жизни. Неужели нет других мест в Москве? Наверное, есть. Хочу сказать от имени ветеранов, что как мы не отдали нашу Москву во время войны, так мы этот дом не отдадим. И не думайте.
Марина Тимашева: Марк Розовский, в связи со сложившейся ситуацией, и вовсе припомнил власти убийство Соломона Михоэлса. Ну, простим театральным деятелям излишнюю горячность. Послушаем Николая Губенко. Его стараниями в свое время Дом актера занял помещение на Арбате.
Николай Губенко: Аппарат в нашей стране увеличился, по сравнению с Советским Союзом, в три раза, в том числе и в России. Здесь хотят разместить очередную бюрократическую структуру, которая, как я знаю сам, как бывший министр Союза, всегда мешала реализоваться художнику. Что мы можем сделать в данной ситуации? Это очевидная конфронтация власти, Министерства культуры, Агентства по культуре и информации (надо говорить прямо: Соколов, Швыдкой, Боярсков и другие) с художниками, с деятелями культуры. Здесь они должны были бы быть. Их приглашали? Их приглашали. Они не пришли. Они трусят, они боятся. Мы можем: а) сложить все свои ордена и медали, б) прибегнуть к забастовке, в) не участвовать в выборах Президента, если он не ответит положительно на наш душевный, сердечный порыв и, четвертое, мы можем обратиться к Роману Абрамовичу, чтобы он оплатил стоимость этого здания, и подарил его нам.
Юрий Соломин: Когда что-то нужно сделать, то, в первую очередь, обращаются к деятелям культуры, к наши лицам. Мы, деятели культуры, которые всегда помогали нашему народу, если мы обратимся к народу и скажем: «Товарищи, родные! Нужны ваши лица!», - я уверен, что нам поможет наш зритель, наш народ. Потому что если сидеть, сложа руки, написать туда-то, сюда-то… Ответ получили? Не получили. Еще куда-то писали. Получили? Не получили. Ну, мы же не писатели, в конце концов. Значит, чего писать? Значит, давайте требовать! Это нарушение закона. К Борису Николаевичу по-разному можно относится, но это первый президент России, который подписал Указ. Это отменяется Указ президента!
Валерий Баринов: Я вышел сюда только для того, чтобы сказать, какая парадоксальная ситуация. Если мы пойдем с плакатами к Белому Дому, то только затем, чтобы отстоять законность в этом государстве. Мы что, действительно страна, где победила партия чиновников, которые теперь могут делать все?! Нет, мы - Россия, и мы сделаем все, чтобы законность здесь торжествовала. Мы требуем то, что нам положено. По закону!
Эльдар Рязанов: Думаю, вот как сейчас себя ведет Роскомимущество? Мы живем в эпоху, когда какие-то полубандитские формирования, которые называются рейдеры, вваливаются в учреждения, и беззаконно их оккупируют, занимают. В данном случае, Роскомимущество ничем не отличается от этих рейдеров. Они подписывают преступные бумаги. Как же можно жить в этой стране, занимать какие-то чиновные посты, без роду без племени, не понимая, что где дозволено, а где не дозволено. Мы должны сегодня просто продемонстрировать, что мы стоим плечом к плечу и не позволим отнять этот дом. Я себе представляю замечательную идиллическую картину, дай Бог, чтобы она не состоялась, но она состоится, если нас к этому припрут и прижмут, как около Белого Дома стоят замечательные лица - Сличенко, Соломин, Ширвиндт, Фоменко, Максакова, нас много, Борисова, Этуш - с плакатами «Руки прочь от Дома актера!». Это же позор для всей страны, если такое состоится! А ведь это состоится, если у нас отнимут этот дом. И я не понимаю, как руководители страны не понимают, что они играют с неприятной вещью. Ведь за каждым из нас стоят годы, десятилетия, когда мы работали, трудились, зарабатывали популярность.
Марина Тимашева: Композитор Владимир Дашкевич предложил организовать забастовочный комитет, а Юлия Борисова призвала зал выразить доверие Маргарите Эскиной, что и было сделано.
Юлия Борисова: То агентство, которое воюет против нас, называется Россвязьохранкультура. То есть оно обязано охранять культуру, а оно набросилось на эту самую культуру.
Людмила Максакова: Это акция варварства и вандализма! Надо задать вопрос: что отличает дикаря от культурного человека? И задать вопрос: если сегодняшнему президенту не интересно, как он живет и в каком окружении, то у него есть две очаровательные девочки. Может быть, эти две девочки не захотят учиться в Сорбонне, в Оксфорде и в Гарварде. А, может быть, отучившись там, они не захотят жить в Нью-Йорке, Лондоне и Париже. И когда эти девочки, отучившись, приедут сюда, а здесь уничтожат все - культуру, Дом актера, снесут все к чертовой матери - то эти девочки вынуждены будут взять кость в зубы и греться голые у костра!
