Владимир Тольц: Мы продолжаем начатый в первой половине этого часа разговор о самиздатском бюллетене "Хроника текущих событий", юбилей которого отмечаем.
Ольга Эдельман: Первый выпуск "Хроники текущих событий" датирован 30 апреля 1968 года. Главное его содержание - информация о процессе Александра Гинзбурга, Юрия Галанскова, Алексея Добровольского и Веры Лашковой. "Хроника текущих событий" выходила в течение 15 лет, до 1983, всего состоялось 63 выпуска.
Владимир Тольц: Тогда же, по мере появления новых выпусков, они не только распространялись в самиздате, но и звучали в эфире радио "Свобода". Сегодня в этой передаче вы услышите те, подлинные записи из архива радиостанции.
Движение в защиту прав человека в Советском Союзе продолжается. «Хроника текущих событий», выпуск № 27, 15 октября 1972 года.
Каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное выражение их. Это право включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ. Всеобщая декларация прав человека, статья 19.
Репрессии на Украине. В июне-сентябре 1972 года на Украине прошли судебные процессы над участниками национального и демократического движения. Основной материал обвинения – самиздат, иногда устные высказывания. Обвинительная статья 62 УК УССР, соответственно статьи 80 УК РСФСР. Следствие началось в январе-марте 1972 года.
Судебные процессы в Киеве. В июне проходил суд над Александром Сергиенко. Сорока лет, работал учителем черчения в школе, после увольнения из школы художником-реставратором. Судья Мацко. Заседания были по постановлению суда закрытыми, в зал не были допущены даже мать Сергиенко и его жена. В первые два месяца пребывания Сергиенко в следственном изоляторе от него тщетно пытались добиться публичного раскаяния. На суде Сергиенко инкриминировались три эпизода. Первое: правка 33 страниц текста книги Ивана Дзюбы «Русификация или интернационализм». В книге 500 страниц. С автором книги Сергиенко знаком не был. Работа заинтересовала его, и он при чтении делал для себя замечания. Эти заметки были квалифицированы судом как редакторская правка, и Сергиенко был обвинен в соучастии в создании антисоветской книги. Этот эпизод рассматривался на суде как главный пункт обвинения. Второе: высказывания против интернациональной помощи Чехословакии. Свидетельскими показаниями не подтверждены. Третье: высказывания о праве Украины на самоопределение. Адвокат доказал несостоятельность всех пунктов обвинения. Отсутствие агитации и пропаганды, разноречивость и полное отсутствие свидетельских показаний и просил освобождения обвиняемого или переквалификации состава преступления со статьи 62 на статью 187/1 Уголовного кодекса УССР, соответствующую статье 190/1 Уголовного кодекса РСФСР. Приговор – 7 лет лагерей строгого режима и три года ссылки. Кассационный суд оставил приговор облсуда в силе.
Владимир Тольц: Можно сказать, наверное, что "Хроника текущих событий" была ключевым и организующим событием самиздата. В значительной мере вокруг нее формировалось правозащитное движение. Уяснить, почему это произошло, теперь уже задача историков. Для них здесь открывается большое и еще нераспаханное поле изысканий и построений. Можно рассказывать теперь о том, как ее – Хронику - делали, и кто ее читал, кто и чем поплатился за изготовление этого бюллетеня. Можно анализировать степень адекватности отражения Хроникой реальных событий, механизмы сбора информации, ее обработки и т.п. Теперь все можно - это уже история.
Ольга Эдельман: Мы пригласили сегодня для разговора о "Хронике" историка, сотрудника московского общества "Мемориал" Геннадия Кузовкина. Гена, в отличие от Владимира Соломоновича Тольца, участника тех славных событий, мы с вами принадлежим уже к другому поколению. Нам проще отстраниться и посмотреть на "Хронику текущих событий" глазами историков. И вот первый к вам вопрос. Теперь, когда советской власти нет и можно с ней не бороться - чем вам, как исследователю, "Хроника" интересна?
Геннадий Кузовкин : Не только как исследователю, но и как публикатору. Дело в том, что «Мемориал» в сотрудничестве с Институтом изучения Восточной Европы при Бременском университете готовит научное издание «Хроники». Если говорить о «Хронике» как об историческом источнике, то вы, Ольга, как профессионал, лучше других знаете ответ на вопрос: была ли какая-то другая, неподцензурная летопись в послесталинском СССР?
