Владимир Кара-Мурза : Сегодня стало известно о том, что Государственная Дума намерена отклонить на одном из ближайших пленарных заседаний поправку в Закон «О средствах массовой информации», касавшуюся вне судебного порядка прекращения деятельности издания за распространение клеветнических сообщений. Об этом сообщил журналистам Борис Грызлов. Накануне в Думу поступило заключение президента на этот законопроект, в котором Дмитрий Медведев рекомендовал парламентариям снять его с рассмотрения, поскольку положения законопроекта могут привести исключительно к созданию препятствий для нормального функционирования средств массовой информации.
О том, стало ли это первым шагом на пути либерализации политики Кремля в области средств массовой информации, мы беседуем с бывшим министром печати России, ныне главным редактором газеты «Новое русское слово» Сергеем Грызуновым. Он находится в нашей студии.
Добрый вечер, Сергей Петрович!
Сергей Грызунов : Добрый вечер!
Владимир Кара-Мурза : Ожидали ли вы, что так быстро сойдет с политической сцены эта поправка Роберта Шлегеля, позволявшая ликвидировать целые российские издания?
Сергей Грызунов : Давайте, во-первых, вспомним в связи с чем эта поправка появилась. Ни для кого из нас, тех, кто занимается активно судьбами средств массовой информации или участвует, так или иначе, в этой жизни, не секрет, что… Помните, это все произошло на гребне скандала вокруг публикации газеты «Московский корреспондент» о якобы скорой женитьбы Владимира Путина на Алине Кабаевой. Мне показалось, что этот молодой человек, депутат ныне, чем-то стал похож на того самого человека, который старается бежать впереди паровоза. Он пытался угадать настроение, держал, видно, по ветру свой нюхательный аппарат и попытался, по-моему, просто угадить власть имущим, сочинив подобную поправку, которая была оценена позже, слава богу, нашими коллегами, прежде всего, в Общественной палате, где заседают тоже наши с вами коллеги, в репутации которых у нас нет оснований сомневаться. Я имею, прежде всего, в виду, конечно же, главного редактора «Московского комсомольца» Павла Гусева и вашего бывшего коллегу Николая Сванидзе, кто-то, по-моему, еще.
Владимир Кара-Мурза : Там теперь Андрей Дементьев. Он у нас был в передаче как раз про эту поправку.
Сергей Грызунов : Поэт Андрей Дементьев, весьма достойный и уважаемый человек.
Владимир Кара-Мурза : Бывший главный редактор журнала «Юность».
Сергей Грызунов : Конечно. Так что, готовилось, судя по всему, что ли такое решение. Потом мы все были свидетелями того, как вдруг в единых рядах «Единой России» начался разброд и шатания. Не все проголосовали, если вы помните. 25 апреля Дума голосовала – было первое чтение этой поправки в 4 статью Закона «О средствах массовой информации». Не все «единороссы» проголосовали. Это тоже было очень важно. Безусловно, у нас очень информированный председатель в Думе, который очень хорошо знает настроение руководства. Он чуть позже публично заявил о том, что Кремль, имея в виду президента Медведева, негативно отнесся к этому тексту.
Владимир Кара-Мурза : К нашему разговору подключился Игорь Яковенко, секретарь Союза журналистов России. Он у нас на прямой телефонной связи.
Чем вы объясняете такое скоропалительное отклонение поправки Роберта Шлегеля?
Игорь Яковенко : Я думаю, есть две причины. Во-первых, эта поправка абсурдна и абсолютно бессмысленная. Потому что все то, что там запрещается, уже давным-давно запрещено законом. Во-вторых, она действительно еще больше пытается углубить несвободу СМИ, а уж дальше, казалось бы, некуда. Поэтому бессмысленная, абсурдная и довольно вредная поправка.
Владимир Кара-Мурза : Автор первого российского Закона «О печати» Михаил Федотов, секретарь Союза журналистов России, рад такому повороту событий.
Михаил Федотов : Реакция президента Медведева на инициативу депутата Шлегеля была абсолютно правильной, политически очень своевременной. Сегодня эта поправка была уже обречена на поражение. Я считаю, что это очень разумно, это очень правильно. Я хотел бы видеть в этом определенный знак. Президент Медведев позиционирует себя как человек с демократическими устоями. Это проявилось и в его инаугурационной речи, это проявилось и в его выступлении на параде в День Победы. Он говорил там о приоритете норме международного права. Я ни разу не слышал, чтоб его предшественник на подобных мероприятиях говорил о международном праве.
