В начале недели в Москве был представлен очередной доклад Всемирного банка, посвященный состоянию российской экономики. По мнению авторов, в России отмечаются признаки так называемого «перегрева» экономики, а высокие темпы экономического роста сопровождаются таким ростом зарплат, который не только в разы опережает рост производительности труда, но и стимулирует инфляцию.
Своими мнениями о выводах доклада делятся российские и американские эксп ерты – в материале Сергея Сенинского.
Сергей Сенинский: Для начала - как в целом определить, что такое «перегрев» экономики той или иной страны? Например, по отношению к Китаю о «перегреве» говорят уже почти 10 лет. Наш первый собеседник – в Калифорнии – сотрудник Гуверовского центра Стэнфордского университета профессор Михаил Бернштам.
Михаил Бернштам: « Перегревом» называют особый случай инфляции. Инфляция при высоком экономическом росте считается, что когда экономический рост превышает возможности производственных мощностей экономики, то он переходит в инфляцию. При этом используется такая метафора, что экономика перегревается, а потом начинает кипеть. Вот это кипение есть инфляция, а перегрев это высокий экономический рост. При этом непонятно откуда возьмется экономический рост, если для него нет возможностей производственных мощностей. Поэтому, когда дело доходит до практики и начинают искать примеры перегрева, то с примерами очень туго. Приводят в пример Китай, говорят, что в Китае излишний или чрезмерный экономический рост последние десять лет и поэтому должна наступить инфляция. Десять лет этой инфляции ждали, в Китае состоялся экономический рост, этой инфляции не было. Наконец в начале этого года в Китае поднялась инфляций, но она связана совсем с другими причинами и поэтому, скорее всего, просто надо говорить об инфляции, которая бывает и при высоком экономическом росте, и при низком экономическом росте по совершенно независимым причинам. Привязывать это к экономическому росту не надо, а перегрев остается такой метафорой, которая, в общем, большой пользы познавательной не имеет.
Сергей Сенинский: Именно о высокой инфляции в России, в первую очередь, и идет речь в докладе Всемирного банка. Но влияние каких факторов, на ваш взгляд, оказывается сегодня большим – внешних (общемирового роста цен на энергоносители и продовольствие) или внутренних (рост государственных расходов и зарплат)? Из Москвы – главный экономист финансовой корпорации «Уралсиб» Владимир Тихомиров.
Владимир Тихомиров: Мне кажется, что внешние факторы, а именно рост цен на продовольствие и энергоносители сыграли определяющую роль в последнем скачке инфляции в России. Причем, если где-то со второй половины прошлого года, продовольствие выступало основным локомотивом роста цен, то, где-то начиная с января-февраля, эту роль стали исполнять энергоносители. Конечно, у инфляции в России есть много факторов, это и внутреннее регулирование тарифов, повышение тарифов на энергетику на транспортные услуги, на ЖКХ раз в год, которое дает сильный инфляционный всплеск, несомненно, есть и госрасходы и рост зарплат. Тем не менее, на протяжении последних двух лет, главным фактором роста этих зарплат выступал все-таки бюджетный сектор, где зарплаты выросли очень прилично. Тем не менее, само увеличение этих зарплат не могла привести к столь серьезному всплеску инфляции, поскольку мы все-таки говорим о людях с достаточно низкими доходами.
Сергей Сенинский : Внешние и внутренние факторы высокой инфляции в России... Главный экономист инвестиционной компании «Тройка-Диалог» Евгений Гавриленков:
Евгений Гавриленков: Я думаю. Что тут конечно оба вклада имеют место. Но в большей степени я бы пенял на наши сугубо внутренние обстоятельства, мы видели в конце прошлого года резкое увеличение бюджетных расходов и в начале нынешнего года расходы за первые четыре месяца федерального бюджета примерно на 43 где-то процента превышают совокупные расходы первых месяцев прошлого года. Поэтому, совершенно очевидно, что когда таким образом стимулируется существенная часть внутреннего спроса, все-таки 43% , это что-то такое заоблачное, совершенно очевидно, что внутренняя экономика не может произвести на сорок с лишним процентов больше товаров и услуг. Поэтому я бы все-таки большую часть относил к внутренним факторам.
Сергей Сенинский : Помимо общих, один из специфических факторов нынешнего роста цен проявляется и в России, и в Китае, и в некоторых других странах, напоминает профессор Михаил Бернштам.
Михаил Бернштам: И в России, и в Китае, и в Великобритании, и в других странах сейчас повышается инфляция, конечно в Великобритании она все еще низкая. Инфляция повышается из-за падения доллара. Особенно в Китае и в России, где национальная валюта привязана к доллару. Это страны, ориентированные на экспорт, что хорошо для их экономики, но поскольку национальная валюта юань в Китае, рубль в России, привязаны к доллару, то Центральный банк покупает эту валюту и печатает больше своей национальной валюты, это дает эффект инфляции. Это процесс, связанный с одними и теми же причинами, с привязкой национальной валюты к доллару и с падением доллара. Но при этом никакого отношения это не имеет к высокому экономическому росту. То есть даже если бы экономический рост был бы намного ниже, при таких условиях все равно происходила бы инфляция.