Ольга Эдельман: Сейчас открылись архивы - не совсем, но все-таки. Многие документы официального происхождения, касающиеся борьбы с диссидентским движением в СССР, теперь доступны. Те самые сведения о политических репрессиях, о том, кого, где и за что посадили. Как они соотносятся с материалами "Хроники"? Что там, в "Хронике", есть такого, чего нет в других исторических источниках, в других документах?
Геннадий Кузовкин : Ценность «Хроники» в ее альтернативности по отношению к тем документам, о которых говорите вы. Ведь как известно, даже сверхсекретные документы оказались несвободны от идеологического догматизма, тенденциозности. Да и было бы наивно ожидать что-то иного. Разумеется, документы общества тоже не могут быть свободны от тенденциозности, но опора только на один источник приведет к тому, что картина прошлого потеряет объемы и нюансы. Не будь у советской власти претензий на тотальный идеологический контроль, то альтернативные неподцензурные источники не стали бы так притягательны в свое время для читателей, а теперь и для ученых. В советскую эпоху роль независимой печати в стране играл самиздат и самиздатовская периодика.
Владимир Тольц: Ну, понятно, что архивы государственных органов - называйте их хоть правоохранительными, хоть карательными – источник для исторических изысканий весьма важный. Но при этом они никак не могут заменять (подменить) собой материалы, исходящие из, так сказать, «противоположного лагеря». Разве что старательно их сохранят, как вещдоки. "Хроника" ведь отличалась от многих иных видов нелегальной литературы. И не только тем, что декларировала свою легальность. Она была сосредоточена на вопросе о правах человека, о политических преследованиях инакомыслящих - самых разных инакомыслящих, разных мастей. И старалась избегать прямых публицистических высказываний. Хотя, конечно, "тенденциозный подбор фактов", как выражались те, кто с "Хроникой" боролся, - это тоже способ выразить свою позицию. Так вот, поскольку "Хроника текущих событий" состояла из перечня фактов, тут есть как раз возможность сопоставить: после открытия архивов, когда мы знаем судебную статистику, видели тюремные картотеки, разнообразные спецсообщения, записки, да и дела политзаключенных тоже. Вот в этом плане - как представляется информация "Хроники" ее исследователям? Насколько она оказалась полной и достоверной? Этот вопрос я адресую нашему гостю Геннадию Кузовкину.
Геннадий Кузовкин : Начну с информационной насыщенности «Хроники», с той самой полноты. Ее параметры стали проявляться по мере подготовки научно-справочного аппарата – индекс имен, географические указатели, указатели государственных и общественных институций. Всего в этих указателях свыше 40 тысяч записей. В индексе имен свыше 14 тысяч позиций. А чтобы судить о достоверности хроники, стоит представить, что бюллетень готовился в весьма недружественных условиях. Собирать, передавать и даже читать информацию, которая печаталась в «Хронике» было совсем небезопасно. Мрачным стимулом достоверности служило обвинение инакомыслящих в клевете на строй. «Хроника» декларировала стремление к достоверности, этому было посвящено даже специальное обращение к читателям. Со второго выпуска появился раздел, где публиковались поправки.
Ольга Эдельман: Снова слушаем запись из архива Радио Свобода.
В сегодняшней передаче из цикла «Письма и документы» мы продолжим чтение материалов из 32 выпуска журнала «Хроника текущих событий». Этот журнал появляется в СССР в самиздате и переиздается типографским способом в издательстве «Хроника Пресс» в Нью-Йорке. Уже на протяжении шести лет он известен как один из наиболее аккуратных источников информации о событиях, связанных с защитой прав человека в СССР. В сегодняшней передаче из этого цикла вы услышите чтение следующих материалов: «Неофициальный международный научный семинар в Москве», «О журнале «Вече», «В московской писательской организации» и «Исключение Владимира Войновича из Союза писателей СССР».
