Талант ломает устоявшиеся границы жанров. Читаем рекламный анонс фильма «Александр. Невская битва»: «Красочный приквел к картине Сергея Эйзенштейна». Но снять как Эйзенштейн любой может. Историю иллюстрировать — тоже проще простого. Создатели нового фильма про молодые годы князя Александра долго мучились — как вырваться из замшелой тоталитарной эстетики? — и, по признанию продюсера, он же режиссер, только «после того, как я определил жанр — шпионский детектив-боевик — работа пошла легко».
Я тоже не стану затруднять себе жизнь, углубляясь в источники по Невской битве и в дискуссии о роли Александра Невского в русской истории. Тем более, в ответ могут указать (уже указывают) на ошибки великого предшественника. Придется объяснять, что Эйзенштейн в «Александре Невском» (как и Шекспир в «Макбете» или «Гамлете»), хоть и отступал от исторической достоверности, но задачу свою как художник решал успешно, то есть с внутренней логикой, характерами и нравственным уроком там все более-менее в порядке.
Так что давайте судить творческих работников по законам, ими над собою поставленным. Детектив так детектив.
Дано. Ливонский рыцарь поехал в Новгород плести интриги против князя Александра. Вполне возможно. Захватническая политика крестоносцев к тому располагала. Но только в фильме заговор в пользу Швеции. То есть Орден почему-то организует территориальные приобретения не себе любимому, а чужому королю. Второй диверсант еще интереснее. Кровный враг Александра Невского представился княжеским сыном из Торжка. И ему поверили. Садись за стол, дорогой, гостем будешь. Никто же из новгородцев не знает, кто там управляет в Торжке, князья ли вообще и с виду каковы. Любой может назваться.
Ну, представьте себе, что Закаев приедет из Лондона в Кремль и скажет: здравствуйте, я смоленский (или псковский) вице-губернатор.
Дальше: технология заговора. Новгородским боярам, которые «охоту имеют на западный манер жить» (ей-богу, они сами так сказали) требуется надежная связь с иностранной агентурой. Какого государства, не важно, главное, чтоб враждебного родной стране и православной религии. Для конспирации под Новгородом предусмотрены грандиозные катакомбы. Филиал то ли Киево-Печерского монастыря, то ли Мории (Властелин Колец, часть 1). А для надежной связи вместо пароля ливонский альтруист не пожалел пары рыцарских перчаток. Одну оставил в Новгороде боярам, вторую отвез в Швецию. Чтоб потом при встрече предъявляли друг другу для опознания. Эта тема очень важна, в фильме она всплывает неоднократно, как в анекдоте: приехал гонец из Пизы, смотри, не перепутай. И надо же, перепутали. В решающий момент бояре, ничего не спрашивая и не предъявляя, с ходу выболтали свои тайны… кому? Да прямо Александру Невскому, который притворился иностранцем, надвинув на лицо капюшон.
Тут я не могу не процитировать синопсис «Александр, Невская битва» с сайта «Кино России»: «Авторы стараются выстроить фильм максимально грамотно с точки зрения истории. Каждый шаг сверяется с летописями, проверяется консультантом, известнейшим историком, специалистом по истории Древней Руси профессором Анатолием Кирпичниковым. В основе сценария — анализ более сотни летописей, научных статей и монографий». И с Карамзиным на дружеской ноге.
Не иначе, как из 101-ой монографии в сценарий выпала секретная карта, необходимая «варяжским гостям» для высадки на берег. Вообще-то скандинавы плавали и высаживались здесь испокон веку. Но тоже все позабыли.
Склеротический туман разрывают проблески экстрасенсорной сообразительности. Вот у мертвого мясника обнаружен зажатый в руке наконечник стрелы. И новгородцы смекают: наконечник-то мясник извлек из того самого медведя, которого самозванный княжич якобы накануне убил ножом. Следовательно, медведя застрелили стрелой. Следовательно, приезжий врет. А не шпион ли он в таком случае? Вопрос из зала: как же удалось определить, что наконечник именно из медведя? На княжеском пиру мясник много чего разделывал. Да просто мог где-то подобрать ценный предмет. Неужто для идентификации наконечника был проведен анализ медвежьей ДНК?
Или покойный мясник дал показания. Или покойный медведь по-русски заговорил. А что? Ордынский посол, например, обсуждает геополитические проблемы с Александром с глазу на глаз, подавая пример образованности не только приезжим с Запада, которым нужен переводчик, но и самим новгородцам, склонным к косноязычию.
Так сделан весь фильм, включая финальное боестолкновение со шведами. Все жанры в гости будут к нам. «Приквел», монография, детектив, заодно и этот, как там у них называется — «ситком».
«Невская битва» — режиссерский дебют Игоря Каленова. Но проблемы патриотического воспитания средствами кинематографа знакомы ему не понаслышке. Давайте чуть углубимся в историю. Не средневековую, а новейшую. Своеобразным подарком ветеранам в год 60-летия Победы стала кинокартина «Полумгла». Тот же «Никола-фильм», продюсер Игорь Каленов. А своеобразно то, что победителей в Великой Отечественной войне представили на экране жестокими убийцами, которые расстреливают ни в чем не повинных немцев. Ради такой оригинальной версии пришлось даже переписать сценарий. «Конфликт со сценаристами был неизбежен, это люди другой формации», — комментировал господин продюсер. И получил тогда полную поддержку нашей так называемой кинокритики. Кто как себя повел в этом конфликте — можно найти через поисковую систему по названию: «Полумглисты».
И вот теперь в полумглистах раскол: те же самые СМИ, те же люди, которые два года назад поддерживали «Полумглу», над новым фильмом откровенно издеваются. Вдруг проснулась наблюдательность. И чувство юмора. В рецензиях на «Невскую битву» отметили и парики набекрень, и плохо приклеенные бороды у бояр, и «розоватые искусственные волосы» самого князя, и картонные бревна, и муляжи поросят, и «суржик», и отсутствие актерской работы. Даже задались вопросом: как соотносятся бюджет фильма и то, что мы имеем на экране? Но простите. Ведь «Полумгла» была отснята в той же самой высокохудожественной манере. Такая же историческая достоверность, психологическая мотивация, даже картинки из компьютерной игры в качестве образов России. И это почему-то не возмущало эстетических чувств.
По правилам детективного жанра я должен поставить вопрос: почему? Есть ли что-нибудь, что принципиально отличает «Невскую битву» от «Полумглы»?
Есть. Политический заказ. Тумблер переключили. Теперь уже наши — благородные воины, а с Запада, наоборот, подлые убийцы.
А если бы Александра Невского изобразили, например, агрессивным алкоголиком, который отнял у бедных крестоносцев их родную псковщину, тогда о фильме писали бы не фельетоны, а глубокие «дискурсы». Или пафосные воззвания: руки прочь от талантливого — молодого — спорного — актуального — нешаблонного.
Вот такая Невская битва. Хорошего с лучшим.