Сергей Грызунов : Я согласен с моими коллегами. Слава богу, что президент сказал то, что он сказал, не поставил своей подписи под бумагой. Ведь дело в том, что список оснований, по которым надзорный орган может после двух предупреждений закрыть СМИ, благодаря поправке Шлегеля, если бы она прошла, он пополнялся бы таким пунктом, как распространение «заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию». Это практически точно такая же формулировка, которая есть в определении клеветы, которая содержится в Уголовном кодексе. Однако признание факта клеветы, как уголовного преступления, требуется решение суда. А если бы закон был обновлен так, как хотел этого господин Шлегель, то практически можно было бы обойтись без этого. Кроме того, сейчас ответственность за клевету несет, прежде всего, автор публикации, а поправка Шлегеля, будь он принята, позволяла бы разбираться не с автором, а целиком со средствами массовой информации. Значит, можно было бы воспользоваться этим и наказать целое издание, если оно кому-нибудь из власть предержащих не понравилось бы.
Владимир Кара-Мурза : Тем не менее, создана рабочая группа во главе с Олегом Морозовым, вице-спикером Думы. Ожидаете ли вы других каких-то нападок на действующее законодательство о печати?
Игорь Яковенко : Попытки ликвидировать вот этот базовый закон, который создает свободу массовой информации, на протяжении последних лет предпринимаются постоянно. Поэтому зарекаться нельзя. Но вот это заявление президента России дает возможность надеяться на то, что все-таки эти попытки будут делаться с меньшим пылом. Потому что явно продемонстрирован совершенно определенный тренд, определенный импульс дан обществу. Это очень важный импульс, потому что действительно создается такое ощущение, что заявление Медведева о том, что свобода лучше, чем несвобода, это не просто декларация, а это какая-то новая политика. Поскольку в Думе сидят люди достаточно чуткие, и они понимают, что все-таки Россия – это президентская республика, есть надежда, что они примут этот импульс. Я надеюсь, что эта рабочая группа не будет иметь перспективы.
Сергей Грызунов : Я думаю, что вряд ли мы можем успокоиться на этом. Я имею в виду журналистов. Вряд ли мы можем прийти к выводу, что сегодня, когда мы с вами разговариваем, что Закон «О средствах массовой информации» окончательно спасен от всех посягательств. Меня очень так взволновало заявление Бориса Грызлова о том, что, процитирую его, «необходимо более глубоко подойти к реформированию самого Закона «О СМИ». Закону уже много лет. Сейчас он явно не соответствует тому состоянию, в котором находится наша страна». Понимаете, уже много последних лет наша страна в том состоянии, в котором находится наша страна, в парламенте пытаются все время Закон «О СМИ» исправить. Он вызывает своим, безусловно, либерализмом постоянное раздражение законодателей. Вот за эти последние, я думаю, лет 10 предлагалось внести более 100 поправок. Представляете себе!
У меня в руках этот закон находится. Как известно, авторами его являются один из наших гостей сегодня, мой коллега, бывший министр печати и друг Михаил Федотов, замечательный журналист и юрист, космонавт, бывший помощник Бориса Николаевича Ельцина Юрий Батурин и их коллега Энтин. Этот закон выдержал мировую что ли апробацию. Он признан одним из самых либеральных законов в Европе. И сегодня пытаться его как-то улучшить это, как мне представляется, совершенно не нужная инициатива.
Непонятно до сих пор остается, как президент Медведев относится к идее Бориса Грызлова о таком что ли достаточно масштабном пересмотре Закона «О СМИ». Действительно, создана в Думе или создается специально рабочая группа. По-моему, ей даже дан срок к ноябрю представить новую редакцию закона. Пока этих попыток, повторяю, было несколько, поправок было около 100. Ничем хорошим это дело не закончилось.