Неофициальный международный научный семинар в Москве. Группа ученых евреев, желающих выехать в Израиль, и в течение долгого времени лишенных работы и общения с коллегами в СССР обратилась к международной общественности с предложением провести международный семинар в Москве, посвященный приложению физики и математики к иным отраслям знаний. В московский программный комитет семинара вошли Азбель, В.и И. Броеловские, Воронель, Лунц, Левич, Лернер, Рубин, Рамм, Розенштейн, Файн, Кельштейн, Гурфель. Заседания семинара намечены были на 1-5 июля 1974 года на квартире у Воронеля. Москва, улица Народного ополчения, дом 45, квартира 103, метро «Октябрьское поле». С начала мая власти предприняли против участников и устроителей семинара ряд репрессивных мер. Многих членов программного комитета вызывали под различными предлогами в милицию и прокуратуру, где с ними беседовали представители ГБ. Участникам семинара выключили телефоны, оборвали почтовую связь с заграницей. Международные телефонные разговоры, во время которых обсуждались детали, связанные с семинаром, немедленно прерывались. Почта в адрес программного комитета не доходила.
С середины мая начались аресты членов программного комитета и участников семинара. Известно, что были арестованы Лунц, Рамм, Бройновский, Азбель, Воронель, Рубин, а также многие другие. За два дня до ареста Воронелю сотрудник КГБ предлагал сделать заявление об отказе участвовать в антисоветском семинаре.
Ольга Эдельман: Мы беседуем о самиздатском бюллетене "Хроника текущих событий", юбилей которого отмечаем.
С историком, сотрудником общества "Мемориал" Геннадием Кузовкиным мы обсуждаем вопрос, в профессиональных терминах исторической науки - о "Хронике" как историческом источнике. На том же терминологическом языке - "о степени полноты и достоверности информации этого источника".
Владимир Тольц: Давайте, продолжая говорить на том же терминологическом сленге, "расширим источниковую базу". Дело в том, что благодаря нашему гостю Геннадию Кузовкину и московскому "Мемориалу", мы можем сегодня познакомить вас с новыми документами, касающимися не только "Хроники текущих событий", но и непосредственной темы нашей беседы. Это протоколы допросов видного правозащитника Сергея Адамовича Ковалева, следствие над которым велось в 1975 году в Вильнюсе. Ковалев был в числе тех, кто делал "Хронику". Геннадий, в российских архивах такого рода документы может получить только сам тогдашний обвиняемый. Каким образом вам удалось добыть эти бумаги?
Геннадий Кузовкин : Эти бумаги не пришлось добывать, они были подарены Сергею Адамовичу Ковалеву литовским Центром экзистенции геноцида. Дело в том, что Сергей Адамович внес вклад не только в российский самиздат, но и в литовский. Благодаря ему в Россию попадала, становилась известна миру хроника литовской католической церкви.
Ольга Эдельман: Мы выбрали несколько фрагментов из допросов Сергея Ковалева. Как раз те, в которых - как это ни удивительно - обсуждается ровно то же самое, о чем мы сегодня беседуем: точность и достоверность сведений "Хроники текущих событий". Это была тактика защиты Ковалева. Ведь официально в СССР имелись свобода слова и права человека, поэтому самиздатчиков, правозащитников привлекали за "распространение заведомо ложной клеветнической информации", порочащей советский строй.
Из протокола допроса Сергея Ковалева
Протокол допроса обвиняемого
Гор. Вильнюс, 8 января 1975 года
Ст. следователь следственного отдела КГБ при Совете Министров Литовской ССР капитан Лазарявичюс, руководствуясь ст. 170-172 УПК Литовской ССР, в служебном кабинете № 178 допросил в качестве обвиняемого -
Ковалева Сергея Адамовича, 1930 года рожд. (анкетные данные в деле имеются)
Вопрос : Во время обыска 23 декабря 1974 года в Вашей квартире было изъято 2 экз. машинописи на русском языке "Хроника Литовской католической церкви" № 10 1974 года. Объясните, каким образом оказались указанные машинописи на Вашей квартире?
Ответ : Отказываюсь отвечать.
Вопрос : Объясните, кто перевел № 10 "Хроники Литовской католической церкви" на русский язык и отпечатал ее?
Ответ : Отказываюсь отвечать.
Вопрос : С какой целью Вы хранили в своей квартире 2 экз. 10 номера вышеуказанного сборника?
Ответ : Отказываюсь отвечать.