Валентина Талызина: Я хотела бы обратиться к Владимиру Владимировичу Путину. Никогда в жизни не обращалась к власти, всегда скромно жила. Вы много сделали для России, и сейчас, совсем недавно, говорили в Храме, возле Патриарха, что вы за культуру, за возрождение. Как же вы можете нам не ответить, и как же вы можете сделать так, чтобы у нищих актеров, у нищих, потому что у нас зарплата смехотворно маленькая, забрать их дом?! Значит, к Белому Дому пойду, конечно. Но, может, имеет смысл в Страсбург написать, и, может быть, там нас услышат?! Более того, может быть, в Международную комиссию по правам человека обратиться, и нас там услышат!? И тогда власть наша немножко сожмется, потому что они этого боятся. И последнее. Дмитрий Анатольевич Медведев, я не буду за вас голосовать, а буду голосовать не знаю за кого, если вы этот дом отберете у артистов!
Марина Тимашева: Еще выступал советник Министра культуры, профессор Богданов, и он поддержал актеров, но самого Александра Соколова не было. Не было никого из Федерального агентства по культуре, никого из Росимущества, никого из Россвязьохранкультуры.
Высокие начальники в отдельных кабинетах объясняли, что Росохранкультура претендует только на те помещения, которые Дом актера сдает в аренду. Они не сообщали, что на вырученные деньги Дом актера проводит творческие вечера и выступления театров России и СНГ, что благотворительная деятельность Дома неоценима, что в свое время Дом актера позволил встать на ноги театрам Калягина и Джигарханяна, Сергея Женовача и Мастерской Петра Фоменко. Наверное, забыли. Зато помнит Петр Наумович. В отличие от коллег он говорит тихо, но внятно.
Петр Фоменко: Я являюсь кавалером Орденов Владимира IV , III и II степеней за заслуги перед Отечеством. Я не имею права считать себя человеком, который почтен этой честью, потому что мириться с этим бесчестием нельзя. Вот моя реакция. Я должен буду поблагодарить и отказаться от этих высоких званий.
Марина Тимашева: Будем надеяться, что хотя бы до этого не дойдет, и актеры выиграют очередное сражение. В последний раз они бились с Минэкономразвития и Минфином, и тогда, благодаря их усилиям, реформа бюджетной сферы в том виде, в каком ее планировали распространить на учреждения культуры, не прошла.
И еще. Маргариты Эскиной на собрании в Доме актера не было, мы слышали только ее голос по открытой телефонной связи. Она уже несколько недель прикована к постели, у нее – перелом позвоночника. Неужели об этом не знали представители чиновничьих организаций? Совесть-то у них есть? Или вовсе нет?
Маргарита Эскина: Добрый день, дорогие друзья. Я начну с события, крайне неприятного, которое произошло буквально в последний рабочий день 2007 года, 28 декабря, когда в четыре часа дня появился представитель Россвязьохранкультуры и предъявил документ о том, что, на основании решения Росимущества, им дано право оперативно управлять всем зданием Арбат 35. Первая мысль, обычная, человеческая: что произошло в стране? То ли стало хуже с экономикой, и у нас нет теперь жилья и жилой площади, то ли произошло наводнение или землетрясение. Почему, после 17 лет, необходимо производить уплотнение именно учреждения культуры, Дома актера? Мы просим, а если хотите - требуем - только одного: давайте жить по закону и, прежде всего, дайте жить по закону культуре.
Марина Тимашева: Маргарита Эскина верой и правдой служит своему делу, она действительно любит актеров, молодых и старых, знаменитых и неизвестных, талантливых и не очень. Они платят ей взаимностью. Ей – единственной – оказалось по силам объединить под крышей одного Дома людей, многие из которых ни при каких обстоятельствах не стали бы общаться друг с другом вне его стен. Маргарите Эскиной удалось сохранить дело великого отца и сравняться с ним в славе. Она смогла возродить атмосферу старого Дома актера в новом здании, бесформенном и неуютном, казалось, навсегда пропитанном чиновничьим духом. Неужели все эти годы она билась ради того, чтобы этот дух опять поселился в Доме? Не хочется верить.
Как бы то ни было, я изо всех сил желаю нашей Маргарите, моей Маргоше выздоровления.