Если вспомнить, то на примере этой поправки о клевете, мы можем сказать, что случаи закрытия СМИ за клевету у нас довольно редкими были. И происходило это на региональном уровне. Я помню, как в июне 2002 года сообщалось, что в Нижнем Новгороде районный суд вынес решение о закрытии газеты «Ленинская смена плюс» по иску соответствующего управления Министерства Российской Федерации по делам печати. Как раз те самые предупреждения были и основанием для закрытия. Вообще, формально процедура закрытия средства массовой информации за клевету очень сложна. Основанием является нарушение редакцией требований той же самой статьи 4 в течение года, то есть пару предупреждений должен этот контролирующий орган вынести редакции за 12 месяцев. Вот если мы к более свежему времени вернемся, мы знаем, что Росохранкультура, скажем, три года назад вынесла СМИ 78 предупреждений, в 2006 году – 64 предупреждения, из них за разжигание межнациональной розни 39, и так далее и так далее. В общем, есть другие способы, есть установленный порядок. Менять его, соглашусь с нашими гостями и с Яковенко, и с Михаилом Федотовым, наверное, надо семь раз взвесить.
Владимир Кара-Мурза : Считаете ли это вы новым курсом Кремля, или это до первого случая, пока не появились острые публикации про самого Дмитрия Медведева?
Игорь Яковенко : Я думаю, что все-таки это попытка заявить о новом курсе. Потому что, на самом деле, это действительно то, чего не встречалось ранее в кремлевской политике за последние 8 лет. Это, видимо, все-таки какая-то попытка провести курс, отличный от предшественника. Потому что действительно это рифмуется и с решением Конституционного суда, который опрокинул вот эту безумную и преступную травлю Мананы Асламазян, это подтверждение того, что заявление о том, что свобода лучше, чем несвобода, это не декларация, а действительно реальная политика. По крайней мере, такая надежда есть. Пока очень рано. Прошло немного времени нового президентства. Поэтому, конечно, многое приходится угадывать. Но есть шанс на то, что это не случайное заявление, что это не случайный шаг, что это какая-то попытка проводить иной, более современный, более модернизаторский, более либеральный курс, чем был последние 8 лет.
Владимир Кара-Мурза : Константин Ремчуков, владелец и главный редактор «Независимой газеты», считает шаг президента единственно разумным.
Константин Ремчуков : Поправка, которая принималась тогда Шлегелем на фоне стремления депутатов защитить президента от нападок «желтой», бульварной прессы. А сейчас все поостыли, поняли, что натворить могут многое. На самом деле, наш Закон «О СМИ», принятый в 1991 году, очень хороший, прошел проверку временем. Я не думаю, что есть какие-то страны, которые могу похвастаться лучшим Законом «О СМИ», чем у нас. Тестирование этой темы в течение последнего месяца показало крайне негативное отношение СМИ к этим поправкам Шлегеля. Власть не могла этого не учитывать. Медведев, который сказал, что свобода лучше, чем несвобода, не мог одним из первых законов подписать, который бы эту свободу эффективно ограничивал. Я думаю, что решение разумное в интересах как СМИ, так и президента.
Владимир Кара-Мурза : Слушаем вопрос из Тулы от радиослушателя Николай.
Слушатель : Добрый вечер! У меня вопрос к гостям. В российской Конституции есть норма, которая запрещает принимать законы, ухудшающие положение по сравнению с ныне действующими. У меня первый вопрос. Почему вообще такая поправка имела место быть? И второе. Такие поправки вносятся «Единой Россией» только потому, что она имеет большинство в Думе. Вот сейчас Компартия подала иск в Верховный суд о фальсификации выборов в пользу «Единой России». Если мы говорим о новом курсе, то, как вы считаете, чем закончится подача этого иска в суд?
Сергей Грызунов : Отвечая на вопрос, почему такая поправка вообще была принята, и запущен был механизм, мы немножко об этом говорили. Я напомню – желанием понравиться власти, я думаю. Вот человек попал во власть в достаточно молодые годы из движения «Наши». По-моему, он там был пресс-секретарем этого движения. В таком еще не устаканившемся возрасте принимает теперь законы. Вот захотелось понравится, по-моему. Так что, я думаю так.
Владимир Кара-Мурза : Запрещает ли российская Конституция ограничения дальнейших прав? По-моему, это касается только избирательных прав граждан.
Игорь Яковенко : Нет. Вы знаете, российская Конституция запрещает принимать законы, умаляющие вообще все права человека и гражданина. Поэтому здесь радиослушатель абсолютно прав. Поправка была, конечно, антиконституционной.