Вопрос : На допросе 3 января 1975 года Вы заявили, что "Хроника текущих событий" и "Хроника Литовской католической церкви" не содержат клеветы. Чем Вы можете обосновать это заявление?
Ответ : Отказываюсь отвечать как и на все прочие вопросы. Заданные мне вопросы и мой отказ отвечать на них записаны правильно. Подтверждаю свой общий отказ от участия в следствии. Что касается последнего заданного мне вопроса о том, чем обосновано мое заявление об отсутствии клеветы в "Хронике текущих событий" и "Хронике Литовской католической церкви", считаю возможным пояснить следующее: мое утверждение 3 января 1975 года не являлось ответом на какой-либо вопрос следователя, а было сделано в моих замечаниях по поводу предъявленного мне постановления о привлечении в качестве обвиняемого. Основано это утверждение, разумеется, на моем глубоком внутреннем убеждении и знании фактов.
Считая следственный кабинет неподходящим местом для обсуждения подобных вопросов и обстановку следствия по уголовному делу также неподобающей для таких дискуссий, я не стану доказывать здесь и сейчас правдивость информации, помещенной в упомянутых изданиях. Тем более, что обязанность доказывания лежит не на мне.
Допрос начат: в 14 час. 30 мин.
Допрос окончен: в 18 час. 10 мин.
Ольга Эдельман: В следующих протоколах допросы ведет уже другой следователь - старший следователь по особо важным делам УКГБ по Пермской области майор Истомин. В следственном деле Ковалева, сошлюсь на Геннадия Кузовкина, 30 томов, следствие тянулось долго, и если предыдущий фрагмент был из январского допроса, то здесь уже августовские.
Из протокола допроса Сергея Ковалева
Протокол допроса обвиняемого
Гор. Вильнюс, 21 августа 1975 года
Вопрос : На допросе 20 августа 1975 года вам был задан вопрос по поводу публикации в "Хронике текущих событий" информации об аресте 3-х школьников в городе Тбилиси. Намерены ли вы сегодня дать свои объяснения об этом?
Ответ : Да, я решил изложить несколько соображений об этой публикации. [...] Сначала одно замечание очень общего характера. В принципе - я подчеркиваю это, о данном сообщении речь еще впереди - в "Хронике", как и в любом другом издании, разумеется, могут встречаться фактические неточности. Мне самому случалось обнаруживать их в "Хронике", к чести для нее намного реже, чем во многих других изданиях. Теперь об обсуждаемом сообщении. Чтобы мой ответ не был слишком подробным, прошу вас исчерпывающим образом указать все неточности, которые следствие обнаружило в сообщении.
Вопрос : Вам еще раз разъясняется, что в "Хронике" помещен надуманный факт о якобы имевшем место в городе Тбилиси аресте трех школьников. Дайте пояснения об этом.
Ответ : Оставляя без внимания тон вашего вопроса, прошу разъяснить, удовлетворили ли вы мою просьбу и назвали ли все неточности, которые, по вашем мнению, содержатся в сообщении?
Вопрос : На допросе 20 августа 1975 года вам был задан ясный вопрос, почему в 32-ом выпуске "Хроники" помещено сообщение о надуманном факте ареста в г. Тбилиси трех школьников, снятии с работы в этой связи одного из родителей и директора школы. Сейчас вам понятен вопрос?
Ответ : Итак, это исчерпывающий список неточностей. С удовлетворением констатирую, что после проверки следствие сочло остальные сведения, сообщенные "Хроникой" о 3-х тбилисских школьниках, вполне достоверными. Значит, по мнению следствия, за плакаты о Солженицыне и письмо в журнал "Коммунист" школьники были подвергнуты не аресту и не задержанию, а воспитательной беседе в КГБ. Это мнение основано на официальных справках. Бесспорно ли это мнение?
Вопрос : Вам предлагается перейти от общих рассуждений к ответу на конкретный вопрос.
Ответ : Ваши оценки моих рассуждений меня нимало не интересуют.
Допрос прерван в 18 часов 00 минут.
Ольга Эдельман: Далее в протоколе имеется обширная приписка Сергея Адамовича Ковалева, сделанная от руки. Подписав протокол, он методично перечислил свои замечания относительно некорректного поведения следователя.
