Германия отметила 75-ю годовщину последнего в ее истории сожжения книг. Эта варварская акция была инициирована пронацистски настроенными студентами университетов, поддержана и возглавлена нацистскими политиками и в 1933 году была одобрена большинством населения.
Самая впечатавшаяся, точнее, впечатанная в сознание немцев акция проходила 10 мая 1933 года в Берлине на Оперной площади между зданием университета имени Гумбольта и Штаатсоперой. В тот вечер было сожжено более 20 тысяч книг. На шабаше вовсю кривлялся Йозефф Геббельс, зачитывая заранее заготовленные ритуальные формулы:
Против декадентства и морального разложения, в поддержку семьи и ее ценностей я предаю огню тексты Генриха Манна, Эрнста Глезера и Эриха Кестнера.
Вакханалию транслировали по радио, снимали кинооператоры, а затем в киножурналах она была показана по всей стране, побуждая к повторению ее на местах. Но и без этой зажигательной кинохроники одновременно с Берлином сожжения 10 мая 1933 года прошли еще в 22 университетских городах. Сожжения книг продолжались несколько месяцев.
Ныне на месте акта коллективного безумия в столице Германии — впечатляющий памятник: через впаянное в брусчатку площади стекло видна большая комната с пустыми книжными полками белого цвета. Рядом металлическая доска с пророческой цитатой из пьесы Генриха Гейне, написанной в 1821 году: «Это был только пролог. Там, где сжигают книги, там, в конечном итоге будут сжигать и людей».
Книги сжигались по утвержденному черному списку, в котором были 94 немецких и 37 иностранных авторов. Интересно, что в список попали и многие переводы с русского: например, «Конармия» Бабеля, «12 стульев» Ильфа, названого почему-то без упоминания Петрова, так же в списке Зощенко, Илья Эренбург. Владимир Маяковский, Максим Горький. Они оказались в компании с Хемингуэем, Джеком Лондоном и Дос Пасосом. Была в списке и книга Сталина «О Ленине и ленинизме», книги его главного врага Троцкого и «История русской революции» впоследствии казненного Сталиным Зиновьева.
Но более всего немцы жгли, так сказать, своих. Например, книги Эриха Марии Ремарка были брошены в огонь по следующему приговору: «За литературное предательство солдат мировой войны, для воспитания народа в духе готовности к обороне отечества».
Уничтожались книги авторов еврейского происхождения, социалистических и пацифистских взглядов, а также модернистов, уничтожались, как противоречащие германскому духу.
Интересно, что то, что выглядит сегодня в кинохронике весьма зловеще — ночь, костер, горящие книги, выкрики, звучащие как приговоры — воспринималось тогда, 75 лет назад, несколько иначе.
Говорит один из свидетелей тех костров, ныне патриарх немецкой литературной критики Марсель Райх-Раницкий: «Это выглядело странно. Как несерьезное событие. Никто не воспринимал происходившее всерьез, в том числе и те, кто это делал. Мне казалось это сумасшествием, что книги лучших немецких писателей просто так сжигаются. Тогда было еще непонятно, что все это лишь пролог, увертюра. Печально то, что тогдашняя немецкая интеллигенция, хотя и с явным изумлением, но без возмущения просто приняла все это к сведению».
После войны сочинения наиболее известных до войны современных авторов стали создавать снова, но для многих, менее известных писателей, попадание в нацистский список стало клеймом виновности, их больше не издавали. Из этого видно, насколько действенной и долгоиграющей в сознании немцев оказалась акция нацистов. Процесс возвращения из небытия книг и имен их авторов потребовал десятилетий. Вперве в 1976 году о некоторхы, еще живых тогда, но выжженных из памяти немцев писателей впервые вспомнили. Точнее, вспомнил один журналист Юрген Зерке и издал книгу "Сожженные писатели". Тогда же под сильным впечатлением от книги бизнесмен Георг Зальцман начал собирать по букинистам чудом уцелевшие книги из черного списка. Сегодня в его доме под Мюнхеном собрано 12,5 тысяч томов и вскоре это собрание книг будет представлено на специальной выставке. Власти города Нюрнберга планируют включить эту коллекцию в постоянную экспозицию документационного центра, рассказывающего о нацистском времени. Главный редактор отдела культуры вокресеного выпуска «Франкфуртер альгемайне цайтунг» (Frankfurter Allgemeine Zeitung) Фолькер Вайдерман после своего журналистского расследования убежден, что акция сожжения книг отвечала настроениям большинства в тогдашнем немецком обществе: «В 1933 году книги были сожжены не кучкой психических больных нацистов, это была акция большинства общества: студентов, которые ее придумали, профессоров, которые в ней участвовали, и населения, которое в массовом порядке приходило на сожжения и приносило с собой книги, чтобы бросить их в огонь 75 лет не такой уж большой исторический срок для осмысления этих невероятных акций. Нечто подобное происходит в разных точках планеты и по сей день, в других формах, другими способами. Это часть образа жизни там, где страх перед книгами, страх перед чужим умом и развитием позволяет тоталитарному режиму использовать его в своих целях».
Выступавший в эти дни на мемориальном вечере в Академии искусств президент Германии Хорст Кёлер призвал к повсеместной защите свободы слова и творчества. «Тот кто хочет запрещать книги, фильмы, спектакли или карикатуры, находится на неверном пути. Запреты и притеснения авторов разрушают свободу и человечность».