Сергей Грызунов : Я хочу добавить к тому, что говорят мои коллеги. Я думаю, что эти показательные, конечно же, но, скажем так, если не мелкие, то небольшие шаги, которые предпринял Медведев, я действительно хочу расценить как знак того, что он, действительно, пожалуй, хочет выстроить отношения с прессой иначе несколько, чем предшественник. Впервые за 7 лет в Кремле побывал председатель Союза журналистов. Это огромный срок времени. Я помню, что в наши времена, в мое время, скажем, в 90-е годы в Кремле мы проводили свои съезды журналистские, обсуждение самых важных вопросов. Все это происходило в этом самом Кремле. Сегодня журналистская организация там не является желанной, ее появление.
Михаил Федотов замечательно прокомментировал совсем недавно (я и с ним согласен), он сказал, что он бы внес в Закон «О СМИ» только одну поправку, которая запрещала бы внесение в него каких-либо поправок до тех пор, пока не будут приняты все законы, которые вытекают из его требований. То есть у нас нет закона о телевидении и радиовещании, нет закона об общественном телевидении, нет закона о распространении СМИ в интернете, о демонополизации СМИ, об обеспечении транспарентности в деятельности СМИ и так далее и так далее. Тут работы законодательной еще очень и очень много. Боюсь, что сегодня за это время у желающих «улучшить» закон действующих еще не появилось квалифицированных юристов масштаба Михаила Федотова для того, чтобы что-то сделать лучше. Все новые варианты закона оказываются репрессивнее старого.
Владимир Кара-Мурза : Можно ли констатировать, что Кремль, наконец, услышал голос своих журналистов? Потому что мы в апреле несколько передач посвящали этим поправкам?
Игорь Яковенко : Я думаю – да. Я думаю, что здесь произошли серьезные подвижки. И наряду с тем, что совершенно очевидно был сделан шаг в защиту свободы СМИ, Кремль повернулся лицом к гражданскому обществу. И вот эта встреча с руководством Союза журналистов России - это тоже знаковое событие. Потому что действительно впервые за последние 8 лет президент принял председателя Союза. Событие, безусловно, знаковое.
Владимир Кара-Мурза : Сейчас к нашему разговору подключился Денис Драгунский, главный редактор журнала «Космополис».
Как вы восприняли поступок Дмитрия Медведева?
Денис Драгунский : Я этот поступок воспринял очень хорошо. Мне кажется, что, конечно, те прогнозы некоторой оттепели, которые делались при вступлении президента Медведева на должность, они, в общем-то, оправданы. Хотя бы потому, что политическая жизнь развивается некоторыми циклами. И вот это ужесточение, подмораживание политической жизни, общественной жизни и какой хотите всей жизни, которое шло в течение 8 лет, оно, безусловно, уже дошло до каких-то несколько не совсем терпимых в обществе позиций. Совершенно естественно, что новый президент будет немножко отпускать гайки. А, может быть, это даже… Я даже не думаю, что это именно такая политика, какое-то заигрывание, какой-то, действительно, временное отпускание гаек. Возможно, что это вполне сознательная концепция господина Медведева. Он же многократно заявлял о своей приверженности идее свободы. Он совершенно не любит вот эти всякие военно-чекистские термины типа о безопасности, о суверенной демократии, граница на замке и тому подобных вещей. Он говорит о гарантиях прав личности, о возможности саморазвития и так далее. В этом плане, если сравнивать, если рассматривать отзыв поправок, который он сделал, в контексте его инаугурационной речи, то все представляется достаточно логичным.
Владимир Кара-Мурза : Александр Проханов, главный редактор газеты «Завтра», не верит в либерализацию российской печати.
Александр Проханов : Закон «О печати» с его бесконечными поправками, - это маразм чиновников и власти, которые боятся и не хотят существования свободных СМИ. Свободных СМИ и так уже не существует. То, что Медведев снял эти поправки, не свидетельствует о том, что Медведев либерал. Он просто сделал легкую маленькую коррекцию, которая не привела и не приведет к либерализации в СМИ, потому что все СМИ централизованно находятся в руках у государства. Но эта роль либерала ему импонирует. Более того, она действительно важна для того, чтобы возник какой-то контрпункт между эрой Путина и эрой Медведева. Я полагаю, что вот эти крохотные, небольшие косметические либеральные поправки, коэффициенты будут сопутствовать всему правлению Медведева. Если Медведев реально запустить развитие модернизации России, ни о каком либерализме и речи быть не может. Эта процедура, наоборот, требует усиления централизации, авторитарного правления и подавление определенных групп нашего населения, в том числе и тех, кто считает себя либералами.