Владимир Тольц: Чтобы слушателям стало понятно, о каком сообщении «Хроники» про тбилисских школьников шла речь, я просто предлагаю послушать сейчас этот фрагмент, некогда зачитанный в передаче нашего Радио.
В первых числах марта 74 года были арестованы три ученика 9 класса тбилисской средней школы № 24 Устиашвили, Ватакидзе, Уграгелидзе. Их подозревали в том, что они расклеивали антисоветские плакаты на здании райкома. По некоторым сведениям, в плакатах говорилось что-то о Солженицыне. Кроме того им вменялось в вину письмо в редакции газеты «Коммунист», в котором есть требование разъяснить, почему в нашей стране нет свободы мысли и слова. Во второй половине марта мальчиков выпустили. Они продолжают учиться в школе. Имеются сведения, что снят с работы директор школы № 24, а также один из родителей названных школьников.
Владимир Тольц: Прежде чем продолжить чтение протокола допроса Сергея Ковалева по этому делу, хочу спросить нашего гостя Геннадия Кузовкина: Вы хотите как-то прокомментировать этот эпизод?
Геннадий Кузовкин : Я хочу добавить к рассказу о деле Сергея Адамовича. Он добивался от следствия и добился своей непримиримой позиции проверки фактов, изложенных в «Хронике». Я видел в деле документы, как эта проверка велась. Еще одно свидетельство высокой достоверности «Хроники» - это цифра, которую привел Александр Даниэль. По делу Ковалева проверялось около 700 эпизодов. Неточности по меркам Комитета государственной безопасности или ошибки нашлись в 11. Ковалев же признает только две.
Из протокола допроса Сергея Ковалева
Протокол допроса обвиняемого
Гор. Вильнюс, 24 августа 1975 года
Вопрос : На допросе 23 августа 1975 года вы, еще не получив для ознакомления официальных справок, опровергающих сообщения "Хроники" о якобы имевшем место факте аресте трех школьников в гор. Тбилиси, высказали сомнение в достоверности сведений, содержащихся в официальных справках вообще, ссылаясь на какие-то известные только вам частные примеры. Скажите, чем это в действительности вызвано?
Ответ : Это объясняется очень просто. В ходе допросов об этом эпизоде нам с вами предстоит спокойно, неторопливо и беспристрастно - иначе был бы нарушен закон - разобраться в отмеченном вами противоречии. Пока мы рассматриваем два источника сведений - "Хронику" и упомянутые вами официальные справки. Мы оба не раз предварительно оценивали источники, высказывали о них свое мнение. Так, следствие в своих вопросах и документах постоянно именует "Хронику" клеветническим изданием - замечу, пока не приводя каких-либо аргументов своей точки зрения. Я тоже не раз высказывался о своей уверенности, наоборот, в правдивости и искренности "Хроники", вместе с тем, заметив, как вы знаете, что она, разумеется, не гарантирована от ошибок (см. протокол допроса от 21 августа). Естественно было бы оценить и другой источник. Вот я и выразил свое сомнение в постоянной и гарантированной правдивости этого другого источника - официальных справок вообще, - чтобы не быть голословным, приведя, в отличие от вас, некоторые из фактов явного несоответствия справок с действительностью. Эти и многие другие факты известны не только мне - вы ошибаетесь в своем утверждении. Замечу также, что эти факты ясно свидетельствуют о заведомой (подчеркиваю!) неправде некоторых официальных справок. Несмотря на это, я не случайно не назвал "официальные справки вообще", например, "институтом лжи и фальсификации", в отличие от того, как поступаете вы в отношении "Хроники". ...
Ольга Эдельман: Должна сказать, что я в архивах видела порядком всяких допросов, разных времен. И таким тоном, как Сергей Адамович, мало кто со следователями разговаривал.
Владимир Тольц: Хочу заметить, что эту тональность и эту логичность рассуждений Сергей сохраняет до сих пор. И не только в объяснениях с российскими властями. Достаточно вспомнить его выступление на недавней встрече делегации Европейского Союза и российских НПО накануне очередного раунда консультаций «Европейский Союз - Россия по правам человека». В общем, такие рассуждения и стилистика задавали Хронике (тогда) и правозащитникам (сейчас) очень высокий стандарт. Но об этом, я надеюсь, мы продолжим разговор в следующем выпуске программы.