В эфире нидерландского общественного телевидения в понедельник прошла премьера документального фильма о Гарри Каспарове под названием «Другая Россия Каспарова». Авторы фильма Аллард Детихер и Маша Новикова в течение полутора лет ездили с Каспаровым по всей России, ходили с ним на «Марши несогласных» и снимали лидера Объединенного гражданского фронта в кругу семьи. При этом одного из операторов картины во время съемок арестовали на 15 суток, а затем на год лишили права выезжать за пределы России.
О своих впечатлениях от близкого общения с Каспаровым с Радио Свобода поделилась режиссер фильма Маша Новикова:
- Когда еще в 2003 года Каспаров организовал этот свой комитет 2008 года, то есть еще до выборов 2004 года, они уже заранее знали, что ничего не произойдет, и надо направить все силы на выборы 2008 года. Тогда уже была такая идея, что здорово было бы проследить, что происходит за это время до 2008 года. Потом мы пытались этот фильм пробить долго и везде, никто ничего не хотел. Нужно, чтобы телевидение какое-то согласилось.
- Они боялись или они считали, что это неинтересно голландскому зрителю?
- Никто ничего не боится. Чего бояться? Боится режиссер или оператор.
- Голландские газеты боятся писать про такие вещи.
- Это другое. Другое дело продюсеры, им нечего бояться. Если человек, который сам снимает, не боится, то, ради бога. Просто, видимо, считали не настолько это интересным и актуальным. Полтора года назад мы начали сами снимать - и только в апреле, когда Каспарова арестовали, тогда вдруг как-то очень активно всем захотелось этот фильм, и нам как-то сразу дали зеленую дорогу.
- Странно, что изначально так сложно шло. С кем ни поговоришь, все знают Каспарова по шахматам еще. Поэтому, мне кажется, интерес был бы в любом случае.
- Его знают по шахматам, а другое дело - фильм политический. Как политик это совсем другое дело. Всех интересует один вопрос: станет ли он кандидатом в президенты. После того, как мы на форуме в Ла-Рошель презентовали наш фильм, у нас было порядка 25 стран и программ всего мира, которые хотели купить и участвовать в этой программе. То есть, нам казалось, что у нас будет такой проект, деньги, можно будет ездить и снимать. И очень интересно, что в декабре, когда они перекрыли дорогу Каспарову, и стало понятно, что он не сможет стать кандидатом в президенты, все 25 отказались, никому этот фильм больше не нужен. То есть, если бы он там до последнего дня в дебатах сражался бы с Путиным, это хотели бы все показать.
- Им теперь фильм о Медведеве хочется?
- Нет-нет, не о Медведеве и не о Путине, а просто как бы неинтересно. Хотя для меня это совершенно непонятно. Мне кажется, что наоборот, очень интересный именно тот факт, что [Каспарову] даже не дали [стать кандидатом].
- Люди даже не понимают, что существуют такие вещи, как отказ в аренде зала для встречи с избирателями.
- Это объяснить невозможно. Я сколько ни объясняла всем насчет этих двух миллионов голосов, насчет аренды зала, 500 человек, все эти подробности, никто даже слушать этого не хочет. Все сразу стали говорить: Каспаров отказался. Я говорю, Каспаров не отказывался, ему отказали. Это объяснить совершенно невозможно. Это слишком все сложно. Ну и что, зал нельзя снять? Что, у него денег нет? Я говорю, можно зал снять, но для этого нужно, чтобы было 500 человек минимум, и чтобы пришел человек из ЦИК, который зафиксировал. А как только в ЦИК сообщают, что зал такой-то они снимают, так тут же запрещают. Этого понять не может никто.
Был момент в Петербурге, когда около гостиницы «Октябрьская» за мной погнался ОМОН, кто-то там кричал «пойди сюда, отдай камеру», но я от него сбежала в гостиницу «Октябрьская». Ничего же такого особенного мы не снимали. Мы снимали то, что происходило как бы на глазах у всех. Кто хочет увидеть и услышать, тот увидел и услышал. Конечно, это не показывали по российскому телевидению, но зато есть же тот же интернет и так далее.
- Путин обвинял недавно Каспарова, что он по-английски говорил.
- А Путин говорит по-немецки. Может быть, Путин завидует, что он не может так хорошо говорить по-английски. Он один раз, когда олимпиаду в Сочи защищал, он там сказал какой-то текст по телевидению, мы все очень смеялись. Он, видно, это выучил по-английски, это ужасно звучало.
Конечно, я думаю, что русской оппозиции приходиться ориентироваться на Запад, к сожалению. Приходиться. Потому что, на кого еще ориентироваться? Бывали ситуации, когда, например, какие-то были иностранные корреспонденты и РЕН ТВ, РЕН ТВ и «Эхо Москвы» приходят на какие-то события, которые действительно происходят, которые оппозиция организовывает, и больше никто. Быть оппозиционером в России сейчас практически невозможно.
Много в жизни стало ясно. Зато такое количество людей перестало со мной общаться, что мне как бы стало легче. Человеку, наверное, надо проходить такой период очищения, когда вы понимаете, какое количество паразитов вас окружает вокруг. В этом плане для меня знаком был и арест, и пятидневное заключение. Я, вернувшись, спросила у мамы, кто звонил и кто не звонил.
- Вы не разочаровались в Каспарове после полутора лет плотного общения с ним?
- Нет, я не разочаровалась. Конечно, бывают какие-то моменты, когда в течение недели снимаешь каждый день, туда, сюда поехал. Конечно, вызывает уважение то, что человек богатый, человек известный, человек, который мог бы прекрасно преуспевать в жизни (он печатает книги, по всему миру лекции читает, он и финансово, и по интересам может дальше очень нормально жить) - как он рискует своей жизнью прежде всего. Потому что понятно, что арест и сидение в тюрьме, и вообще риск постоянный, ради чего-то он это делает.