Владимир Кара-Мурза : Да, в современной российской печати существуют совсем другие рычаги давления. Хотелось бы о них поговорить.
Сергей Грызунов : Да, как бы поправка Шлегеля, ну, Господь с ней, она, надеюсь, уже исчезнет из нашего лексикона уже завтра, может быть, слишком много вокруг нее шума. Потому что у власти сегодня действительно есть гораздо более мощные рычаги для давления на средства массовой информации. Понимаете, Володя, мы как-то с вами об этом говорили в этой же студии, но я повторюсь. Моя любимая формулировка по поводу треугольника, на вершинах которого находятся общество, средства массовой информации и власть. Власть, если она будет и дальше думать, что этот треугольник не равносторонний, а на верхней его макушке находится она, эта самая власть, а не общество, до тех пор ничего толкового не будет. Пока власть не поймет, что она кровно заинтересована в том, чтобы средства массовой информации служили и источником информации в обе стороны и средством связи власти и общества, ничего путного не будет. Я очень надеюсь, что у обновленной команды нашего президента будет правильное понятие вот этого самого равновесия, вот этого хрупкого равновесия в этом треугольнике. Тем более что сегодня можно говорить о том, что доверие к средствам массовой информации упало очень и очень на низкий уровень. По нашей информации это процентов 20, то есть только пятая часть граждан России верят средствам массовой информации. А элиты политические и экономические просто считают журналистов своей обслугой. Это очень и очень тревожное явление, но я уверен, что временное. Потому что система с такими средствами массовой информации рано или поздно сама себя разрушит. Давайте вспомним, какой незыблемой была система партийно-советской печати. А рухнула в одночасье. Я думаю, что сегодня, увы, можно с известными упрощениями, но говорить о рецидиве такой системы.
Владимир Кара-Мурза : Как скоро, по-вашему, может восстановиться доверие российского общества к отечественной печати?
Денис Драгунский : А мне кажется, что общество достаточно доверяет отечественной печати, именно в той мере, в которой оно и должно доверять. Вот это безоглядное советское (именно советское) доверие к печатному слову оно, конечно, пропало. Может быть, произошел некоторый откат в сторону, но я ни в коем случае не вижу… Кстати, когда говорят, что пятая часть общества доверяет тому, что пишут в газетах и говорят по телевизору, это, на самом деле, очень много. Может быть, даже это и больше того, чем некоторые средства массовой информации, которые заполоняют медийное пространство, заслужили. По-моему, это замечательно.
И еще, чтобы я хотел сказать, что не будет такой райской ситуации, когда все будут доверять и все будут уступать друг другу место как Чичиков с Маниловым, когда власть будет говорить обществу – пройдите вперед, а общество и власть будут расступаться перед прессой, а пресса будет при этом обсуждать власть… Никогда в жизни! Каждая общественная институция считает себя самой главной. Власть всегда будет считать, что без государственных институтов, что без суда и прокуратуры, без парламента и президента, без прочего, без правительства и без милиции ничего не будет. Общество, общественные организации, правозащитники, НКО будут считать наоборот. А пресса будет говорить, что без нас ничего не получится. И это естественно, потому что существует определенная конкуренция общественных институций, к которым относятся и власть, и общественные организации, и пресса.
По-моему, главное и единственное, что может сделать власть в целях самосохранения, подчеркиваю, - это обеспечить максимальную свободу выражения прессы и в целях, кстати, модернизации страны. Потому что эпоха той самой модернизации, ради которой подавлялись разные либеральные тенденции в обществе, она ушла уже давно в прошлое вместе с массовой фабричной занятостью. Это эпоха Магнитки. Все! Проехали! Сейчас можно модернизироваться только тогда, когда каждый человек может быть, что называется, сам себе королем, президентом и начальником. Вот тогда есть какая-то минимальная надежда на то, что интеллектуальный ресурс России будет как-то востребован, соберется как-то, будет задействован снова и начнет работать.
Поэтому, я думаю, что все зависит, на самом деле, от журналистов, от самой прессы. Не нужно плакать и стонать, что нам не доверяют, нас не любят, нас презирают, а надо делать свое дело. Надо отстаивать свою независимость в каждом конкретном случае, в каждой статье, в каждом выступлении, в каждой радиопередаче. Это единственный способ, который я вижу.
Владимир Кара-Мурза : Петр Фадеев, главный редактор издания «Газета», считает, что президент ведет тонкую игру.