Сергей Сенинский : Авторы доклада Всемирного банка приводят российскую же официальную статистику, согласно которой нынешние темпы роста заработной платы в стране в 2-3-4 раза превышают текущие темпы роста производительности труда. Именно этот разрыв, кстати, экономисты нередко называют одним из фундаментальных факторов кризиса 80-ых годов в СССР, который и привел в итоге к его распаду. Из Москвы – Владимир Тихомиров, главный экономист финансовой корпорации «Уралсиб».
Владимир Тихомиров: В текущей ситуации мы наблюдаем сходную тенденцию, но необходимо подчеркнуть, что все-таки различия есть, а именно: старт позиции, если, скажем, брать положение 5-7 лет назад, был совершенно другой, зарплаты находились на очень низком уровне. И у правительства России такая проблема, с чего начинать, начинать ли пытаться поднять производительность труда до тех уровней зарплат, которые существовали, или же поднять уровень зарплат до уровня скажем выше прожиточного минимума, и затем пытаться поднимать производительность труда. Правительство, на мой взгляд, пошло по этому пути. Мне кажется, что это относительно временное явление, что, уже начиная с этого, возможно со следующего года, мы увидим серьезное замедление темпов роста реальных зарплат и больше усилий со стороны правительства, направленные на поднятие эффективности и производительности труда
Сергей Сенинский : По данным, приводимым в докладе Всемирного банка, в России за последние 6-7 лет загрузка производственных мощностей возросла примерно с 70% до 80%. А так называемый «коэффициент использования трудовых ресурсов» сегодня в России может составлять 90% и более. Почему эти факторы считаются одними из признаков «перегрева»? Михаил Бернштам:
Михаил Бернштам: Все успешные экономики именно работают в течение длительного времени в условиях максимального использования возможных ресурсов, максимального использования рабочей силы, производственного капитала в этом и заключается формула экономического роста. Если мы посмотрим на США, то мы увидим по статистике Федеральной Резервной Системы, что в хорошие времена более 80% производственных мощностей загружены, в среднем за последние сорок лет 81% производственных мощностей загружен. Во времена высокого экономического роста, в конце 80-х годов и в конце 90-х годов, 85%. Во времена спадов – примерно 75%. Вот сейчас снова 81%. То есть где-то на средней за последние сорок лет. Безработица низкая, 5%, т.е. 95% загрузки рабочей силы. Поэтому беспокоиться по поводу загрузки производственных мощностей следует тогда, когда они недозагружены. Тогда слабый экономический рост.
Сергей Сенинский : Евгений Гавриленков, главный экономист компании «Тройка-Диалог».
Евгений Гавриленков: Я бы здесь видел другую проблему, не уровень загрузки мощностей Допустим, можно считать, что у нас сохранились еще какие-то мощности, которые готовы производить ту или иную продукцию. Но совершенно не факт, что эти мощности могут производить продукцию, которая будет востребована. Поэтому, на мой взгляд, вот этот показатель в наших условиях, когда очень быстро меняется структура внутреннего спроса, когда очень быстро на фоне такого большого роста доходов повышается требования к качеству, ассортименту продукции, что вот этому показателю, загрузка мощностей, стоит уделять внимание. Они могут быть свободными, их можно загрузить, но они могут производить только, допустим, продукцию, которая не будет востребована. Поэтому этот индикатор не самый, на мой взгляд, объективный.
Сергей Сенинский : Как отмечают эксперты Всемирного банка, если еще 3-4 года назад «локомотивами» роста российской экономики были нефть и газ, то сегодня уже – торговля, строительство и ряд отраслей обрабатывающей промышленности. Но говорит ли это о том, что степень зависимости российской экономики от сырьевого сектора снижается? Владимир Тихомиров.
Владимир Тихомиров: Это изменение, хотя оно теоретически очень положительно, т.е. как бы становится экономика менее зависима в своей динамике роста от сырья, на самом деле, это является следствием тех перемен, которые произошли за последние годы. С 2004-го года фактически нефтегазовый сектор попал под очень сильное налоговое бремя. В последние несколько лет часть этих налогов стала идти на повышение зарплат в госсекторе, что в свою очередь поддержало потребительский спрос, привело к расширению и торговых операций, строительства в том числе, прежде всего, жилищного строительства, сферы услуг и финансовой сферы. Если посмотреть в целом, то, конечно, в основе вот этого роста лежат по-прежнему доходы в нефтегазовом секторе, которые потом попадают в бюджет через налоговую систему. То есть в принципе зависимость российской экономики от нефти не упала.
Сергей Сенинский : Инфляция в России в мае составила 1,4%, а в целом за пять месяцев с начала года – 7,7%, сообщила в четверг Федеральная служба статистики. За весь 2007 года потребительские цены выросли в России на 11,9%.
При этом рост экономики в прошлом году превысил 8%, а прогнозы на нынешний – около 8%.