Марина Тимашева: Почти невозможно в это поверить, но 28-го февраля исполнилось 80 лет великому грузинскому, нет, не только грузинскому, просто великому актеру Рамазу Чхиквадзе. Тем, кто не видел его в спектаклях Роберта Стуруа «Кавказский меловой круг». «Ричард Третий», «Король Лир» - я могу только сочувствовать. Тем, кто не слышал его голоса в кукольных спектаклях Резо Габриадзе, тоже не повезло. Но, благодаря Юрию Векслеру, мы можем послушать голос не персонажей, а самого Рамаза Чхиквадзе. Юрий разговаривал с ним в Берлине, когда там представляли фильм Аркадия Яхниса « Ботинки из Америки». О самом фильме мы уже рассказывали, я просто напомню, что в нем – в который уже раз – грузинскому актеру доверили роль старого еврея, вся семья которого была уничтожена в годы войны.
Юрий Векслер: Рамаз Григорьевич, вы себя считаете более театральным актером, киноактером или и тем, и другим?
Рамаз Чхиквадзе: Я считаю себя все-таки театральным артистом. Но мне пришлось очень много сниматься в кинофильмах. Я люблю кино, это было мое второе дело. Но сейчас я уже от театра отошел. Те роли, которые я играл, мне уже трудно играть на сцене, просто физически трудно. Спектакли «Король Лир», «Ричард Третий»... Но не хочется уже другие роли играть, более легкие. Последняя моя роль была в театре - в «Плясках смерти» по Стриндбергу. Меня один молодой режиссер уговорил. Они открывали новый театр. Знаете, сейчас в моде такие подвальные театры, где зрителей сто человек. Мы поставили этот спектакль, даже на гастроли выезжали. В Италии были на гастролях, на Украине были, в Москве были. Неплохой был спектакль, я материал очень люблю. Стриндберг - большой автор, очень интересно работать с таким материалом. А в кино вот пришлось уже третий раз роль Сталина играть. Минская киностудия снимала картину. Там эпизод большой в двухсерийной картине. Я очень недоволен. С париком, с усами… Неприятно актеру, когда все не на месте. Когда делаешь портретный грим, надо делать портретный грим точно, а если вообще не надо, тогда пускай играет человек, и будем знать, что он играет роль Сталина. Можно же это допустить? Но если делаешь, надо делать до конца, по-настоящему. Меня это немножко коробит.
Юрий Векслер: Что для вас Сталин, когда вы его играете? Как вы сегодня о нем думаете, насколько в нем смешано зло и добро?
Рамаз Чхиквадзе: Это очень сложный человек. Ответить очень трудно, потому что сегодня читаешь о Сталине много правды и много неправды. Конечно, человек он был неоднозначный. Откуда этот мальчишка стал таким как Сталин, этот маленький Сосо? Наверное, мы, люди, так грешны на этом свете, что Бог посылает таких людей нам, чтобы нас наказать. Сталин был, я думаю, из таких. Но он был настоящий тиран, о чем говорить. Пролитая кровь это непростительно, конечно. Но у него были разные качества. Знаете, была картина «Победа», там мне пришлось сниматься на его даче в Кунцево. И там были люди, которые с ним работали 25 лет - комендант, и так далее. Они без слез не могли разговаривать, так они любили его. И сказать им что-нибудь плохое про Сталина невозможно было. Они выкатывали глаза и говорили: «Вы ничего не понимаете, не знаете». Оказывается, носки меняли ему, и там маленькая дырочка появилась. Сталин - и с дырочкой в носках. Выбросили эти носки, принесли новые. Он спрашивает: «А где старые носки?». Это нам там они рассказали. Ему сказали, что носки протерлись. «Какая дырочка?». «Как спичечная головка». «И из-за этого вы носки выбросили!? Нельзя это заштопать? Вы так хотите жить?! Что с вами будет, несчастные!?». И он заставил найти эти носки, заштопать, а через два месяца он показал: «Носки - хорошие, а вы их выбросили. А вот, видите, я надеваю эти носки». Говорили, что добрый человек был, только хотел хорошее для народа. Вот такое отношение у них, у близких. Но мы, знающие историю, к сожалению, не можем так сказать, мы должны быть более критичны. И то, что он был чересчур строг, или это уже не строгость была, а что-то от дьявола, что-то было у него, это точно. Но то, что он был величина политическая большая… Только то, что Черчилль пишет о нем это о чем-то говорит. Это был высокого ранга политик. Вот такое у меня отношение. А чтобы углубиться, это годы должны пройти, чтобы история и историки уже настоящую правду писали. Я сейчас читаю такие вещи… Кто делает его пьяницей, кто - бабником. Не был он таким. Выпить вина - да, как мы все с удовольствием выпьем хорошее вино, а я убежден, что ему только хорошее вино посылали, и это не грех. В этом смысле он был абсолютно нормальный человек. И вот посмотрите его дачу, его спальню. Он был абсолютно прост и, в конце концов, мы узнали, когда он умер, что у него было два кителя и шинель. Две пары сапог, кажется, у него было. Наверное, многие знают его стихи, которые он писал в молодые годы. Это такая лирика, такие стихи может писать только человек добрейший, честнейший, чистейший. И он печатался когда-то. Еще наш Илья Чавчавадзе печатал его в своих журналах и газетах. Он поэтом не стал, но человеком он был обязан стать. И … вот таким стал. Сейчас играть такого человека в картине это очень интересно. Период был интересный. Плохие герои для актера долго не забываются.
Юрий Векслер: Вас не в первый раз приглашают на роль еврея. Вы играли в картине Александра Зельдовича.
Рамаз Чхиквадзе: Наверное, я чем-то похож на старого еврея. Вот так получилось, что меня Зельдович пригласил. Мы в Одессе снимались, под Одессой снимались. Там я играл Менделя Крика. Сейчас пришлось играть опять старого еврея, но уже постарше. Наверное, в третий раз уже покойника еврея буду играть. Есть лица, про которые можно сказать, что он и итальянец, и француз, и еврей, и грузин.
Марина Тимашева: Я поздравляю грандиозного артиста Рамаза Чхиквадзе с его юбилеем, я обязана ему минутами, нет, часами настоящего театрального счастья. Тут нужен был бы настоящий грузинский тост, но – за неумением – скажу только, долгих лет жизни, доброго здравия, батоно Рамаз.