Петр Фадеев : Мне кажется, достаточно рано квалифицировать отклонения президентом от возможных поправок к Закону «О СМИ», как явное свидетельство того, что он сделал такой либеральный шаг. Я думаю, что это скорее такая политическая красивая игра. Собственно, готовились заведомо непроходимые поправки, притом, что уже в законодательстве прописано, что такое клевета, и как за нее наказывают, в том числе Уголовный кодекс. Возникает какая-то параллельная норма в параллельном Законе «О СМИ». Совершенно верно, что это юридически является нонсенсом. Этого и не произошло.
Владимир Кара-Мурза : Слушаем вопрос из Армавира от радиослушателя Сергея.
Слушатель : Добрый вечер, господа! Мне кажется, газет должно быть много и разных, а уж читатель сам разберется, какая тема его интересует. Если журналист, действительно, оклеветал кого-то, надо спрашивать именно с него, а не с газеты, не закрывать газету, потому что есть читатели. Это неуважение к ним.
У меня еще есть такая тема. Группа правозащитников написала письмо к Дмитрию Медведеву, чтобы он освободил политзаключенных. Если это будет хотя бы второй шаг, это была бы даже такая демократия в действии.
Сергей Грызунов : Я не могу не согласиться с уважаемым слушателем из Армавира. Он прав и в первом своем посыле, и во втором. Я готов под этим только подписаться.
Владимир Кара-Мурза : Стоит ли сейчас, по-вашему, ловить момент и требовать от президента всего того, что не успел реализовать Владимир Путин?
Денис Драгунский : ( Смеется ) В каком смысле? Вы сказали вещь, которая звучит с некоторой иронией. То, что не успел реализовать Владимир Путин – в каком смысле? Не знаю, какие у были упрямые замыслы у Владимира Путина, но, мне кажется, от Дмитрия Медведева вряд ли стоит что-нибудь требовать. Я думаю, что требовать-то нужно, конечно, как всякое общество делает, но не надо ловить момент. Самое главное – не надо видеть в каждом движении власти какое-то политиканство, какую-то тонко рассчитанную игру и так далее. Мне кажется, власть иногда бывает также спонтанна, как обычный человек, и также действует, что называется, в режиме стимул-реакция.
А то, что Ходорковский и другие политзаключенные будут, скорее всего, освобождены, об этом уже были сделаны разнообразные намеки, в том числе и самим Путиным. Но даже если тот факт, что об этом говорит Путин, что это будет как бы согласованное такое общее решение, тоже не надо слишком конспирологически к этому относиться. Меняется время, меняется ситуация, меняются люди во власти. Я думаю, что все-таки нам следует (во всяком случае, нам, журналистам, я говорю от своего имени, как от журналиста) жить и действовать так, как будто бы все развивается в желательном для нас направлении. Тогда это и будет развиваться в желательном для нас направлении. Не надо бояться. Да, надо смело говорить о необходимости дальнейшей либерализации режима, о необходимости снятия разных одиозных поправок.
По части политических партий. Скажем, тут была недавно такая утечка или не утечка, а сведение такое поступило в прессу о том, что якобы готовится новый закон, который увеличит число членов политических партий, которое необходимо для того, чтобы партия была зарегистрирована как таковая. Мое мнение, что это вообще незаконная антиконституционная вещь. Почему в партии должно быть 50 тысяч членов, а не 3, например? Почему я с двумя друзьями не могу организовать политическую партию и выйти на выборы? Естественно, мы наберем там человек 10 голосов или 42 тысячи, но в любом случае это наше право, конституционное право, записанное в Конституции, полистайте первую часть Конституции. Так что, я думаю, что мы должны об этом говорить – отыскивать те места, где власть нарушает Конституцию, где власть либеральные наши правила защемляет. Говорить надо об этом смело, а не говорить – ага, Медведев хитрит, а Путин юлит! Да, бог с ними, они сами с собой разберутся. Мы должны свою работу делать, мне кажется.
