380 лет со дня рождения знаменитого сказочника Шарля Перро
Андрей Шароградский: Начнем с Франции. Исполнилось 380 лет со дня рождения знаменитого сказочника Шарля Перро. О его жизни рассказывает наш парижский корреспондент Дмитрий Савицкий.
Рассказчик: «Жил-был однажды человек, у которого водилось множество всякого добра: были у него прекрасные дома в городе и за городом, золотая и серебряная посуда, шитые кресла и позолоченные кареты, но, к несчастью, борода у этого человека была синяя, и эта борода придавала ему такой безобразный и грозный вид, что все девушки и женщины, бывало, как только завидят его, так давай бог поскорее ноги. У одной из его соседок, дамы происхождения благородного, были две дочери, красавицы совершенные. Он посватался за одну из них, не назначая, какую именно, и предоставляя самой матери выбрать ему невесту. Но ни та, ни другая не соглашались быть его женою: они не могли решиться выйти за человека, у которого борода была синяя, и только перекорялись между собою, отсылая его друг дружке. Их смущало то обстоятельство, что он имел уже несколько жен, и никто на свете на знал, что с ними сталось.
Дмитрий Савицкий: Жил-был однажды человек… Жил-был однажды человек, из очень порядочной и зажиточной семьи, ездил в Версаль, дружил с королем и его министром, трудился на большой и полезной должности, баловался поэмами, писал труды исторические, рассорил приверженцев «старого и нового» и, вдруг, заперся в своем городском особнячке, что на улочке Эстрапад и накатал для собственных детей с десяток изумительных, и, как говорят знатоки, двусмысленных сказок.
Чем и известен.
380 лет назад на свет появился Шарль Перро, младший из семи детей парламентария из Тура при дворе Людовика 14-го Пьера Перро и его жены Пакетт Лё Клер. Блестящее образование он получил в парижском коллеже Бове, где в основном увлекался философией и переводами, но, однажды, поспорив с преподавателем, коллеж навсегда покинул, и по уши влез в историю, святые и не совсем писания, довольно вольно, если не издевательски, переложил на современный французский шестую песню «Энеиды» Вергилия и, вдруг, оказался в должности адвоката под сводами Дворца Правосудия. 1651 год, как он писал в «Воспоминаниях» - «дичайшая скука таскаться в адвокатской мантии через весь Париж».
Но на дворе, кроме скуки, был новый век: молодой Король-Солнце, конец Фронды, реформатор Кольбер и старший брат Шарля Перро, правая рука Кольбера, сборщик государственных податей.
«Жил-был однажды человек», - почти все сказки Перро так и начинаются. Жил-был, и стал сначала секретарем Малой Академии: Жан Батист Кольбер превратил младшего Перро в некое подобие министра культуры, поручил ему заняться искусствами и литературой при дворе Людовика 14-го.
Не дурно! Кстати, Перро и был тем самым первым человеком (забудем Рим и меценатов), который решил брать на содержание государства поэтов и писателей - придумал первый Литфонд.
Но Кольбер одарил Шарля Перро новой должностью – главного надзирателя над королевскими строениями. Звучит мелко, но как только задумаешься обо всех этих замках и крепостях… Перро, кстати, выхлопотал работенку и для одного из своих братьев – Клода, архитектора, которому мы обязаны восточной колоннадой Лувра, скрывшей раз и навсегда позор варфаламеевского побоища.
Аллегорические поэмы, оды, послания в стиле галантной придворной поэзии вряд ли заставили Клио бы запомнить этого толстощекого предворца на целых три века.
Он воссоздает Академию Живописи и участвует в создании Академии Наук. Он пишет предисловие к знаменитому Словарю Французской Академии. В возрасте 54-х лет он женится на Мари Гишон, которой не стукнуло и тридцати. Через шесть лет он – вдовец с четырьмя детьми на руках. Еще через пять лет и Жан Батист Кольбер отправляется в лучший мир, что для поэта и сатирика не так уж важно, но он теряет, как нынче сказали бы, «работу», то бишь, солидный «пенсион».
27 января 1687 года академик Шарль Перро оглашает под сводами Академии поэму «Век Людовика Великого». В этой поэме он откровенно надсмехается над авторами древности, включая Гомера и Менандра, восхваляя современность, придворных поэтов и драматургов Короля-Солнце. Академики, во главе с Никола Буало – возмущены. Начинается знаменитая распря «древних и новых». Несомненно, споря с Расином и Буало, Перро старался восславить, прежде всего, век и правление своего (увы, потерянного) покровителя - Людовика 14-го.
И все же и после скандала Клио забыла бы о нем.
Однако, с 1695 года Перро начинает печатать в журналах сказки, сочиненные, по сути дела, для собственных детей, но, вынося которые на суд публики, он продолжает все ту же распрю, утверждая, что его «современные» сказки выше по духу сказок древности, потому что в них есть «мораль».
Вот за «Сказки матушки Гусыни» его и запомнили. Тут уж Клио не смогла от вдовца отвертеться. Хотя литература и не ее специальность.
«Золушка», «Кот в сапогах», «Красная Шапочка», «Мальчик-с-пальчик», «Ослиная Шкура», «Спящая Красавица», «Рике-Хохолок», «Синяя борода» - все это книжки-бестселлеры и нашей эпохи!
Россини написал на сюжет «Золушки» оперу, Барток - «Замок герцога Синяя Борода»; и Чайковский и Прокофьев написали балеты на сюжет «Золушки». Ну, а уж Уолт Дисней не оставил, кажется, ни одной строчки Шарля Перро в покое. Детишкам на забаву.
Какое-то время литературоведы спорили, кто же именно сочинял сказки - сам отец Шарль, или его сын, так как «Сказки матушки Гусыни» Перро подписал псевдонимом, использовав фамилию сына - Пьера д’Арманкура. Но сказочник, (после него сказки стали называть «волшебными»), скорее всего, хотел разделить жанры: свои оды и академическую полемику от жанра, практически устного, народного.
Кстати, братья-Гримм не раз использовали сюжеты Шарля Перро.
Самым знаменитым переводом на русский язык «Синей бороды» остается перевод Ивана Тургенева, тот самый, с которого и начался мой рассказ. Им же он и закончится.
Рассказчик: «Дверь разом отворилась, и в комнату ворвались два молодых человека. Выхватив свои шпаги, они бросились прямо на Синюю Бороду. Он узнал братьев своей жены - один служил в драгунах, другой в конных егерях, - и тотчас навострил лыжи; но братья нагнали его, прежде чем он успел забежать за крыльцо. Они прокололи его насквозь своими шпагами и оставили его на полу мертвым.
Бедная жена Синей Бороды была сама чуть жива, не хуже своего мужа: она не имела даже довольно силы, чтобы подняться и обнять своих избавителей.
Оказалось, что у Синей Бороды не было наследников, и все его достояние поступило его вдове. Одну часть его богатств она употребила на то, чтобы выдать свою сестру Анну за молодого дворянина, который уже давно был в нее влюблен; на другую часть она купила братьям капитанские чины, а с остальною она сама вышла за весьма честного и хорошего человека. С ним она забыла все горе, которое претерпела, будучи женою Синей Бороды.