Сергей Грызунов : Мне по душе призыв Дениса, уважаемого очень мной человека, журналиста и писателя, в том, что очень важна позиция самого журналистского сообщества. Но. Все мы были свидетелями недавнего раскола на последнем съезде журналистов между московской журналистской организацией, увы, и региональными журналистскими организациями. К сожалению, ни для кого не секрет, что существенно изменились и представления очень многих журналистов о смысле и предназначении своей деятельности в нашей профессии. Я даже такую формулировку принес в студию, которую я назвал журналистской коррупцией. Это явление последних 10 лет. Суть его в том, что журналисты продают свою душу за деньги, неважно чьи – государства или какого-нибудь олигарха. Особенно опасно, когда душу продает руководитель крупного средства массовой информации. Потому что вместе с ним продаются и все остальные сотрудники этого самого СМИ. Это очень и очень опасная тенденция, которая, к сожалению, у нас присутствует в нашей профессиональной жизни. Еще, мне кажется, что сегодня журналистское сообщество, расколотое, повторяю, журналистское сообщество не может пока найти в себе ни сил, ни желания создать какие-то внутрикорпоративные механизмы защиты профессиональной репутации.
Владимир Кара-Мурза : Слушаем вопрос москвича Магомеда.
Слушатель : Добрый вечер! Владимир, с вашего позволения два момента. Я уже, наверное, года 2-3 однозначно газеты не читал по одной простой причине. У вас в прошлый раз был политолог Марков. Так вот на ваш вопрос о профессионализме. На своем посту остался министр иностранных дел. Странно было бы, если бы он сказал, что он не профессионал, потому что он остался на своем посту. Когда я говорю, что я не читаю газет уже 2-3 года, я не хочу обидеть ваших гостей. Дело в том, что на них такое давление, им делают такие предложения, от которых они не могут отказаться.
Владимир Кара-Мурза : Какие формы давления испытывают современные либеральные журналисты?
Денис Драгунский : Они испытывают… Вы говорили очень важно о журналистской коррупции. Это такая косвенная форма давления, сбоку, понимаете, когда на современного либерального журналиста может никто не давить ни редактор, ни через редактора хозяин газеты, но на него давит обстановка, когда он видит, что какие-то люди в каких-то совершенно глянце не продаются политически, а просто продаются чисто профессионально, гонят джинсу, как говорится, и получают за это хорошие деньги, и прекрасно себя чувствуют и не понимают, что они, в общем-то, позорят профессию. Журналист, который пишет серьезные вещи, он стоит довольно перед жестким выбором, особенно, если это человек, которому нужно, что называется, деньги зарабатывать, если он не юный мальчик, который живет ни иждивении родителей. Это серьезный разговор. Но, вообще, формы давления существуют разнообразные, особенно (и я это знаю) в регионах. Всяко давит местное начальство. Что же поделаешь. А что, в советское время не давило? Это очень неприятно. С этим тоже надо бороться, это надо как-то выявлять, выяснять, придавать гласности.
Вот вы говорите, что журналисты не могут написать хартию, общую хартию. Не будет общей хартии для всех журналистов. Одним это не нужно, другие не понимают о чем речь, третьи боятся. Пускай эту хартию подпишут те, кто может подписать. Понимаете, если там будут три десятка каких-нибудь замечательных звездных имени российской журналистики, то, глядишь, к этой хартии подтянутся и остальные. Нельзя сразу обеспечить полное единство. Хотелось бы, конечно, чтобы на съезде было полное единство, и все бы подписали этическую хартию. Но нет. Тогда пускай подписывают те, кто может подписать, кто хочет подписать. Надо как-то действовать, организовываться.
Сергей Грызунов : Власть и бизнес, то есть те, кто сегодня контролируют средства массовой информации, используют несколько основных приемов такого подчинения прессы своей воле. Прежде всего, это прямой нажим, выкручивание рук. Масса примеров есть, когда местные власти или бизнес-структуры осуществляют непосредственный нажим на средства массовой информации. Требуют от редакции, чтобы замалчивались какие-то нежелательные сообщения, проводилась определенная, выгодная им, политическая линия и так далее. Дальше. Это интенсивное вливание в средства массовой информации дозированной информации или откровенной дезинформации. И все это завуалировано таким понятием о налаживании так называемых дружеских отношений с прессой. Сотни тысяч долларов, миллионы долларов тратятся на то, чтобы население получало только ту информацию, которая «правильно» бы отражала деятельность либо каких-то политических структур, либо деловых компаний и фирм. Затем – это приручение известных журналистов и руководителей крупных СМИ. Они включаются в престижные клубы, другие структуры истеблишмента, не слезают с экранов телевидения.
Вообще, в последнее время активизировался процесс личного сращивания структур власти, бизнеса и прессы. Издатели, редакторы и журналисты, которые работают в самых престижных и авторитетных СМИ, становятся неотъемлемой частью верхушки общества. Мы этих журналистов прекрасно знаем. Некоторые из них для нас являются нерукопожатыми, так как и наоборот, наверное. Подобное сращивание мира власти, бизнеса и мира информации приводит к тому, что средства массовой информации интегрируются в этот мир не только экономически, но и идейно. Это очень и очень опасно.
Другая очень очевидная такая тенденция – это концентрация и монополизация СМИ. Я коротко назвал только негативные видные, заметные тенденции, в последнее время проявляющиеся.
Владимир Кара-Мурза : Валерий Яков, главный редактор газеты «Новые известия», верит в возрождение свободы прессы.
Валерий Яков : Я оптимист по натуре. Надеюсь, что все-таки это определенный тендем. Потому что я был на инаугурации президента в Кремле и обратил, как и многие, на первые фразы его выступления, когда он заговорил о правах человека, в том числе и пресса почувствует себя более свободной в России. Поэтому я надеюсь, что это не просто политический ход, что это не пиар-акция, а абсолютно осознанное решение, что, может быть, у прессы, действительно, появится немножко больше свободы, чем это было в последние времена.
Владимир Кара-Мурза : Слушаем вопрос москвича Константина.
Слушатель : Я бы хотел сказать по поводу того, как поступит Медведев с освобождением Ходорковского и еще сколько-то человек. Я думаю, что он не независим в этом плане. Он будет делать то, что решено уже Путиным еще раньше, и сейчас будет решаться.
Владимир Кара-Мурза : Связываете ли вы поступок Дмитрия Медведева с какой-то ревизией прежних решений его предшественника?
Денис Драгунский : Не исключено. Но, прежде всего, я хочу сказать, что я совершенно отметаю все эти разговоры о том, что Медведев не независим. Медведев совершенно независим. Медведев является президентом нашей страны. Он является, так сказать, законно избранным символом и олицетворением народного суверенитета. Поэтому всякие разговоры о том, что Медведев не независим, что на него кто-то давит – все эти разговоры, на мой взгляд, являются абсолютно антидемократичными, абсолютно нелиберальными. Они льют воду на мельницу, говоря по-советски, на авторитарные какие-то тенденции в обществе и во власти. Я думаю, что Медведева точно также будет пересматривать решения своего предшественника, как Путин пересматривал Ельцина, как Ельцин пересматривал Горбачева, Горбачев – Брежнева, Брежнев – Хрущева, Хрущев – Сталина и так далее. Никуда от этого не денешься. Это совершенно естественно.
Владимир Кара-Мурза : Можно ли считать недавнее закрытие прямого эфира программы «Времечко» последним актом цензуры еще предыдущего президентства?
Сергей Грызунов : Вы ключевое слово произнесли, Володя, «цензура». Не хочу советовать никому, но мысль выскажу о том, что государству легче контролировать свободно выраженную мысль. Гораздо легче, чем мысль, которая не высказана. Тогда эта мысль уходит в подполье, уходит в самиздат и так далее и так далее, тогда растет рейтинг вашей радиостанции Свобода.
Что я хочу сказать? Безусловно, можно по-разному относиться к программе «Времечко». Некоторые ее критики говорят, что стилистика ее устарела, но это был прямой эфир. Это был, по-моему, если не считать футбольных и хоккейных матчей, столь любимых в последнее время, это был последний прямой эфир. Все остальное на телевидении, которое является, безусловно, главным рычагом политического истеблишмента, все остальное телевидение, все остальные федеральные и региональные телекомпании сегодня принадлежат либо государству, либо его союзникам. Это достаточно тревожная ситуация. Звезда нашего телевидения Владимир Познер недавно не зря публично высказывался о том, что у нас плохо обстоит дело со свободой печати, что сегодня нажим на журналистов, которые должны покориться диктату власти, усилился, а не смягчился, что буквально параноидально власть воспринимает вопрос о том, кого показывать на экране, кого не показывать. Он признал, что существует договоренность такая, которую он выполняет о том, что руководство канала контролирует тех, кого он приглашает на свою популярную передачу «Времена». Когда вычеркивается чье-то имя, кого-то считает руководство Первого канала персоной нон-грата, он берет под козырек и выполняет это указание. Это очень тревожная вещь.
Владимир Кара-Мурза : Спасибо!